Я опускаю спящую Хлою на пол. Та остается сидеть, прислонившись спиной к стене, свесив голову на грудь и широко раскинув ноги, как пьяная шлюха – какова она и есть. Думаю, здесь я ее и прикончу. Не уверена, что она достойна хоть какого-то уважения. Дочь своей матери – что верно, то верно. Такие способны только хотеть, хотеть, хотеть. Брать, брать, брать.
Потянув спину – вес бессознательного тела гораздо тяжелее, я бросаю взгляд в окно. Какое-то движение во время очередной вспышки молнии привлекает мое внимание. Неясная фигура, спотыкаясь, перебегает лужайку. Эмма. Так-так-так. Что-то тащит. Что там у нее? Камень? «Мамочка дома», – шепотом сообщаю я окончательно отрубившейся Хлое и поворачиваюсь к ней спиной – пора спускаться вниз, поприветствовать гостью.
Я вхожу в кухню. Буря продолжает бушевать, и следующая вспышка молнии выхватывает из темноты за стеклом ее лицо, искаженное яростью и страхом. Мокрые волосы в полном беспорядке. Она не видит меня и поворачивает к задней двери. Подойдя чуть ближе, я слышу, как она пыхтит, поднимая тяжелый камень. С моей работой она бы не справилась. И дня бы не протянула. Булыжник ударяется о толстое стекло, но ничего не происходит. Она предпринимает новую попытку – на этот раз сильнее, издавая при этом стоны, как чемпионка Уимблдона.
Стекло не выдержит. И когда это произойдет, я буду готова.