– Что, и это все? – Дарси облокачивается на стол. Я сижу рядом. Все тело ноет, ладони вспотели. Готова поклясться, что в его голосе звучит изумление. – Это все, что у вас есть? – продолжает он. – Несколько волокон ткани от наволочки, которые, давайте будем честны, могли оказаться там по вине уставшей или задерганной медсестры, которая чересчур грубо обошлась с пациенткой, проводя гигиенические процедуры. Они вообще могли оказаться в дыхательных путях пациентки по ее собственной вине, непосредственно перед тем, как она скончалась. Раз уж никто не присутствовал при том, что произошло, и рассказать об этом не может.
Детектив сержант Хилдред, должно быть, предполагала, что у меня будет известный адвокат, однако я сомневаюсь, что она могла себе представить, что защищать мои интересы станет такая величина, как Дарси Джонс, адвокат Ее Величества[14], исключительный специалист по уголовным делам. Мы все еще с университетских времен знали, что Дарси станет одним из тех адвокатов, кто вселяет страх в других участников процесса, – обаятельный, остроумный, проницательный, а когда дело доходит до судебных прений – хищный, как акула. Главный вывод, который я сделала, наблюдая за его карьерой на расстоянии: если бы я выбрала другую жизнь, то могла бы сейчас быть миссис Джонс… Интересно, как это? – никто не смеет шутить с Дарси Джонсом, адвокатом Ее Величества.
Дарси не проигрывает. Если в вашем деле есть малейшая лазейка, он разнесет все доводы оппонентов на полном ходу – примерно так, как он сейчас разделывает Хилдред и Кейна. Хилдред наклоняется вперед.
– По словам членов семьи и коллег миссис Эверелл, всю свою взрослую жизнь она утверждала, что ее мать умерла много лет назад.
– Это не преступление, – возражает Дарси. – Моя доверительница не общалась с матерью и не имела желания этого делать, поэтому вполне естественно, что она приняла решение сказать людям, что мать скончалась. Ее прошлое – это сугубо личное дело.
– Эмма, – Хилдред переводит взгляд на меня, – ваша сестра Фиби утверждает, что вы не спите.
– У всех случаются периоды бессонницы, – отвечаю я, когда Дарси подает мне сигнал кивком. В течение допроса я до сих пор говорила крайне мало – Дарси, аки рыкающий лев, всячески меня оберегает, изредка позволяя вставить реплику, чтобы все это не выглядело как отказ от сотрудничества.
– Психическое здоровье вашей матери серьезно пошатнулось после того, как она начала страдать от бессонницы, не так ли? В несколько предшествовавших ее сорокалетию недель.
– Мне было пять, так что мне сложно ответить на этот вопрос, – резко говорю я. – Но учитывая, как все обернулось, думаю, можно сказать и так.
Дарси касается рукой моей ладони, чтобы я не наговорила лишнего. Я потрясена тем, насколько мне нравится это ощущение. Безопасность. Защита. Принятие. Он всецело на моей стороне.
– Переходите к сути, детектив. Предыстория нам всем отлично известна.
– Фиби также сообщила нам, что вас всегда тревожила мысль о том, что в день вашего сорокалетия вас, как и вашу мать, постигнет некая форма психического расстройства. Ваш день рождения ведь уже через несколько дней?
– Вы не можете арестовывать людей на основании имеющихся у них тревог и опасений, – парирует Дарси.
– А теперь вы не спите, – продолжает Хилдред, пропуская мимо ушей слова Дарси. Если Дарси – лев, то она – терьер. – Точно так же, как не спала и ваша мать. В этой ситуации мне представляется маловероятной версия о том, что вы не боитесь сделать то же, что сделала она. Она ведь всегда говорила, что вы с ней похожи, верно? Вы очень упорно трудились, чтобы доказать, что это не так. Головокружительная карьера. Дети. Крепкий тыл – ваш муж ведь, кажется, не работает. Все это, должно быть, оказывает на вас огромное давление? И тут вашу мать привозят в больницу, и она возвращается в вашу жизнь.
Я бы прямо сейчас придушила Фиби. Так и представляю, как она, преисполнившись фальшивой заботы, эффектно выкладывает всю нашу историю – включая те детали, что в прошлом оказались за скобками юридических и медицинских формулировок, – и выставляет меня потенциальным монстром.
– Вы посетили ее в больнице всего однажды, покинули здание в очевидном расстройстве, а немедленно после вашего ухода миссис Бурнетт была обнаружена мертвой. На полу возле кровати лежала подушка, а впоследствии были обнаружены улики, доказывающие, что она могла умереть от удушения. Скажите мне, что бы вы подумали на моем месте?
– Но с какой бы стати мне оставлять подушку валяться на полу? – Я так зла и расстроена, что игнорирую предупреждающие сигналы Дарси. – Я же не идиотка. Почему бы мне тогда не положить ее на место? Зачем оставлять ее на полу? С таким же успехом можно было зажечь огромную неоновую вывеску «Я только что убила свою мать».
– Вы могли запаниковать. С людьми такое случается, – включается в наш разговор Кейн.
– Мы с вами здесь не для того, чтобы обсуждать, что случается с другими людьми. – Дарси шелестит лежащими перед ним бумагами. – Насколько можно судить по этому первоначальному отчету, на лице и шее предполагаемой жертвы отсутствуют синяки и ссадины, также отсутствуют следы борьбы и применения силы. На руках покойной нет следов самозащиты, под ногтями отсутствуют частички кожи нападавшего.
– Патрисия Бурнетт находилась под действием седативных препаратов и на момент смерти не могла двигаться…
Дарси не позволяет Кейну закончить:
– Моя доверительница утверждает, что это не так – ее мать сумела крепко схватить миссис Эверелл за запястье и открыла глаза.
– Это всего лишь утверждение вашей доверительницы.
Скрестив руки на груди, Хилдред откидывается на спинку стула и, судя по ее виду, пребывает в бешенстве. Что бы она там ни вознамерилась вменить мне в вину, Дарси не оставил ей ни единого шанса. Может, я и была напугана, когда меня привезли сюда, но законы я знаю, и в те несколько часов, которые прошли, пока Дарси добирался в участок, я не сказала ничего.
– Вообще-то нет, – возражает Дарси. – По дороге сюда мне удалось пообщаться с сотрудниками больницы. На мониторе сердечного ритма и артериального давления Патрисии Бурнетт были зарегистрированы пиковые значения, это состояние длилось около тридцати секунд, и было зафиксировано в два часа сорок восемь минут. По словам медиков, такие значения не встречаются у пациентов, находящихся в состоянии полной седации, что соответствует утверждению моей доверительницы о внезапной вспышке активности ее матери. В следующий раз учащение пульса у миссис Бурнетт – весьма стремительное – было зафиксировано в момент, предшествующий ее смерти. – Дарси берет паузу. – Это произошло, когда моя доверительница находилась у себя в машине после телефонного звонка из школы сына.
– Где она находилась в момент звонка – вопрос дискуссионный.
– Пока да, – снова улыбается Дарси. – Однако я намерен запросить разрешение на просмотр записей камер видеонаблюдения с больничной парковки, на которой стояла машина миссис Эверелл. Удивлен, что вы не сделали этого, прежде чем угрожать моей доверительнице арестом.
Хилдред искоса поглядывает на Кейна, а тот сидит, сконфуженно уставившись на свою чашку кофе. Очевидно, что всю эту подготовительную работу должны были выполнить детективы.
– Что касается финальной части вашей весьма обстоятельной доказательной базы, хотелось бы напомнить, что из двух дочерей Патрисии Бурнетт именно моя доверительница получила высшее образование, сделала прекрасную карьеру в сфере юриспруденции и уже около двадцати лет состоит в браке. В то время как другая дочь – та самая, которую Патрисия пыталась убить, задушив подушкой в ночь собственного сорокалетия, – одиночка, так и не сумевшая раскрыть свой потенциал, явно отягощенная семейными обидами. В день смерти миссис Бурнетт она тоже находилась в больнице.
В шоке я впиваюсь взглядом в Дарси. Он же не думает в самом деле, что…
– Я ни в коем случае не предполагаю, что Фиби Бурнетт убила свою мать. Это нелепо. Почти так же нелепо, как предположение, что моя доверительница пустила бы под откос свою весьма впечатляющую карьеру и жизнь ради убийства, в общем-то, чужой женщины, к тому же с большой долей вероятности уже находившейся на смертном одре. Что касается тревог миссис Эверелл о том, что история ее матери может повториться… Спросите любого, чей родитель умер молодым от сердечного приступа, – все они боятся, что умрут в том же возрасте от того же самого, уж поверьте мне. В этом состоит человеческая природа. – Дарси откидывается на спинку стула. – Таким образом, детектив сержант Хилдред, все ваше дело разваливается само по себе. Полагаю, моя доверительница может быть свободна?
QC – королевский адвокат в Британии. Данной приставки удостаиваются наиболее опытные адвокаты, проработавшие по специальности более 15 лет.