Саманта ухмыльнулась.
– Тебе должно это понравиться.
– Что-то я в этом сомневаюсь.
– Демон питается сексом с девственницами.
– Это мне известно.
– В старые добрые времена девственницами жертвовали, чтобы успокоить зверя. Я так скучаю по тем дням.
Чавес сделал нетерпеливое движение указательным пальцем и я уже знала, чего ждать.
– Хорошо, хорошо. Чтобы уберечь её от судьбы худшей, чем смерть, все, что тебе нужно сделать – это принести ее в жертву.
Раздался грохот. Сначала я подумала, что это прибытие поезда, возможно, торнадо или автобус с туристами. Но звук исходил из груди Чавеса. Абсолютная ярость.
– Изыди, – кричал он, – оставь это место.
– Слишком поздно, – глаза Саманты снова закатились, – я уже здесь.
Он поймал ее, поскольку она стала оседать, но уже спустя несколько секунд была в вертикальном положении.
– Я в порядке.
Ее голос снова был её собственным. Такими же были её глаза. Я была так рада, что она не могла меня видеть. Я выглядела потрясенной и, наверное, бледно-серой, как тротуар. Я не хотела испугать ее. С другой стороны, она была той, голосом которой говорил дьявол.
– Что я делала? – спросила она.
Мы промолчали, и она вздохнула.
– Дьявол?
– Да, – ответил Чавес.
– Я ненавижу, когда это случается, – она высунула язык и состроила гримасу. – Я буду чувствовать запах серы в течение многих дней.
– Мне жаль, что пришлось об этом просить, – пробормотал Чавес, – но я должен был.
– Что я говорила?
– Слышна ли молва о конце света?
– Молва есть всегда. Особенно после этого, – она указала пальцем в пустоту разрушенного Торгового Центра. – Духи были встревожены. Великое Зло находит свое продолжение, и, кажется, с каждым днем становится все хуже.
Мы с Чавесом обменялись взглядами. Этого следовало ожидать, если и новые и старые демоны высвобождались в неизвестной пропорции.
– Он сказал, что грядет апокалипсис, – пробормотал Чавес.
– Вероятно, он прав.
Саманта не позволила мне и Чавесу отвести её домой: – Мне слишком многое нужно здесь сделать. Мы должны быть готовы.
– Вы действительно думаете, что конец близок? – спросил он. – Его предсказывали в течение многих столетий.
– Рано или поздно это окажется правдой.
Когда она говорила не голосом Сатаны, в её словах было много смысла.
– Я могу поговорить с тобой наедине, Чавес? – Саманта повернула голову в моем направлении, хотя немного левее.
– Конечно, – сказала я. – Я буду... – я оглядела угнетающий бетонный проход, – здесь.
Я отошла не очень далеко, когда Саманта начала порывисто шептать. Глубокий голос Чавеса вторил ей так же пылко. Я не слышала, о чем они говорили, но не потому, что не пыталась.
– Привет.
Я подскочила. Сердце забарабанило так громко, что я едва могла слышать, замедлившись лишь при виде высокой, стройной, красивой белокурой женщины около ограждения. Я, должно быть, была слишком увлечена Самантой и Чавесом, чтобы заметить ее.
– Привет, – ответила я. – Я не хотела Вас потревожить.
– Вы не потревожили. Здесь весьма немноголюдно.
– Согласна, – это место приводило меня в дрожь даже до того, как появился Сатана.
– Он убьет Вас.
Я снова вздрогнула.
– Ч-что?
Она указала Чавеса.
– Он – воин. Он понимает, что иногда нужно пожертвовать одним во благо многих.
Мои глаза сузились.
– Кто Вы?
Она улыбнулась, и знакомое непристойное пульсирующее сексуальное желание вернулось, желание, вызванное демоном.
– Я не делаю этого с женщинами, – сказала я.
– Ты будешь.
Вероятно, она была права. Я открыла рот, чтобы позвать Чавеса.