— Ты не одна из этих дворяночек, которые с радостью согласятся прыгнуть в постель к Романову. Ты Волкова. И у тебя по определению не может быть господина. А если ты этого не понимаешь, то я вобью тебе это через розги.
— Я никогда не прыгала ни в чью постель.
— Еще бы. Я вижу это по твоей энергетике. В противном случае и ты, и этот принц умерли бы этой же ночью. И поверь мне, ваша смерть была бы не из легких.
— Да кем ты себя возомнил?
— Тем, кто я есть. Но ответь мне честно. Неужели ты думаешь, что остальные принцы ведут себя точно так же с гвардейцами женского пола? Ты ведь и сама наверняка слышала много слухов. Не так ли?
— Но пятый принц не такой.
— Возможно. Мне он тоже показался очень достойным человеком. Но был бы он таким, если бы не его недуг?
— …
— Суть в том, дорогая сестренка, что за тобой стоит род. Всегда стоял. И ты просто обязана отдавать себе отчет, что твои действия влияют на репутацию, которая строилась тысячелетиями. Одновременно с этим, любой петух в этом городе, который посмеет криво на тебя посмотреть, столкнется с этим самым родом. Тебе ясно?
— Почему ты интересовался моей личной жизнью? Я надеюсь, ты не собираешься продать меня как мешок с картошкой ради хорошего союза?
— А зачем мне это?
— Как это?
— Назови хоть одного союзника, который помог нам в ту ночь. Или хотя бы попытался отомстить за нас. Ведь у Волковых было полно дружественных родов и союзников. Но все они в один миг исчезли. Так что плевать на все союзы. И продавать членов своего рода я точно не буду. Хотя предложения будут, не сомневайся.
— Хочется верить, что ты не лжешь.
— Я спрашиваю это потому, что скоро у тебя появится куча ухажеров.
— Никогда не страдала от недостатка мужского внимания. Я не уродина, к твоему сведению.
— Скажу больше. Ты невероятно богатая не уродина. Знаешь, сколько княжеских родов мечтают породниться со мной? Про всяких графов и баронов я и не говорю.
— Ты в курсе, что тебе нужен хороших психиатр? У тебя мания величия.
— Дура! Ты вообще не интересовалась мною за весь последний год?
— Мне было не до того.
— И очень зря. Я за последние пару месяцев продал больше артефактов, чем произвели Самойловы за последние пять лет.
— Не ты, а Морозовы.
— Говорю же — дура. Морозовы в этом бизнесе лишь для того, чтобы всякие дураки и дуры боялись их имени и не лезли, посчитав меня кем-то сбоку. А канал поставок лишь у меня. И я скоро женюсь на дочери Морозова, к твоему сведению. И тот же Морозов натравит на тебя не только всех своих сыновей, но и всех подходящих парней из их клана, подходящего и нет возраста. Ты ведь наверняка планировала выйти замуж за какого-нибудь нищего дворянина, если не за богатого купца?
— А что мне еще планировать. У меня ведь нет ни приданого, ни рода за спиной.
— Именно поэтому я и начал этот разговор. Теперь у тебя за спиной приданое, за которым не западло поохотиться и императору, и род, который стоит за тебя горой. И ты должна знать свою цену.
— Хорошо.
Больше в этот день никаких новостей не было, так что слуги быстро устроили для нового/старого члена рода комнату. Правда, я попросил ее в восемь утра быть готовой для поездки, но на все вопросы, куда и зачем, отвечал: «Увидишь».
С утра, сев в машину, мы поехали в центр города, на Невский проспект, рядом с которым находился храм всех богов.
— Зачем мы тут?
— А разве нам не стоит отблагодарить богов за то, что брат и сестра встретились после стольких лет разлуки?
— Не паясничай.
— Пошли вовнутрь, там все сама увидишь.
На входе, как только мы поднялись по ступеням, к нам приблизился один из служащих в этом монументальном здании жрецов.
— Ваше благородие, все готово, как мы и договаривались. В ближайший час вас никто не побеспокоит. С утра сотня волов уже были принесены в жертву Перуну. А дальше на все воля богов.
— Спасибо большое. Если вдруг возникли дополнительные расходы, пожалуйста, не стесняйтесь позвонить прямо мне.
На этом закончив разговор, мы с удивленной и с утра хмурой Анной зашли в храм и направились сразу же к статуе Перуна, что находилась справа от статуи Рода.
— Великий бог войны, взываю к тебе, ибо была совершена несправедливость. Негоже взрослым воинам использовать женщин и детей для своих гнусных целей. Мою сестру в малолетнем возрасте заставили поклясться перед твоим алтарем. Но разве это правильно, заставлять малолетнюю девочку клясться перед богами, не осознавая последствий? Прошу удалить клятву с души моей сестры.
— Плата!!! — громыхнула звуком грома статуя.
— Обязуюсь в течение полугода закрыть десять осколков, каждый раз восхваляя тебя и посвящая свою победу тебе.
— Двадцать осколков Ц ранга.
— Договорились.
— Клятва недействительна.
— Благодарю тебя, бог войны.
Все это время моя сестра стояла с вытаращенными глазами и боялась сделать вдох. Еще бы, ведь не каждый день боги разговаривают со смертными. Чаще всего эти ребята слишком заняты, чтобы обратить внимание на нас. Все-таки их работа тоже довольно сложная. Те же осколки из зеленой категории давно бы уже отравили атмосферу и привели бы к катастрофе, если бы не работа богов. Хоть некоторые дебилы и не видят этого, но каждый бог пашет ради этого мира на пределе сил. И я сам чувствую свою обязанность как можно больше помочь им в этом деле, время от времени.
— Анна, подожди меня, пожалуйста, в машине. Мне нужно поговорить с богом Симарглом.
— Хорошо, — пискнула она и чуть ли не бегом вышла из храма.
Через двадцать минут в довольно раздраженном состоянии я сам присоединился к ней.
— Что это было?
— Это был бог Перун. Ты думала, я не знаю, что перед принятием в гвардию ты дала клятву? Слова принца о том, что ты свободна, по сути ничего не значили. А вот теперь ты действительно свободна.