На работе напряженно. К без четверти одиннадцать я успеваю провести две конференции, разобраться с некоторыми счетами и перезвонить трем клиентам. Приходится терпеливо объяснять им, что я не в силах ускорить работу судов и никак не могу влиять на скорость, с которой адвокаты их партнеров отвечают на запросы, насколько бы возмутительны ни были такие задержки, и что каждый мой звонок стоит денег им – моим клиентам. Люди всегда гораздо сильнее торопятся расторгнуть брак, чем связать себя его узами.
Проверяю мобильник. Три пропущенных с неизвестного номера, но кто бы это ни был, ему придется подождать. Прежде мне нужно уделить время кое-чему другому. Элисон.
Услышав стук в дверь, я набираю в легкие побольше воздуха. С Элисон никогда не бывает просто.
– Входите.
Элисон Кэнуик идет шестой десяток, при этом она искренне убеждена, что возраст сам по себе должен быть основанием для того, чтобы пользоваться авторитетом. Работая адвокатом гораздо дольше меня, Элисон напрочь игнорирует тот факт, что она – мой младший сотрудник. Если мне удастся еще и стать партнером в фирме, она, наверное, меня убьет.
– Отличная работа с экс-миссис Макгрегор. – Я с улыбкой указываю ей на кресло, но Элисон остается стоять. – Она должна быть довольна результатом.
– Насколько это возможно, когда муж после тридцати лет брака сваливает в закат с ровесницей старшей дочери.
Просто прими похвалу, хочется сказать мне. Конек Элисон – озлобленные, жаждущие мести жены. Я вовсе не уверена, что все они жаждут мести, но Элисон подстрекает их идти ва-банк, как поступила она сама десять лет назад, когда муж ушел от нее к другой. Возможно, если она перестанет подпитывать ярость в других женщинах, ее собственный источник иссякнет. Так или иначе, результат по делу Макгрегоров был хорош, однако не на сто процентов в пользу ее клиентки. Я сделала Элисон комплимент лишь для того, чтобы смягчить то, что собиралась сказать ей на самом деле.
– Да, вот еще. – Я продолжаю сидеть, невзирая на то, что Элисон все еще стоит. – Твои рабочие часы. – Лицо Элисон напрягается. Поехали. – В последние две недели ты отрабатывала меньше восьмидесяти процентов времени, и я решила, что стоит убедиться, что у тебя нет каких-то трудностей, о которых мы…
– Дурацкая программа наверняка что-то неправильно считает.
– Прошу, Элисон, позволь мне закончить. – Вот ее вторая фишка. Элисон никогда не может быть неправа. И никогда не может признаться в слабости. – Я не ставлю это тебе на вид, Элисон, – лгу я. – Всего лишь хочу убедиться, что с тобой все хорошо. Обычно ты прекрасно достигаешь поставленных целей.
Справедливости ради отмечу, что последнее на сто процентов верно по отношению к Элисон. В ней силен соревновательный дух, и даже если Элисон не всегда на вершине, ей уж точно известно, что мы обязаны отрабатывать не менее восьмидесяти процентов рабочего времени, чтобы получать зарплату.
– Я в порядке, – раздраженно бросает она. – Я прослежу за тем, чтобы ситуация исправилась.
– Я всегда готова помочь, что бы там ни было.
Едва эти слова вырываются из моего рта, я тут же осознаю, что выбрала неверную тактику. Элисон поджимает губы, в ее глазах ясно читается возмущение.
– Я учту это, – цедит она сквозь стиснутые зубы.
Очередной стук в дверь спасает нас обеих. Розмари, мой секретарь, тоже за пятьдесят, но из тех, кто излучает в этот мир тепло и радость, входит в кабинет, неся большую вазу с розами.
– Взгляни на них! – Розмари ставит букет на декоративный столик у окна. Они прекрасны – как минимум двадцать штук.
– Это для меня? – теряюсь я. Сегодня не какая-то особая дата, да Роберт и не купил бы мне розы. Он знает, что я предпочту получить в подарок живое растение, нежели заранее обреченное на смерть, даже если оно выглядит таким красивым.
Элисон, охваченная любопытством, медлит, а я даже не беспокоюсь о том, чтобы ее выставить.
– Это принесли вместе с букетом, – Розмари вручает мне карточку. Боже мой, это Паркер Стоквелл.
Еще раз – спасибо. Если захочешь повторить тот ужин, только позвони. Паркер х
Из моего рта вырывается стон. Розмари вопросительно глядит на меня, а всезнающая Элисон ехидно бросает:
– Дай угадаю – мистер Стоквелл? – Затем она разворачивается и уходит прочь, так или иначе окутанная ореолом победы, что раздражает меня гораздо сильнее.
– Гад какой, – припечатываю я, глядя на букет. – Приглашает меня на ужин. Сдается мне, он рассчитывает на положительный ответ, несмотря на то, что я замужем.
– Сдается мне, ему нечасто отвечают отказом.
– Верно. Но он совершенно точно не мой тип. – Глубоко вздохнув, я вычеркиваю разговор с Элисон из списка сегодняшних дел. «Может, стоит познакомить его с Элисон? – Я улыбаюсь своим мыслям. – Зачем ей так убиваться на работе?»
– Она ревнует, и только, – говорит Розмари. – Ты моложе, успешнее, у тебя любящая семья, и… Ой, вспомнила – твоя сестра звонила. Сказала, что набирала тебя несколько раз. Просила перезвонить. Как можно скорее – так она сказала.
Фиби.
Цветы, Элисон, мой сумасшедший день и отсутствие сна внезапно отходят на второй план. Фиби звонила. Я просматриваю пропущенные с неизвестного номера на своем мобильном. Номер зарегистрирован в Британии. Фиби. Моя сестра. Она вернулась. И все, о чем я теперь могу думать, – почему сейчас? Накануне моего дня рождения?