Я не спала. К половине пятого я все еще не сомкнула глаз, а когда забрезжил рассвет, забылась на пару часов, пока в семь утра домашний шум не выдернул меня из кровати. Поэтому в три часа дня, когда мы собираемся к соседям на барбекю, я уже основательно измотана.
– Эмма, ты выглядишь усталой! – вместо приветствия произносит Мишель, открывая перед нами дверь, и мне очень хочется ткнуть чем-нибудь в ее сияющие, безупречно накрашенные глаза.
– Непростая выдалась неделька, – отвечаю я, – и со сном не очень.
– А ты пробовала ромашковый чай?
– Нужно попробовать, – вежливо киваю я. Мишель – одна из тех женщин, у которых полно советов по любому поводу, и по большей части эти советы совершенно бесполезны. Надеюсь, не придется и в самом деле прибегать к этому средству.
Мишель проводит нас через кухню, двойные двери которой распахнуты прямо в их красивый сад.
– На мой взгляд, чай помогает, – оглядывается на меня Мишель. – Если плеснуть туда немного водки.
Я пропускаю Роберта вперед – мы выходим в сад, чтобы присоединиться к остальным гостям. Школьная банда. Больше друзья Роберта, нежели мои, хотя как он любит подчеркивать, «девочки» всегда зовут меня на коктейли и на ужины и предлагают сходить в театр, но со своим десяти-двенадцатичасовым рабочим днем я редко когда могу принять подобное приглашение.
– Мэтью прыгает на батуте. – Мишель заботливо кладет руку на плечо Уилла, и мне приходит в голову, насколько тесно они все здесь спаяны. Вместе водят детей по кружкам после школы, подменяют друг дружку, когда визит к парикмахеру мешает вовремя забрать ребенка, и все в подобном духе. Об этой стороне жизни Роберта я знаю совсем немного.
– А в том холодильнике у теннисного стола – «Фрут-Шуты»[2].
– Хитро придумано, – говорит Роберт.
– Мы достаточно возимся с ними в течение недели, разве нет? – ухмыляется Мишель, вручая ему бутылку пива.
– И то верно. Как вы справились с последним заданием по орфографии?
– Да ладно, это был всего лишь небольшой косяк! На этой неделе я была отличницей!
Они весело смеются, и мне тоже приходится натянуть улыбку, притворяясь частью группы. Уилл послушно бредет в противоположную часть сада, где уже играют дети. Младший сын Мишель – Мэтью – один из лучших друзей Уилла, а вот по поводу семилетнего Бена у меня гораздо меньше энтузиазма. Это здоровяк-задира и очень любит командовать. Впрочем, сегодня здесь две дочки Бетти. Ее старшенькой десять, и она настоящая красотка, так что Бен будет делать что она ему велит. У детей есть батут, настольный теннис и надувной бассейн, хоть сегодня и нет особой жары.
Что до взрослых – здесь только мы с Робертом, гламурные и привлекательные хозяева – Мишель и Джулиан, а еще Бетти с Аланом – новенькие в нашей компании, недавно переехали из Шотландии. Все они, по крайней мере, женщины, – участники созданной Робертом школьной беседы в Ватсапе. Быть может, нужно попросить одну из них напомнить ему, что нужно постирать физкультурную форму Уилла?
– Вина, Эмма? Может, джин-тоник? – Джулиан соорудил импровизированный бар рядом с большим газовым мангалом. Там уже стояли блюда с готовыми угощениями. Я вижу шампуры, унизанные креветками, сате из цыпленка, рыбные палочки. Искренне надеюсь, что у них найдутся сосиски или что-то еще подходящее для детей.
– У вас не найдется диетической колы?
– Да ладно тебе, выпей немного. Отпразднуй! – Джулиан наливает мне бокал белого вина.
– А что я праздную?
– Развод Паркера Стоквелла, разумеется. Местная газетенка уже тиснула статейку об этом.
– В самом деле?
Вот это сюрприз. Партнеры будут довольны бесплатной рекламой. И для моей карьеры тоже плюс.
– Моя компания занимается кое-каким строительством для мистера Стоквелла, – продолжает Джулиан, поднимая свой бокал. – С такими лучше не шутить. Так что отлично сработано!
– Благодарю.
Я немного удивлена – обычно мужчины не заговаривают со мной о своей работе, или о гольфе, или о чем еще они могут говорить, а обсуждать школу с женщинами я не могу, поэтому выходит ни то ни се. Так что нынешняя ситуация – приятное исключение. Я бросаю взгляд в сторону детского бассейна.
– Хлоя, не могла бы ты пойти приглядеть немного за Уиллом вместо меня? – Дочь стоит рядом со мной и, судя по виду, ощущает себя явно не в своей тарелке.
– Вообще-то я гостья, а не бесплатная рабочая сила, – отвечает она, покосившись на бокал в моей руке. – Хотя, судя по всему, мне придется поработать еще и водителем.
– Ха, туше! – хохочет Джулиан. – Давайте же, я хочу сыграть партию в пинг-понг. Кому-то из родителей придется присмотреть за этими чертовыми монстрами. – Оглянувшись через плечо, он добавляет: – По поводу твоей будущей вечеринки, Эмма. Надеюсь, дети на нее не приглашены?
При упоминании надвигающегося дня икс я вымученно улыбаюсь, глядя, как моя дочь толкает Джулиана локтем.
– Так и быть, старик, давай сыграем, – дразнит она. Вероятно, подростковая грубость моей дочери предназначается исключительно мне.
– Вызов принят. – Джулиан обводит глазами остальных. – Алан? Не мог бы ты приготовить детям бургеры с цыпленком?
Хлоя удаляется, смеясь над чем-то, что говорит ей Джулиан, и хлопает его по руке, прежде чем каждый из них занимает свое место у противоположных концов стола. Даже она чувствует себя среди этих людей более непринужденно, чем я. Правда, в определенный момент Хлое приходилось присматривать практически за всеми присутствующими детьми – такая вот расплата за то, что оказалась незапланированным ребенком моей юности – так что, по правде говоря, я просто радуюсь, что она еще не отказывается от семейных выходов.
Как бы там ни было, когда бургеры с цыпленком готовы и дети, расположившиеся на пледе, готовы их уплетать, я ощущаю довольство. Вино придало мне приятной легкости. У Бетти своеобразный шотландский юмор – весьма грубый. Мне кажется, в другой компании ее шутки показались бы мерзкими, но провести с ней вечер было бы забавно. Она безжалостно передразнивает некоторых школьных мамаш, а я, хоть и знаю их только по именам, смеюсь в голос – все благодаря ее комическому дарованию. Может быть, если бы я постаралась получше, я смогла бы подружиться с этими женщинами? Добавлю это в свой бесконечный список дел. Стараться лучше с мамашами. Возможно, стоит пригласить их к нам. Или позвать куда-нибудь на ужин – так будет проще.
– У тебя же был такой, верно, Роберт? – кричит Мишель куда-то вдаль, и Бетти немедленно прерывается. – Потрепанный старый «Ленд-Ровер»? Уже давненько? Они сейчас в тренде! – Мишель говорит очень громко. Она что, начала пить вино еще до того, как все собрались?
– Да и правда.
Я уже успела позабыть об этой мужской игрушке. Я подарила ему эту машину на тридцатипятилетие, когда меня назначили старшим юристом в фирме.
– На этом «Ленд-Ровере» было проклятие.
– Он был у меня всего полгода. – Роберт допивает свое пиво. – Так что вы все уже отписались в Фейсбуке по поводу Эмминого сорока…
– Что за проклятие?
– Да я шучу, конечно, – со смехом отвечаю я. – Машина была старой и дешевой, если честно. Но с ней вечно что-то случалось, а потом Роберт решил ее утилизировать. Непосредственно перед тем, как мы решили переехать, так ведь? Я была в отъезде, на семинаре, а вернувшись, обнаружила своего мужа в синяках. А «Ленд-Ровер» был продан на металлолом.
Как я могла об этом забыть?
– Я не справился с управлением и въехал в дерево.
– Хорошо, что мы от нее избавились, – говорю я, искоса поглядывая на дочь. – В ином случае это могла бы быть твоя первая машина, Хло! Маленькая лохматка для универа. Подарок на восемнадцатый день рождения.
Хлоя явно не впечатлена:
– Вообще-то я думала о годичном отпуске.
Для меня это новость, но настроение у Хлои меняется непредсказуемо. Так что пока остальные наперебой выспрашивают у нее почему или вспоминают, как колесили по Европе или проводили лето в Тайланде, или что там еще им посчастливилось испытать, я просто спускаю все на тормозах.
– По крайней мере, у тебя есть еще год, прежде чем придется взвинтить расценки, – говорит Алан.
– Это самое типично шотландское, что можно было придумать, – отзывается Бетти. – Так грубо! Простите.
– Мы же говорим об Эмме, – вступает Роберт. – Вопрос денег давно не стоит. На свою первую машину она накопила уже к четырнадцати годам, разнося газеты и работая по выходным, – со смешком заканчивает он, и это меня бесит, словно желание обеспечить себе лучшую жизнь делает меня ханжой.
– Наверное, здорово иметь жену, которая умеет копить. – Джулиан наклоняется, чтобы наполнить свой бокал заново. – И насколько же здорово, наверное, иметь жену, которая умеет зарабатывать. Как же тебе повезло, Роберт!
Джулиан поднимает бокал:
– За Эмму!
Мишель выглядит оглушенной. На долю секунды, которая нужна ей, чтобы взять себя в руки, в ее глазах отражается неподдельная боль.
– Ну спасибо, дорогой, – ледяным тоном произносит Мишель. – Я как раз вспомнила, что в понедельник собиралась купить новую пару туфель.
– Мишель усердно трудится, – подаю я голос, – как и Роберт. Готова поспорить, что вы заняты ничуть не меньше моего, а я бы никогда не смогла столько времени посвящать делу, будь у Роберта стоящая работа. – Едва договорив, я замечаю, что теперь пришел черед Роберта возмущаться:
– Вообще-то, Эм…
Вопль прерывает все разговоры, и я вскакиваю на ноги за долю секунды, сердце колотится в груди. Это мой ребенок. Мать всегда знает. Батут.
– Он должен был прыгнуть! Но не стал! – Бен стоит на батуте, уперев руки в бока. Уилл рыдает, сидя на траве. – Я хотел помочь!
– Ты что, толкнул его? – Вокруг батута есть страховочная сетка, но она провисает и явно нуждается в замене. – Толкнул? – Уставившись на Бена, я наскоро осматриваю Уилла. Крови нет. Ничего не сломано. Слезы потихоньку высыхают, и я с облегчением понимаю, что он не пострадал, просто напуган. Я снова поворачиваюсь к Бену. Другие дети затихают. – Подойди сюда и извинись! Ты сделал это намеренно. Все могло закончиться плохо.
– Это была чертова случайность! – Между мной и своим старшим сыном внезапно возникает Мишель. – И не кричи на моего сына.
Она слегка покачивается. Мы обмениваемся оценивающими взглядами. Мы обе сдерживаемся. Мы обе знаем, как близки сейчас к тому, чтобы наговорить таких слов, которые не вернешь обратно и о которых мы, вероятно, нет – определенно – будем сожалеть.
Она пьяна, а я измотана. Пора домой.
Детский напиток на основе фруктового сока.