9 апреля (Ни спрятаться, ни скрыться)
Арфы нет, возьмите бубен.
В бубен
Буй мурло.
Пижонов ненавижу.
Пижоны хуже мурлов, мурл, мурла (не важно)
Записаться в секту воинствующих феминисток и мужененавистниц.
Мужики зло (особенно богатые и на самокатах)
Посмотреть фильм
Объесться кофетами, а потом уже см. Предыдущий пункт.
– Приставать к тебе? Я еще пока не до конца рехнулся, – ощерился Леднев. Черт клыкастый. Зубы у него… Наверное проволоку стальную на раз перекусит. – Я вообще не знаю, зачем приперся. Вчера поклялся себе, что буду обходить все ареалы твоего обитания по кривой дуге.
– Да ну, и что же вас свернуло с этого замечательного истинного пути? – фыркнула я, – неужели наконец научились понимать, что вы не пуп земли.
– Левушку надо долечить. Ну и… В общем, ты мне нужна, – замялся олигарх и меценат. А он очень симпатичный, когда не превращается в носорога. Точнее. Он похож на человека в такие редкие минуты просветления. На нормального человека, а не сноба и пижона.
– Вот видите. Вы меня преследуете, – вредно буркнула я. Мысли в моей голове появились дурацкие и опасные. Он не моего поля ягода. И у него есть невеста.
– Не приведи господи. Я пока еще не самоубийца. Просто у меня проблемы, которые решить должна ты.
– Должна? Это уловка из учебников для маньячелл. Наверняка ваша настольная книга.
– Да нет. Даже не знал, что у маньяков есть учебник. Но ты то точно ее от корки до корки проштудировала.
Ну надо же, какой мерзавец. У меня аж дыхание перехватило. Не знаю как выдерживает этого гада его ногастая. Но я дурею, когда он рядом и слетаю с катушек.
– Гад, – рявкнула я, пытаясь нащупать что-нибудь тяжелое. – Должна я ему. Да я всем простила, кому должна. Хотя нет, вам я точно должна. Дать пинка под ваш снобский хмырячий зад.
– Стерва и истеричка. Приставать к тебе может только слепоглухонемой идиот, в оранжевом, который без таблеточек волшебных осчастливить даже тебя не может.
Он ко мне не приставал. Не приставал, потому что приставать ко мне, это все равно, что пытаться поцеловать гюрзу прямо в ядовитое жало. Ну, так он сказал, прежде чем я схватилась за электрошокер, которым мы с Параней обычно вырубаем слишком агрессивных животных.
– Ты страшнее цунами, – рявкнул этот поганец, позорно отступая к двери. И, черт возьми, мне стало страшно обидно. – Разрушительнее торнадо, – проорал он уже из-за двери, в которую я запустила тяжелое пресс-папье, подаренное мне мамой Жоры на новый год, вроде.
– Чего он приходил то? – тут же нарисовалась в дверном проеме, явно считающая себя бессмертной, Парашка.
– Прощения попросить хотел, – сдунула я с налитых кровью глаз выбившийся из моей прически локон.
– И как? Попросил?
– Ага, три раза. Пижон дешевый, – проорала я в пространство за дверью. – Скот и павиан. Мудак еще. Точно.
– Зря стараешься, Леднев сбежал, будто за ним свора чертей гналась. Слушай, ну у вас и страсть, конечно. Просто африканская. Аж Жора сдулся и попытался слинять, когда ты тут буйствовать начала. Огонь.
– Уйди, – рыкнула я, чувствуя себя выжатой как лимон. Даже на идиотизм подруги реагировать сил у меня не осталось. – Или я за себя не отвечаю.
– Это хорошо, что не отвечаешь, потому что сегодня мы уходим в отрыв.
Вот если честно, когда Парашка так воодушевлена, надо прятаться. Лучше всего, где-нибудь на краю земли, под черепахой, на которой балансируют три слона. Мертвой притвориться не удастся, потому что моя подруга когда решает уйти в отрыв, неудержима и опасна. Поднять покойника для нее в момент ажитации дело плевое. Иногда мне кажется, что если настанет восстание живых мертвецов, это точно будет ее рук дело. Вот ей-ей.
– В отрыв? Слушай, я наверное не смогу. У меня сегодня медитация с гуру Харишнейхой. Мы будем поклоняться Ганеши и Ганапатти, входить в транс и выходить в астрал.
– Транс и астрал я тебе организую, а так же тантрический трах мозга и аювердическую гимнастику, – пообещала Параня. И я поверила ей сразу и безоговорочно. А я еще поняла, что соскочить не удастся, даже если ей придется меня из-под земли выкопать, она это сделает. – А Ганеша уже самокат кочегарит. Мы сегодня взорвем ночную жизнь этого сонного царства. Этот город содрогнется.
– Не надо, – икнула я, представив руины полыхающего ночного любимого города. – Может просто погуляем? Ну, там, на танцы сходим. Даже в караоке можно.
– Надо, Федя, надо. А в караоке я с тобой не пойду. В прошлый раз еле ноги унесли. Не все выдерживают пытку бардовской песней в твоем исполнении. Не доросли еще люди до такого экстазу, – радостно загоготала Парашка. Боже, пусть этот день скорее закончится. А что если спрятаться в моем родном склепе? Там же дверь бронированная и жалюзи, которые скорее всего Параскева вскроет консервным ножом, при этом злодейски хохоча, подняв лицо к полной луне. – Форма одежды «спортивно-блядская» – исчезая за дверью, вбила последний гвоздь в крышку моего гроба подруга сатаны.
Теперь точно все. Я представила, как мы втроем на одном самокате мчим по пустынным улицам, разодетые как портовые проститутки, поежилась, фантазия то богатая у меня, и пошла работать. Судя по настрою Парани, жить мне осталось не так уж и долго.
– Зато Леднев не будет трахать мой мозг, – злорадно подумала я. Знала бы, как я ошибаюсь, точно бы забилась в нору. Но я решила, что если от отрыва отмазаться не удается, то надо получить удовольствие. Дура я, и не лечусь.