– Ко мне, – пробормотала я. – На Вест-стрит 24.
Его брови приподнялись. Он, несомненно, знал окрестности. Превосходно. Теперь он хочет деньги в дополнение к... в общем, он хочет.
Мой похититель обхватил левой рукой мои плечи, и я напряглась, пробуя чуть отстраниться, но он не позволил. Вместо этого он притянул меня еще ближе, затем просунул правую рук под пиджак и надавил пистолетом мне на ребра. Я предположила, что звать на помощь не имело смысла. Он, очевидно, делал это и прежде.
– Кто Вы? – спросила я, поскольку мы ступили на улицу.
– Чавес.
– Это Ваше имя или фамилия?
– И то и другое.
– Конечно же.
Он пожал плечами, задев меня боком, отчего дуло скользнуло по моей коже. Я вздрогнула, а он сжал свой захват.
– Расслабься, – пробормотал он голосом, который был бы соблазнительным, если бы он не похитил меня под дулом пистолета. – Я не причиню тебе вреда, цыпочка.
– Тогда почему Вы делаете это?
– Тебе будет безопаснее со мной. Я обещаю.
Я фыркнула на это и готова была поклясться, что он рассмеялся. Звук превратился в покашливание, как только я бросила взгляд вверх.
Неоновый свет так рассеивался над нами, что его лицо казалось высеченным на западном горном склоне. Никакого намека на эмоции, никакого юмора, определенно, никакого сочувствия. Как я могла быть с ним в большей безопасности? Сейчас самой пугающей вещью в моем мире был он.
– Как тебя зовут? – спросил он.
Я думала проигнорировать вопрос, но так как он тащил меня домой, он узнает это так или иначе. Или я действительно хотела, чтобы он продолжал называть меня цыпочкой голосом, который напомнил мне о текиле обжигающей летней ночью?
– Кит, – сказала я, хотя и не очень любезно.
– Что означает имя Кит?
– Прозвище. Мое полное имя еще длиннее Вашего, – я сделала паузу, и он уставился на меня сверху вниз.
– Рука, – закончила я, и его губы дернулись.
– Что за сокращение Кит?
– Мой отец называл меня...
Я внезапно осеклась, смутившись. Смерть моего отца была слишком недавней, слишком болезненной, слишком личной, чтобы говорить о ней с похитителем.
– Киттен (котенок – англ. прим. переводчика), – выпалил Чавес.
Я остановилась.
– Как Вы узнали это?
– Тебе подходит.
Никто кроме моего отца никогда не думал, что я похожа на котенка. Странно и тревожно, что этот незнакомец думал также.
Мы продолжили путь молча. Время от времени я не могла удержаться, чтобы не взглянуть на него. Все в нем было чуждым мне, и я должна была быть напугана. Вместо этого, эта чуждость сменила мой страх очарованностью. Особенно когда его волосы развевались, уличный фонарь вспыхивал, и его сережка искрилась.
Крошечный серебряный крестик. Как странно.
Я опустила свой взгляд, увидела, где мы, и остановилась, кивнула подбородком, указывая на здание с другой стороны улицы.
– Это он.
Он нахмурился.
– У вас швейцар.
– И что?
– Даже не думай подать ему знак. Скажи, что я твой друг.
– Точно. Внезапно я прихожу домой с другом вроде Вас.
– А что не так со мной?
– Помимо оружия? Кожаной куртки? Сережки и...
Я запнулась, перед тем как упомянуть его татуировку. Я не была уверена, что она была, и не хотела, чтобы он думал, что я пялилась на его грудь.
– Убийство, – закончила я.
– Я никого не убивал. – Его глаза сузились. – И все же. Если нам повезет, я получу то, что хочу, и буду далеко от тебя всего через несколько дней.
– Несколько дней? – вскрикнула я, испугав прохожих.
– Ш-ш! – Он крепче притянул меня к себе. – Я не причиню тебе вреда, пока ты помогаешь мне.
– Это – то, что все похитители-психи говорят прежде, чем кого-то убить.
– У тебя большой опыт общения с похитителями-психами?
– Я думаю, что я близка к этому.
Его губы напряглись.
– Я не сумасшедший.