Саша СКРИМАМИ
Крепкие парни уральцы! Приехавший на гастроли в декабре ЧАЙФ привез горестную весть: президента Свердловского рок-клуба Колю Грахова, известного под прозвищем "кровавый рокер", за свою вспыльчивость и требовательность, сбило на улице машиной.
Мы с расспросами — как? что? Оказалось, что Коля шёл ночью, задумавшись над рок-проблемами, и, когда увидел мчащийся на него автомобиль, успел только подпрыгнуть. Парень выбил головой лобовое стекло. И что же? После рентгена, показавшего, что трещин и переломов нет, Колю преспокойно отправили домой, и он целых два дня сидел в рок-клубе, пугая всех синюшно-багровым фэйсом. Только на третий день, почувствовав, что дело плохо, он сдался врачам и залёг в койку с сотрясением мозга. Как там насчет "медного лба"?
Я был в Свердловске осенью 1987-го, — один раз вместе с Юрием Наумовым (его там, кстати, исключительно тепло встречали), в командировке от «Авроры» (об этом можно целую повесть писать), и второй — на съезде рокеров Всея Руси. За это время мне удалось встретиться как с функционерами клуба, так и с музыкантами — ЧАЙФОМ, НАУТИЛУСОМ, Настей Полевой и Александром Пантыкиным. Из всех этих бесед сложилась довольно цельная картина.
Свердловское рок-движение в целом очень серьезно отличается от нашего, ленинградского. С самого начала там стояла и стоит музыка. Эта традиция идет с середины 70-х, со времен СОНАНСА, откуда вышел Саша Пантыкин (УРФИН ДЖЮС, КАБИНЕТ), Игорь Скрипкарь (ТРЕК, КАБИНЕТ), Настя Полева (ТРЕК, соло). Достаточно сказать, что еще в 77-м году они развлекались композициями по мотивам фортепианного цикла Прокофьева «Мимолетность». Позиция была ясна и отчетлива: если ты музыкант, — будь любезен заниматься музыкой и старайся делать это как можно лучше. (Это, кстати, характерно и для старых новосибирских рокеров — ЛОМБАРД, и для всей Прибалтики). Уже следующее поколение было воспитано на идее Рекшана — "рок без лажи не бывает", проведенной в сознание рокеров 80-х Гребенщиковым и Майком. Во времена ТРЕКА и УРФИН ДЖЮСА появилось четкое профразделение: музыканты пишут музыку, поэты — стихи. Основными поэтами в Свердловске были Аркадий Застырец и Илья Кормильцев. Вследствие такого разделения авторского рока (в нашем понимании от бардовcкой традиции) почти не было.
Как вы знаете, у нас в Ленинграде чужие тексты пели практически только СТРАННЫЕ ИГРЫ. (Естественно, были композиции на чужие стихи и у других групп, но это погоды не делало — вспомните Ордановского, МИФОВ, Рекшана, Ильченко, и — Майка, БГ, Цоя, Кинчева, Борзыкина, Чистякова и т. д.).
На мой взгляд (в Свердловске наверняка придерживаются другой точки зрения) в уральской музыке начала 80-х текст с музыкой плохо состыковывался. И в основном из-за слабости текстов — речь там шла об одиночестве, хрустальных миражах, стенах непонимания и т. д. Рядом с «Дрянью», "Электрическим псом", "Автобусным маршрутом" это звучало не очень, несмотря на музыкальное богатство и отточенность аранжировок. Думается, что именно поэтому, несмотря на гастроли, лауреатство на различных конкурсах, ругательные статьи в прессе и наличие трех качественно записанных альбомов, УРФИН ДЖЮС так и не стал общесоюзным явлением. Им стал НАУТИЛУС ПОМПИЛИУС.
Дмитрий Умецкий, бас-гитарист и соавтор песен НАУТИЛУСА:
"Популярность, слава, которая к нам сейчас пришла… у меня никаких особых эмоций не вызывают. Собственно, ландрин нам начали лить после «Невидимки» — после "Прощального письма", "Князя тишины", "Алчи, алчи…" Сами мы это осознали весной в Новосибирске, но окончательно — в Ленинграде, тоже весной 87-го. Очень трудно было предсказать реакцию публики. Ленинград — единственный город, где можно круто облажаться. Могут порвать за 16 секунд. Тем более что за полгода до этого имидж был совершенно другим.
Корни, конечно же, — ЛЕД ЗЕППЕЛИН. У нас в Архитектурном институте все были просто помешаны на ЛЗ. От них мы стараемся взять суть — сочетание профессионализма с халявой, которое берет за душу, особенно у Пейджа. Понимаешь, они чувствуют, что и как нужно сделать. Сейчас слушаю новую музыку, новый джаз. Например, — МАНХЭТТЕН ТРАНСФЕР — там что-то такое цепляет. ТОКИНГ ХЭДЗ — мужественная музыка, притом раскованная, хотя идеологически не близкая мне. Тот же Билли Джоэл — класс! Американская музыка вообще интереснее — разговорная подача материала.
Некоторое время нам будет, конечно, трудновато. Дело в том, что купили аппарат, а это сам знаешь, какие деньги. Так что придется отрабатывать концертами, ездить по стране, когда насытим аудиторию в родном Свердловске. На данный момент все мы безработные, т. е., трудовые книжки у нас на руках. Если хочешь серьезно заниматься всем этим, то совмещать нельзя. Сейчас работаем от кооператива — нужны деньги. Нужны на всё что угодно, — например, в Подольске нам пришлось платить местным аппаратчикам по 5 руб. за шнуры. Москва…
И эта бурная концертная деятельность порождает сложности. Чтобы были сборы — мы вынуждены играть старую программу, хотя есть и новые вещи, которые мы включаем, потому, что их хочется играть. От этого программа получается размытая, не такая цельная, как «Разлука». Появляются упреки в попсовости. Конечно, на фоне "Шара цвета хаки" новые вещи слушаются по-другому. Просто, наверное, должна выработаться новая концепция восприятия. Понимаешь, если относиться к року как к искусству, (а мы именно так и относимся) то искусство обычно занималось вечными проблемами без размахивания топором. Вот, например, ТЕЛЕВИЗОР — мне нравится, как они всё делают, но я не понимаю, как они будут развиваться дальше…"
Вячеслав Бутусов, вокалист, гитарист, композитор, автор текстов:
"Наверное, Борзыкин делает то, что он чувствует. У нас тоже был период «милитаризации», но вскоре все почувствовали узость такого подхода. Люди из-за этого уже ничего не видят. Мне не о чем говорить с человеком, который ничего не хочет слушать, кроме, например, АРИИ. Сейчас у нас другой подход. Когда я пою "Шар…" я чувствую агрессию и мне это неприятно. Я не принимаю проявления агрессии. Я хочу подойти с другой стороны".
Только не надо думать, что парочка Умецкий-Бутусов прямо такие уж вот серьезные концептуалисты. Повеселиться они умеют дай-дай, но оставим это для свердловской рок-прессы, там они все-таки свои.
А НАУТИЛУС-ПОМПИЛИУС стал сенсацией 1987 года. Сейчас они в Москве, как бы на стажировке, собираются записывать альбом в студии Матецкого. Есть у них также приглашение во Францию по программе культурного обмена. Мне представляется, что с их новой концепцией они вполне укладываются в рамки нынешнего официоза, даже несмотря на очень чувственный голос Бутусова. А Идея их, если уж кто-то не понял, сформулирована автором текстов Ильёй Кормильцевым: "Секс и любовь!".
ЧАЙФ, наверное, самая «ленинградская» из свердловских групп. Неудивительно, что их так хорошо принимают у нас. Здесь всё свое — и музыка и тексты, которые пишет Володя Шахрин, лидер ЧАЙФА.
Шахрина я встретил в свердловском рок-клубе, где он, отвечая на какие-то вопросы Коли Грахова, вовсю прикидывался: "Я — чё, я — ничего, я землекопом работаю…" Между тем, когда я явился к нему брать интервью, водку этот землекоп пить отказался, и извлёк из холодильника треть бутылки сухого.
В Свердловске обращают внимание на названия групп, а ЧАЙФ в некоторых изданиях раньше писался через чёрточку — ЧАЙ-Ф. С этого мы и начали.
Владимир Шахрин, вокалист, гитарист, композитор, автор текстов:
"Когда мы репетировали, то все время пили чай, ну, а репетировать и играть рок-н-ролл нам было в кайф. Поэтому о названии группы, когда до этого дело дошло, вопрос даже не стоял. Раньше писали через черточку, а теперь прикалываемся на слитном написании.
Нас сначала называли "дворовой музыкой", или панками — просто был другой состав, не хватало возможностей. Сейчас у нас на басу Антон Нифантьев — очень хороший басист, бросил, кстати, учебу, пошел в грузчики; на барабанах — Володя Назимов, еще в УРФИН ДЖЮСЕ играл, свердловский Кондрашкин, можно сказать, ну и Володя Бегунов — с ним мы еще со школы, потом в техникуме вместе учились, потом в армии, а сейчас — в одной бригаде СМУ. Так что действительно, у нас самый пролетарский состав.
Понимаешь, работа дает заряд злости. Иначе потянет в сытость. Я езжу в набитом автобусе, живу нормальной жизнью. В бригаде даже не знают, что я музыкант. И большинство сюжетов — из жизни. Я тут гулял с дочкой, был в куртке одет кожаной, вроде ничего особенного. И всё время на меня старик какой-то злобно смотрел. Смотрел, смотрел, а потом, проходя мимо, говорит: "Мало мы вас постреляли в 37-м году". Я его козлом обозвал, а потом вот песня появилась. Но вот "Ободранный кот" — нет, такого я не видел. Это откуда-то изнутри.
Западные влияния — чисто музыкальные, я английского языка не знаю, землю вот копать умею, это да. РОЛЛИНГ СТОУНЗ, Болан, Дилан.
Из новых — КЪЮА, ТОКИНГ ХЭДЗ. Основа у нас рок-н-ролльная. Рок-н-роллу я как-то по Майку учился. Но старых рок-н-ролльщиков я не знаю — Берри, Ли Льюиса, Джерри. А Майк вообще сильное влияние на меня оказал. Но что бы он ни пел — «Дрянь», или "Пригородный блюз" — всё же чувствуется в нем, что он интеллигент до мозга костей. Ранний АКВАРИУМ я тоже очень любил, до "Радио Африка", а потом стал думать: а может, Гребенщиков — гений? Но чтобы в этом убедиться, ему надо умереть, а этого не хотелось бы; конечно… Шевчук — тоже большое влияние.
Наша задача — постараться не врать, быть предельно честными. У нас, например, есть группа ФЛАГ — я считаю, откровенная любер-группа с квасным патриотизмом. Они вешают на сцене красный флаг и под ним выступают. Там трое человек из кабака. Вот пусть в кабаке повесят и играют — интересно, какой у них «карась» будет? Так что, я был одним из тех, кто этот флаг со сцены снимал — пусть на меня обижаются, но я считаю, что это фальшь".
Да уж, у Шахрина слова с делом не расходятся. Не так давно была у него история с депутатским мандатом и изгнанием из комсомола: "… Пришла в управление разнарядка: нужен депутат-комсомолец, рабочий, семейный. Ткнули пальцем — Шахрин. Записали, книжечку выдали. Ну, я пошел к людям своего района, чего надо сделать, спрашиваю. Помог помойку перенести, дорожки расчистить, — на самом деле, если ты депутат, и действительно знаешь, что нужно, то вполне можно это сделать. А потом… Прихожу я на заседание, а там бумажки раздают с готовой резолюцией к вопросу, который мы еще только обсуждаем. Я — к соседу: как так? А он мне: сиди, сейчас все кончится, в буфете будут мандарины давать.
Тут еще какая-то комиссия по культуре подвалила — начались гонения, чтобы спихнуть нас с точки в ДК Строителей. Короче, плюнул я на это дело и на следующие выборы идти голосовать отказался: бывал я там и знаю, что это за кухня. Мне говорят: раз ты такой принципиальный — иди заполняй анкету отказника. Ну, мне терять нечего, кроме лопаты — пошел и заполнил. Всё написал, что да почему. Ну и началось — вызывали к инструктору, беседы проводили. За три дня до 28 лет исключили из комсомола — у меня взносы за три месяца уплачены не были. Потом кто-то где-то узнал, приехала комиссия, корреспонденты из «Юности». Восстановили, я торжественно уплатил взносы, но остаться в комсомоле еще на пару лет отказался. Так что теперь я — выбывший по возрасту".
ЧАЙФ записал два прекраснейших альбома "Дуля с маком" и «Дерьмантин», в декабре прошлого года приезжал с новой программой в Ленинград, поразив всех новыми песнями, и в особенности "Сибирским блюзом":
Не люблю выборочно цитировать, но это — гениальный символ эпохи, скажем, застоя.
Женщины-рокерши у нас в стране редкость. Одна из них живет в Свердловске, и зовут её Настя Полева. Начинала она еще в ТРЕКЕ, теперь у неё сольный проект, в котором участвует вся компания — Пантыкин, Белкин, Бутусов, Могилевский. Записан альбом «Тацу», со словами, естественно, Ильи Кормильцева. Её часто называют уральской Кэйт Буш. Не знаю, конечно, какова Кэйт Буш в жизни, но общение с Настей действительно чем-то напомнило мне ролики с Кэйт.
Настя Полева:
"Мои взаимоотношения с миром все грустнее и грустнее. Куда-то уплывает радость. На каждое состояние существует своя атмосфера. Да и стоит ли вставать на что-то твердое — потом можно и не сдвинуться.
Для меня важен вопрос — почему нас так всех тянет в рок, вообще во всё это. Когда этого нет — начинаешь думать: может, это — своего рода бегство? Ведь начинается всё не от социальности — сначала порыв к самоутверждению. Потом, наверное, честолюбие — это для мужчин важно. И либо ты вырастаешь как художник — как Гребенщиков — либо работаешь на стиль, на моду.
Такая жизнь обеспечена лет на 5–6, а потом начнутся тяжелые времена: рок — это дело молодых. Кто-то будет прозябать, кто-то — стреляться, вешаться. Это не мрачно, это — правда. Но от этой сегодняшней нашей жизни остается радость.
Ощущение, что тучи сгущаются, но это не тупик, это естественный процесс. Можно настроить себе иллюзий, но… всё лишь до поры, до времени. Хотя возраст — не биологическое старение, а старение духа.
Есть экстремистский полюс — например, ТЕЛЕВИЗОР, а есть и другой — любовь, красота. Разнообразие, которое между ними дает всю картину. В Подольске я выступила неудачно. Надо или всё это вообще бросать, или искать очень свою публику. Может быть, на следующем альбоме будут мои тексты. Впрочем, что говорить про планы, — я не знаю, что со мной завтра будет…"
Такая вот грустная Настя. Тяжело, видать, женщинам в роке. Впрочем, если вы послушаете альбом, то убедитесь, что там всё не так грустно.
Также удалось встретиться с Александром Пантыкиным — лидером УРФИН ДЖЮСА. Александр ныне играет в группе КАБИНЕТ вместе с Игорем Скрипкарем. На нашем слэнге — это «динозавры», на свердловском — «махры». Вот что сказал «махор» Пантыкин:
"УРФИН ДЖЮС" распался окончательно. Мы об этом официально объявили. Но старые связи сохраняем, просто у нас сейчас свои интересы. Мне, например, сейчас интереснее аранжировка. В КАБИНЕТЕ в основном пишет Скрипкарь. Да, первый альбом «Вскрытие» — не очень удачный, может быть, потому что мы его писали, сразу рассчитывая на "нетленку".
Очень важно, чтобы музыканты и критики из разных городов встречались и разговаривали друг с другом, даже стоя на различных позициях. Я что-то скажу тебе, ему, вы — мне. Можно и не согласиться, но есть повод задуматься. Точно так же, когда музыканты играют друг с другом. Мне было интересно работать в свое время с Шевчуком, продюсировать "Ястребиную свадьбу" НАУТИЛУСА, играть с Егором Белкиным, с Настей Полевой.
Я считаю, что музыкальная основа важнее всего. Каким бы хорошим не был текст — если музыкальная основа слабая, этот текст никогда не выстрелит".
Вот она, старая свердловская концепция в чистом виде. Впрочем, ЧАЙФ пробил в ней солидную брешь. А в Саше (ему сейчас 30) чувствуется "олд закваска" и бескорыстная готовность помочь. Фотографии, иллюстрирующие эту статью (кому, конечно, журнал попадет в оригинальном виде), взяты из его личной коллекции.
Коля Грахов, скептически оценивая нынешнее положение дел в рок-клубе, сказал: "Вот раньше был кристаллик в виде Пантыкина, и вокруг него всё и происходило…"
Не знаю, может быть, Коля имел в виду нынешнее поколение. Мне же свердловчане показались очень дружными и готовыми к сотрудничеству людьми, Может быть, они и не пьют без конца друг с другом, но на деле — прямо дружба народов: Умецкий играет на ранних записях ЧАЙФА, Бутусов поёт в хардовом СТЭПЕ, потом все берут Пантыкина и идут петь песни Пантыкина к Насте. У нас я такого не помню со времен АКВАРИУМА, когда там играл Майк, а Боб помогал ему на альбомах. Конечно, впечатляет появление Кинчева на концерте КАЛИНОВА МОСТА, но опасаюсь, что у половины зала именно это и запечатлеется, а не творчество Димы Ревякина.
Что еще в Свердловске поразило меня в первый приезд — это хорошее отношение рокеров к комсомолу. Я этого не понимал, пока не побывал на съезде рокеров Всея Руси, который организовал именно комсомол. Причем, организация была на высшем уровне — встреча в аэропорту, заказанное посреди ночи такси, устройство в гостиницу без промедления, и сама конференция в загородном пансионате «Селен» среди позолоченных осенней листвой холмов.
На конференции были президенты клубов, председатели, и даже один комиссар из Якутска (строго у них там!), рок-журналисты и т. д. Были выявлены колоссальные отличия как в условиях разных регионов страны, так и в возможностях разных рок-клубов. Тем не менее, были приняты документы о создании рок-федерации, которые и были отправлены на утверждение в Верховный Совет СССР. Так что поживем — увидим.
Ну, а Коля Грахов по последним сведениям вполне поправился. Крепкие парни — хозяева Медной горы!