11 сентября (ну как тут не спросит, где стакан?)
Я дура (так сказали параня и Жопинский)
Мама звонила, я не ответила (страшно)
Носорог ушастый звонил (я не ответила. Ненавижу)
Дормидонтыч старый козел.
У меня больше нет друзей. Предатели мерзкие.
Дорогой дневник, мне сегодня сделали предложение. Я счастлива? Как бы не так. Но, где-то в глубине души (очень глубоко) меня раздувает от непонятного удовольствия, и это немного пугает. Возникает вопрос, а не рехнулась ли я? Ведь я же ненавижу этого мерзкого, наглого, нахального, совершенно отвратительно красивого мужика, который сделал выбор в мою пользу, а не ногастую свою позвал замуж. Хотя, конечно, все он делает только для себя любимого. А я просто расходный материал. Сука он, вот он кто. Ненавижу.
– И ты отказалась, – утвердительно чавкает Параня, слизывая с огромной ложки вареную сгущенку. Черт, я тоже хочу, до одури. Вот так же вот, прямо из банки этой липкой сладости. Может тогда в животе моем затянется проклятая дыра, из которой весь воздух выходит. И дышать нечем. – Ну что сказать? Жопинский, а ты что думаешь по поводу отказа нашей шальной императрицы охрененному мужику?
Борька расположился на полу нашей с Парашкой ординаторской и зачем-то скрутил колеса со своего адского самоката, который зачем-то разукрасил под хохлому, только вместо цветочков в вязь узора вплетены черепа. Красиво. Подозреваю, это так наш друг милый отмечает «сбитых»
– Дура, – вякнул проклятый предатель, высунув язык от усердия. Чтоб у его гайки резьбу сорвало. – Круглая. И похудела еще. Фу.
– Видишь? Даже наш «двухколесный» осознает, что ты, Лара, чекалды, – снова сунула в банку свое огромное «весло» поганка подружка. – Сколько бы ты сразу зайцев одним выстрелом положила. И маму бы свою за пояс заткнула, и деньжат бы заработала, и подружке бы любимой помогла пожить красиво. Даже Жопинскому бы могла машину купить. А то ведь он с этим самокатом истрахался уже, вон посмотри, что с парнем стало. Совсем одурел. А был орел какой, кровь с молоком. А теперь Эдвард Каллен с ним в сравнении румяный. Эгоистка ты, Ларек. Ни себе, ни людям. И не поживешь красиво. Выдаст тебя мамуля твоя за полковника, будешь ему массаж простаты делать, да сожалеть об упущенном.
– Но это же унизительно. Фиктивный брак. Да за кого он меня держит? Да пошел он, пусть найдет другую дуру. И вообще, больше мы про Леднева не разговариваем, это правило новое. Он скот и козел, – всхлипнула я. Черт, забыла же я совсем про мамин ультиматум. И перспектива, нарисованная Параней меня совсем сейчас не вдохновила. Даже чуть-чуть затошнило. И сгущенки перехотелось. Зато захотелось съесть пончик. Такой вкусный, эклерный, чтобы он аж тек сиропом, а внутри чтобы…
– Ага, и легок на помине, – фыркнула Парашка, обдав меня липкими брызгами. – Кстати, мы тут козлов лечим, не забывай. А букет то какой, закачаисся. Слушай, может он меня возьмет? А что, я тоже ничего так. Носик припудрю, и просто душка. И трусы у меня красивше. Скажи, Борян?
– Красивше. Да даже я бы согласился, – хмыкнул Иуда Жопинский, уставившись в окно. Я вскочила со стула и метнулась в туалет, на ходу крикнув «Меня нет». Нет, ну а где еще спрятаться от такого назойливого, как комар, женишка? И букет поганый, наверняка опять вонючий. И вообще… Ненавижу.
– Она в туалете спряталась от вас, – боже. Я убью Парашку. Сдала меня сразу с потрохами. – Сказала, что вы козел винторогий.
Я замерла на месте, прилипнув спиной к туалетной двери и забыла как дышать, слушая неумолимо приближающиеся к моему укрытию шаги. Наверное так же страшно и безжалостно топал терминатор, пришедший убить Сару Коннор.
– Открывай сейчас же, – громкий рык снаружи заставил мои ноги превратиться в кисель. – Я все равно на тебе женюсь, хочешь ты этого, или нет, даже если для этого мне придется разнести эту вашу богадельню. Учти, я всегда беру то, что хочу.
– Ну почему именно я? – проныла я, сразу и безоговорочно поверив каждому слову носорога. – Параню вон возьмите, она готовит хорошо, и трусы у нее правильные всегда. Кружевные, в попу врезаются. А я не могу такие носить, потому что мне все время кажется, что они меня напополам раазрежут.
Боже. Что я несу? Я дура. Правы Параня с Жопинским. Я идиотка, у которой в мозгу одна извилина, и та от шапочки хирургической отпечаталась.
– А я к маме твоей ездил, – рявкнул чертов демон из-за двери и как раз в тот же миг в кармане моего кителя настойчиво зазвонил телефон. – Торт ей отвез.
– Вкусный?
– Не знаю. Буя надо спросить. Это ему в лицо он прилетел, – хмыкнул ушастый носорог, пока я боролась с нежеланием отвечать на звонок «любящей» мамули. – Слушай, ты же такой не станешь? Как говорят, хочешь узнать какой твоя жена будет, посмотри на ее мать. Она у тебя конечно ведьма.
– А вам то какое дело, какой я стану? Брак же будет фиктивным и ненадолго, – о, черт. Ну зачем я? Он же подумает… Подумает, что я повелась. А я не повелась? О, маза фака.
– Значит ты согласна?
– Я еще не сказала да, – хныкнула я, сбросив таки настойчивый звонок. И телефон отключила.
– Ты не сказала нет. Открывай дверь, Анна, Австрийская, блин. Или я зову Буя.
Ну и я открыла. Уставилась на скрюченного на полу перед туалетом олигарха, и с трудом сдержала истерический смех.
– Ты же хотела. Чтобы я на колене делал предложение, – прорычал Леднев, прожигая меня взглядом своих чертовых злых глаз. Букет он в меня буквально кинул, потом подскочил как черт, подхватил меня на руки. А я от изумления даже не смогла сопротивляться. Да и не хотела я сейчас этого делать. Устала что-то.
– А кольцо? Предоложение без кольца? Вы все таки муфлон. Короче, я не согласна. Хотя нет, согласна. Может хоть мама отстанет. Но без интима. И как только вас выберут, мы разведемся. И еще, я без маминого благословения не могу. А потом…
– Буй, – прорычал Леднев куда-то в пространство, и вдруг в губы мне своим раскаленным ртом впился, так, что воздух вообще исчез из эфира.
– Это что еще такое было? – начала я закипать как чайник. Даже пар наверняка из ушей полез.
– Сделку скрепили, – хмыкнул наглый мерзавец, так и не выпустив меня из захвата сильных рук.
– Я же говорила дура она, – хмыкнула где-то за гранью моего восприятия холера Параня.
– Еще раз тронешь меня…
– Ты достанешь свои щипцы для кастрации, я помню.