Профессор Глюм ожил и пробормотал что-то ругательное себе под нос. Потом развернулся к ректору и задал вопрос:
— Девочка выдержит дозу любовного зелья, рассчитанную на вас? Все же она человек. — ректор встревоженно посмотрел на меня. А я, я что… Я сидела с лицом, на котором читалась решительность прокачать застарелый хламидиоз директора местной альма-матер.
— Как это все невовремя. — в сердцах ответил Рован. — Мне нужно на пару дней отлучиться в родовой замок.
— Я проведу анализ того, что было в конверте и сварю антидот. Но на это нужно время. Вам придется взять девочку с собой. — на лице ректора отражалась только одна мысль — «где мой ритуальный топор?».
— Маня, как ты себя чувствуешь? — спросил он. А же витала где-то не здесь и косорылилась, как идиотка.
Весь оставшийся день таскалась за ректором и удобряла природу слюной. На ночь пришла к себе. Наша с соседкой комната была завалена местными печатными изданиями, очень похожими на газеты. Дед метался из угла в угол.
— Ничего. Вообще НИЧЕГО! Но почему? Быть не может… Кто-то же должен… — и тут он заметил меня с местными ромашками.
— Что это? — ошарашенно спросил он.
— Полевые цветочки жизни-с! — ответила, глядя в никуда.
— Зачем они тебе?
— Гадать, колдовать.
— Жрать. — продолжил он в рифму — Как ты собираешься это делать? Это же сорняки.
Я уселась на кровать, взяла из букета один цветок, выдернула лепесток и закатив глаза произнесла:
— Лети-лети лепездок, через запад на восток… — Дед в долю секунды оказался рядом и прикрыл мой рот призрачной рукой.
— Так… Кто тебя так? Чем?
Я пожала плечиками и заявила, что хочу сладенького. Сходила в столовую, набрала таз конфет, пирожных, печенек и удовлетворенная вернулась обратно. К приходу Брунгильды уничтожила большую часть десертов.
— Мань, что случилось? Нельзя столько сладкого жрать! У тебя ж дренаж засахарится. — ругалась девушка, пытаясь отобрать у меня остатки кондитерских изделий.
— Да, несостыковачка во вкусах у нас, но это не дает тебе право говорить, что я должна делать! — упиралась я.
— Не трогай ее, она не в себе. Я узнал, она любовный приворот случайно отхватила. Причем, направленный на ректора. Не понятно, как мозги до сих пор не свернулись. — материализовался из воздуха Дед, введя в ступор мою соседку. Но, нужно отдать должное ее нервной системе, пришла в себя она быстро.
— А влюбилась в кого?
— Не поверишь, в ректора.
— Ё-моё… Мань, ты как? — спросила она. А я как? Я жру оставшиеся конфеты, прямо с фантиками, ну, не знаю, с глюкозой что ли что-то… Все, что смогла ответить:
— Люди встречаются, люди случаются… — ну, в общем, штырило меня не по-детски, забот со мной — на настоящий кризис среднего возраста.
— Нужно что-то сделать. — произнесла Брунгильда. Среагировать я не успела, она сделала пас руками, и я упала на пол парализованная. Девушка легко переложила меня на кровать. — Будешь, как бревно. Отойдешь, поблагодаришь. — я безумно вращала глазами, девушка вышла, призрак растворился в воздухе.
А я лежала себе, никого не трогала, плавала в розовых соплях. В дверь постучали, ну, так, для приличия, и, не дожидаясь ответа вошли. Скосила глаза — ректор.
Мужчина подошел к кровати, сел рядом и прижался губами к моему лбу. А я лежу, и поверить не могу. Думаю — «вот, значит, как съезжают с катушек…».
— Маня, мне завтра нужно отправиться в родовой замок, у меня неотложные дела. Если я тебя оставлю здесь, вдали от себя, ты можешь погибнуть. Поэтому, мы отправляемся утром вместе! — я моргнула, выражая горячее согласие с его предположение. Он же в ответ потрепал меня по щеке и… ушел, не сняв наложенное заклинание.
Из воздуха появился Дед, и задумчиво спланировал рядом на кровать.
— А знаешь, что? Может это и хорошо… Замок ректора недалеко от места поселения темных эльфов, которые ушли из подземных жилищ. Может нам удастся узнать, почему они ушли с насиженных мест? Да… Точно! Посетим темных эльфов! — и он растворился в воздухе.
Ночью меня отпустило, и я решила поразить ректора своим внешним видом. Ну чтобы он увидел меня, и все, влюбился до состояния — «люблю — не могу». А вы же знаете, борьба женщин за привлекательность порою принимает гротескные формы, приводящие к комическим ситуациям. У Брунгильды я нашла каких-то слизняков, и в моем воспаленном мозгу образовалась странная логическая цепочка: слизняк — слизь — улитка — питание кожи. В общем, я прилепила себе найденную живность на лицо и легла, решив, что во сне слизняки будут ползать, морщины и прыщи циклеваться.
Эксперименты с местным ноу-хау не прошли зря… Утром лицо было похоже на баскетбольный мяч. Такое же оранжевое, круглое и в мелкую пупырку. Увидев себя в зеркале, приняла окончательное решение эмигрировать. Но пока, дабы избежать встречи со своей зазнобой, схоронилась в клетке закомого дракона — Тризольды. Тризольда, при виде меня, выдала недельную норму фекалий, и забилась в дальнем углу с сокамерником.
Чертыхаясь, принялась за уборку. В какой-то момент, в воздухе стал ощущаться аромат туалетной воды, играючи перебивавший миазмы гуано и взопревшей на его уборке адептки, то есть, меня. Запах волновал и манил. Подняла глаза, у вольера стоял нарядный и красивый, как леденец на палочке, ректор.
— Маня, у тебя тридцать минут, чтобы привести себя в порядок. И больше никогда не используй слизь зиртеских жужканов. Она ядовита. Орки используют ее для наконечников стрел. Если бы она попала тебе в кровь, ты уже общалась бы не со мной, а с предками.
Я вздрогнула, ощупала лицо и поскакала мыться и переодеваться. Брунгильда, увидев меня, осуждающе покачала головой и выдала баночку с мазью. После душа, нанесла средство на кожу, и вышла к ректору уже в человеческом виде.
Отправились в родовое гнездо в карете. Не, будь ректор один, он наверняка полетел бы, обратившись драконом. Но тащить меня на своей шее, или еще как-то, было ниже его достоинства. Поэтому мы почти день добирались до его замка. Хотя повозка и двигалась достаточно быстро.
Что сказать… Жилище ректора представляло собой средневековый замок с приятным приложением в виде болтливых приведений, с леденящими душу историями о таинственно пропавших младенцах и тому подобной туристической жвачки. В общем, с местным колоритом и изюминкой. Это вам не наши, современные муравейники, в которых весь изюм в гопниках, перфораторах и счетах ЖЭКа.
Обстановка внутри было соответствующая. Будуары в барочном стиле и деталями отсылающими к изысканному рококо. Вещи, как на подбор: с патиной там, кракелюром, фактурой, клопами… С историей, так сказать, атмосферные.
Встречали нас проживающие в замке серые от счастья. Все чистые и умытые. Даже с прабабки паутину смели. По ней было видно, что практически сыпется трухой, но все еще чопорная.
— Мы здесь на два-три дня. Комнату тебе покажут. У меня несколько встреч будет. Ты можешь делать все, что захочешь. В рамках разумного, конечно. — проинструктировал меня ректор.
— А гулять я могу? — спросила, преданно глядя в глаза, и благоразумно умалчивая о расстоянии прогулок.
— Конечно. — необдуманно разрешил Рован.