Главное — не победа, а участие.
Один шулер, когда из его рукава выпал пятый туз.
Отобедавший молоком и шпротами, которыми его любезно угостил товарищ Сталин, Семен, позевывая, лежал на спинке дивана, свесив лапы вниз и вполглаза наблюдая за происходящим. Впрочем, без особого на то интереса, ибо в покере он смыслил не более, чем в политике, а за столом в общем-то происходило и то, и то.
По-быстрому познакомив лже-Филиппа Форда со всеми присутствующими, то есть Черчиллем, Рузвельтом, которому, по-видимому, удалось-таки сбежать из-под надзора благоверной, и невысоким мужчиной с большими мешками под глазами и щеткой жестких усов под носом, назвавшийся Болеславом Берутом, председателем Крайовой Рады Народовой. Семен не имел ни малейшего представления, что означает сей набор звуков, но как он успел понять, Берут был в Польше чем-то навроде президента. Или пытался им казаться.
— Как я вижу, ничему вас жизнь не учит, мистер Берут, — хмыкнул Черчилль, отрезая кончик сигары. — Помнится, в 1939 вы за этим самым столом почти полстраны оставили и клятвенно пообещали больше не садиться за игровой стол и уж тем более не блефовать, имея за душой лишь жалкие двойку и тройку. Притом разномастные.
— Между прочим, в прошлый раз я почти отыгрался, — насупился Берут. — К тому же — я успел взять пару уроков у настоящих мастеров, так что советую следить за своими границами. Лично я давно уже приглядываюсь к Северной Ирландии.
— Отдам почти даром, коль она так запала вам в душу, — фыркнул Черчилль, прикуривая. — Однако вы слабо представляете, на что подписываетесь. Места там живописные, с этим не поспоришь, только вот под каждым кустом сидит какой-нибудь рыжий коротышка с ружьем в одной руке и бутылкой виски в другой, стреляющий в каждого, чья фамилия не начинается на «Мак» или «О’».
— Что ж, товарищи, предлагаю начать, — произнес Сталин, тасуя колоду. — Делайте ставки.
В последующий час в комнате не происходило ровным счетом ничего интересного. Рубли, доллары, фунты и кроны плавно перетекали от одного игрока к другому. Сидящая за столом пятерка дружно поднимала стаканы, пускала под потолок клубы дыма, громко ругалась, когда кому-либо из них приходила плохая карта и столь же бурно радовалась хорошей.
Словом — обычный такой себе вечер в дружеской компании, настоящая идиллия, коей Семену в последнее время так недоставало, ибо поток событий, бьющий ему прямо по голове последние несколько дней, явно не предполагал к отдыху. Он и забыл, какое это блаженное чувство — смертная скука, и даже успел немного придремать, когда из ошейника вдруг раздался шепот Чарли:
— Сеня, ты на связи? Прием.
Мигом проснувшись, Семен кинул осторожный взгляд в сторону шумной компашки. К счастью, человеки были так сильно увлечены игрой, что не обратили ни малейшего внимания на невесть откуда раздавшийся лай.
— На связи, на связи, — столь же тихо ответил Семен, наблюдая за тем, как раскрасневшийся Кроули двумя руками пододвигает к себе груду смятых купюр под подозрительный взгляд Берута.
А чародей похоже сегодня в ударе, уже третий кон подряд выигрывает — не иначе как подколдовывает себе картишки в рукав или просто фортуна его в лысое темечко чмокнула.
— Отлично. Не хотел мешать тебе отдыхать, но у меня важные новости, — продолжил Чарли. — Во-первых, у меня из головы все не выходили твои слова про доктора Уайта, так что я решил навести кое-какие справки. Ты был прав — он вовсе не из Австралии…
— А я говорил, — произнес Семен фразу, которую хотел вставить уже очень давно, да все не доводилось подходящего случая.
— … я подозреваю, что на самом деле доктор Уайт прибыл из Португалии, — закончил Чарли. — Во всяком случае, у него Лиссабонский акцент — либо же он весьма умело его имитирует.
— На самом деле доктор Уайт — снежный человек, — вздохнул Семен, однако его до того разморило, что развивать тему ему было откровенно лень. — Если есть «Во-первых», значит, следом пойдет «Во-вторых»?
— Совершенно верно. Сэм через свои знакомства сумел выведать кое-что о философском камне и его месторасположении. Предлагаю продолжить разговор лично, так как частоту могут перехватить. Буду через пять минут. Конец связи.
А вот это была чуть ли не единственная хорошая новость за последнее время. Сон словно рукой сняло. Выйдя в коридор и с наслаждением вдохнув свежий воздух — Сталин и компания успели прокурить номер так, что никотина в нем хватило бы на целый табун лошадей, а то и на два — Семен дождался Чарли, а после они не спеша потрусили по коридору.
— Итак, ситуация следующая, — без лишних слов начал Чарли. — Чемоданчик, похожий как две капли воды на тот, в котором Кроули таскал философский камень, видели в Испании. Пожилой сапожник обнаружил поклажу плавающей в сточной канаве по дороге на работу.
— Получается, следующая остановка — Испания? — спросил Семен.
— Не все так просто, — нахмурился Чарли. — Тот мистер оказался на редкость законопослушным гражданином и решил отнести кейс в ближайшее отделение полиции, вместо того, чтобы прикарманить находку себе. Однако по дороге в участок его ограбила банда уличных мальчишек — вырвали чемодан прямо из рук, а вдобавок еще и тумаков надавали.
«Вот раньше молодежь лучше была», — чуть было не сорвалось с языка Семена, однако он вдруг понял, что «раньше» — это как бы уже сейчас и осуждение его не несет ровно никакого смысла.
— Шпана сдала чемодан практически за бесценок одному скупщику краденого, — тем временем продолжил Чарли. — Тот отдал его знакомому ростовщику взамен невыплаченного долга, он в свою очередь презентовал кейс любовнице, та подарила его своему супругу, который как раз собирался в командировку. На вокзале, дожидаясь прибытия поезда, благоверный солидно принял на грудь и оставил саквояж на скамье, где его приметил какой-то забулдыга и, честно стырив, попытался улизнуть, но был пойман с поличным охраной. Пока облапошенный доходяга храпел в унисон отбывавшему паровозу, а незадачливый воришка получал дубинками по хребту, чемоданчик под шумок упер молодой ушлый маклер, запрыгнувший с ним в последний вагон. После… в общем, не буду вдаваться в детали, но в последний раз кейс с философским камнем видели в Праге, где обанкротившаяся вдова пыталась выменять его на мешок муки.
Переходящий из рук в руки кейс — типичный случай для компании Семена, где была куча ответственных ни за что не ответственных. Тут дверь распахнулась — и в коридор вышел Черчилль. Чиркнув спичкой, он закурил сигару, с наслаждением выпустил под потолок кольцо дыма, а после взгляд его упал на Чарли:
— Чарльз, ко мне! Пошли, дружок, сегодня был длинный день. Угощу тебя чем-нибудь вкусненьким.
— Поужинать и вправду не помешало б, — вздохнул Чарли. — Предлагаю завтра утром встретиться у Альфонсо — обмозгуем, что делать дальше.
Черчилль вместе с «дружком» вразвалку удалились прочь. Следом из номера показался Берут, которому, судя по всему, сегодня явно не фартило, так как он не переставал ворчать себе под нос что-то про «грязных мошенников» и «мерзких америкашек». Быстрым шагом он отправился восвояси, даже не взглянув на Семена, дверь грохнула в третий раз — и свет божий появились «грязные мошенники» и «мерзкие америкашки» собственными персонами.
Похоже, Кроули и Рузвельт быстро нашли общий язык. Обняв друг друга за плечи, они моряцкой походкой отправились вдоль по коридору, по очереди отхлебывая из початой бутылки. Семену ничего не оставалось кроме как пойти за ними — как бы не натворила делов эта сладкая парочка, лучше проследить. Два дебила — это сила, особенно если один из них — президент США с нездоровой тягой к алкоголю, а второй — чародейник с тем же самым недугом, да вдобавок еще страдающий от психологических травм.
Дойдя до номера Рузвельта и подождав, пока тот наконец с третьей попытки попадет ключом в замочную скважину, они оба дружно ввалились вовнутрь, Семен же шмыгнул следом.
— Фи… ик… Филипп, — икнул Рузвельт, безуспешно пытаясь подняться с четверенек. — Ско… ик… сколько ты говоришь твой дядя платит налогов?
— А Гор его знает, — махнул рукой тот и глупо хихикнул; к счастью, Рузвельт был не в том состоянии, чтобы задаваться вопросом, почему племянник знаменитого машиностроителя к месту и не к месту приплетает древнеегипетское божество.
— А я знаю, — улыбнулся Рузвельт, наконец-то поднявшись на ноги. — Ни… нисколько. Ха! Завтра же у… утром подпишу соот… ик… соответ… в общем, что-нибудь подпишу, разберутся. Не дело, когда родню такого слав… ик… славного парня как ты обдирают средь бела дня.
— Благодарю покорно, — Кроули склонил голову и припал было к бутылке, но спустя мгновение, взглянув одним глазком в горлышко, разочарованно протянул: — Ни капли, святая Телема.
— Это мы сейчас быстро ис… ик… правим, — хихикнул Рузвельт и нетвердой походкой медленно, но верно направился к мини-бару, держась рукой за стеночку.
— А вам не хватит на сегодня кутить, граждане алкоголики, президенты и колдуны? — поинтересовался Семен.
— Опять ты, — тяжело вздохнул Кроули и возвел глаза к потолку. — О, великий Гор, ну почему я не могу спокойно отдохнуть хотя бы один вечер? Разве я многого прошу?
— Наверное, потому что за тобой сейчас охотится невероятно могущественный чернокнижник, а заодно и вся разведка мира? — предположил Семен. — Я серьезно — прощайся с мистером Рузвельтом и баиньки. Завтра с утра нам предстоит тяжелый день.
На самом деле Семен не имел ни малейшего представления, что день грядущий им готовит, однако, наученный горьким опытом, мог предположить, что ничего хорошего ждать не следует. Может, на их след таки выйдут терминаторы Распутина — и им очень повезет, если по их душу не явится сам распутный дед — либо им придется вести неравный бой против очередной кракозябры, оживленной сумрачным гением святотаточного старца, убегать от дракона или что-нибудь в подобном духе. Единственное, что знал Семен — покой им только снится и как бы сон их не стал вечным.
— Но мы только пришли, — капризным голосом произнес Кроули.
— Доиграете завтра, — тяжело вздохнул Семен и закатил глаза.
Не зря бизнес-аналитик Валера называл себе убежденным чайлд-фри и настойчиво призывал всех вокруг последовать тому же пути. Ведь если с каким-то захмелевшим чародеем столько возни, страшно представить, сколько мороки было бы с дитем. Правда, сам Валера стал чайлд-фри лишь после того, как обзавелся пятью отпрысками, алименты на коих пожирали почти всю его зарплату, поэтому Семен подозревал, что дело здесь вовсе не в убеждениях.
— Франклин обещал показать мне вырванную страницу из Декларации Независимости, — продолжал канючить Кроули, правда, уже куда менее уверенно, потирая заспанные глаза.
— Декларация никуда не денется, — заверил его Семен. — Тем более, не хочу спойлерить, но через несколько десятков лет ей разве что подтереться можно будет…
Семена перебил чей-то настойчивый кашель. Полный дурными предчувствиями, Семен оглянулся. Кошачье чутье не обмануло — возле аккуратно выпиленной в стене дыры восседали их старые знакомые: Йозеф, Карл и Рудольф, держащий за пазухой деревянную трубку.
— Гутен нахт, киса, — ехидно протянул первый и сложил лапки на груди: — Давно не виделись.
— Ну привет, Пинки, Брейн и третий лишний, — хмыкнул Семен. — Сразу хочу огорчить: философского камня у нас нет, так что вы не по адресу.
— Мы как бы и не за камнем явились, — хихикнул Карл, теребя собственный хвост, — а по твою шкуру. Мурчальник тебе вырвать и усы пересчитать.
— Силенок-то хватит? — Семен распушил хвост и выпустил когти.
Быть может, в момент их первой встречи Семен заметно струхнул, но теперь, прибив владыку вампиров, провалившись еще глубже во время и вернувшись обратно, а также пережив попутно еще множество удивительных и странных событий, чувствовал он себя куда увереннее. Тем более, что рядом с ним покачивался Кроули, который, конечно, сейчас едва лыка вяжет, но, как показала практика, творить всякие магичества под мухой у него выходит куда ловчее.
— Вы только послушайте, как замурлыкал наш унтер-мяу, — прошипел Йозеф, сощурив глазки. — Вот только что-то я не вижу в этой комнате твоего толстомордого дружка бульдога, который уже несколько раз спас твоей плешивый хвост.
— Фи… ик… Филипп — ты предпочитаешь красное вино или белое? — подал голос Рузвельт, который наконец-то добрался до бара, сумел справиться с замком и теперь, стоя на четвереньках, перебирал бутылки с кричащими этикетками.
— И того, и другого. Можно без закуски, — заплетающимся языком ответил Кроули, а после упер руки в колени и наклонился к грызунам: — Так-так-так. Кажется, одна часть моего подсознания, отвечающая за совесть, вступила в конфликт с другой, что олицетворена ажно тремя субъектами. При этом каждый из них, вероятно, не исключает, но напротив — взаимодополняет двух прочих…
— Что он несет? — с подозрением спросил Йозеф у Семена, однако тот в ответ лишь дернул усами. — Ладно, с колдуном разберемся позже. Смотри-ка сюда, горжетка драная, знаешь, что там внутри?
Йозеф ткнул пальцем в трубку, которую держал Рудольф. Семен в ответ лишь покачал головой. Глупый вопрос — он что, ясновидец что ли?
— Там находится дротик с зарином — смертельно опасным ядом, убивающим человека за несколько секунд. А уж тебя твоих девяти жизней он лишит не успеешь ты сказать «Мур». Руди — огонь!
Не успел Семен даже и заикнуться о международных конвенциях и Женевским договоре, а также прочей никому не нужной ерунде, которая, разумеется, тут же забывается, стоит лишь кому-то схватиться за оружие, как Рудольф приставил трубку к вытянутой морде и дунул что есть силы, ведь если не дунуть, никакого чуда не произойдет. И чудо действительно произошло — вылетевший дротик пролетел буквально в волоске от уха Семена, отскочил от валяющейся на полу бутылки, срикошетил от кроватной ножки, врезавшись в висевшее на стене зеркало поменял траекторию — и воткнулся прямо в причинное место бедолаги Рузвельта, пытающимся выбрать между полусухим и мускатом.
— Ох! — воскликнул он, с трудом поднимаясь на ноги; скривившись от боли, Рузвельт вытащил дротик и кинул на него недоуменный взгляд. — Это бы… ик! … ло весьма неприятно.
Покачнувшись, Рузвельт закатил глаза и рухнул на спину. На некоторое время в комнате стояла мертвая тишина, нарушаемая лишь хихиканьем Карла. Подойдя поближе, Кроули присел на корточки, двумя пальцами дотронулся до шеи Рузвельта, а после повернул голову к Семену:
— О боже мой! Они убили Рузвельта.
— Сволочи! — в праведном возмущении воскликнул Семен. — Так просто вам это с лап не сойдет!
— Это мы еще посмотрим, — погрозил ему кулаком Йозеф. — Рудольф, огонь! И в этот раз целься получше, Хетценауэр ты недоделанный.
Через несколько секунд, заметив, что Рудольф и с места не двинулся, Йозеф рявкнул:
— Рядовой! Тебе напомнить, как в военное время наказывается неисполнение приказов?!
— Так стрелять нечем больше, — смущенно кашлянул тот, пряча трубку за спину. — Ты ж сам сказал — на эту заготовку для шапки одного дротика хватит. Вот я один и взял.
Ничего не ответив, Йозеф закрыл морду лапой и покачал головой.
— Как я понимаю, просить вас подождать здесь часик-другой, пока мы не сбегаем за амуницией, бессмысленно, ja? — спросил он, так и не сменив позу.
— Ja, ja, — закивал Семен. — Через часок другой вы здесь разве что мышеловки и крысиный яд найдете.
— Scheiß! — выругался Йозеф и смерил Семена злобным взглядом: — Ладно, киса, сегодня тебе повезло. Опять. Но когда мы встретимся в следующий раз…
Он резко провел лапой по горлу и скрылся в норе. Через мгновение в отверстие юркнули Карл и Рудольф — и вот Семен и Кроули остались один.
— Бедняга Франклин, — Кроули кинул взгляд на безвременно почившего Рузвельта, всхлипнул и смахнул с уголка глаза слезу. — Он просто оказался не в то время, не в том месте.
— Оплакать его еще успеем, сейчас же нужно решить, что делать дальше, — сказал Семен и попытался выйти на связь с друзьями: — Эй, есть кто живой? У нас проблемы.
— Что случилось? — раздался в ответ сонный голос Чарли. — Кроули опять пытался связаться с каким-нибудь божеством?
— Хуже. Наши старые знакомые из Аненербе убили президента США.
— Чего?! Как?! — судя по всему, сон с Чарли как рукой сняло; выслушав рассказ Семена, бульдог выругался: — Дьявол! Попахивает международным скандалом. Знал же — ничем хорошим их гулька не кончится. Так, ладно, без паники — ждите меня через пять минут. Мистер Кроули, вам лучше покинуть место преступления и поживее, иначе вся ваша легенда пойдет коту под хвост. Семен — не принимай на свой счет. Скоро буду.
Семен, разумеется, слова друга на свой счет не принял. Зато Кроули было потянулся к раскрытому настежь бару, чтобы принять на грудь, но Семену кое-как удалось отговорить его от идеи догнаться и вытолкать взашей. Колдун, ворчащий что-то про «надоедливую совесть», вышел в коридор, Семен же принялся дожидаться Чарли. Время тянулось словно резиновое, однако спустя десять минут Семен, к своей пущей радости, услышал, как тихо скрипнула дверь.
— Наконец-то, — с облегчением выдохнул он. — Ты даже не представляешь, как я рад…
Вот стоило ему лишь увидеть, кто входит в номер, как шерсть на его загривке сама собой стала дыбом, ведь вместо Чарли перед ним стоял тот, кого он бы хотел видеть сейчас меньше всего на свете.