Взято К.Кичем
— РИККИ, В ЧЕМ СУЩНОСТЬ ПАНК-РОКА?
— Ха-ха-ха! Это что, новый вариант вопроса "В чем сущность дзен-буддизма?" В таком случае ответ ты знаешь!
— НУ, КАК ТЫ САМ ЭТО ПОНИМАЕШЬ?
— Как я понимаю! Интеллигенция очкастая! Сидит тут и спрашивает! Для начала, мы не играем 100 % панк, как ПИСТОЛЗ, ранний КЛЭШ. Мы стоим на платформе пост-панка, которая нас ни в чем не ограничивает. "Я люблю шокировать", например, твист, а те же КЛЭШ на "Лондон Коллин" делают номера под джаз.
Панк-рок — не совсем музыка, это концепция. Концепция как стебалово. И я это разделяю, ибо глупо, когда концепцию понимают как то, за что следует рубиться.
Потом, я не думаю, что панк — это совсем уж что-то новое. Традиция прошла 30-летний путь развития. Если говорить о музыке — жесткий ритм, любая мелодия. И вместе с тем это нельзя назвать только музыкальным явлением. Хард, авангард — это музыка, панк — это болванка. А в социальном смысле — новое мировоззрение.
— "ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ" ДЛЯ ТЕБЯ СЛОВО РУГАТЕЛЬНОЕ?
— Ой-ой-ой! Вот только не надо, не надо нас подлечивать! Что, обиделся за свою прослоечку? У-уу, белогвардеец! Да ладно, ладно, я сам не из рабочей семьи. Тут другое. Интеллигенция для нас в принципе фальшь. Всё должно быть естественно. Поэтому мы не любим эзопов язык, всякие там красивости. Естественно называть вещи своими именами. Поэтому в этом отношении Майк мне гораздо ближе, чем БГ, хотя тоже представитель бардовского направления.
— БАРДОВСКОГО?
— Конечно. Бардовское направление переехало в рок. Макаревич, БГ, Майк, Шевчук — все они могут петь акустику и изначально в ней мыслят. Все их вещи сделаны на акустической гитаре от первого лица. Это потом уже группа делает аранжировку.
— А ТЫ МЫСЛИШЬ СРАЗУ В ЭЛЕКТРИЧЕСТВЕ?
— Вот, например, новая песня "Жизнь настоящих ковбоев" — я придумал текст и бас. Кроме баса я там ничего не знаю. Есть такое забытое слово ансамбль. Вот я принесу эту вещь, за неё возьмутся все, и она зазвучит, может быть, совсем по-другому. Сначала болванка, текст, потом мелодия, гармония.
Вот представь себе: авиакатастрофа, тьфу-тьфу-тьфу, конечно, АКВАРИУМ разбился, БГ уцелел. Ну и что? Наберет он себе новый АКВАРИУМ?
— НУ НЕ ЗНАЮ, НЕ ЗНАЮ…
— Да я тебе точно говорю! А если бы разбился ОБЪЕКТ, а я бы остался, я бы остался ни с чем.
— И ОСТАЛЬНЫЕ «ОБЪЕКТЫ» ТОЖЕ ТАК СЧИТАЮТ?
— Ну, не знаю. У Дюши вот есть сольный проект — НЕВЕСТА — с Дубовым из НАТЕ и их же барабанщиком. Пока, вот вокалиста не могут найти. Посмотрим, что получится.
— КАК ТЫ ОТНОСИШЬСЯ К ДВУМ ВАШИМ АЛЬБОМАМ?
— О, в кайф, в кайф! Мы тут послушали наш первый альбом, который все ругали, и ты в том числе. А я послушал — сколько там идей музыкальных! Ведь там планировалась клавишно-компьютерная музыка. Дюшины вещи там отличные — "Мой ангел" и "Я один". У Дюши вообще более мягкий гитарный бит. На «Анаконде» тоже его гитарный ход — всё по гамме, по науке, как положено.
— ПОЧЕМУ «ГЛАСНОСТЬ» ТАК ПЛОХО ЗАПИСАНА?
— Там мы специально завалили назад голос, хотели сделать по «фирме», чтобы голос «плавал» в музыке. Не так как у большинства — впереди голос, а все остальное сопровождение — сзади. В этом тоже, кстати, наше неприятие бардовской традиции. Ну и чуть перегнули палку с утоплением голоса.
— ЧТО ТЕБЕ БЛИЗКО ИЗ ЛЕНИНГРАДСКОГО РОКА?
— Как ни странно, мне очень нравятся ЛУНА и ДЖУНГЛИ. Они мне гораздо ближе чем разрисованные попугаи из АУКЦИОНА, хотя Гаркуша — классный шоумен. В ленинградском роке сейчас самый настоящий застой, если не считать НОЛЯ и нас. АЛИСУ и ДДТ, при всем моем уважении к ним, я не могу причислить к вполне ленинградским группам. Очень верю в Цоя. Нравятся ИГРЫ. Очень классно работают, а про их шоу времен застоя Гриня мне говорил, что оно им еще лет пять назад надоело. АВИА мне нравились втроем — это была сумма индивидуальностей. А сейчас больше похоже на работу. ТЕЛЕВИЗОР — нравится, как они работают, но их музыка и эстетика мне чужды. И потом, я не вижу перспектив развития, очень узкая направленность и холодная подача.
— КАК ВАША ГАСТРОЛЬНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ?
— Довольно весело. В Пскове сильно поразили тамошних анархистов. Я им стал про Бердяева рассказывать. Был такой российский философ и телега у него была такая: или ты господин, или ты раб. И свобода может быть только одна — свобода творчества. Они там отпали: "Ну, если у вас в Ленинграде панки Бердяева читают…" А между тем, там дельные вещи есть. Я считаю, культура — она или есть, или её нет.
Среднего не бывает.
— ВАС УЗНАЮТ ПО АЛЬБОМАМ?
— Был такой случай… Подходит такой соловей и говорит: "Спойте «Детективоманию». Он её, наверное, в "Утренней почте" слышал. Понимаешь, наша субкультура все равно очень ограничена. Вот ты сидишь, кропаешь свой «Рокси», а прочтут его человек 300–500 по всей стране, в лучшем случае. Старая телега: все как бы есть, а как бы и нет. Вот все говорят об АКВАРИУМЕ, как-будто знают, что это такое.
— ЧТО ВЫ СОБИРАЕТЕСЬ ДЕЛАТЬ ДАЛЬШЕ?
— Снимать кожу и заклёпки, которые становятся элементами попса и безмозглого подхода к делу. Будем писать альбом: немного другая музыка и другая тематика. Рабочее название — "Возвращение в андеграунд".
— ТО ЕСТЬ, «ПЕРЕСТРОЕЧНАЯ» ТЕМАТИКА ЗАКОНЧЕНА?
— Как этап альбома — да, а в принципе… Я, например, за перестройку. С какой стати мне быть против? Протест ради протеста мне всегда был полусмешон, полуотвратителен. Я не понимаю, почему мы должны быть в оппозиции всегда!
— КАК ТЫ ОТНОСИШЬСЯ К ДАННОЙ СИТУАЦИИ С РОКОМ?
— Я считаю, что нынешний откат — последний укус умирающего зверя. Если будут тихарить такое явление как рок — то с гласностью надо кончать. Ведь есть такое мнение: вот Брежнев — мужик был улётный, жилось-то нам как хорошо, тихо, спокойно. У меня на стене портрет его висит — маленький такой, весь в орденах… Я тут на него посмотрел и вспомнил: были мы в Симферополе. Там на наш концерт тетка одна пришла, взрослая уже, лет 45. Но врубилась во всё на раз. Посмотрела она на меня и говорит: "Спортивный парень…" Потом помолчала и добавила: "Ему бы пулемет в руки!"