Я перестал задаваться вопросом, сколько из происходящего следовало интерпретировать как силу воображения, а сколько — как подлинную реальность. Очеловечивание всего и вся было достаточно скучным, но совершенно неизбежным свойством людской натуры, причём с древнейших времён. Звери вставали на задние лапы и начинали говорить, с неба спускались сияющие крылатые фигуры, стихийные явления становились богами…
И вот теперь великая Полночь, вечный замок, тихонько плакала от облегчения, уткнувшись в грудь к своему последнему хозяину.
В свою защиту я мог заметить, что подобное поведение замечал за ней и раньше. Нет, разумеется, не слёзы, но характер, чем-то напоминающий скучающую, одинокую, измученную девочку-подростка. Избалованную тоже, не без того, но напрочь лишённую возможности изменить свой путь. Казалось бы, одиннадцать тысяч лет — достаточный срок, чтобы повзрослеть, но кто знает, сколько это было в пересчёте на возраст вечных замков? Опять же, когда ты управляешь временем, какие-то проблемы с возрастом неизбежны.
Музыка высших сфер вокруг нас постепенно начала утихать, и в отдалении я отчётливо услышал лёгкий стук закрывающейся крышки шкатулки. Артефакт, когда-то бесконечно давно украденный Анной с бала солнцестояния, выполнил свою роль и вроде даже не опустел. Шкатулке точно понадобится время на «перезарядку», но сила внутри неё осталась на месте. Не знаю, получится ли однажды применить её ещё раз.
Главное — чтобы не для того же, что и сейчас.
Музыка стихла, стихли и всхлипы в районе моей груди. Я опустил глаза — и встретился с глазами Полуночи — безупречно-чёрными, но с отблесками далёких звёзд в глубине. Её лицо больше не выглядело ни сонным, ни заплаканным, она смотрела на меня с затаённым любопытством, как будто видела впервые. Мне стоило завязать разговор, но я никак не мог выбрать подходящий тон, да и начальные фразы никак не лезли в голову. Слишком много навалилось в последнее время, и эта встреча изрядно отличалась от того, к чему я готовился перед походом.
К счастью, Полночь выручила меня второй раз за последнее время.
— Есть хочешь?
Вместе с человеческим обликом она обрела и голос — мягкий, с лёгкой хрипотцой.
Я не успел не то что согласиться — даже сообразить, что и в самом деле проголодался, как уже сидел за длинным столом трапезной. Как и в случае с тронным залом, эта комната была очень похожа на уже построенную, не считая незначительных деталей. Стол пустовал, но сбоку тут же раздались шаги. Полночь, одетая в безупречный костюм горничной, опустила передо мной поднос, до краёв наполненный едой.
У меня тут же возникли вопросы, но задать я их вновь не успел.
— Хозяева и замки служат друг другу, — назидательно сказала Полночь, помешивая густую похлёбку в одной из мисок. — Так было испокон веков. Открывай рот…
Чувство голода исчезло после первой же ложки, а за ним исчезла миска, поднос, стол и трапезная. Обстановка снова изменилась — теперь мы сидели на кровати в спальне, и меня на миг прошиб холодный пот. Но стоило моргнуть — и в лицо ударил свежий ветер, я стоял, опираясь на край крепостной стены. Следующая секунда и следующая локация — обширный кабинет, как я мог бы себе представить кабинет лорда Роланда.
— Прошу, хватит, — наконец успел вставить я.
— Как скажешь.
Теперь мы рядом сидели в тронном зале. Я — на троне, Полночь — на левом подлокотнике, беспечно болтая в воздухе босыми ногами. На другом подлокотнике стояла закрытая шкатулка из красного дерева, и я молча порадовался одному из немногих неизменных элементов в этом месте.
— Тебе надо чаще принимать гостей, — как бы между прочим сказала Полночь, и пространство перед нами заполнилось полупрозрачными фигурами.
Люди, альвы, цверги, гноллы, крылатые и много кого ещё — они подходили к трону и кланялись, предлагали товары, о чём-то безмолвно просили, вскидывали руки в гневе, падали на колени в мольбе. А затем один за другим растворялись в воздухе.
— Постараюсь, — сдержанно сказал я.
— Ты против?
— Нет, просто времени не хватало. Ты и правда так любишь гостей?
— Ещё как! — она посмотрела на меня с укоризной. — Они же все разные. И даже те, что приходят раз за разом, тоже становятся разными.
Фигуры гостей потихоньку исчезали, пока зал вновь не опустел. Ненадолго воцарилась тишина, и на этот раз её нарушил я.
— Как самочувствие?
— О, гораздо лучше! Не на все сто, конечно, но по сравнению с тем, что было — небо и земля.
— Из-за раны?
— В том числе.
— Есть другие проблемы?
— Ты же не можешь вылечить сломанную ногу, починив сердце, — пожала плечами она, а затем вдруг задумалась. — Или можешь?..
— Обычно всё-таки нет.
— Ну вот и тут нет. А кроме ноги есть ещё живот, плечо, глаза, затылок… В переносном смысле, разумеется. Да ты не бойся, с главным уже справился, а остальное так, мелочи.
— Мне понадобится список, — проворчал я.
Какие-то части и системы из перечисленных Полуночью в самом деле можно было отнести к «мелочам». Например, она почему-то лишилась возможности восстанавливать черепицу на зданиях восточного крыла, и понятия не имела, почему. Другие были уже серьёзнее. Механизм перемещения комнат откровенно барахлил, в неизвестных местах регулярно возникали утечки силы, позволяющие теням-паразитам вольготно существовать в замке, формула дневного барьера в последний раз обновлялась четыре тысячи лет назад, и потеряла в эффективности…
Но главной проблемой был Жнец. Стоило догадаться.
— Погоди секунду, ты им не управляешь⁈ — ошарашено уточнил я.
— Управляю! — возмущённо ответила она, а потом тихонько добавила. — Гонгом.
— Гонгом?..
— Чтобы предупредить тебя о его появлении.
— То есть, он вовсе не должен пытаться меня убить⁈
Она замялась.
— Традиции предписывают ограничение пребывания нового хозяина на некоторый начальный период…
— На какой период? Полгода? Год?
— Ну… месяц.
— Господи боже мой.
— Воскрешение хозяина требует вложения сил! Даже в моих стенах это недёшево. Ты молодец, ты хорошо справлялся, и я хотела бы его отозвать, но это один из самых старых механизмов, и он… как бы это сказать…
— Заклинил, — мрачно подытожил я. — Скажи хотя бы, где его искать, чтобы… «починить».
— Скажу, скажу, но учти — будет непросто!
Я бы удивился больше, если бы это оказалось легко.
— Погоди, что насчёт его лица? Он же носит лицо Роланда.
— О, ты заметил? — просияла Полночь, словно я отвесил ей комплимент. — Роланд был моим любимцем!
— Любимцем? Последняя часть его титула — «Навеки забытый и проклятый»!
— Стараниями тех, кто пришёл после. А он… он так мне помог, пока я болела, и ему почти удалось вытащить этот мерзкий меч! Мне хотелось сделать ему приятно, почтить память…
Смысл сказанного, признаться, дошёл до меня не сразу.
— Ты хотела почтить его память… сделав его Жнецом? — медленно переспросил я.
— Лишь немногие удостаиваются подобной чести, — с гордостью сказала она. — Тогда я ещё не потеряла контроль. Я взяла его угасшую душу и вдохнула в неё силу, чтобы отныне он вечно стоял на страже.
У меня не нашлось слов для ответа, и Полночь интерпретировала моё настроение по-своему.
— Не волнуйся, когда придёт время, с тобой я сделаю то же самое!
Вопросов накопилось много, даже слишком много, и я наконец-то находился в подходящей компании для получения ответов. Да ещё и с почти бесконечным временем в придачу — спрашивай сколько влезет! Полночь была не против своего нового облика и нашей долгой беседы, но довольно быстро выяснилось, что «очеловечивание» накладывало свои ограничения. Её милая внешность совершенно не вязалась с некоторыми темами.
Освободить заточённые души? Зачем? Им хорошо и спокойно внутри неё, а снаружи они развеются по ветру, затеряются в уголках великой паутины. К тому же, они питают Полночь вместе с энергией Источника, образуя единую душу. Так заведено, так было всегда, так было заложено изначально. Она не могла бы освободить их, даже если бы захотела, как я бы не мог выпустить назад молекулы кислорода, что давали жизнь моему телу.
Полночь не понимала концепций морали и гуманизма, с её точки зрения это был единственный способ существовать, правильный способ. Но она была у меня в долгу, она мне симпатизировала, и я продолжал спорить, не в силах согласиться с подобной ловушкой для разумных существ. Из плюсов — новые души обычно отлавливались в периоды «простоя» между хозяевами, так что в моих интересах было оставаться в живых подольше.
Мне удалось выторговать послабления для очищенных слуг — право на обсуждение любых тем, на перемещение по загрязнённым территориям, на почти полную свободу действий, кроме окончательного ухода из замка. Процесс набора новых слуг также будет изменён — теперь я не только мог выбирать из ряда кандидатов, но и давать выбор им самим. Это был печальный выбор, как упоминала когда-то Кас, выбор между «благословенным небытием и долгой жизнью, которая может оказаться хуже преисподней».
Но хотя бы теперь они могли сделать его самостоятельно.
Полночь явно считала, что идёт на титанические уступки, с моей точки зрения это выглядело лишь как начало пути… куда-то. В будущее, где я перестану быть чёрным властелином на троне чудовищного замка. Если и я, и замок к тому времени останемся целыми.
— Кто тебя создал? — спросил я то, что мучило меня на протяжение всех этих месяцев.
— Мастер, — незамедлительно ответила она, расплываясь в мечтательной улыбке. — Он построил меня, всех моих братьев и сестёр, вдохнул в нас жизнь. Он был самый сильный, самый красивый…
Она махнула рукой, и перед троном начал сплетаться образ. Некто очень высокий, изящный, с эльфийскими — или альвийскими чертами. Многорукий, четырёхкрылый, облачённый в одеяния из лунного света… Образ мигнул и исчез, так и не успев сформироваться до конца. Улыбка Полуночи угасла.
— Это было… очень давно, — прошептала она.
— Кем он был? — продолжал я, хотя уже подозревал, каким будет ответ. — Зачем он создал вас всех?
— Слишком давно. Не помню.
— Предназначение, — не сдавался я. — Когда я схватился за фламберг, голос говорил о нём.
— Затмение. Моя несчастная, обезумевшая сестра. Что до предназначения… я почти не помню. А то, что помню, не сказать словами.
— Тогда покажи?
Полночь обратила на меня печальный взгляд своих чёрных глаз. Я думал, что она снова призовёт образы перед троном, но вместо этого её ладонь отправилась прямиком к центру моего лба.
…пространство разрывали лишь вопли, окрашенные багряным. Каждый вопль создавал вспышку, в которой проступала невыразимая боль. Они перекрывали друг друга, они сливались в единое целое, какофонию мучений, бесконечно истязаемых миллионов душ. И это целое, багряное и невыразимое, пульсировало и расширялось, и жадно глотало один узел за другим, переваривая в себе и свет, и тьму, и всё, что между ними.
Пока что-то ему не помешало.
Я закашлялся, шумно втягивая в себя воздух и пытаясь успокоиться после кошмарного видения. Ощущения? Воспоминания? Этого было недостаточно, чтобы сделать выводы, зато вполне хватило, чтобы обеспечить кошмары на месяцы вперёд.
— Может, это и был всего лишь сон, — задумчиво сказала Полночь. — Я так долго спала…
Провалы в памяти мучили мой замок не первую сотню лет — сильнее всего с того момента, как некто, посланный Затмением, попытался убить её с помощью чёрного фламберга. Как он подобрался к сердцу, куда в теории могли проникнуть лишь хозяева — неизвестно, но это точно был не хозяин. Почему не довёл дело до конца — загадка. Полночь лишь почувствовала страшную боль, затем нарастающую слабость, и, возможно, погибла бы, если бы не усилия Роланда фон Харгена. Покушение со стороны Затмения выходило за любые рамки обычного противостояния замков, которое Полночь воспринимала как должное. Разумеется, вечные замки сражаются, так было всегда. Когда я рассказал об угрозе со стороны Полудня, она лишь отмахнулась. В её системе координат худшим вариантом был лишь временный хозяин-захватчик, назначенный «старшим братом».
Я вспомнил «Сжатую хронологию противостояния Полуночи и других вечных замков». Сотни, тысячи, десятки тысяч сражений, неисчислимое число жертв. Война, растянувшаяся на целые эпохи, была для неё такой же нормой, как и порабощение душ.
Затмение, обезумев или нет, пыталась решить проблему радикальным способом. Мне предстоит найти иной путь.
Рукоять проклятого оружия, кстати, пришлось забрать с собой. Нельзя было оставлять его рядом с сердцем, требовалось как следует изучить и, в идеале, уничтожить. Полночь любезно согласилась помочь с поисками деталей драконьей кузни, для неё этот проект выглядел столь же новым и интригующим, как и для Луны.
Вопросы продолжались, хотя в какой-то момент я почувствовал, что начинаю выдыхаться и держался на силе воли. Например, она не видела никаких проблем в союзе со Знающими, особенно с Князем в Жёлтом, который «помогал и развлекал» многие тысячи лет. Правда, чем дальше, тем больше он хотел взамен, а раньше было не так.
С Шар’Готом Полночь предпочитала не контактировать, так как «он жадный», а вот визиты Альхирета её скорее забавляли. Но его недавняя грубая выходка вызвала раздражение и обиду, так что ему в этих стенах больше были не рады.
Были и другие Знающие, рангом поменьше, с которыми я пока не сталкивался. Возможно, видел на балу, но не заострял внимания, а сведения от Полуночи сводились к односложным эпитетам в череде мелких союзников и неприятелей.
И ещё один, безликий и бесшумный, названный Наблюдателем, который «слегка тревожил» мой замок. Князь, значит, не тревожил, а Наблюдатель — да. Теперь и мне стало несколько неуютно.
— Как насчёт… — я поморщился, с неудовольствием осознав, что уже сформированный вопрос вылетел из головы. — Насчёт…
— Ты устал, — констатировала она. — Пребывание в сердце вытягивает силы. Тебе пора назад.
— Ничего я не устал.
— Кого ты пытаешься обмануть? — сурово спросила она, но тут же смягчилась. — Не бойся, ведь ты справился, и теперь всё будет хорошо. Ты сможешь связаться со мной.
Дальний зов. Полагаю, теперь он станет ещё более полезным, поскольку внятный диалог всегда лучше смутных ощущений.
— И ты ответишь?
— Если смогу, — серьёзно сказала она. — Не каждый раз вот так, напрямую, но иногда — да.
— А если мне понадобится вернуться сюда? Придётся заново проходить… всё, что я прошёл?
— Оставь здесь зеркало, и приходи, если так будет нужно. Только сперва постучись.
Точно. Зеркало. К слову о птичках…
— Ты, случаем, не знаешь, как изготовить новые?
— Зеркала? Тебе понадобится очищенная комната. И действующий артефактор в ней.
Когда я больше не мог спрашивать, то встал с трона, ощущая, как меня пошатывает. Полночь не врала, это место вытягивало силы, и без подпитки от музыки мне едва удавалось оставаться на ногах. Она спрыгнула с подлокотника вслед за мной и заботливо запихнула шкатулку из красного дерева мне в сумку. Моя концентрация слабела, и тронный зал расплывался перед глазами, искажался даже когда я не отводил взгляд, порываясь превратиться в набор из цветных пятен.
Не обязательно тут задерживаться. Я справился, верно?
— Верно, — едва различимо прошептала Полночь — Наклонись ко мне.
Я подчинился, и её губы легонько коснулись центра моего лба. Неожиданный всплеск силы заполнил тело, вскружил голову, и я тяжело опустился на пол. Пространство вокруг окончательно потеряло форму и смысл, казалось, что ещё чуть-чуть, и я провалюсь сквозь него, отправлюсь в бесконечный полёт до корней загадочного «Источника», питающего мой замок.
— Я с тобой.
Слова Полуночи слегка вернули мне ощущение реальности, потерянное после поцелуя.
— Я с тобой, — повторила она. — А теперь и частица моего сердца. Ты сможешь видеть, какие из моих мест связаны с ключевыми комнатами. Ты сможешь очищать любые из них по своей воле.
— Спасибо, — выдавил я, с трудом поднимаясь на ноги. Возможности открывались огромные, но я слишком устал, чтобы как следует их осмыслить.
— Нет, — нежно сказала она. — Это тебе спасибо. Иди, мой рыцарь, мой спаситель, мой хозяин. Ты… странный. Но пока ты жив, я попробую следовать за тобой. Я верну тебя к жизни столько раз, сколько смогу. Только помни, что есть смерть, от которой нельзя спастись.
Странный хозяин для странного замка — если задуматься, вполне подходящая компания, хотя думать сейчас хотелось меньше всего. Я не помнил, как проходил сквозь зеркало и проходил ли вообще — но когда открыл глаза, то снова сидел на троне. К моему величайшему облегчению, это оказался настоящий трон посреди настоящего тронного зала, где всё было родным и знакомым.
Я вернулся. Вернулся с победой, как и обещал. Но почему создавалось ощущение, что чего-то не хватало?
— Кас, ты здесь? Кас?..