— Несомненно. И я в любом случае не нарушу их. Но будут ли они актуальны, если вдруг я перестану быть главой рода Волковых?
— А ты можешь перестать им быть?
— Несомненно. Найду для своей родственницы достойного супруга, дабы они нарожали кучу маленьких Волковых с правильным даром и воспитали их в правильных традициях, а сам я обосную свой род. Я ведь изначально не обосновал свой род только ради своей матери. Но теперь она, слава богу, свободна, так что долги я все отдал и свободен жить так, как сочту правильным, вместе со своей красавицей-женой и с будущими женами, если они, конечно, не передумают выйти замуж за главу очень молодого рода.
На этот раз с каждым моим словом хмурилась уже моя мать. И было ли это из-за того, что она не хотела потерять меня, или же из-за понимания, что без меня их род очень скоро прогнется, я даже не пробовал гадать. Видят боги, я очень любил своего родителя, больше, чем кого-либо в этом мире. Но вот сам род Волковых был мне чужд.
Я ведь отлично помнил разговоры членов этого рода обо мне, еще когда я был совсем крохой. Иначе, как о бастарде и позоре, обо мне не отзывались. Даже дед, который ради дочери принял меня, смотрел на меня всегда косо, и ни о какой любви там не могло быть и речи. Да и мне трудно принять этот род при всем желании, даже если бы они обращались со мной как с принцем. У меня был свой род, и даже если во мне нет уже той крови, но душой я Найак, и ничто не сможет это изменить.
— Не думаю, что до этого дойдет, Александр. В чем-то ты прав, и старые обычаи и правила иногда лучше оставить в прошлом. Но даже если все пойдет по настолько плохому сценарию, род Морозовых заключал свой договор с охотником Александром.
— Без проблем, княгиня. Я буду только рад. А теперь, если вы не против, я должен обговорить некоторые скопившиеся дела с женой. Чувствуйте себя как дома.
Княгиня Морозова тактично, а может и не совсем, выгнала молодых девиц из комнаты и осталась одна со своей крестницей.
— Я же предупредила тебя, чтобы ты не взбрыкнула, девочка моя.
— Но как же?! Младшая жена, вчерашняя простолюдинка должна сидеть с нами рядом как равная?
— Твой сын ведь наверняка предупреждал тебя насчет нее?
— Да. Но то, что эта девица за несколько месяцев сделала его своим…
— Это для нас прошло всего несколько месяцев. Для молодых за это время эта девушка множество раз согрела твоего сына в постели, а главное, встречала его после охоты и лечила его раны. Многие за всю жизнь не успевают сделать столько для своего мужа.
— Все равно мне не нравится все это нарушение всех правил приличия.
— Они прописаны лишь для слабаков. А ты всего лишь хочешь воссоздать все то, что было до всего этого. Но Волковы канули в лету. Тебе придется смириться с этим.
— Но почему? Почему он так зол на наш род?
— А как с ним обошелся ваш род? Его там любили?
— Конечно, было многое, но он не может этого помнить. Александр был слишком мал, когда все произошло.
— А еще он не мог помнить тебя, как и того, что он является Александром Волковым. Но он ведь с детства был необычным ребенком, не так ли?
— Крестная, вы думаете, все из-за того, что кто-нибудь ляпнул что-нибудь при мальчике и он затаил злость?
— Кто-нибудь? Хочешь сказать, что твой покойный отец-болван обращался к нему «внучок»? Уверена, даже слуги болтали лишнее при мальчике, не осознавая, что он все понимает. Но даже не это главное. Волковы не смогли защитить его. Из-за них он оказался сначала в детдоме, потом и на улице. А самое главное — Волковы не смогли защитить тебя, его мать. Ты ведь понимаешь, что для настолько смышленого парня потеря матери в этом возрасте была огромным ударом? Взрослые люди не могут пережить такого горя, а для малыша это и вовсе страшный удар. Если бы все это было с другим, то в таком возрасте все быстро забылось бы, но тут особый случай.
— Тогда он должен был точно так же ненавидеть тех, кто это сотворил.
— А кто сказал, что этого не было. Скажу по секрету, мой двоюродный брат на восемьдесят процентов уверен, что войну между Юсуповыми и Оболенскими спровоцировал именно Александр.
— Как он мог сделать такое и не быть пойманным?
— Вот так. Но изучая начало этого нелепого конфликта и сверяя это с местами, где был сам Александр, в это не трудно поверить. Особенно учитывая его особые связи и возможности. Но даже если не он начал эту войну, но точку поставил именно он, и знаешь когда?
— …?
— Когда узнал, что ты жива. Он мстил за тебя. Не за Волковых, не за род, а именно за тебя. А когда узнал, что ты жива, просто отпустил Оболенских. Что еще раз доказывает, что ему в целом плевать на род Волковых, которых больше нет.
— Но ведь я не могу так. Забыть все традиции, обычаи своего рода…
— А много ли тебе помогли эти традиции, обычаи и так далее? Морозовы тоже, знаешь ли, не вчера родились. У них тоже традиций было выше крыши. Но я лично извела большую часть этой ереси. Спроси у моих внуков, что такое ритуал приношения крови духам холода. А ведь эти дурни заставляли детей стоять с отрезанными венами на холоде.
— Хорошо. Пусть так. Но он же мог сделать замечание мне наедине, а не позорить при всех.
— А как же урок для молодых куриц? Это представление ведь было не для тебя и уж точно не для меня. Это он своим невестам делал внушение, чтобы не смели интриговать за его спиной. А ты, можно сказать, удачно попавшая под руку жертва для публичной порки. И если ты сейчас начнешь трындеть в духе яжмать, то я сильно разочаруюсь в тебе.
— Хорошо, крестная.
— Ты бы вместо того, чтобы критиковать молодых, подумала бы о себе.
— А что со мной не так?
— Про вашу родовую болезнь я в курсе. Но это с другими. А если к тебе начнет приставать Орлов, не потечешь?
— Крестная, а нельзя поприличнее?
— Можно, но так неинтересно. А на вопрос ответь.
— Нет. Андрей умер для меня. Я ведь ждала его как дура. Три года ждала, что он переборет своих старейшин и придет за мной, а потом ждала, что он вызволит меня и девочек из плена у Романовых, еще пару лет. Потом надеялась, что он хотя бы попытается отомстить за мою смерть. Всего этого не произошло. Знаю, что глупо было надеяться, но все же…
— Ты ведь в курсе, что все в этом мире излечимо? Хочешь, я поговорю с твоим сыном об этом? Он ведь разбирается в редких болезнях получше некоторых целителей. Вот мою Кирочку поднял на ноги, дочь Борзовых спас.
— Он предлагал. Но я не хочу.
— Не говори глупостей. С чего бы молодой девушке не хотеть выйти замуж за какого-нибудь достойного человека? Подумай об этом.
— Крестная, это хорошо продуманное решение. Я ведь уже по силам аспирант. И скоро прорвусь сквозь ранг. Я хочу стать старейшиной рода. Мой мальчик может бахвалиться бесконечно, но ведь он совсем один. Кто будет следить за его семьей, когда он исчезнет на пару лет в осколке А ранга? Его гвардейцы верны ему, но они слабы. Сильных слуг нет.
— И ты решила поставить крест на своей судьбе?
— Хочешь верь, хочешь нет, но мне нравится моя жизнь. Меня манит сила больше, чем что-либо другое. Наверное, только это помогло мне не сойти с ума и не сдаться.
— Этот придурок Романов доставал?
— Как же он мне надоел. Я рожу его видеть больше не могла, а он все лез и лез. Хорошо, что император дал однозначный приказ не трогать меня, а эта мразь не смела ослушаться. Иначе я точно покончила бы с собой.
— Думаю, твой сын не оставит это просто так.
— Именно этого я и боюсь.
— И очень зря. Ты можешь интриговать сколько влезет со своими невестками, но никогда не смей сомневаться в решениях главы своего рода. Вот за такое простой публичной поркой ты не отделаешься.