Восприятие времени — забавная штука. Часто сугубо индивидуальная, завязанная на обстоятельствах, здоровье, возрасте. Принято считать, что в детстве время ползёт медленно, совершенно никуда не торопится, а во взрослом возрасте — летит, сломя голову. Да, это в лучшем случае полуправда, контекст правит временем вне зависимости от числа прожитых лет. Но примем как факт, что оно ведёт себя странно — даже в мире, лишённом магии.
Чего уж говорить о самом сердце Полуночи?
Даже более того — о колдовской ловушке, оставленной невесть столько столетий назад кем-то из другого странного замка, по имени Затмение. На данный момент — если слово «момент» здесь вообще было уместно — мне удалось лишь выпытать это самое имя. Выпытать, собрав силу воли и подключив отголосок мелодии высших сфер. Голос, идущий из ниоткуда, нехотя сообщил этот крошечный кусочек информации и затих, словно его никогда и не было. А я остался висеть во вневременье, лишённый свободы действий во всём, кроме размышлений.
Спасибо, конечно, и на том.
Когда я впервые узнал, что вечных замков было несколько? Из рассказа Илюхи? Нет, раньше, гораздо раньше. Ещё когда Геннадий Белый повадился приходить на приёмы под инвизом, тем самым нарушив законы гостеприимства. «Грубо поправ», как бы выразилась Кас. Да ещё и внятного ответа дать не успел, утащенный в темницу своевременно вылезшим Жнецом…
Потом уже удалось вытащить его и расспросить вместе с Инзором, но не вытянуть ничего полезного. Отдельные детальки необъятного паззла, по которым удавалось разве что гадать об общей картине. И даже сегодня — вот, опять слово с привязкой ко времени — картина была открыта дай бог если на треть.
Итак, семь замков. Построены во время оно, то бишь хер знает когда. Летоисчисление Полуночи начиналось более одиннадцати тысяч лет назад, и я бы скорее предположил, что цифра преуменьшена, а не преувеличена. На Земле в этот период только-только зарождалась цивилизация, а на просторах великой паутины неизвестный зодчий уже возводил на «силовых точках мироздания» магические твердыни невероятного могущества. Замки, что награждали своих хозяев сверхъестественными способностями. Замки, что искажали ткань реальности и отбрасывали длинные тени на соседние миры. Замки, что ловили, порабощали и пожирали души разумных существ.
Замки, у которых изначально было предназначение. По крайней мере, у шести из семи. В чём оно состояло — ни малейшего понятия, но, если верить голосу, идущему из ниоткуда, предназначение было выполнено тысячелетия назад. Всеми, видимо, кроме самого Затмения.
Что нам известно по остальным?
Полночь — моя вотчина. До начала моего правления стояла без хозяина не менее двадцати лет. Жива, но находится на грани гибели.
Полдень — под управлением Мелинды. Судя по всему, она не относится к «истинным» хозяевам, то есть, не унаследовала замок, а каким-то образом его захватила. Впрочем, непохоже, чтобы это как-то отразилось на её способностях.
Закат — во власти Конрада фон Неймена, который мало того, что пережил нашу предыдущую встречу, так ещё и меня убил. Перед этим записав во враги — вполне логично, а всё равно неприятно.
Сумрак — стоит без хозяина неизвестное количество времени. Это не мешает ему регулярно «ловить» новых бедолаг, с Земли и не только.
Заря и Рассвет, замки-близнецы. Предположительно уничтожены три тысячи лет назад. С другой стороны, голос из ниоткуда говорил, что в «бездне» на данный момент находится лишь один замок, шестой. Полночь по его утверждению была вторая, но к кому относился номер шесть, я не знал.
Номер семь, полагаю, само Затмение. Статус неизвестен, наличие хозяина неизвестно. Кто говорил со мной через колдовской меч, почти обрубивший поток силы для Полуночи — понятия не имею. Хозяин замка, один из его эмиссаров, сам замок? Было это настоящее общение или просто продвинутая запись автоответчика?
На самом деле не столь важно. Важно — вырваться, обрести свободу и довести начатое дело до конца. Показать, так сказать, кто здесь хозяин.
Легко сказать — трудно сделать. Я не шутил, когда размышлял про свободу действий — точнее, полное её отсутствие. «Кат-сцена» вокруг продолжалась, не оставляя мне большого выбора. Я застыл посреди не-пространства, всё ещё уставившись на почти перерубленную сияющую вену и собственную руку, намертво вцепившуюся в рукоять двуручного меча. Не знаю, сколько в этой картине было реальности, а сколько — адаптации для моего скудного человеческого разума, но выглядело оно именно так. Невозможно повернуть голову, даже глаза, нельзя моргнуть и уж тем более — разжать пальцы, чтобы выпустить проклятый меч. Казалось бы, голос Затмения возник у меня в голове, и общались мы мысленно, но даже такая опция сейчас отсутствовала. Полный паралич. За небольшим исключением — подчиниться приказу. Я чувствовал, что если постараюсь и рвану меч в нужную сторону, окончательно перерубая силовую вену, это мне удастся без проблем.
По сути доступных вариантов было всего два: согласиться с неизвестным голосом и окончательно обрубить поток силы, либо оставаться в подвешенном состоянии на веки вечные.
Э, нет. Так дело не пойдёт.
Я попробовал возобновить диалог. Любые вопросы, любые фразы, вкрадчивые предложения, гневные тирады, нелепые шутки и грязные оскорбления. Все мои мысленные потуги оказались тщетны — пустота не ответила, как и было положено пустоте. Как там было в старом анекдоте?
«Доктор, меня все игнорируют!»
«Следующий!»
Способности не отзывались. Они оставались со мной, я всё ещё ощущал мощь «Зверя» и гибкость «Метаморфа», но словно не мог дотянуться до активатора в собственном мозгу. Затык. Блок. Ментальная преграда непреодолимой силы.
Кажется, я догадался, как именно погиб лорд Роланд фон Харген.
Это место балансировало на грани реальности и фантазии, погружённое в карман безвременья, но даже здесь действовали какие-то физические законы. Будь я хоть десять раз хозяин, моё тело не бессмертно, а разум не защищён от безумия. Пока я остаюсь в тисках ловушки, я не только бессилен, но и уязвим. Если моя догадка верна, и Роланд погиб здесь же, дело совсем дрянь. У него было куда как больше сил, навыков и опыта, могущественная магия и невероятные технологии. Он тоже спускался к сердцу второпях, но по уровню подготовки опережал меня на две головы. Опережал во всём — кроме одного.
Шкатулка. Шкатулка с мелодией высших сфер, что всё ещё звучала вокруг.
Несущая силу музыка уже помогла мне задать вопрос, выходящий за рамки магии западни, но после этого отступила. Понимание пришло чуть позже — когда я в очередной раз безуспешно попытался воззвать к своему личному могуществу. Оружие Затмения не просто нарушило поток энергии, текущий от «силовой точки мироздания» к Полуночи, оно само частично подключилось к нему. Возможностей у этой ловушки было не слишком много, зато сырой силы — хоть завались. Если мелодия шкатулки попытается передавить её, то быстро кончится, при всех запасах.
Зато она продолжала выполнять другую задачу. Ту, для которой я её сюда и принёс — возвращать жизнь замку. Теперь было понятно, что это тоже временная мера, если не устранить основное препятствие.
Но в месте, где время вело себя странно, даже небольшая подпитка могла сотворить настоящее чудо.
— Мне нужна помощь.
Я всё ещё не мог говорить — только мыслить. На этот раз мои безмолвные воззвания были направлены наружу, в не-пространство на грани реальности, в самый центр сердца Полуночи. Я знал, что она начала пробуждаться, что магия шкатулки напоила её, фактически вернув с того света. В таком состоянии Полночь определённо не могла помочь мне грубой силой, но годился какой угодно вариант — кроме того, что требовало от меня Затмение.
— Нужна помощь. Любая помощь! Услышь меня, отзовись!
Забавная всё-таки штука — время. Безжалостная. Оно пробирается даже туда, где останавливается ход часов. Если мне не удастся докричаться, если я не вырвусь, всё пойдёт прахом. Рано или поздно мелодия утихнет, крышка шкатулки из красного дерева захлопнется, а замок так и останется без полноценного источника. Ещё и без хозяина, хотя это как раз вопрос поправимый, только с очень грустным ответом.
— Мне нужна…
Что-то осторожно коснулось моей спины. Что-то, что ощущалось как огромная лапа призрачной кошки, мягкая и слегка прохладная. Она отстранилась и коснулась снова — выше, затем ещё выше, пощекотала шею, пока наконец не добралась до затылка. Здесь она немного помедлила, а потом надавила. Всё ещё мягко, но одновременно с этим так сильно, что в глазах у меня разом потемнело.
«Я с тобой».
Обстановка… изменилась. Темнота сменилась серым маревом, из которого в свой черёд начали проступать детали окружения. Как будто уровень игры медленно «подгружался» на слабом «железе», сперва дорисовав стены, а уже за ними — пол. Теперь я стоял посреди незнакомого зала, идеально круглого, с деревянным полом и цветным витражным потолком. За освещение здесь отвечали сотни свечей, укреплённые в канделябрах на стенах, а атмосфера была скорее вычурной, чем мрачной. И всё-таки это тоже была иллюзия, которая неуловимо менялась, стоило мне перевести взгляд с одного места на другое.
Погодите-ка, перевести взгляд? Я снова мог двигаться!
В движениях, правда, ощущалась некая странность. Небольшая задержка, едва заметный «лаг». К этому можно было привыкнуть, но сам факт не давал покоя. Будто что-то повисло у меня на плечах, обхватило шею, что-то, или…
Или кто-то.
Она проявилась из ниоткуда, как и вся обстановка ранее — совсем молодая девушка со светлыми волосами, неуловимо похожая на Анну и Кас одновременно. Она в самом деле держала меня, обнимала сзади, скрестив руки на моей груди и повиснув на плечах. Её лицо находилось в каких-то паре сантиметров от моего, юное, прекрасное… и непередаваемо сонное. Словно почувствовав мой ошарашенный взгляд, она с трудом приоткрыла глаза и подарила мне самую заспанную улыбку из всех возможных.
«Я с тобой».
Сил моего замка не хватило бы, чтобы освободить меня из ловушки, даже с помощью музыки шкатулки. И тогда Полночь применила другой подход — напрямую забралась ко мне в голову, подключилась к сознанию и освободила ту часть, что отвечала непосредственно за моё «я». Физическое тело всё ещё застыло где-то там, снаружи, намертво сжимая проклятую рукоять, но здесь, на новом уровне погружения, я мог действовать — по крайней мере, пока она продолжала меня обнимать.
«Я с тобой», — повторила Полночь в третий раз, поудобнее устраиваясь у меня на спине. — «Теперь всё будет хорошо».
Мне бы её уверенность!
Проблема в том, что мы тут были не одни — в этом пространстве, рождённом в центре моего сознания. Напротив нас в воздухе проявлялось… нечто. Странная, невообразимая человекообразная фигура, раскрашенная чёрно-белым. Даже не так, незнакомец словно существовал в качественно ином измерении, откуда никогда не должен был вылезать и показываться на глаза. Человек-негатив, человек-антиматерия, вызывающий дрожь одним своим видом. Последним «проявилось» оружие — огромный двуручный фламберг, столь же пугающий, как и его владелец. Хищное волнистое лезвие слегка дрожало, мерцало в свете свечей, и сразу родилось подозрение — кажется, мне хватит пропустить единственный удар, чтобы вновь вернуться в состояние «кат-сцены».
Вернуться — и на этот раз точно остаться там навсегда.
Посланник Затмения решил не тратить время на разговоры и двинулся ко мне первым.
В прошлом мне доводилось слышать выражение «ментальный поединок», пусть и представлял я его не совсем так. Но текущий вариант был лучшим из многих возможных, и однозначно превосходил опцию «орать у себя в голове без возможности пошевелиться». Полночь погрузила меня в привычную обстановку битвы, и неизвестный враг принял вызов — то ли не имея права отказаться, то ли посчитав, что таким образом ускорит запущенный процесс.
К несчастью, у него имелись на то определённые основания.
«Негатив» одним шагом преодолел разделяющее нас расстояние и тут же нанёс небрежный, почти ленивый рубящий удар наискосок, призванный рассечь меня на две неравных половинки. В этой симуляции я полностью контролировал свои способности, так что успел отшатнуться, пропустить волнистый клинок мимо. Но за первой атакой немедленно последовала новая, и ещё, и ещё, ещё!
Быстрый!
Мой враг рубил и колол с умопомрачительной скоростью, превращая своё грозное оружие в смазанное пятно, несущее верную смерть. По ощущениям я вернулся на несколько месяцев назад, в момент, когда Альхирет решил, что просто может пойти и забрать ещё не рождённых драконов силой. Он, как и Негатив, был многократно быстрее меня, но я с тех пор тоже набрал сил и опыта. «Зверь» в паре с «Метаморфом» даровали мне собственную скорость и гибкость. Объятия Полуночи больше не сковывали, совсем напротив, наделяли абсолютной интуицией, контролем над происходящим.
Впрочем, бить в ответ мне пока не удавалось.
Враг атаковал — я отступал по кругу, не позволяя коснуться себя, превратившись в воду, в неуловимый и неуязвимый поток. Там, где проносился вихрь металла, меня уже не было, ни плоти, ни даже одежды, ничего для зацепки. Увы, я не мог рассчитывать на то, что он выдохнется, подпитанный энергией из глубины мироздания. Но при всём чудовищном темпе Негативу явно не хватало воображения.
Когда он начал повторяться, я накинул «Вуаль» и скользнул в сторону.
Это был рисковый ход — даже в реальном мире невидимость работала далеко не безупречно. Но само поле боя, моё сознание, душа или бог разбери что, работало на меня — и мой враг приостановился, заозирался, пытаясь снова обнаружить цель. Не давая ему опомниться, я вскинул правую руку, ощущая надёжную тяжесть Райнигуна.
БАБАХ!
Надо отдать должное Негативу — он не планировал дать мне расслабиться, даже со здоровенной дырой по центру его чёрно-белой башки с искажёнными чертами лица. Снова засвистел фламберг, прибавив в скорости, но всё ещё не способный меня настигнуть. Рана Негатива — если её можно было так назвать — не торопилась затягиваться, да только и не особо ему мешала. Я решил сменить тактику, во второй раз дождавшись момента, чтобы уйти в инвиз — и на этот раз прицельно выстрелил ему в правую ногу.
Результат проявил себя незамедлительно — но увы, не совсем такой, на какой я надеялся. Лишившись возможности наступать, враг наконец сменил тактику, и тем застал меня врасплох. Застыв на месте, он схватился за свой меч и сделал жест, будто стягивая с него невидимые ножны. Клинок фламберга вдруг вытянулся, превратившись в сплошную волнистую полосу, визуальный артефакт в заглючившей игре. Этой полосой, достигающей от центра до самых стен зала, Негатив размахивал заметно медленней чем раньше, но и уклоняться стало не в пример тяжелее. Решив немедленно лишить его рук, я вскинул Райнигун… и тут же пропустил хитрый удар, начисто обрезавший мою правую кисть.
Ах ты мразь!
Боли не было — лишь нарастающая ярость, грозящая самостоятельно активировать следующий уровень «Зверя» и лишить-таки контроля. Но даже искалеченный я оставался в строю, способный двигаться, уклоняться и думать. К тому же, Негатив в лучшем случае сравнял наше положение, получил временное преимущество. «Вуаль» при его новом методе атаки стала бесполезна, но у меня имелся ещё один способ взять верх.
Гибкие стебли рванулись из-под досок пола, туго оплетая врага, отвлекая и сковывая движения. «Трава, что крушит камни» никогда не отличалась скоростью, это была способность для разрушения стен и иных преград, но здесь она сработала так, как если бы на моём месте стояла сама Хвоя. От прикосновения к телу Негатива стебли быстро увядали, но новые занимали их место гораздо быстрее.
Он замешкался, сбился, оборвал атаку на полувзмахе. А мне даже не нужно было искать Райнигун на полу — тот просто-напросто появился у меня в пока ещё целой левой руке.
БАХ. БАХ. БАХ. БАБАХ!
Я с удовольствием осмотрел свою правую руку — та вернулась на место, как только безумный фламберг упал на пол. Я неторопливо потянулся к патронташу на поясе, доставая и заряжая патроны один за другим. Я поднял глаза и встретился взглядом с Негативом — оставшимся без рук, обезоруженным, обездвиженным. По сравнению с моим положением в начале нашего «знакомства» мы полностью поменялись местами, и теперь я контролировал ситуацию.
В его угольно-чёрных глазах не читалась ненависть, как когда-то у Альхирета или лорда Конрада. Он не был зол, разочарован или напуган. На меня смотрела… уверенная неотвратимость грядущего. Та сила, что он олицетворял, не дрогнула из-за единственного поражения. Она играла вдолгую, и знала, что в итоге игра окупится. Если я нарушил её планы сегодня, впереди лежали новые дни, месяцы, года и тысячелетия. Время — забавная штука, не правда ли?
Впрочем, это никак не отменяло того, что сегодня я взял верх.
Грохот выстрелов Райнигуна слился в унисон со скрежетом металла об камень. Я уже не стоял посреди зала со свечами, я вернулся назад, в своё тело, и мучительно медленно вытаскивал чёрный фламберг из раны на теле Полуночи. Быстрее было нельзя — тогда мелодия силы не успела бы залечить место разреза, удержать рвущуюся снизу безграничную энергию. Пустить её с прежней скоростью было даже хуже, чем распахнуть шкатулку пошире — результат оказался бы даже более стремительным. Но мелодия латала рану, латала на совесть, оставляя для потока силы небольшое горлышко. Как и в прошлый раз, пришло понимание — постепенно горлышко будет расширяться, пока не вернётся в изначальное, полностью здоровое состояние.
Сколько на это понадобится времени? Ни малейшего понятия. Но это было то, что необходимо для выздоровления замка, единственно возможного к нему пути. Волнистое лезвие наконец покинуло рану, дрогнуло и растворилось в воздухе, оставив от себя одну рукоять. Я с отвращением отбросил проклятый предмет, ощущая непреодолимое желание вытереть руку об одежду.
И только сейчас с моих плечей соскользнул уже привычный груз, заставив на автомате обернуться. Сонная Полночь стояла передо мной, покачиваясь на босых пятках, словно прислушиваясь к ощущениям внутри себя. А затем она вдруг рванулась вперёд и снова обняла меня, на этот раз спереди, резко, с размаху уткнувшись носом в грудь. До моих ушей донёсся едва различимый шёпот, перемешанный с негромкими всхлипами, и мне пришлось обнять её в ответ, чтобы нормально прислушаться.
— Ты справился. Справился, справился, справился…
Вот уж не думал, что однажды буду утешать собственный замок, осторожно поглаживая по волосам.