Вернувшись в отель, я заказала два больших бокала вина в номер, так что теперь, после недолгого сна, у меня кружится голова и пересохло во рту. Плохо соображая от усталости, я некоторое время пытаюсь понять, где нахожусь, и наконец вспоминаю. Я не в своем доме – том самом, ради которого вкалывала как черт. Меня оттуда выпнули. Я проверяю телефон. Ничего ни от Роберта, ни от Хлои, и то же – от Дарси. Я набираю смс Хлое: «Надеюсь, все в порядке. Люблю вас всех. Мама». Ты еще не послала подальше этого лживого ублюдка? – подсказывает мне вопрос похмелье, но я ничего не добавляю.
Прежде чем я уехала, мы ставили песню на повтор еще несколько раз – у меня не хватило духу попросить Кэролайн это прекратить, и я не хотела объяснять, почему. Она сказала, это мелодия потери и неотступной сердечной боли. Песня ей понравилась, и на пятом прослушивании я даже смогла уговорить себя, что это просто навязчивая мелодия. Может, так оно и есть. Может, она вовсе не связана с моими странными ночными бдениями. Я, черт побери, больше ничего не могу сказать точно.
Снотворное осталось дома, в буфете – я не видела смысла брать таблетки с собой, раз намерения принимать их у меня не было. Так что я пролежала без сна в незнакомой постели до четырех, бормоча себе под нос числа моей матери и стараясь не думать о том, что может происходить дома в мое отсутствие, когда некому проверить двери, окна и чуланы. Все ли в порядке у детей? Не случилось ли чего плохого?
В один момент я даже вскочила на ноги и принялась метаться по комнате, борясь с непреодолимым желанием прыгнуть в машину и ехать домой, хотя мое возвращение в такой час вряд ли поспособствовало бы тому, чтобы Роберт изменил свое мнение относительно моей нормальности. В конце концов, сделав несколько глубоких вдохов, я смогла успокоиться, принявшись выводить числа пальцем на стене.
Не вставая с кровати, я просматриваю электронную почту. В основном – всякая рекламная чушь, однако среди прочего затесалось сообщение из Хартвеллской лечебницы. Оно пришло вчера вечером, и я, должно быть, пропустила этот момент. Сообщение за подписью Дебби Вебстер, главной судебно-психиатрической медицинской сестры, гласит, что та соболезнует моей утрате и согласна меня принять и помочь чем сможет. Я поспешно отвечаю, что приеду сегодня же – прежде чем они начнут считать меня потенциальной убийцей, если полиция все-таки решит, что я – главная подозреваемая, и встаю, чтобы запустить кофемашину.
К тому времени, как я готова ехать, от Хлои все еще нет ответа. Я стараюсь об этом не думать. Она подросток. Она сердита, а игнорировать меня ей, вероятно, гораздо проще, чем попытаться наладить диалог. К тому же мое отсутствие дома помогло ей на время слезть с крючка Джулиана, так что, возможно, ей даже стало легче. Меня нет дома, значит, я ничего не скажу ее отцу. А в данный момент у нас есть и более серьезные проблемы.
Утро стоит прекрасное, и я распахиваю окно, чтобы свежий бриз помог мне взбодриться – в дополнение к энергетику, который я прихватила на заправке. Хартвелл – в часе езды от Лидса, и я – на другой стороне города, но сейчас, тихим воскресным утром, поездка приносит мне успокоение, дарит ощущение цели и направления в общей турбулентности моей жизни. Интересно, Паркер Стоквелл уже рассказал Бакли о моем вчерашнем взрыве? Вероятнее всего – да, ну и черт с ним. Я полностью в своем праве, когда говорю кому-то отвалить, к тому же я уже сделала предупредительный выстрел по поводу неприемлемой гендерной политики фирмы.
Разумеется, все это сливает в канализацию мои шансы на партнерство. Но, по крайней мере, Бакли не может меня уволить. Быть может, стоит сыграть в эту игру и уведомить его о возможных действиях Миранды, направленных против меня. О поцарапанной машине. О записке. Сука. О том, как она следила за мной в ресторане. Возможно, тогда Бакли со Стоквеллом немного смягчатся. Ненавижу саму мысль об отступлении, ненавижу выглядеть слабой, но я все еще желаю получить это партнерство. Я действительно желаю этого. А если Роберт считает, что я заброшу свою карьеру, чтобы он мог потешиться с этим мифическим баром, то он сам настолько же безумен, насколько считает безумной меня.
Я не безумна. Встревожена – да. Страдаю бессонницей – да. Доведена до рассеянности навязчивыми идеями – да. Но безумна? – нет. Это не обо мне. Приближаясь к Хартвеллу, я чувствую, как растет моя уверенность. Доктор Моррис права: пришло время встретиться с прошлым. Взять на себя ответственность. Поступить как взрослая. Осталось всего два дня до моего дня рождения. Через неделю все уже будет кончено, но будет только лучше, если я смогу подойти к своему сорокалетию без страха, что со мной случится то же, что случилось с ней.