Когда-то в угольной шахте были проложены рельсы, а также стояли функционирующие подъёмники, но сегодня от них едва остались воспоминания. Многорукому сторожу шахты это не мешало — судя по следам на стенах, он спокойно поднимался и по почти вертикальным штольням. А вот нам для спуска пришлось повозиться.
В одном месте мы с Карой и Кромом удачно зацепили мою проверенную временем верёвку с крюком, и осторожно спустились метров на шесть в кромешный мрак. Внизу оказалось множество крупных обломков породы, и я ещё раз напомнил себе, что такая мелочь, как острые камни, в принципе не может повредить молодым драконам. Ян и Ава без проблем спланировали сверху — у них с каждым разом это получалось всё лучше.
Не знаю, дождусь ли я, чтобы драконята дышали огнём почаще, но однажды точно увижу, как они полетят.
Можно было больше не напрягать поисковый амулет запросами — драконье чутьё вело отряд сквозь тьму шахты как по ниточке. Здесь действительно было очень сыро, душно и воняло плесенью, зато никаких других страшилищ на нас вылезать не торопилось. Убитая нами мерзость, похоже, обитала здесь в гордом одиночестве… хотя в её случае, пожалуй, это считалось за хорошую компанию.
Снаружи нам подсвечивала яркая луна, в шахте же было хоть глаз выколи. Хорошо, что и гноллы, и драконы неплохо видели в темноте, а меня всё ещё спасал долговременный баф от супа из мантикоры. Спустя битый час переходов и спусков по бесконечным тоннелям и штольням, мы остановились у стены, ничем на вид не отличающейся от любой другой стены в шахте. Неровной, подпёртой парой просмоленных деревянных балок и густо припорошенной угольной пылью. Ава и Ян, не сговариваясь, сели рядышком, и уставились на стену, как ягнята — на новые ворота.
— Пришли? — уточнил я.
— Прришли!
— На месте!
На всякий случай я тщательно ощупал стену — ощущалась она абсолютно настоящей. Мне уже было известно, что даже базовые иллюзии могли обманывать не только зрение, но и другие чувства. С другой стороны, обычные секретные ходы не нуждались в магической поддержке. Попробуй угадай, на какой участок стены надо надавить и с какой силой, чтобы открылась потайная дверь.
Так секретный ход или иллюзия?
Вздохнув, я достал из кармана — обычного, не переносного — кусок рунного мела и начал чертить основу охранного круга Сив. С каждым разом у меня это получалось всё быстрее, но до идеала было далеко. А вот рассеивание морока удалось на славу — четвёртый уровень вместо пятого! У меня ощутимо похолодели кончики пальцев, да и в целом показалось, что заклятие выкачивает из моего тела слишком много энергии.
Зато и результат налицо — стена как стояла, так и осталась стоять, ни капли не изменившись.
Тихо зарычав, я впустил силу «Зверя», подождал секунд пять, и отвесил стене пинок средней тяжести. За пыльным камнем что-то слегка затрещало, но выдержало. Я оглянулся на свой отряд.
— Кто-нибудь видит рядом что-то вроде кнопок или рычагов?
Гноллы, дракончики и полупрозрачный паучок у меня на плече дружно замотали головами.
— Ну вот и я не вижу, — кивнул я, примерился, и с размаху врезался плечом в подозрительный участок. Теперь затрещало так громко, что по ушам ударило больнее, чем в плечо.
Нас ждал проход, аккуратно вырезанный в теле скалы — узкий, вдвоём не разминуться, да и в форме «Зверя» я влезал туда с изрядным трудом. В конце прохода оказалась уже обычная, не замаскированная дверь, которую даже не пришлось выбивать.
А за ней — что-то вроде небольшой лаборатории.
Квадратное помещение с низким потолком, с уцелевшей каменной мебелью и останками мебели деревянной. В центре — большой гранитный стол с колбами, склянками и ретортами, покрытыми густым слоем пыли. Судя по засохшим следам жидкостей внутри — комнату оставили второпях, не убрав за собой инструменты. Всё остальное в комнате было уничтожено, рассыпалось на хлопья ржавчины и древесную труху. Отсюда вело два выхода — в соседнее помещение такого же размера и новый коридор. Со стороны нового коридора над дверью обнаружилась надпись — на языке Полуночи, символы которого мне уже были знакомы. Чтобы прочитать её, мне даже не надо было подключать Литу. Её дар, «Взгляд библиотекаря», перевёл надпись на ходу.
«Четвёртая малая лаборатория по изучению действия штамма „Мортум“ в замкнутой среде (карстовая пещера, угольная шахта)»
Мне совершенно не понравилась эта надпись.
— Лита, родная, напомни нам всем по возвращению в Полночь пройти обследование у Терры.
— Вы думаете, за тысячу лет оно не исчезло из среды? — обеспокоенно спросила она.
— Не знаю. Та многорукая тварь могла бы дать ответ — просто мы не догадались спросить.
Логично было предположить, что там, где находилась четвёртая лаборатория, имелись и остальные три. Но масштаб обнаруженного нами места удалось оценить далеко не сразу. Мы осторожно шли по громадному подземному комплексу, то ли оборудованному среди сети пещер, то ли целиком вырезанному в скале. Количество помещений поражало, а надписи над ними варьировались от обыденных до ужасающих:
«Кабинет смотрителя второй секции»
«Второй малый склад инвентаря»
«Хранилище токсичных некротических отходов (вход только в защитной одежде!)»
«Центральная лаборатория второй секции»
«Ритуальный зал трансформации»
«Чулан»
«Малый зал погребения»
«Спуск к секциям 3–7»
Без подписей разобраться в назначении тех или иных комнат было тяжеловато — почти все они пустовали, если не считать огромного количества ржавчины, трухи и пыли. Даже в столь жутких местах, как «Ритуальный зал трансформации» и «Малый зал погребения» уцелела лишь пара каменных столов и пустых саркофагов. Где-то на стенах красовались полустёртые колдовские символы, но без контекста прочесть или расшифровать их было невозможно. Спуск к нижним секциям оказался закрыт обвалом, на расчистку которого ушёл бы не один день. Но мы продолжали идти вперёд, поскольку чутьё драконят вело нас к ближайшему источнику магии.
Источнику, что находился в зале с говорящим названием «Архив».
Нас встретило большое помещение, украшенное мраморными колоннами, каменными скамьями и магическими светильниками — ныне неработающими. Некоторые полки для книг и свитков были вырезаны прямо в скале, а вот почти все деревянные и металлические варианты сгнили с концами, как и в других комнатах комплекса. Можно было присесть передохнуть, но не за что зацепиться взгляду.
Ава и Ян неторопливо прошлись вдоль стен архива, пока не сошлись в одной точке. Опять же, точка ничем не выделялась, хотя в прошлом здесь явно стоял книжный шкаф. Дети Эргалис молча обменялись кивками, и повернулись ко мне.
— Магия там! — объявила Ава, слегка нервничая. — Совсем рядом!
Я тоже пребывал не в самом спокойном состоянии духа. Это место одновременно внушало ужас, отвращение… и разочарование. Мы пришли сюда отыскать улики о прошлом Кас, о её смерти и превращении в нежить, но выглядело так, словно все улики были стёрты много веков назад. Никаких документов, никаких зацепок, никаких дымящихся стволов. И всё же, амулет указывал именно сюда, и именно здесь требовалось проводить поиски. Разумеется, мы не уйдём отсюда, пока не докопаемся до истины, но сколько времени это займёт?
Впрочем, нам наконец повезло.
Секретная комната в архиве хранила не книги и не свитки, а около двадцати неизвестных мне артефактов, лежащих в ряд в углублениях на удобном каменном постаменте. Кубы из светло-зелёного камня, покрытые замысловатой резьбой, с лёгкостью умещающиеся в ладонь. Со стороны они казались цельными, но по весу были не тяжелее картона. Я осторожно повертел в руках первый, и уже собирался спросить Литу, что с ними делать, как кубик «лопнул» во вспышке бледного пламени — и перед нами возникла полупрозрачная человеческая фигура в полный рост. Фигура с очень знакомой внешностью.
С лёгкой усмешкой на губах на нас взирал лорд Бертрам фон Харген.
Гноллы от неожиданности зарычали и обнажили топоры, дракончики припали к земле. Все были заранее предупреждены о невероятном «фамильном сходстве» меня и моего далёкого предка, но всё равно, выглядело это, как появление доппельгангера. Прошло несколько секунд, призрак не двигался, и страсти быстро улеглись. Если подумать, это был даже не призрак, что-то вроде голограммы…
Я поднял руку, чтобы коснуться видения — и это послужило активацией.
— День третий девятого месяца. Год девять тысяч девятьсот семидесятый по летоисчислению Полуночи. Запись два-семь-ноль.
Голос лорда Бертрама, как ни странно, лишь отдалённо напоминал мой. Он не звучал как-то ужасно, что можно было ожидать от чудовища во плоти, совсем напротив. Красивый тембр, спокойная, размеренная речь — как у человека, с затаённой гордостью рассказывающего о любимой работе. Его было приятно слушать — до того момента, как не приходило осознание, о чём он говорил.
— Три секции комплекса закончены и готовы к началу эксплуатации. Наиболее перспективные результаты ожидаются от серии тестов по вторичной мутации плоти, а также исследования стабильной амальгамы в старой шахте. Заметка — не забыть обновить защиту на входе, поскольку физический барьер оказался малоэффективен. Особь проявляет интеллект, при жизни не присущий ни одному из её составляющих, и один раз почти выбралась. Повторное применение штамма «Мортум» не требуется.
Видение померкло, зеленоватый куб вернулся ко мне в ладонь. Я молча положил его назад, на постамент, и взял крайний куб слева.
— День шестой первого месяца. Год девять тысяч девятьсот шестьдесят восьмой по летоисчислению Полуночи. Запись один-девять-три. Кто бы мог подумать, что у вечного замка окажется столь капризный характер? Полночь всегда благоволила нежити, но мои скромные эксперименты оказались для неё… чрезмерными. Парадокс. Безусловно, это потребуется скорректировать в будущем, но сейчас нужно найти новый полигон для исследований. Желательно неподалёку от замка, и с достаточным количеством подопытного материала. Заметка — проверить, когда в последний раз из Пепла поступали грузы с золотом, железом и углём.
Следующий куб.
— День третий второго месяца. Год девять тысяч шестьдесят девятый по летоисчислению Полуночи. Запись два-один-шесть. Проклятие нежити — чудесный инструмент. Невероятный, вдохновляющий… и лишь слегка устаревший. Для полноценной модификации понадобится множество экспериментов, но результат обещает стать прорывом в истории запретного искусства! Трёх тысяч единиц подопытного материала недостаточно для проекта таких масштабов, но для начала сгодятся и они. Заметка — придумать подходящее название для финального варианта разработки…
Куб за кубом, один монолог за другим. Некоторые из записей явно отсутствовали, другие шли не по порядку, а два слегка повреждённых на вид куба и вовсе отказались запускаться. И всё же, магическая голограмма лорда Бертрама спокойно и последовательно излагала одну из самых кошмарных историй, какую я только слышал в своей жизни. Всё население Пепла было схвачено и пущено на эксперименты по созданию нежити — все до единого, без исключения, вместе с женщинами, стариками и детьми. Те, кто пытался прятаться, просто были заперты и заражены «штаммом» на расстоянии, а после за их трансформацией наблюдали из удалённых лабораторий.
И это было только начало — эксперимент по модификации проклятия нежити продолжался десятилетиями. Армия лорда Бертрама опустошала города в других мирах, а пленные тысячами отправлялись в подземелья под Пеплом. Из них производили чудовищ, одно описание которых заставляло волосы по всему телу вставать дыбом. Даже марионетки, музыканты и танцоры Князя в Жёлтом казались более… гуманным способом изувечить живых людей до состояния нежити.
Единственное, что по-настоящему раздражало лорда Бертрама — его «Мортум», его гениальная модификация проклятия нежити, практически никогда не оказывала стабильного эффекта. Его творения годились для краткосрочных походов и завоеваний, но разваливались на куски спустя пару лет. А ведь оригинальная формула создавала нежить, способную существовать столетиями. Стабилизации помогала подпитка Полуночи, но замок всё ещё отказывался держать в своих стенах эксперименты своего хозяина — чем вгонял того в бешенство. Бертрам сосредотачивался на изучении единичных удачных образцов, потом ставил всё более смелые опыты, и всё начиналось сначала.
Полагаю, он бы не оценил судьбу, постигшую «амальгаму» из шахты. Туда ей и дорога.
Ещё один куб — и моё сердце пропустило удар, когда речь зашла об эксперименте.
…десять тысяч пятьдесят восьмой по летоисчислению Полуночи. Запись девять-пять-ноль. Наконец-то, партия подопытного материала, состоящая из семей с молодыми самками. Идеально для сотворения умертвий, в случае большого успеха — баньши. Обычная процедура предписывает ритуальные пытки с медленной казнью членов семьи на глазах цели трансформации, с постепенным повторением ритуала на ней самой. Процесс занимает около недели, но для верности стоит растянуть его вдвое. Тела утилизированного материала пойдут на корм стабильным образцам, души отправятся в накопитель энергии. Заметка — дать поручение слуге записать имена особей, назначенных на трансформацию. Может пригодиться для манипуляции проекции сознания в будущем.
И сразу же, почти без паузы, изображение Бертрама сменилось другим. Девять молодых девушек, скованных кандалами и стоящих плечом к плечу в мрачном помещении, похожем на камеру темницы. Отрывистый хриплый голос требовал назвать имя у каждой из заключённых — и те отвечали, одна за другой. Аргена, Нилла, Мерида… Кассиопея.
Моё сердце перестало пропускать удары. По ощущениям оно попросту застыло, вызывая жгучую, тягучую боль в груди. Проекция Кас смотрела на меня из колдовской «голограммы», смотрела не меньше двух секунд: живая, невыносимо прекрасная и хранящая ледяное спокойствие. Смотрела, пока не сменилась другим лицом.
Не имело значения, что чудовищное преступление случилось тысячу лет назад. Не имело значения, что Кас вероятнее всего не помнила ничего из случившегося, и лишь отголосок её старого имени остался в новой памяти, дарованной милосердием Полуночи. Не имело значения, что лорд Бертрам сгинул в веках, и все забыли даже его омерзительный проект с новым названием. Мне хотелось убивать, калечить и разрывать на куски. Хотелось вцепиться ему в глотку, сорвать с него лицо заживо, которое по злой шутке предков принадлежало нам обоим.
Мне хотелось крови. Крови и смерти.
Ян и Ава, не говоря ни слова, шагнули вперёд, и крепко прижались к моим ногам с двух сторон. Клокочущий гнев не отступал, но хотя бы прекратил нарастать.
Очень осторожно, почти не трясущейся когтистой лапой, я положил хрупкий зеленоватый куб назад на постамент. Это была слишком ценная вещь, слишком нужная для единственного важного дела в обозримом будущем. Исцеление Кас, моей ненаглядной, милой Кас, которая не заслужила ничего из того, что с ней произошло. И если можно было исправить хотя бы толику этой необъятной несправедливости, я мог взять контроль и сдержать чудовищный гнев.
— Вик… — тихонько подала голос паучишка с левого плеча. — Вик, вы здесь? Вы с нами?
— Да… Лита, — глухо сказал я, и едва узнал свой голос. Ещё бы чуть-чуть, и ярость «Зверя» захлестнула меня без остатка. — Я… держу себя в руках.
— Мы нашли то, что искали. Если вы не против…
— Да. Собираем улики и возвращаемся в Полночь.
Тайна Пепла была разгадана, убийца сознался сам, но преступление не осталось закрытым, даже за давностью лет. Однажды мне придётся решать, что делать с этим несчастным проклятым местом. Однажды мне придётся разбираться со всем безумным наследием, оставшимся от Бертрама фон Харгена.
Когда мы уже удалялись от города, пробираясь сквозь Лес шёпотов, ко мне в голову прокралась крохотная, но на удивление навязчивая мысль.
Голос, что спрашивал имена девушек. Где я слышал его раньше?