– Пока не увидел тебя на кровати, с ним.
Я напряглась.
– Я не была с ним.
Это ведь было сном, не так ли?
– Теперь он находится в твоей голове. Он будет преследовать тебя. Он сделает тебя настолько безумной от похоти, что у тебя не будет никакого другого выбора, кроме...
– Я не верю этому, – прервала я.
– Я знаю.
Он вытащил сигареты из своего пальто, которое он положил в углу на моем неиспользуемом велотренажере.
– Я буду там, – он кивнул в сторону балкона.
Он выглядел таким грустным, таким расстроенным. Даже притом, что я считала его сумасшедшим, мне все же захотелось утешить его.
Чавес считал мои очки сексуальными, мою заурядность – милой, мою склонность к чтению по ночам в пятницу – привлекательной. Немудрено, что мне захотелось удержать его возле себя, удержать того, кто всего-то заставил меня чувствовать себя такой же сумасшедшей, каким был он сам. Но я бы удивилась, если бы это было не так.
– Может быть, немного кофе? – спросила я.
– Да, – он скользнул через двери в ночь.
Я быстро отбросила свои волнения, захватила очки и поспешила через темную квартиру. В кухне я только добралась до выключателя, как кто-то схватил меня за руку.
Я набрала воздух, чтобы закричать, но другая рука зажала мне рот. В последнее время это стало происходить со мной с завидной регулярностью.
– Ты думала, что я отпущу тебя?
Голос не принадлежал Эрику. Пожалуй, парень был слишком высок, чтобы быть Эриком. Его тело прижималось к моему, как и тогда.
Кем бы он ни был, я ему действительно нравилась.
Я попробовала говорить, но он усилил свою хватку, потянув мою шею назад так, что я подумала, что он может сломать её. Я затихла, у меня не было другого выбора.
– Теперь ты моя. Мне необходимо то, что можешь дать мне только ты.
Он поцеловал мою шею, оцарапав пульсирующую вену своими зубами. Меня охватила странная апатия. Моя кровь, казалось, сгустилась и замедлилась; пульс стучал в висках, как будто я пробежала несколько миль или очень долго занималась сексом.
Внезапно я стала свободной – кричать, бороться, убегать. Ничего из этого я не сделала. Вместо этого я обернулась и щелкнула выключателем.
Как я и предполагала, мужчина в моей кухне не был Эриком. Я никогда не видела его прежде. Более высокий, более коренастый, с русыми волосами и карими глазами.
Он повел плечами, сбрасывая рубашку. Одеяние соскользнуло с его рук и упало на пол.
Его кожа была ослепительно белой, как мрамор, мускулы бугрились и перекатывались при движениях. Мне внезапно захотелось лизнуть каждый из них, в то время как он возвышался надо мной, входил в меня, брал меня снова и снова, пока я...
Я встряхнула головой, резко, подумывая рухнуть на кухонный стол, пока снова не приду в себя.
– К-кто Вы? – спросила я.
– Ты знаешь.
Он провел пальцами по своей груди, словно лаская, спускаясь к застежке-молнии, оттопыривающейся от эрекции; у меня пересохло во рту, глядя на это.
Звук расстегиваемой молнии заставил меня вздрогнуть так сильно, что по коже прошла дрожь.
– Ты охотно умрешь в моих руках, – шептал он. – Они всегда так делают.
Я слышала его слова как будто издалека, недоумевала над ними, отбрасывая все тревоги. Секс будет ошеломляющим. Я захлебнусь криком. Я буду просить его делать это снова, и он будет делать. Он будет делать это до тех пора, пока я не...
Чавес материализовался позади него. Его появление привело меня в чувство, а потому, когда он крикнул «Пригнись!», я сделала это, бросившись на пол как раз тогда, когда сноп пламени вырвался из его рук.
Я закричала, когда странный мужчина в моей кухне, тот, с которым я хотела секса семь дней в неделю, превратился в огненный шар.
Сработали мои пожарные датчики, разбрызгиватели залили водой всех нас. Огонь на мужчине, имя которого я не знала, погас. Он не оставил на нем следов.
Мужчина уставился на Чавеса.
– Снова ты?
– Всегда я.
Незнакомец повернулся ко мне.
– Мы не закончили, – сказал он и исчез.
– Теперь ты мне веришь? – спросил Чавес, в то время как мы орошали стекающей с нас водой ковер, расстеленный между кухней и гостиной.
Он отключил сигнализацию, чтобы закрылись разбрызгиватели, а я пока врала по телефону службе безопасности про сожженные тосты.
Никто не спросил, почему я делала тосты в 3 утра. Одно из преимуществ проживания в здании, как это, – за деньги вас не только окружают заботой, но и оставляют в покое.
– Парень исчез, – мой голос был таким же ошеломленным, как и я сама, – фуф.
Чавес немного подтолкнул меня, и я рухнула на кушетку. Вода делала его волосы более темными, сбегала вниз по его скулам, усеивала ресницы.
– Полотенца?
– В ванной комнате.
Он принес пачку, разделил её и, сев в кресло, начал сушить свои волосы.
– Это был не Эрик, – сказала я.