Амира.
— Я его убила! Что же теперь будет? — всхлипывала Клэр, глядя на лежавшего на земле капитана Редмонда.
Намереваясь прощупать пульс, я наклонилась над мужчиной. Он пошевелился. Клэр тоже заметила движение и притихла.
— Нам лучше поскорее убраться отсюда, пока капитан не очнулся. Иди к девушкам, он не успел рассмотреть, кто его ударил. Сделай вид, что ничего не знаешь.
— А как же ты?
— Побегу вглубь острова. Постараюсь спрятаться в джунглях, вода и фрукты тут есть, как-нибудь проживу.
Мы обнялись на прощание, и каждая пошла в свою сторону.
Большая часть матросов была занята работой вне лагеря, те немногие, кто остался нести караул, сидели в тени пальм, оживленно обсуждая бордели Рабоса. Я, не спеша, прошла мимо них, направляясь вглубь леса.
— Ты куда это собралась? — обратился ко мне один из матросов.
— Мне надо в туалет, хочу отойти немного подальше, — переминаясь с ноги на ногу, как будто стесняясь, проговорила я.
— Ладно, только далеко не заходи. А то какой-нибудь дикий зверь за задницу укусит, вот воплей-то будет. — Он громко засмеялся собственной шутке.
Сделав вид, что перепугалась, я кивнула и скрылась среди деревьев.
Окрыленная тем, как удачно получилось выбраться из лагеря, я быстрым шагом пробиралась вглубь. Мне не хватало информации об острове. Большой он или маленький, где искать воду, какие животные тут обитают. И главное: как добраться отсюда до Синехии. Все это мне еще предстояло выяснить. А в тот момент самым важным было оторваться от преследования. У меня не было сомнений, как только капитан придет в себя, организует погоню.
Целый день я шла вперед, делая небольшие перерывы на отдых и постоянно прислушиваясь. Вокруг стрекотали неизвестные мне птицы, преследователей слышно не было. От долгой ходьбы у меня ломило ноги. Нестерпимо хотелось пить. По дороге мне удалось сорвать несколько бананов. Они помогли утолить голод, но не жажду. На закате вконец измучившись, я остановилась на привал под раскидистым кокосом.
Высоко над головой висели аппетитные плоды. Первым делом я попробовала потрясти дерево. Бесполезно, ствол закачался не больше, чем от ветра. Вспомнив, как в фильмах люди забирались, зацепившись ногами, провела рукой по шершавой поверхности и отказалась от этой затеи. Только кожу расцарапаю. И тут вспомнила о заклинаниях. За те несколько дней, что я провела на корабле, магия словно ушла из моей жизни, забылась. Самое время возобновить тренировки.
Несколько бросков огненными шарами, и вожделенные орехи посыпались мне под ноги. Открыть их тоже было делом непростым. Но когда мне, наконец, удалось напиться, их сок показался самым вкусным на свете.
Солнце село, и на землю опустилась настоящая темнота. О том, чтобы продолжать путь, не могло быть и речи. Разводить костер я не решилась, боясь привлечь внимание преследователей. Свернувшись калачиком под деревом, я дала себе слово бодрствовать всю ночь на случай появления хищников, но быстро уснула, подчиняясь навалившейся усталости.
Спала я долго. Когда проснулась, солнце стояло уже высоко. Отряхнувшись от налипшей земли, направилась вперед. Вчера убегая, я думала только о том, чтобы продвинуться как можно дальше от лагеря, теперь появились мысли о необходимости хоть какого-то плана. Идти просто так неизвестно куда, не имело смысла.
Постепенно замедляя темп, я внимательно осматривала местность. Раньше мой путь лежал все время вверх. Ситуация изменилась, теперь я шла под горку, и склон становился все круче. Наконец, вдалеке послышался шум воды. Я двинулась на звук и скоро вышла к небольшому пресному озеру у подножья горы.
Забыв от радости о всякой осторожности, я бросилась пить. Черпая ладонями воду, делала большие глотки, поливала на лицо и волосы. Утолив жажду, скинула одежду и погрузилась в озеро с головой. Весело плескаясь, я не заметила людей, наблюдавших за мной из-за кустов.
Напившись и накупавшись всласть, я вышла из воды и только тогда заметила притаившиеся за деревьями черные фигуры. Пока я прямо на мокрое тело дрожащими руками натягивала платье, меня окружили. На мужчинах были только набедренные повязки из пальмовых листьев. В руках они держали острые копья, которые направили на меня. Их мускулистые тела украшали причудливые выпуклые татуировки в форме листьев и морд животных. Совершенно лысые черепа и лица украшали красные и белые полосы.
Не произнеся ни слова, они повели меня вдоль озера, удерживая внутри живого кольца ударами палок. Понимая, что сопротивление бесполезно, я послушно шла, озираясь по сторонам и запоминая дорогу. Очень скоро озеро осталось позади, и мы оказались на широком плато, лежащем между двумя горными вершинами.
Впереди виднелись низкие хижины, построенные из стволов деревьев и пальмовых листьев. Между постройками дымились костры. Женщины, одетые в такие же набедренные повязки, как и мужчины, готовили еду. Нам навстречу выбежала орава голых ребятишек разного возраста. Они с любопытством глазели на меня и громко улюлюкали. Один парнишка постарше набрался смелости и попытался схватить меня за рукав, но воин ударил его палкой и издал протяжный гортанный звук, видимо, означавший какое-то ругательство. Дети перестали приближаться, но не отстали.
Мы прошли через все поселение. Женщины поднимали головы при нашем появлении, но равнодушно отворачивались, возвращаясь к работе. В отличие от мужчин их лица не были раскрашены, а на головах росли короткие курчавые волосы. Некоторых можно было назвать красивыми, несмотря на необычную внешность.
Меня вели к небольшому дому у самой горы, расположенному рядом с аккуратно расчищенной круглой площадкой, в центре которой, возвышаясь над всеми постройками поселения, стоял каменный истукан. Очень высокий, по моим ощущениям не менее трех метров, он представлял из себя огромное лицо, перекошенное ужасом и злобой. Из его гигантских ушей выползали каменные змеи с широко раскрытыми пастями, готовые укусить любого, случайно приблизившегося к истукану.
Вокруг на равном расстоянии друг от друга расположились божки поменьше. Главный их частью тоже были лица, но с самыми разными эмоциями. Были тут и приятные идолы, выражавшие смех, радость, удивление, удовольствие.
Завороженная этим каменным хороводом, я не заметила, как из дома навстречу нам вышла старушка. В отличие от остальных обитателей племени ее кожа была белой, как у меня, а волосы длинными и седыми. Она собрала их в пучок на затылке. Одета она была во льняной балахон до пят, на шее болтались бусы, собранные из средней величины костей.
Несмотря на преклонный возраст, ее живые голубые глаза взирали на мир с нескрываемым любопытством. Она осмотрела меня со всех сторон, потрогала волосы, провела по лицу шершавыми пальцами. Заинтересовалась кулоном Дрогана. Долго рассматривала его, вертела в руках, произносила непонятные слова, даже дула, забавно сжав губы.
Все это время воины стояли как вкопанные, не шевелясь и не мешая женщине. Закончив с осмотром, она отдала им какой-то приказ. Они внесли меня в постройку. Связали по рукам и ногам и оставили одну на пальмовых листьях.
В углу хижины лежала темная поношенная циновка, рядом деревянный сундук. Вот и все убранство. Видимо, я задремала, потому что, когда открыла глаза, передо мной, удобно расположившись на циновке, сидела уже знакомая мне старушка. Я могла бы поклясться, что за минуту до этого, ее там не было.
Она ласково улыбнулась, подошла ко мне и поднесла ко рту миску, наполненную густым темным отваром. От него шел аромат хвои и чего-то незнакомого. В голове прозвучал настойчивый голос: “Пей!”, я слышала его, хотя губы женщины не шевелились. Подчиняясь чужой воле, сделала глоток. Напиток оказался горьким, неприятным на вкус, но я продолжала пить терпкую жидкость.
Убедившись, что я выпила все до последней капли, женщина оставила меня в покое. Я закашлялась, горло саднило, как при простуде. На лбу выступила испарина. Тело горело, помещение плыло у меня перед глазами. Я потеряла сознание.
Очнулась я на закате, когда в хижину вошли две аборигенки. Они развязали меня, позволили справить нужду, напиться воды и поесть странной похлебки из бананов и мяса. Я была им благодарна. Попыталась при помощи жестов узнать, какая судьба меня ждет, но они не поняли или не захотели отвечать. Меня вывели на улицу, где уже совсем стемнело.
Вокруг площадки с истуканами собралось все племя. Мужчины держали факелы, освещая происходящее. Рядом с центральным исполином, еще больше подчеркивая его высоту своим маленьким ростом, стояла белая женщина. Ее седые волосы были распущены, лицо раскрашено в красные полосы. В руках она держала посох, с человеческим черепом вместо набалдашника.
Развернувшись, она указала им в мою сторону. Два воина вытащили меня в круг и поставили перед старушкой на колени. Она что-то выкрикивала протяжным голосом и сотрясала посохом над головой, вслед за ней слова повторяли остальные. Звуки становились все громче, пока не превратились в один сплошной вой. Женщина махнула рукой, и все мгновенно затихли.
Она снова протянула мне чашу с уже знакомым отваром. В голове прозвучал приказ: “Пей”. На этот раз напиток показался мне немного приятнее, но его действие было сильнее. Уже на третьем глотке у меня перехватило горло, я закашлялась, но колдунья продолжала вливать в меня отвар.
Голова кружилась, тело горело и перестало слушаться. Меня посадили спиной к центральному истукану, прислонив к камню, словно мешок с крупой. Старая ведьма сотрясала посохом, произнося непонятные заклятия. А вокруг в бесноватом танце прыгали и завывали аборигены.
Я закрыла глаза. Жар сжигал меня изнутри, заставляя сердце биться с бешеной скоростью. И тут я почувствовала на шее что-то холодное и гладкое. Оно скользило вниз, извиваясь вдоль изгибов тела. Змея.
“Только не это, я до смерти боюсь змей! Не шевелись, и она уползет”, — пронеслось у меня в голове.
Но она была не единственной. Один за другим гады спускались с камня, ползали по мне, забирались под платье, обвивались вокруг рук и шеи. Я едва могла дышать от охватившего меня ужаса.
“Открой глаза!”, — требовал уже знакомый голос в моей голове, — “Немедленно открой”. Не в силах сопротивляться, я приподняла дрожащие веки и увидела прямо перед собой распахнутую змеиную пасть с раздвоенным языком. Мгновенный бросок, и нестерпимая боль пронзила меня в районе шеи.