Вот что говорит Кремо о первых находках, извлеченных со дна Камбейского залива: «В течение нескольких месяцев ковш землечерпалки поднял на поверхность окаменевшие человеческие кости, куски обработанного дерева, каменные орудия, черепки керамических изделий и много других предметов, убедительно свидетельствующих, что там, где теперь находится дно залива, в давние времена была суша, и на ней жили люди. После этого провели дополнительное гидролоцирование[84] дна и обнаружили новые контуры правильной геометрической формы, являющиеся (теперь в этом нет сомнения) руинами древних затонувших построек».
Ученые считают, что постройки стояли на берегу реки, которая когда-то протекала по индийскому субконтиненту и впадала в море. Радиоуглеродный анализ фрагмента деревянной конструкции позволил определить возраст находки. Ей оказалось 9500 лет! О результатах анализа сообщил на упомянутой конференции сам министр. Он также рассказал, что в самое ближайшее время планируется начать детальное обследование мест находок с привлечением водолазов. Однако действия водолазов там будут весьма затруднены из-за сильных придонных течений и крайне низкой прозрачности воды. Тем не менее, заверил собравшихся министр, правительство Индии приложит все необходимые усилия, чтобы продолжить поиски и получить новые подтверждения существования на территории Индии такого древнего поселения.
Обосновывая огромное историческое и научное значение сенсационных подводных находок, Майкл Кремо подчеркивает, что поселение или город, стоявший на речном берегу 9500 лет тому назад, на несколько тысяч лет древнее, чем культура Шумера, древнее египетской и китайской культуры. Поэтому теперь придется коренным образом пересмотреть всю историю возникновения и развития цивилизации на нашей планете.
Дальнейшие подводные исследования, вероятно, позволят определить и происхождение народа, жившего в этом древнем городе. Учитывая, что город был расположен на побережье Индии, его население, скорее всего, принадлежало к ведийской культуре[85]. И тогда совершенно иной предстанет перед нами вся история этой страны и ее жителей, которую, кстати сказать, писали в основном западные историки и археологи.
Так, например, до сих пор считается, что ведийская культура зародилась 3500 лет тому назад. Веды, памятники древнеиндийской литературы, представляют собой сборники гимнов, жертвенных формул и теологических трактатов. Они написаны на наиболее архаическом варианте санскрита, который называется деванагари и основан на слоговой систем письма, восходящей к древнеиндийскому письму брахми.
Вместе с тем уже с начала XIX века ведутся ожесточенные споры о подлинной истории Индии. Когда сюда пришли первые европейцы, они заметили, что главный литературный язык здешних народов — санскрит — по ряду лингвистических признаков имеет сходство с европейскими языками, и, следовательно, между народами Европы и Индии должна существовать какая-то связь. Познакомившись поближе с культурой индийских народов и, в частности, с ведийской литературой, ученые поняли, что эта литература, так же как и вся индийская культура, гораздо древнее европейской. Напрашивалось предположение, что когда-то, в глубокой древности, первые обитатели Европы пришли туда из Индии, а из языка или языков пришельцев с течением времени образовались языки славян, англосаксов, германцев и других европейских народов. Такая гипотеза была не по нраву европейским ученым, ибо она проводила к заключению о превосходстве «азиатской» ведийской цивилизации над их собственной, европейской. Поэтому, когда в долине реки Инд были открыты такие древние города, как Хараппа и Мохенджо-Даро, основанные около 4500 лет тому назад, археологи, опять-таки европейские, и в частности Ричард Мидоус, объявили, что эти города не относятся к ведийской цивилизации, поскольку та, как они считали, появилась в Индии откуда-то извне не ранее 1500 года до н. э. Спесивые европейские ученые не обратили внимания, что в самих ведийских литературных источниках, например в «Ригведе» — первом известном памятнике индийской литературы — наиболее древней и значительной из вед, признанной ценным источником для изучения древнеиндийской истории и мифологии, — как раз и говорится о существовании городов-государств и о событиях, происходивших в них не менее 9500 лет тому назад. И нет ни слова о том, что культура, существовавшая в те далекие годы, пришла в Индию откуда-то «со стороны».
Одной из причин недоверия западных исследователей к «Ригведе» было наличие в ней описания широкой и полноводной реки Сарасвати, которая брала свое начало в Гималаях, протекала через всю северо-восточную часть Индостана и впадала в Аравийское море. Но такой реки в Индии нет. Значит, решили исследователи, то, что написано в «Ригведе», или фантазия, или относится не к Индии, а к каким-то другим местам, где есть подобная река.
Однако несколько лет тому назад индийские археологи получили в свое распоряжение снимки полуострова Индостан, сделанные американским спутником «Лэнд-сат». На этих снимках отчетливо видно широкое русло некогда существовавшей реки, начинавшейся в Гималаях и впадавшей в тот самый Камбейский залив, на дне которого лежат руины вновь открытого города. Позднее археологи нашли на бывших берегах этой бывшей реки несколько сот мест, где в древние времена жили люди.
И в заключение вот такая «информация к размышлению». В одном из старинных манускриптов, написанных на санскрите, рассказывается о большом озере, находящемся на севере Индии, в Кашмирской долине. На самом деле никакого озера там нет. Но недавние геологические исследования убедительно показали, что раньше в Кашмирской долине действительно существовало большое озеро, к которому с южной стороны вплотную подступал невысокий горный хребет. Потом что-то произошло, хребет опустился, и вся вода из озера вытекла. А случилось это не менее… 40-000 лет тому назад!
Но раз об этом озере написано в старинной рукописи, значит, его видел один из тех, кто 40 000 лет тому назад умел писать или, по крайней мере, разговаривать. Кто?.. Может, один из тех, о ком пишет в своей «Запретной археологии» Майкл Кремо? [6, 2002, т. 9, № 3, с. 67–70.]
В начале XX века археологи открыли в долине реки Инд, в пакистанской провинции Пенджаб, километрах в двухстах к юго-западу от Лахора, административного центра этой провинции, следы древнейшей индусской цивилизации времен бронзового века. Найдены руины большого количества поселений — городов, крепостей, морских портов. Среди них — один из крупнейших центров цивилизации, столичный город Хараппа. Поэтому всю цивилизацию называют хараппской (или индской, по названию реки Инд).
Города древних индусов имели регулярную застройку, прямоугольные кварталы; кирпичные дома были оборудованы водопроводом и канализацией. Основу хараппской экономики составляли скотоводство, земледелие, ремесла.
Внимание археологов привлекает прежде всего Хараппа. Его раскопки начались в 20-х годах XX века и ведутся с перерывами по сей день. В городе, занимавшем территорию около двух квадратных километров, по предположению ученых, жили свыше 20 000 человек. Они уже 4500 лет тому назад пользовались колесом, применяли гончарный круг для изготовления глиняной посуды, знали способ обжига кирпича и возводили из него различные постройки. Была у них и письменность, пока еще не расшифрованная.
На рубеже XX–XXI веков раскопками Хараппы руководили два американских археолога — доктор Ричард Мидоу из Гарвардского университета и доктор Кеноер из Университета штата Висконсин, а также пакистанский профессор археологии Мухаммад Афзал Хан. Поддержку и помощь ученым оказывал Департамент археологии Пакистана, а также ряд музеев страны.
Археологам, впервые приступившим к раскопкам почти 80 лет тому назад, сначала показалось, что хараппская культура появилась в этих местах уже вполне сложившейся, сразу «из ничего». Они решили, что ее породила цивилизация Древней Месопотамии, которая находилась в 2200 км восточнее и города в которой возникли на несколько столетий раньше. Однако последние находки доказывают, что первоначально на месте Хараппы стояло сельское поселение, существовавшее уже в 3300 году до н. э., за 700 лет до появления первых городских кварталов. Более того, в этих же древнейших слоях найдено несколько глиняных черепков с символами, которые, возможно, являются прообразами знаков сформировавшейся впоследствии индийской письменности. Из этого следует, что древние обитатели Хараппы овладели письменностью гораздо раньше, чем признавалось до недавних пор, то есть примерно тогда же, когда и месопотамцы, считавшиеся первым в истории человечества «грамотным народом».
Всего археологи насчитали более 400 различных символов письменности хараппцев. Их загадочный язык, по мнению некоторых лингвистов, принадлежит к дравидской ветви, куда входит тамильский и еще около 25 современных «живых» языков Индостана. Но система знаков хараппского письма даже отдаленно не похожа ни на одну из известных систем, поэтому она до сих пор не поддается расшифровке.
Особый интерес у археологов вызвал глиняный черепок с тремя повторяющимися символами, похожими на трезубец. Большинство исследователей считает, что это не элемент письменности, а некий знак. А интрига в том, что в позднейшей индийской символике этот знак встречается крайне редко. Иногда ученым улыбается удача, и они становятся обладателями подлинного шедевра — такого, как вылепленная 5000 лет тому назад глиняная чаша с изображением стоящей в воде цапли. Или фигурка чудища, предназначенная; скорее всего, для принесения в дар богам.
В Хараппе было налажено «массовое» производство обожженного кирпича, который широко использовался для возведения всевозможных построек и сооружений. Обжигали кирпич хараппцы в специальных печах, вырытых в земле. В них же они спекали отформованные из измельченного кварца различные фигурки и безделушки, превращая их в стеклянные. На кирпичи перед обжигом нередко наносили своеобразную маркировку в виде символов, узоров или изображений животных. На одной из площадок археологи раскопали сложенную из кирпича дренажную магистраль для отвода из города сточных вод.
В одном из раскопов рабочие вырыли крупную кость, оказавшуюся нижней челюстью слона. А неподалеку отыскалась небольшая терракотовая головка слона, окрашенная в белый и красный цвета. Судя по этим находкам, уже в ту далекую эпоху местные жители приручали слонов и использовали их на тяжелых работах. Дело в том, что в Индии и теперь головы рабочих слонов раскрашивают белой и красной краской.
Среди предметов, найденных в последние годы, особое внимание ученых привлекают миниатюрные каменные печати, размерами с почтовую марку. На каждой из них вырезана надпись и какое-нибудь изображение. Часто встречается изображение горбатого быка зебу, до сих пор обитающего в Индостане. Найдено и немало оттисков печатей на прямоугольных глиняных пластинках. Предполагается, что такие «бирки» прикреплялись к предназначенным на продажу товарам для указания имени их владельца и обозначения «фирмы-изготовителя».
Большое значение ученые придают и тому, чего не было найдено при раскопках. Так, археологи не обнаружили в руинах Хараппы ни следов монументальных храмов, таких как в Месопотамии, ни роскошных гробниц, подобных захоронениям египетских фараонов. Другими словами, никаких следов помпезности, свойственной деспотическим монархиям или теократическим обществам. «То, что открывается нам в Хараппе, — говорит Мидоу, — соответствует, скорее, жизни развитого сообщества людей, принадлежащих главным образом к сред-. нему классу».
Исследователи сомневаются, существовала ли в Хараппе армия. При раскопках было найдено несколько образцов оружия, но не обнаружено ни одного изображения военных сцен, какими изобилуют археологические памятники Египта и Месопотамии. Зато найдено много свидетельств тому, что Хараппа была городом ремесленников и торговцев. Здешние мастера искусно обрабатывали камни, серебро и золото, превращая их в нарядные украшения. А торговцы снабжали их «иноземными» материалами для поделок — лазуритом с территории нынешнего Афганистана, раковинами моллюсков с берегов Аравийского моря, которые распиливались на тонкие, изящные браслеты. Но, пожалуй, самыми великолепными образцами изделий хараппских ювелиров являются причудливые бусины, изготовленные из сердолика. Местные умельцы обжигали сердолик в печах, после чего этот минерал, от природы желтовато-серый, приобретал яркий, оранжево-красный цвет. Мастера не только знали секрет «облагораживания» сердолика, но и умели просверливать сквозные продольные каналы в тонких 10-сантиметровых сердоликовых столбиках, превращая их в изящные трубочки. Интересно, что такие трубочки археологи находят и в гробницах месопотамской знати.
Первоначально руины Хараппы были скрыты внутри пяти высоких холмов, выросших за многие века благодаря тому, что люди из поколения в поколение возводили дома и прокладывали улицы в тех же самых местах, где это делали их предки. При раскопках открылась еще одна загадка Хараппы: город не был обнесен стеной. Во всяком случае, никаких ее следов археологи не обнаружили. Но загадка на этом не кончается. В дальнейшем выяснилось, что каждый из пяти холмов окружала собственная стена почти шестиметровой высоты. И стены эти явно не предназначались для обороны, поскольку расстояние между холмами было гораздо меньше дальности полета стрелы, выпущенной из лука. Ученые предполагают, что стены служили для защиты от наводнений, вызванных периодическими разливами берущей свое начало в Гималаях и протекавшей через город реки Рави, одного из многочисленных притоков Инда.
«Судя по найденным нами скелетам, — говорит доктор Кеноер, — население Хараппы хорошо питалось. Мы откопали также много костей различных животных — коров, овец, коз, буйволов, собак и кур. Видимо, мясо было привычным компонентом рациона тогдашних жителей. Обгоревшие зерна пшеницы и ячменя, в большом количестве встречающиеся около бывших очагов и в мусорных кучах, свидетельствуют, что эти злаки постоянно входили в состав продуктов питания».
Раскопки Хараппы продолжаются. И кто знает, сколько еще тайн приоткроют и какие загадки загадают археологические находки в руинах одной из самых древних и самобытных цивилизаций на Земле [1; 27, 2000, т. 197, № 6, с. 108–131].
Всех подробностей трагедии, происшедшей на острове Крит в невообразимо далеком прошлом — тридцать семь веков тому назад, — мы не узнаем никогда. Но о некоторых фактах можно говорить с полной уверенностью.
В тот роковой день весь остров содрогался от страшного землетрясения. В одном из минойских храмов верховный жрец попытался остановить неотвратимую развязку отчаянным, крайне редко совершаемым актом. Богам, во славу которых был воздвигнут этот укрытый в горах храм, он предложил наивысшую жертву — человеческую жизнь.
Но боги не приняли жертву. Едва жрец успел извлечь бронзовый ритуальный нож из глубокой раны на шее юноши, лежащего на жертвенном алтаре со связанными руками и ногами, как очередной мощный толчок обрушил крышу и каменные стены храма. Под обломками погиб и жрец, и двое служителей храма — юная девушка и пожилой мужчина, который нес в руках священную вазу, использовавшуюся для сбора крови жертвенных животных.
В довершение катастрофы руины храма охватило пламя. В Древней Греции землетрясениям почти всегда сопутствовали пожары, потому что источниками света в помещениях в те времена служили масляные лампы.
Раскопать древний храм и восстановить картину происшедших в нем событий удалось группе греческих археологов. Возглавляли ее директор Музея Крита в городе Ираклионе, крупнейший знаток Минойской культуры[86] и религии Янис Сакелларакис и его жена Эфи Сакеллараки, научный консультант Американской школы классических знаний в Афинах.
Открытие археологов, о котором стало известно в 1981 году, через три года после начала раскопок, произвело настоящую сенсацию, причем не только среди ученых, но и среди «простого народа» Греции. Впервые было получено неопровержимое доказательство того, что во времена бронзового века, в эпоху Минойской культуры на Крите практиковались человеческие жертвоприношения. До тех пор всем грекам со школьной скамьи внушали, что древние жители Крита были приверженцами миролюбия и красоты, носителями высокой нравственности и что они содрогнулись бы от одной мысли о таком варварском ритуале, как принесение в жертву человеческой жизни. Однако в данном случае факт исполнения «варварского ритуала» был доказан весьма убедительно. Расположение скелетов, заваленных рухнувшими конструкциями храма, неестественная поза одного из них и лежащий рядом жертвенный нож позволили ученым безошибочно восстановить канву событий, происшедших в те далекие роковые мгновения.
Храм представлял собой просторное здание, в нем было три отдельных помещения и коридор. В центральной части здания находился алтарь, представлявший собой грубо обработанный обломок скалы. Само святилище располагалось в долине среди гор с многочисленными, но не очень глубокими пещерами. Окрестные жители называют эту местность Анемоспилия, что значит «пещеры ветров».
Рядом с местом раскопок стоит современная деревня Арканес, а всего в семи километрах к югу находится главная археологическая достопримечательность Крита — развалины древнего города Кносса с великолепным царским дворцом. Этот город 5000 лет тому назад был столицей Кносского царства — могущественной морской державы, подчинившей себе большую часть Древней Эллады. Основал державу, по преданию, легендарный царь Минос, по имени которого и получила свое название Минойская культура. Еще Минос прославился тем, что, когда его жена, «согрешив» со священным быком бога Посейдона, родила чудовище — полубыка-получеловека — Минотавра, Минос запер его в лабиринте и обязал покоренные Афины регулярно присылать на съедение чудовищу по семь юношей и девушек. Афинский герой Тесей решил избавить сограждан от этого кровавого бремени. Он проник в лабиринт и убил Минотавра. Найти обратную дорогу из лабиринта ему помогла Ариадна, дочь Миноса. Провожая Тесея на подвиг, она дала ему клубок ниток, конец которых был привязан у входа в лабиринт (отсюда выражение «путеводная нить Ариадны»).
Уже в первые годы после начала раскопок храма было найдено большое количество предметов, позволяющих уточнить и дополнить существующие представления о религиозных ритуалах, культуре и быте людей, живших на Крите 3700 лет тому назад.
Археологам удалось собрать, а реставраторам сложить в единое целое найденные на территории храма фрагменты многих жертвенных и обиходных сосудов. В их числе собранная из 105 осколков ритуальная керамическая ваза, которую заполняли кровью принесенных в жертву животных и которую, судя по расположению скелетов на полу храма, служитель нес к алтарю, где лежал истекающий кровью юноша. Вазу украшает рельеф с изображением быка, раскрашенного в различные цвета. Изящная миниатюрная чаша в руках у Яниса Сакелларакиса также украшена сложным и мастерски выполненным рельефом.
Некоторые находки задали ученым непростые загадки. Одна из них — женские фигурки-идолы, почему-то лишенные глаз. Их нашли в раскопе неподалеку от руин храма. Впервые такие нарочито примитивные фигурки были обнаружены на одном из мелких островков вблизи острова Делос, находящегося к северу от Крита в Эгейском море и известного руинами величественного храма бога Аполлона. Фигурки лежали между камней в минойской гробнице. Предполагается, что они представляли собой либо жертвенное приношение богам, либо дар усопшим. Похоже, что перед тем, как положить фигурки на предназначенное для них место, их намеренно разбивали. С какой целью — остается непонятным.
В очередной раз столкнулись ученые и с еще одной загадкой, уже много лет не дающей покоя историкам и лингвистам. На глиняных черепках, найденных при раскопках храма, нередко виднелись значки так называемого линейного письма А крито-микенской письменности. Она принадлежит к самым древним системам письма, ей уже больше 6000 лет. Ученые проследили целых три этапа развития этой письменности: иероглифическое письмо, линейное письмо А и линейное письмо Б. Линейное письмо совершеннее иероглифического: в нем используются не рисунки (иероглифы), а условные геометрические знаки — прообразы букв. До сих пор специалисты сумели расшифровать только линейное письмо Б. В древности оно послужило основой письменности архаического греческого языка.
Немалую ценность — в научном и материальном отношении — представляет собой найденное на территории храма золотое кольцо-печатка. На нем изображена богиня, а рядом с ней человек, пригибающий к ее голове ветви священного дерева, растущего около трехступенчатого храма. Не меньший интерес вызвали у историков Минойской культуры и ожерелья, изготовленные древними ювелирами из золота, «заморских» драгоценных камней, а также из розочек, искусно вылепленных из окрашенного в синий цвет стекла, которое предварительно разогревали до пастообразного состояния.
Высокую оценку археологическим находкам Яниса и Эфи Сакелларакисов дал известный американский историк и писатель Джозеф Олсоп, большой знаток Древней Греции, автор ряда публикаций о культуре и быте ее народов в эпоху бронзового века. По его мнению, открытия греческих археологов неизбежно приведут к пересмотру многих представлений об укладе жизни киприотов, живших на острове в далеком прошлом [1; 27, 1981, т. 159, № 2, с. 204–223].
Стоунхендж. Это крупнейшая мегалитическая постройка II тысячелетия до н. э. в Великобритании, близ Солсбери. Ее основа — огромные каменные плиты и столбы.
Однако 4000 лет тому назад в Великобритании обитала лишь немногочисленная группа людей, находящаяся по развитию на уровне эпохи каменного века. Пользуясь примитивными орудиями из камня и кости, они едва могли обеспечивать свое существование. И тем не менее получается, что тысячи этих людей каким-то непостижимым образом сумели собраться вместе и на протяжении многих поколений создавать в Кембрийских горах каменоломни, добывать там огромные каменные глыбы (иногда весом до 30 тонн) и перетаскивать их на расстояние в 240 миль в район между современными городами Солсбери и Эймсбери. Здесь они, вдруг овладев весьма совершенной техникой измерений, принялись расставлять эти глыбы по окружностям с такой высокой точностью, что смогли создать сооружение, представляющее собой, по мнению большинства его исследователей, астрономическую вычислительную машину.
Но ведь известно, что уровень развития этого народа совершенно исключал возможность постройки им такого сложного и трудоемкого сооружения. Не говоря уже о том, что подобная обсерватория тем людям просто была не нужна, поскольку они не могли иметь соответствующих познаний в астрономии. Тогда кто же ее построил? Для чего? И с использованием какой техники?
«Стоунхендж был для его строителей таким же бессмысленным сооружением, как и величайшая из египетских пирамид — пирамида Хеопса, — говорит доктор Джон Кил, ученый, обозреватель и научный редактор американского журнала,Fate» («Жребий»), исследователь и знаток древних мегалитов. — Возведение обоих потребовало колоссальных материальных затрат. На протяжении многих поколений необходимо было кормить, одевать, обеспечивать жилищем тысячи работников, занятых постройкой объекта, не приносящего никакой пользы. А прежде чем первая каменная глыба была высечена из скального монолита, архитекторы должны были тщательно разработать проект всего сооружения. Археологи предлагают нам поверить в то, что эти древние люди с примитивным уровнем развития могли вдохновиться идеей выполнения грандиозной задачи, совершенно чуждой их повседневным нуждам. Нам предлагают также поверить и в то, что эти люди волокли огромные каменные блоки по склонам холмов, через реки, по лесам и болотам, пользуясь только салазками и катками из древесных стволов. И что затем они каким-то загадочным способом умудрялись ставить каменные блоки на попа, а другие блоки поднимать и укладывать поверх тех, стоящих вертикально, и делать это настолько грамотно и надежно, что все сооружение стоит, не разрушившись, вот уже четыре тысячи лет».
Разумеется, в подобные объяснения верят далеко не все. Многие полагают, что древние бритты вообще не имели отношения к строительству Стоунхенджа. По их мнению, его воздвигали либо жители Атлантиды, либо мудрые пришельцы из космоса.
Всего кругов, составленных из камней разного размера, подобных Стоунхенджу, насчитывается на Британских островах несколько сотен. Следовательно, мы должны считать, что все жители этих островов в эпоху каменного века были заняты постройкой грандиозных мегалитов на протяжении, по крайней мере, тысячи лет. Если ученым удалось правильно определить возраст Стоунхенджа, то его строительство совпадало по времени с расцветом Минойской культуры на Крите. Постройка пирамиды Хеопса в Гизе — самой грандиозной из египетских пирамид — была к этому времени закончена или близилась к завершению.
Астрономы и другие ученые уже не одно столетие изучают Стоунхендж и измеряют его параметры. По их заключению, расположение каменных блоков рассчитывалось таким образом, чтобы быть связанным с положением на небе определенных звезд и с фазами Луны, так что все сооружение представляло из себя гигантский доисторический календарь. Если стоять в центре Стоунхенджа, то определенные звезды, Солнце или Луна будут появляться над определенными камнями в строго определенное время года.
«Те, кто разрабатывал проект Стоунхенджа, — считает доктор Кил, — были знакомы с основами математики и астрономии. Но обладали ли жители Британских островов такими знаниями в эпоху каменного века? А может быть, эти знания были переданы им в готовом виде? Или они следовали чьим-то указаниям, подобно тому, как ветхозаветный пророк Моисей строго выполнял полученное от бога Иеговы «техническое задание» на строительство Золотого Ковчега? И боги, и демоны всех культур всегда имели склонность приказывать людям возводить громадные и, казалось бы, совершенно бесполезные храмы, гробницы и другие сооружения, подчас весьма загадочные и ставящие в тупик современных ученых».
Истуканы острова Пасхи. В Пасхальное Воскресение 1722 года голландский адмирал Якоб Рогтевен высадился на клочке суши, затерявшемся в водах Тихого океана, на расстоянии около 2200 миль от побережья Южной Америки. Первое, что бросилось ему в глаза, были сотни гигантских статуй, которые словно бы присели на корточки у самой воды. Внешне они были похожи на огромные бюсты и состояли из голов, покоящихся на маленьких каменных телах. Высота некоторых из них доходила до двенадцати метров.
Земля, открытая адмиралом, не была Атлантидой. Она представляла собой бесплодный вулканический остров площадью около сорока пяти квадратных миль, почти лишенный деревьев и животного мира, за исключением большого количества разнообразных насекомых. Остров назвали в честь праздника Пасхи. На нем обитали немногочисленные, не чуждые людоедства племена полинезийского происхождения, поселившиеся здесь, по-видимому, за несколько столетий до появления здесь голландского корабля. В середине XX века население острова составляло всего 270 человек, но в прежние времена число обитателей было значительно больше. Оно сократилось из-за нередких межплеменных войн и набегов работорговцев.