Добрыня крякнул и проревел:
— Все мы можем господа, долго сеяли, куда?
Доминика прочирикала в ответ, и тоже превратила уже целую дюжину, выпорхнувших из зловещей башни замка крылатых тараканов, в целые созвездия драгоценностей. И как это сверкает и чудно переливается, словно сосульки на четырех светилах пускают солнечные зайчики.
Маргарита отметила со смешком:
— Верю, что добро побеждает зло!
Эномай отметил с улыбкой:
— Добро и зло, относительные понятия. Вот крыса, она тоже живая, и мы ее рубим!
Добрыня заметил:
— А растения? Те же овощи и фрукты — тоже живые, и их тоже едят, и жалко!
Доминика прочирикала:
— Вот как бывает, вот как бывает,
Каждый другого враз пожирает!
Девушка-актриса с ревом взяла и из босых ног выпустила магию. И башня с крысиным черепом преобразилась. Она стала золоченной, а сверху уже сверкала рубинами роза.
Маргарита остроумно отметила, скаля зубки и посылая из босых пальчиков ног каскады убийственных и разрушительных лучей. И магия срабатывала. И лупила убийственное и разрушительное, что тут же превращалось в созидательное и цветущее.
Из замка снова поперли орки и гоблины. И они лезли настоящей оравой. Часть мохнатых медведей была в доспехах из стали. И это очень блестящие латы, с копьями и с секирами.
Доминика агрессивно отметила, оскалив зубки:
— Вот это уже лезет жуткая орава. Ну что, встретим их чем-то убойным?
Маргарита отметила с ехидной улыбкой:
— Да, мы это, конечно же, можем!
И девушки-чародейки, как взяли и запустили по оркам и гоблинам свои магические пульсары.
Мальчик Добрыня отметил:
— Это неплохо, но надо дать и детям-воинам возможность по сражаться.
И, действительно, с разных сторон к замку подбегали тысячи восставших детей. На многих из них, особенно мальчиках, висели цепи. Часть ребят трудилась, возводя памятники и скульптуры ведьме Бастинде. Некоторые статуи вырастали до ста метров в высоту, и над ними возвышался только замок-гигант.
Вот два самых сильных, хоть и не крупных мальчика, виконт и Финикс сражались впереди остальных, укладывая грызунов.
Орки, в свою очередь, тоже стали стрелять из луков. Но по ним забили усиленно чародейки. Если крыс убивать было сравнительно легко, хоть они жирные и крупные, но это влияло на их подвижность. То орки бойцы посильнее будут, а гоблины просто гиганты.
Финикс отметил:
— Дрался я с Картаусом. Так у него бойцы ловчее были!
Виконт-боец пропел:
Войну люблю я страшно,
Сражаясь, как петух…
И в схватке рукопашной,
Дерусь за монстров двух!
Финикс отметил с улыбкой:
— Да, это, если честно говорить, здорово! Но мы привыкли убивать монстров тысячами.
И вот мальчики-богатыри завалили гоблина. А остальные монстры уже были частично превращены в разного рода снедь и сладости. А вот из одного из гоблинов такое мороженое получилось в фужере, выточенном из изумруда.
И сверху кучи разноцветного пломбира, куски шоколада, цукаты, клубника, фисташки и прочее, очень аппетитное.
Вот дети-воители, как заорут с восторгом. Да, это действительно чрезвычайно получилось вкусно, и завораживает глаза.
Девочка-чародейка Маргарита, выпустив очередную волну уничтожения и аннигиляции, сделала агрессивный карт-бланш в деле преобразования уродливого в аппетитное, и выдала:
— В чем-то магия лучше, чем естественный процесс, так ведь?
Доминика с этим согласилась:
— Да, мы без всяких сомнений, творим что-то прекрасное и вкусное. Но вот почему тут тысячи рабов, и все они дети, и не видно взрослых?
Маргарита с улыбкой ответила:
— Влияние местной магии. Оно довольно сильное. И действительно, так получается, что в этом мире одни карапузы. Но не волнуйся, ты от одного местного воздуха маленькой девочкой не станешь.
Доминика с удивлением спросила:
— А почему?
Девочка-партизанка ответила:
— А по кочану!
Натиск злых орков и гоблинов стал слабеть. Часть из них перебили дети-воины, а большинство оказались превращены сильной магией прекрасной пары. Вот это, действительно, волшебство, затмевающее ту палочку, что имел Незнайка.
Доминика отметила, скалясь в милой улыбке: