15 мая (продолжение)
Что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной, когда мои друзья со мной?
УЗИст из Парашки как из говна пуля.
Мои друзья – сборище придурков (что, впрочем, не удивительно. Какие сани, такие и сами, как говорится)
Хочу резинового мармелада, чтобы прям склеивал челюсти (купить)
Хочу домой.
Хочу носорога ушастого проклятого. (чур меня, чур)
Ненавижу.
Немного поплакала.
Сильно поплакала, потому что…
– Ни пса не вижу, – пробубнила Параня, вдавив датчик аппарата УЗИ мне в пузо. – Может ты на бок ляжешь? С сукой бобтейла сработало тогда.
– А может я тебе дам по башке датчиком? – гавкнула я, стирая с живота отвратительный сопливый гель.
– Вот ты какая. Стараешься для тебя, стараешься. Ты только рычишь. Могла бы спасибо сказать.
– А может мне еще хвостом вильнуть, и тебя за палец тяпнуть, как та приснопамятная ботейлиха? – я поднялась с кушетки, отряхнулась, встрепенулась, уставилась на открывшуюся дверь, в которую просочился Жопинский, с пакетом в руке, украшенным логотипом ближайшей аптеки. Черт, эта поганка его-то когда успела вызвать? Ритуал что ли у них какой есть вызывной, как у демонов? Ну там, о князь тьмы, явись, и заклинание еще, потом махнуть датчиком и два раза на стуле крутануться. – Идите вы в пень. УЗИсты недоделанные. Не видно там ничего, потому что нечего видеть. Дураки какие-то. Ну не могла я забеременеть. Люди вон годами стараются, а я… да пошли вы.
– Напится было надо, – выкнул Жопинский и постарался слиться со стеной.
– Тебе лишь бы напиться, – о боже, это какой-то дурдом с элементами хоррора. И я в нем основная, судя по идиотизму, творящемуся вокруг.
– Да нет, я просто читал в брошюрке, в поликлинике, пока маму ждал, что для того, чтобы рассмотреть матку лучше, нужно, чтобы был полный мочевой пузырь. Тогда он там приподнимает все что нужно, и вуаля, все видно.
– Надо же. Умный какой. И что тебя с первого курса тогда вышибли? – хмыкнула я.
– Пей,-в руку мне впечаталась двухлитровка кваса. Не знаю, что там у меня приподнимется с двухдневного хлебного напитка. Боюсь что совсем не матка. Но деваться мне некуда сейчас было. Я вздохнула обреченно. Потому что если Параня решила что-то, то выживших обычно не остается. – А чего ты в поликлинике то делал? – переключилась она тут же на нашего приятеля.
– Маму возил, я ж говорю. Она ногу сломала. Ездили на рентген, – промычал Жопинский, боком двинув к табуретке, стоящей у стола. Явно почувствовал, что убивать его сегодня не будут, паразит.
– На чем возил? – тут даже мне интересно стало. Такси наш милый друг не признает, автобусы для него сродни пепелацу, который может унести Борюсика на планету Плюх, в общем тоже не рассматриваются как транспорт. Все остальные городские средства передвижения общественные вообще табу.
– На самокате. А что, маме даже понравилось. Правда она костыль потеряла по дороге и узлом от косынки натерла подбородок. Но это мелочи.
– Мелочи, – восторженно прошептала Параня. Я прикрыла глаза, пытаясь представить сто двадцати килограммовую Людмилу Марковну, роста в которой два метра в косынке на самокате. Картинка перед глазами встала эпичная и слишком яркая, аж голова закружилась. – Косынка.
– Ну да. Я велел повязать, чтобы мамин любимый парик не снесло, когда мы будем ехать, – дернул плечиком наш друг фонарный столб. – Чего пристали к маме моей? Я хороший сын.
– Шикарный, – простонала я, представив, как меня, когда-нибудь, в будущем, сын повезет в больницу. Тогда уже наверное будут какие-нибудь летающие самокаты, еще веселее. Черт, какой сын? Не будет у меня никакого сына. Только кошки и Парашка обезумевшая – это мой удел.
– Ты пей давай, – приказала холера, вырвав меня из опупенных мыслей. Да пошла она. Только кошки у меня будут. Десять, а может пятнадцать. Только кошки.
– А зачем ей эту бурду хлебать? – вступился за меня Жопинский, я прям грешным делом его расцеловать возжелала. Спас буквально меня от конфузу.
– Ты ж сам сказал, надо напиться, – налилась глазами Парашка.
– Так сопливых вовремя целуют. Я тут вон целый мешок купил для определения беременности, – выпятил гордо костистую грудь друг ситный и выложил на стол…
– Это что? – нет, мне правда стало интересно.
– Ты чего? Термометр. Надо эректальную температуру смерять. У беременных она всегда выше. Это я тоже в брошюрке прочитал. Вообще, такая интересная была. Там картинки еще…
– Ректальную, – медовым голосом поправила Параня нашего слишком рьяного товарища, который, оказывается, умеет читать, на мою беду.
– Ну да. Там короче…
– Мы с Ларой знаем, что это, поверь. И как же ты собрался ее мерить бесконтактным термометром? – уже проорала Параня, оскалив зубы. Я молча двинула к двери. Страшно же, капец стало. – Я щас тебе измеряю эректальную температуру, так измеряю, что у тебя обычной не станет. Я тебе что купить велела, паразит ты двухметровый? Я сказала купить…
– Тесты. Но я застеснялся. Слушай, это вообще-то ваши женские вещи. Я…
– То есть, читать брошюрки про матки и влагалища тебе было не стыдно?
– Нет, даже интересно. Там с картинками… – начал закапывать себя еще глубже дурак Жопинский. И слава богу. Я выскочила из кабинета и прямо в хирургическом костюме заскакала в сторону аптеки, очень надеясь, что вернусь не на пепелище. Нет, я не за тестами побежала. Страшно захотелось гематогена и аскорбинок кисленьких. Прямо вот до дрожи.
Огляделась по сторонам, прежде чем перебежать дорогу. Что-то царапнуло меня, когда я увидела машину, стоящую в кустах. Дорогую машину, блестящую черным лаком. А, мало ли кто там припарковался. Места то для парковки фиг найдешь.
В аптеку я вбежала, загибаясь от острого желания срочно проглотить активированного угля. Вот просто срочно, и жизненно необходимо.
– Угля мне пачку, – рявкнула я, подрагивая, как чихуа Петюнчик, мой пациент.
– Что, снова Жора? – участливо поинтересовалась провизор Танечка, милая девочка, с глазами цвета лазури. Протянула мне желаемое и замерла, глядя как я запихала в рот полпачки таблеток и начала их жевать, хрустя на всю аптеку. Затошнило сразу и жутко.
– Ларис, ты в норме? – хмыкнула Танюшка. Я вздрогнула, представив, как выгляжу со стороны.
– Да, просто… Тань, дай мне гематогену и аскорбинок желтых. В пакетик положи, пожалуйста. Я деньги забыла, после работы занесу, – всхлипнула я.
– Да не заноси. Я там это, подарок еще положила. У нас акция сейчас, – задумчиво улыбнулась синеокая фея, а я хлюпнула носом и заревела от избытка чувств. Какие все таки вокруг люди хорошие. Вышла на крыльцо аптеки, сунула руку в пакет, за гематогенкой, ухватилась пальцами за твердый уголок коробочки с подарком. Стало интересно, я выудила на свет подарочек и застонала. Сговорились все что ли?
– Ларис Степанна, – голос за моей спиной прозвучал как взрыв челябинского болида. Красивый голос, властный с бархатными нотками и интонацией хозяина мира. Я судорожно пихнула чертов подарочек обратно в пакет и приняла низкий старт. – Бежать собралась?