Одним из центров формирования украинских подразделений была столица Украины. Создание полиции в Киеве было заботой членов Киевской походной группы ОУН, состоящей из членов Буковинского куреня. В короткий срок походниками было сформировано довольно крупное подразделение, получившее наименование Киевский курень. Его ядром стал Буковинский курень ОУН и батальон, сформированный в Житомире из числа военнопленных (700 человек) под командованием бывшего старшины армии УНР сотника Петра Захвалинского. После слияния с личным составом походной группы курень, был разделен на роты, взводы и отделения. В ноябре к куреню присоединилось еще 250 добровольцев из Галичины. К концу 1941 г. курень насчитывал примерно 1500–1700 человек. Члены куреня формировали органы местного самоуправления и организовывали полицию в Киевской области, помогали в тушении пожаров и разборке завалов. Комендантом киевской полиции порядка был назначен сотник Захвалинский, его заместителем — поручик Кедюлич. Местом расположения куреня стало здание горотдела милиции на площади Хмельницкого.
Полиция несла охрану порядка в городе и пригородах. Отличительным знаком полицейского была желто-голубая нарукавная повязка, обмундирование же полицейских было трофейным, советским.
В начале февраля 1942 г. киевское Гестапо произвело многочисленные аресты членов ОУН, в том числе среди участников Буковинского куреня. После репрессий члены Киевского куреня влились в состав 109, 115 и 116-го украинских шуцманшафтбатальонов.
В Киеве были сформированы следующие полицейские украинские батальоны: 101–111, 113–126, 129–131, 134–140, 143–146, 157–169. Общая численность украинских полицейских батальонов составляла 35 тыс. человек. В 1943 г. часть полицейских батальонов была включена в состав полицейских стрелковых полков (№ 31–38) трехбатальонного состава.
109-й батальон под командованием сына генерала УНР М. Омельяновича-Павленко был создан из числа буковинцев, военнопленных и добровольцев. Батальон оперировал против партизан на территории Украины (Подолье), но после утраты немецкого доверия был переброшен в Белоруссию, где понес значительные потери. В 1944 г. был выведен в Тарнополь, где 2000 бойцов ушли в лес в ряды УПА. Переход части батальона в УПА сопровождался кровавыми событиями — были убиты все украинцы — члены ОУН полковника Мельника.
115-й батальон был сформирован в начале 1942 г., когда немецкая армия стала ощущать нехватку в полицейских формированиях для охраны тыла. Тогда было принято решение о создании ряда украинских батальонов для борьбы с советскими партизанами в Полесье.
Батальон был сформирован из бывших членов Киевской походной группы (Буковинский курень). Командиром батальона был майор Пфаль, его заместителем — гауптман Поль (оуновец Полевой). На первом (киевском) этапе существования батальон был одет в литовскую униформу и словацкие каски, оружие было трофейным, советским. Каждый солдат носил белую нарукавную повязку со своим порядковым номером (комбат имел № 1). Трезубцы и желто-синие повязки с формы было приказано убрать.
В мае 1942 г. в батальоне прошли очередные аресты националистов, в основном членов Буковинского куреня и галичан. После репрессий в батальоне стал явно ощущаться недостаток унтер-офицерских кадров, поэтому на эти должности немцы стали назначать бывших старшин РККА. Вместе с ликвидацией национального украинского подполья в батальон стали прибывать бывшие военнослужащие Красной Армии и белогвардейцы-эмигранты. Командиром 3-й роты стал бывший капитан Императорской армии Некрасов. В июле 1942-го в батальон прибыло пополнение из молодежи, которую первоначально планировалось отправить на работу в Германию. Тогда же на базе одной из рот батальона было начато формирование 118-го полицейского батальона. После окончания комплектования его состав насчитывал 350 человек.
В августе 1942 г. оба батальона были переброшены в Барановичскую область Белоруссии. Тем же летом батальон принимал участие в операции «Герман» против партизан Налибокской пущи.
Весной и летом 1944 г. оба батальона принимали участие в крупных антипартизанских операциях «Сектор-24», «Регеншауэр» и «Фрюллингфест» совместно с русскими и белорусскими частями.
Начавшееся отступление немецких войск вынудило 115-й батальон отступить на территорию Литвы.
Сформированный в июле 1942 г. на базе одной из рот 115-го батальона 118-й шуцман-шафтбатальон начал боевые действия против партизан около села Хабина. После боя он был переброшен в Чернигов, а в начале 1943 г. — в Минск, где был реорганизован, доукомплектован и перевооружен. Были получены немецкие винтовки, минометы, 48-миллимитровые орудия, пулеметы «Максим» и ДП. После преобразования батальон действовал в Минском округе вместе со 115-м, 102-м (командир майор Шурыга) украинскими батальонами, 101-м украинско-бело-русским батальоном майора В. Муравьева, а также частями РОА, прибалтами, венграми и белорусами.
В июле 1944 г. немецкое командование приняло решение о переброске батальонов в Варшаву для участия в подавлении восстания, но затем было решено включить их в состав 30-й дивизии СС в качестве 62-го и 63-го батальонов.
В августе 1944 г. батальоны были вывезены во Францию в департамент Ду, после чего были объединены в полк. Позднее к партизанам ушли около 500 солдат, с собой увели три 45 миллиметровых орудия, 70 подвод и 170 коней.
На территории Западной Украины в Галиции было создано 12 батальонов «Шумы» (с 201 по 212): одиннадцать из них были украинскими, а 212-й — польским. Всего же к концу 1942 г. в рядах «Шумы» служило приблизительно 35 тыс. украинцев. Как правило, такие батальоны состояли из четырех пехотных рот (сотен) по 120–160 человек. Вооружение батальона (куреня) составляли советские винтовки, пулеметы и минометы. Такие «Охоронные курени» были размещены во всех больших городах Украины и Белоруссии.
В декабре 1942 г. в Черниговской области были сформированы 2 украинских шума-ба-тальона из мобилизованных 1925–1926 гг. рождения. Командный состав был укомплектован молодыми украинскими и немецкими офицерами. После обучения батальоны были размещены в городах Глухове и Эсмани.
В начале июля 1942 г. в «Днепропетровской газете» было опубликовано объявление о добровольном наборе молодежи в возрасте от 18 до 26 лет в «пограничную немецкую полицию». В то же время в станицах под г. Орджоникидзе присутствовали полицейские — «жовтоблакитники». Они были одеты в немецкую форму, на левом рукаве носили желто-синюю повязку, на пилотке — значок в виде ромба тех же цветов. В помощь этим полицейским формированиям были созданы отряды местной самообороны, вооруженные винтовками-трехлинейками.
Еще одно украинское антипартизанское формирование, созданное из бывших повстанцев полковника Бульбы-Боровца и мельниковцев, оперировало на территории Луцкого, Кременецкого и Владимир-Волынского районов в 1943 г. под командованием Николая Медведского (псевдоним «Хри»). Первоначальной целью этого отряда была охрана деревень от польских и советских партизан. Для нужд отряда была создана своя офицерская школа в г. Луцке, полевой госпиталь, инженерное подразделение. Все легионеры были одеты в старую польскую униформу. Вооружение было разномастным, но впоследствии на вооружении имелись минометы и фаустпатроны.
Постепенно легион подчиняло себе местное руководство ОУН Бандеры, и в результате вооруженного конфликта между двумя национальными группировками легион был разоружен. После этого прежнее (мельниковское) командование обратилось за помощью к немцам. На переговорах с местными немецкими властями подразделение получило свободу действий на Волыни. По немецким реестрам оно стало именоваться «Украинский Легион Самообороны» или «Волынский легион» и в оперативном отношении подчинялось СД. Связные функции в легионе исполняли немецкие офицеры Луцкого СД Асмус и Равинг, командиром легиона с немецкой стороны был штандартенфюрер СС Бигельмайер, адъютант — гауптштурмфюрер СС Вайхельт.
В 1944 г. легион получил наименование «31-й шуцманшафтбатальон СД» и был передислоцирован на территорию Польши в Буковину и район Кракова, где немцы пытались привлечь его к участию в антипольских акциях. В конце 1944 г. приказом немецкого командования легион был включен в состав 14-й дивизии СС «Галичина». Прибыв в Словению, легионеры увидели, что дивизия в общем и целом является немецкой частью и решили с помощью четников вернуться на Украину. Две трети легиона под командованием хорунжих Ворона (Р. Кивелюк) и Коваля ушли в лес в долине реки Мур. Надежды украинцев на словенцев не оправдались, т. к. четники первым делом обратились к местному крайсфюреру с вопросом о том, что же им делать с пришлыми. Весть о беглецах быстро дошла до дивизии, откуда за ними был выслан батальон под командованием майора В. Д. Гайке. Беглецы согласились вернуться при условии, что не будут привлечены к ответственности за побег. После возвращения Роман Кивелюк был расстрелян, а легионеров распределили по ротам.
В «Докладной записке о деятельности украинских националистов на оккупированной территории Украины» начальник Украинского штаба партизанского движения, майор Госбезопасности Т. Строкач докладывал в ЦК КПБ(У):
«Украинская полиция комплектуется из добровольцев, кулаков, осужденных при Советской власти за различные преступления, вообще людей антисоветски настроенных. Полицейскую форму не имеют, а носят отличительную нарукавную повязку желто-голубого цвета с определенным номером, соответствующим номеру удостоверения. Вооружены винтовками русского образца.
Каждому полицейскому местный комендант выдает удостоверение, подтверждающее его службу в полиции и разрешающее в любое время суток находиться на улице с винтовкой. Характерно, что удостоверение действительно лишь один месяц и должно продлеваться ежемесячно.
В сельских местностях полиция находится на содержании «общественных хозяйств» (бывшие колхозы), а 6 городах — на бюджетах городских управ.
Для подготовки квалифицированных кадров полиции в ряде городов организованы школы полицейских.
В начале германские фашисты подбирали в полицию только молодежь. В настоящее время принимаются лица 50-летнего возраста.
Для расправы с советскими патриотами, ведущими активную борьбу с оккупантами и изменниками Родины, германское военное командование в оккупированных областях Украины формирует карательные отряды из националистических элементов, украинцев, дезертировавших из рядов Красной Армии, и из военнопленных. Эти отряды вооружены русскими винтовками, обмундированы в красноармейские шинели без петлиц и имеют отличительный знак на правом рукаве в виде треугольника желто-голубого цвета. Отряды ведут борьбу с партизанами, несут патрульную службу на основных дорогах. В прифронтовых районах такие отряды используются для ведения военной разведки, вылавливания и расстрела разведчиков Красной Армии».
Боеспособность батальонов и рот напрямую зависела от обстановки на фронте. Случаи перехода групп полицейских на сторону партизан начались с зимы 1941–1942 гг., когда стало ясно, что Москва стоит непокоренная, а Красная Армия способна побеждать. Массовый переход к партизанам начался после победы под Сталинградом.
Помимо формирований на Украине, в Югославии было создано украинское антипартизанское охранное подразделение из числа украинских эмигрантов. После провозглашения независимой Хорватской державы украинское эмигрантское представительство под руководством Василя Войтановского приветствовало по радио Загреба независимую Хорватию.
Развал Югославии породил хаос в Боснии, результатом чего стали грабежи и убийства эмигрантов, и именно тогда в селах, где жили эмигранты-украинцы, стали создаваться украинское самоуправление и группы самообороны. Студенты-украинцы местных учебных заведений организовали студенческий батальон (курень). Объединение этих двух полувоенных формаций повлекло за собой появление на свет 1-го Украинского полка. Местные власти Хорватии и Боснии закрывали глаза на существование этой военной единицы, а итальянцы даже пожелали видеть это формирование в числе своих войск на Восточном фронте и развернуть на его базе украинскую дивизию. Хорватское правительство прилагало усилия для отправки куреня на Восточный фронт, учитывая нежелание украинцев воевать в немецком тылу против партизан тех стран, что дали им приют. Слухи о возможной отправке Куреня на Украину всполошили всю эмиграцию. Личный состав полка был одет в хорватскую униформу с национальными знаками различия и знаменем.
В декабре 1941 г. полк принял присягу на верность Украине, после чего каждому были вручены знаки отличия с изображением трезубца с мечом. Большинство его военнослужащих составили члены мельниковской ОУН. Командиром полка провозгласил себя самозванец атаман Паньков, и по приказу немецкого командования полк выступил против местных партизан. Ответные меры со стороны четников и красных партизан не заставили себя ждать, и основной удар пришелся по цивильным украинцам. Все действия атамана-самозванца сопровождались подозрительным молчанием со стороны Войтановского. Постепенно полк и украинское представительство начали разлагаться. После советского наступления они покинули Загреб, где остался один Войтановский. Вместе со свои соратником Андреем Я. он сжег библиотеку и архив украинского представительства, после вступления частей Красной Армии ушел в подполье, но вскоре был арестован и помещен в тюрьму.
Василия Войтановского, местного руководителя ОУН в Хорватии, его супругу и сына — молодого поручика Владимира, доктора медицины М. Степанчишина и трех других украинских эмигрантов расстреляли в Загребе. Дальнейшая судьба Украинского полка неизвестна.
У формировавшихся в тылу Восточного фронта украинских полицейских подразделений было множество задач, планировалось также и их использование на фронте. В уже цитировавшемся нами ранее докладе Т. Строкача, говорится следующее:
«… Германское командование на территории Украины в начале текущего года приступило к формированию частей так называемой «Украинской армии», продолжающемуся по настоящее время. Формирования этих частей оккупанты проводят при активной помощи той части украинских националистов, которая полностью продалась фашистам. В различных оккупированных областях Украины сформированные части носят различные названия, как то: «Всеукраинской Освободительной Армии» (ВУА), «Украинской Национальной армии» «Вiльнi козаки», «Украiнськи козаки», «Украiнськi полки» и т. д.
Комплектование частей украинской армии идет за счет вербовки в них украинских националистических элементов из числа дезертиров и военнопленных, кулаков и уголовников. Повсеместно имеются факты насильственного вовлечения молодежи в «Добровольческие части» украинской армии, особенно среди военнопленных.
Личный состав сформированных частей проходит обучение под руководством немецких офицеров, обучаясь строевой службе и умению владеть оружием. В Полтаве и Киеве существуют специальные школы BOA.
Сформированные части используются на фронте для борьбы с Красной Армией, в обозах немецкой армии, для борьбы с партизанами на оккупированной территории, по охране лагерей для военнопленных и железных дорог. По другим данным, эти части формируются и готовятся для посылки на фронт против Англии.
Форма одежды этих частей различна. Большинство из них одеваются в серые красноармейские шинели, некоторые части носят серые шинели со стоячими воротничками, на петлицах знак черепахи и немецкие погоны желтого цвета. Отдельные части носят синие жупаны, многие части одеты в форму немецких солдат…
… В марте 1942 г. на территории Винницкой области германским командованием был создан отряд «Вiльне Козацтво» для борьбы с партизанами, в состав отряда были набраны дезертиры и военнопленные. Когда отряд был вооружен немцами и обмундирован, все эти «выльни козаки» бежали в леса, начали партизанить, совершая налеты на немецкие войска. Из рассказов крестьян с. Белополье, Сыроватки Сумской области известно, что в «Украинскую Национальную армию» идут только сынки кулаков и прочий антисоветский элемент, а также бывшие военнопленные, бежавшие или отпущенные из лагерей, скитавшиеся голодные и вшивые, доведенные до отчаяния».
В Курской области в 1942 г. было распространено объявление немецких властей об условиях службы в «Украинской добровольческой армии». Семье каждого добровольца обещалось единовременное пособие в размере 500 рублей, 5 пудов муки, освобождение от внесения установленного налога посевным материалом, а также лучший земельный надел.
Конец войны большинство военнослужащих украинских полицейских батальонов встретило в рядах национальных дивизий СС — 14-й дивизии «Галичина», 30-й русской, дивизиях КОНРа. Многим посчастливилось остаться на Западе, кое-кто пытался скрыться от наказания в СССР. Таким оказался бывший сержант РККА, командир полицейского батальона Генерального округа Харьков Александр Посевин. Свою службу у немцев он начал в лагерной полиции, затем был зачислен в состав формировавшегося харьковского батальона на должность командира роты. В августе 1942 г. батальон был сформирован из числа военнопленных и местных пособников. Командирами рот были бывшие военнослужащие РККА Высоцкий и Матяш. Полицейские проводили облавы на рынках города, конвоировали арестованных и приводили в исполнение приговоры. Сам Посевин не брезговал лезть в яму с расстрелянными и производить контрольные выстрелы в своих жертв. Основным местом работы Посевина был городской парк Сокольники — место массовых расстрелов.
В 1946 г. Посевин появился в одном из колхозов Дрогобычской области под видом демобилизовавшегося сержанта Красной Армии вместе с женой и сыном. Работал хорошо и в 1951 г. был принят в партию, стал депутатом сельского Совета. Дальше — тихое ветеранство, встречи с местными школьниками, получение медалей и подарков. Зарвавшись, Посевин потребовал вручения ордена Отечественной войны. Это его и погубило — военкомат тщательно начал проверять документы ветерана. Никаких документов и записей за 1942–1943 гг. на сержанта Посевина обнаружено в архивах не было. На вопросы Посевин отвечал, что-де был грех, был на оккупированной территории, служил рядовым в полиции. Последовало исключение из партии. Исключенным заинтересовалось Запорожское управление КГБ. После окончания следствия Посевин был осужден к высшей мере наказания, которую его сослуживцы-каратели получили еще в 1943 г.
После установления контроля над территорией Литвы советская контрразведка получила в лице литовского вооруженного подполья серьезного противника.
На службу в Гестапо перешло значительное количество эмигрировавших чиновников и руководителей бывшей политической полиции Литвы, лишившихся своих постов после прихода частей РККА. Аналогичное положение было и во 2-м отделе Генштаба литовской армии.
Литовские эмигранты вместе с Абвером приняли активное участие в переброске агентуры в Литву. Агенты направлялись через сухопутную границу с целью укрепления подполья. Одновременно Шкирпа и генерал Плехавичюс объявили о создании на территории Восточной Пруссии «Литовского легиона». Новорожденная организация обратилась к большинству стран мира с просьбой не признавать оккупации Литвы Советским Союзом, одновременно просило оказать вооруженную помощь в борьбе за литовскую независимость. В декабре 1940 г. из Германии в г. Крегинга нелегально прибыл бывший капитан литовской армии Михелькявичюс, который на подпольном собрании, состоявшемся 20 декабря 1940 г. в м. Якубово Кретингского уезда, сделал доклад следующего содержания:
«Поддержка литовским повстанцам полностью обеспечена со стороны Германии, где уже создано литовское национальное правительство во главе со Шкирпой. Наше объединение «Литовский союз активистов» на территории Восточной Пруссии имеет крупную военную организацию — легион во главе с генералом Плехавичюсом.
Нападение на СССР Германия произведет весной 1941 г. Мы, литовцы, должны поднять восстание в тылу Красной Армии и развернуть большую диверсионно-подрывную работу по взрыву мостов, разрушению железнодорожных магистралей, нарушению коммуникаций».
Еще два закордонных нелегала были арестованы при переходе границы на участке 107-го пограничного отряда 3 июня 1941 г. На допросе нарушители сообщили, что сигналом к восстанию будет служить переход немецкими войсками границы с Литовской ССР. Члены организации в период военных действий между СССР и Германией должны будут выполнять следующие задания:
«… Арестовывать всех комиссаров и других активных коммунистов, разоружать и арестовывать красную милицию и агентов VIIV, в случае сопротивления ликвидировать, занять центры компартии, но не уничтожать архив, заставить евреев оставить страну, освободить политзаключенных, охраняя их от вывоза в глубь России, не допускать новых арестов, занять учреждения, предприятия, станции, почты, телеграфы и крупные склады товаров центра и провинции, охранять от отступающих большевиков имущество, обрывать телефонные, телеграфные и электрические провода, не трогая столбов, в тылу советских войск уничтожать железные дороги и шоссе, не уничтожая важных мостов, при отступлении советских войск эти же объекты по мере возможности охранять, при наличии крупных сил, например, литовского корпуса, разоружать крупные части советских войск и создавать панику…»