Мне отвели комнату в самом конце жилого блока. Все, что здесь помещалось, это деревянная кровать, застеленная серыми тряпками, и стул. При всем желании втиснуть сюда что-то еще смог бы разве что волшебник. Это еще полбеды, мы с друзьями любили выбираться в горы, и я неделями ютилась в палатке, так что теснота меня не пугала.
“Но как жить без окна, если нет искусственного освещения? Может у них есть свечи или что-то такое?” Что в этом мире делали ночью, я не имела ни малейшего понятия. “Хотя после встречи с огнедышащим драконом, я уже ничему не удивлюсь. Кстати, интересно, куда он пропал. Такую махину в кладовке не спрячешь”.
Долго раздумывать не было возможности. На стуле меня ждало грубое коричневое платье с застежкой под горло, и через пять минут я должна была предстать перед главной кухаркой. Прикрыв дверь так, чтобы проникало немного света, я быстро сняла плащ и шорты с футболкой. И только тут вспомнила про телефон, лежащий в переднем кармане. Радостно включила экран, но связи не было. Ни одного крохотного деления.
Зеркала в комнате не оказалось, но благодаря камере на телефоне мне, наконец, удалось рассмотреть мой новый облик. Нежная кожа, яркие голубые глаза, высокие очерченные скулы. Густые белые волосы немного спутались, но блеска не потеряли. Настоящий платиновый блондин. Высокая, полная грудь, тонкая талия и округлые бедра.
“Такую фигурку даже мешком не испортишь”, — залюбовалась я. “Вот бы сейчас показаться Мите, пусть бы локти кусал, изменник. О чем ты думаешь, Лена? Твоя жизнь, тело и Митя остались очень далеко. Нет, пусть будет мой нулевой и русая грива, лишь бы дома!”
Недолго думая, спрятала телефон под тонкий матрас, туда же засунула футболку и шорты. “Мало ли что, дверь-то не закрывается. Заходи, кто хочешь”. А вот объемный плащ пришлось оставить на стуле, под матрасом он бы не поместился.
Плотно закрыв за собой дверь, я направилась на кухню, где уже вовсю кипела работа. Здесь безраздельно властвовала Тина, и даже Желвак не решался вступать с ней в открытые конфликты. Высокая, упитанная женщина ближе к сорока, с редкими светлыми волосами, собранными под косынку, и сильными, оголенными до локтей руками.
Тина любила готовить и командовать. Причем трудно сказать, что ей нравилось больше. Сердце у главной кухарки было доброе, но характер раздражительный и вспыльчивый. В порыве злости она легко могла отходить нерадивого работника скалкой, а потом отпаивать травяным отваром. Все это я выяснила позже на собственном опыте, а в тот момент мне только предстояло познакомиться с обитателями кухни.
Желвак ждал меня в дверях с недовольно поджатыми губами. При моем появлении его лицо исказила кривая усмешка. Ему явно доставляло удовольствие мое падение, и он бы с большой охотой понаблюдал, как княжна будет работать рядом с рабами, но Тина одним окриком выпроводила его с кухни.
— Ну, княжна, как ты ешь, мы уже видели. Теперь настало время посмотреть на тебя в работе! — громогласно поприветствовала Тина.
Мне вручили кадушку с огурцами, доску и нож. Задание было предельно простым — порезать огурцы для салата.
“С такой ерундой я точно справлюсь! Княжна или нет, а овощи я резать умею”.
И я принялась шинковать огурцы, стараясь делать кусочки максимально одинаковыми. Расправившись таким образом с парой штук, я услышала возмущенный возглас за спиной:
— Тина, ты только посмотри, что наша княжна делает. Режет огурцы не почистив.
— Она их еще и не помыла. Белоручка! Привыкла жить на всем готовом. Вот пусть узнает, как простые люди работают! — вторила ей другая кухарка.
— Ведьма! Где теперь твое колдовство? Только и умеет, что козни строить и чужих мужиков уводить. — Обвинения посыпались со всех сторон.
Женщины загалдели все разом. Каждая хотела высказать в мой адрес, все, что накопила за долгие годы услужения. И хотя я их прекрасно понимала, от обиды это не спасало.
“Ведь я старалась. Кто мог подумать, что на стол поставят немытые овощи. И потом они такие гладкие, совсем без пупырышков, зачем их чистить”.
Тина заставила всех замолчать единственным словом.
— Тишина! — мощный голос перекрыл всех остальных. — Все за работу. Господа не будут ждать, пока вы наговоритесь.
— А ты, — обратилась она ко мне, — иди на скотный двор и принеси молока.
Побыть в одиночестве — именно то, что мне сейчас было нужно. Сняв с полки увесистый кувшин, я направилась к двери, ведущей наружу, и оказалась на центральной площади замка, где недавно перед нами выступал король.
Я с удовольствием вдохнула свежий воздух, смахнула с глаз, начавшие уже было капать слезы и залюбовалась открывшимся розовым закатом. “Я не буду унывать, все эти обвинения меня не касаются. Они вообще не про меня”, — сказала я себе и отправилась искать скотный двор.
Площадь передо мной была ровной круглой формы, земля усыпана гравием. У главных ворот выставили караул, еще несколько стражников прогуливались по периметру. “Так просто из замка не убежишь, и не надо”. Что-то подсказывало мне, что путь домой лежит не через ворота, а через комнату Амиры. “Но где же скотный двор?” Неожиданно в здании напротив послышалось лошадиное ржание, и я отправилась туда.
Длинное одноэтажное строение действительно оказалось конюшней. В первых стойлах стояли длинноногие арабские скакуны шоколадного окраса. Надо отдать должное конюхам, лошади содержались в идеальном порядке, и хотя было понятно, что коров здесь нет, я с удовольствием прогулялась по зданию.
Последние стойла занимали два вороных жеребца. Более высокие и мускулистые, чем остальные, с гривами, заплетенными в ровные косички. Не устояв перед красотой животного, я потянулась к ближайшему коню, чтобы погладить по грациозной шее. Он наклонил голову к моей руке, заржал и расправил огромные черные крылья. Три ряда длинных, гладких перьев взмыли в воздух над моей головой. Пегас смотрел на меня умными черными глазами и довольно фыркал.
Не знаю, сколько могла бы простоять вот так в обществе прекрасного животного, но нам помешал один наглый принц, внезапно появившийся за спиной.
— Заговариваешь моих лошадей?! — спросил Дроган с усмешкой. Я развернулась к нему лицом, намереваясь ответить что-нибудь в меру почтительное, но он нагло осмотрел меня с головы до ног и заявил:
— Это платье тебе не идет, не твой цвет.
— Мне нравится! — соврала я и покраснела под его настойчивым взглядом.
— Ну и что же княжна делает на конюшне? Надеюсь, ты не обдумываешь план побега. Это было бы глупо, далеко тебе не убежать.
Я замялась, а Дроган придвинулся ближе.
— Ищу скотный двор, меня послали за молоком. — И делая ситуацию еще более нелепой, я показала ему кувшин.
— Скотный двор за кухней, с другой стороны. А ты совсем не умеешь врать, или может наоборот, сильно в этом преуспела.
Он придвинулся непозволительно близко. Я чувствовала его дыхание и терпкий мужской аромат. В конюшне неожиданно стало слишком тесно. В попытке отодвинуться и выскочить наружу, я уперлась ему в грудь. Он посмотрел на меня потемневшими глазами и накрыл руку своей горячей ладонью. Его пальцы поглаживали мою кожу. У меня перехватило дыхание, а по телу пробежала предательская дрожь.
— Амира, — выдохнул он нежно, пожирая взглядом мои губы. Но быстро взял себя в руки, и отступив на шаг, сказал уже другим, холодным тоном. — Мое предложение остается в силе, отдай артефакт, и я обеспечу тебе свободу.
Я не смогла произнести что-либо внятное, только отрицательно замотала головой и выбежала из конюшни. Следом за мной вышел Дроган и остановился в дверях, глядя мне в спину.
Охваченная нахлынувшими эмоциями, я не заметила еще одного человека, внимательно наблюдавшего за происходящим. Через окно за нами следила Ружа. Выражение ее лица не обещало ничего хорошего.
Раскрасневшаяся и взволнованная, я влетела в кухню, не увидев, как Ружа подставила мне подножку. Второй раз за этот длинный день я растянулась на полу. Кувшин пролетел вперед и разбился.
На несколько секунд на кухне воцарилась полная тишина. Все взгляды были обращены ко мне. Как в замедленном кино я видела покрасневшее от гнева лицо Тины, ее крупное тело, нависшее надо мной, занесенную скалку. Зажмурив глаза и втянув голову в плечи, я приготовилась к удару, но он не последовал. Видимо, сработало усвоенное годами почтение.
— Будешь мыть посуду, раз больше ни на что не способна. И не вздумай еще что-нибудь разбить, вычту из твоего питания, — буркнула она мне, медленно теряя запал.
Грязную посуду складывали в большой чан с теплой водой, давали ей немного отмокнуть, а дальше оттирали грязь щеткой и черным, плохо пахнущим мылом. Эту работу смело можно было назвать самым неблагодарным и тяжелым занятием на кухне. Мне приходилось таскать воду из колодца, жирные кастрюли не отмывались, а использованная утварь никак не хотела заканчиваться. Уже через несколько часов спину нещадно ломило, а руки покрылись кровавыми мозолями.
Мучение закончилось ближе к полуночи. Тина усадила меня в дальний угол, отломила горбушку хлеба и поставила передо мной кружку со своим фирменным отваром на травах. Ужина меня лишили за разбитый кувшин, так что я набросилась на хлеб с волчьим аппетитом.
— Знаешь, девочка, не для тебя эта работа. — Тина с сожалением рассматривала мои кровоточащие руки. — Сходи к королю, поклонись, как полагается, раскайся. Он человек незлой, глядишь, и найдет тебе какого-нибудь приличного мужа. С твоей красотой желающих будет достаточно.
Поблагодарив Тину за заботу, я на ощупь добралась до своей конуры. Свечи в замке экономили, не тратя их на прислугу. Роскошный белый плащ, оставленный мной на стуле, бесследно исчез, зато телефон и шорты лежали на месте. Прямо в одежде, как была, я упала на жесткую постель и забылась тяжелым, беспокойным сном.