Всё в жизни случается впервые, и для Полуночи эта прописная истина особенно актуальна. Сюрпризов столько, что в какой-то момент перестаёшь удивляться… пока не вылезает нечто, совершенно не налезающее на голову. Самым старым из сохранивших рассудок неочищенных слуг до сих пор оставался Надзиратель, но у него был случай особый. Механик и казначей обезумели с концами, Хвою пришлось очищать с огромным трудом. Судя по предположительному возрасту и внешнему виду артефактора, он скорее должен был попасть во вторую категорию. И при этом — связная, разумная речь…
— Испепеление поистине необязательно, — продолжал голос из зеркала, не дождавшись от меня ответа. — Поскольку, как вы можете видеть, мастерская очищена и полностью готова к работе.
Я моргнул и на всякий случай ещё раз оглянулся. То же самое небольшое помещение — уцелевшее, но древнее и заброшенное. Сломанные и не законченные артефакты, покрытые пылью и ржавчиной. Если бы меня попросили определить на глаз, что в мастерской ещё кое-как работало, то я бы указал на дверь, тусклый светильник и треснувшее зеркало. По идее, врать мне не могли, и всё-таки…
— Вы шутите? — на всякий случай спросил я.
— Отнюдь.
— В таком случае я прошу прощения, что проговариваю очевидные вещи, — проворчал я. — Но две минуты назад вы находились в состоянии тени. И ваша мастерская недалеко от вас ушла.
Теперь моргнуло размытое изображение в зеркале, а затем приблизилось к стеклу и подслеповато сощурилось, словно пыталось изнутри разглядеть окружающую обстановку.
— Лорд Виктор, вас не затруднит… поднять зеркало повыше?
Я послушался, и артефактор несколько секунд молча осматривал свой рабочий кабинет. Затем он испустил еле слышный вздох, и сокрушённо покачал головой.
— Боюсь, это я вынужден просить у вас прощения — за ненамеренное введение в заблуждение. Аура нашего возлюбленного замка может оказывать странный эффект на сознание, особенно за столько… столько… Позволите несколько вопросов?
— Спрашивайте, — коротко сказал я, стараясь не выпускать дверь из виду.
— Какой сейчас год?
— Одиннадцать тысяч сто двадцать… какой-то. Вроде сто двадцать второй.
— Небеса бездонные, — прошептало отражение. — Не сочтите за грубость, но — давно ли вы правите?
— Около полугода.
— Всего лишь⁈ Поздравляю, лорд Виктор, Полночь полностью вам доверяет! Иначе бы вы даже не обнаружили дверь сюда, не то, что открыли… К слову, об этом. Мне снова чудится, или к нам кто-то ломится?
— К сожалению, вам не чудится.
Я вкратце пересказал зеркалу о проблемах, связанных с проклятым артефактом, от первой нашей стычки до последней, его изначальные способности и возросшую силу. Изображение мастера задумчиво молчало, сдвинув густые чёрные брови. Поскрёбывание из-за двери постепенно нарастало, и теперь его было слышно совершенно отчётливо. Мне случалось сражаться с «боссами» комнат, договариваться с ними и заключать сделки — но ещё ни разу не искать у них защиты. Впрочем, судя по темпу ржавого чудовища, защита не продержится долго.
— Ненасытный дух распада, говорите… — подал голос артефактор. — Он продержался так долго. Мэйбл могла бы собой гордиться.
— Кто?
— Бронник, мастер высочайшего уровня. Видите ли, мы с ней в какой-то мере ответственны за существование… нашей текущей проблемы.
— В какой-то мере? — с подозрением спросил я.
— Мы воплощали идею леди Сигилд. Мы предупреждали её, что самовосстанавливающийся доспех может оказаться нестабилен, способен выйти из-под контроля. Хотя то, что вы описываете, лорд Виктор, больше напоминает эффект стороннего проклятья, ускорившего процесс стократно…
Я смутно припомнил, что Надзиратель когда-то говорил о чём-то подобном.
— Так это была броня?
— Величайшая из когда-либо созданных в вечных замках, — гордо ответил он. — Способная выдержать удар любого знакового оружия и восстановиться без посторонней помощи! В теории, по крайней мере.
— А на практике?
— А на практике совсем скоро оно ворвётся сюда. Осквернит и поглотит остатки моих трудов. Затем, увы, расправится с вами.
— И с этим ничего нельзя сделать?
Расплывчатое изображение вновь задумчиво сдвинуло брови.
— Давайте посмотрим… Когда я наблюдал за нашим с Мэйбл творением в последний раз, оно оставалось в стабильном состоянии в надёжном месте. Но с тех пор прошло… время. Артефакт вырвался или был вырван из хранилища, подвергся воздействию проклятия, и с тех пор начал прирастать массой. Подозреваю, что сперва он поглощал обычный металл, но что-то сподвигло его вернуться ближе к мастерской и отыскать схроны уцелевших магических предметов. Когда те стали частью цикла, его мощь возросла.
Либо триггером стала вторая битва со мной, либо резкий упадок Полуночи, либо её исцеление. Возможно, все три события сразу, но в любом случае — я тоже «в какой-то мере» нёс ответственность за текущую форму ржавого бедствия. Надо было вместо того, чтобы ломиться в темницу, не полениться и скинуть останки твари в провал до уровня пещер. Эх, знал бы, где падать… точнее, в данном случае кого сбрасывать.
А ведь если эту дрянь не остановить, она сама может спокойно вернуться к темнице. Только теперь у Надзирателя почти не осталось сил, ворота больше не защищены магией, и ничто не помешает ржавому чудовищу проникнуть внутрь.
Беда.
— Если я погибну, то смогу вернуться сюда с драконами, — неохотно поделился я своим запасным планом.
— У вас есть драконы⁈ Истинные?
— Насколько мне известно — да. Дети Эргалис. Молодые только.
— Это открывает потрясающие возможности! Невероятные!.. Но, боюсь, текущую проблему драконье пламя в чистом виде решить не способно. Если хоть одна из живых частей брони уцелеет, то найдёт способ восстановиться. Драконья кузня, с другой стороны…
— Этот проект пока не закончен.
— Понимаю, понимаю… В любом случае, сперва артефакт требуется стабилизировать. Успокоить, замедлить цикл, в идеале — усыпить. Лишь после этого возможно позитивное внешнее воздействие.
Назойливый звук поскрёбывания начал звучать так, словно ржавые насекомые уже пробрались внутрь и царапают мой череп, но на деле дверь ещё держалась. Я внимательно всмотрелся в треснувшее зеркало, встретившись глазами с его обитателем, и задал единственный вопрос:
— Как?
Я не до конца понимал, как старый творец артефактов видел мир за последние пару тысяч лет. Судя по всему, раньше мастерская занимала огромное пространство, целый этаж, включающий в себя все увиденные мной кладовые, целые залы для работы и испытаний, а также обширный архив. Комната, где мы находились сейчас, была личным кабинетом, куда мастер удалялся для раздумий и самой тонкой работы. В какой-то момент он попросил знакомого заклинателя потрудиться над дверью, чтобы его не беспокоили «проходные» хозяева хотя бы лет тридцать-сорок. То ли заклинатель перестарался, то ли период активной смены хозяев затянулся, но артефактор и сам не заметил, как пролетело время. Не заметил, как остальные части мастерской опустели и покрылись пылью, хранилища разобрали подчистую, архив обратился в прах. Не заметил, как потерял связь с замком. Не заметил, как сам постепенно превратился в едва заметную тень, погружённую в бесконечную иллюзию работы.
Первое время он на самом деле создавал артефакты и периодически покидал кабинет, чтобы поместить их на хранение.
Затем он прятал свои труды настолько тщательно, насколько мог — часть из них забирала сама Полночь, распределяя по тайникам.
Наконец, он окончательно забыл, в каком находится времени, иссохнув не только телом, но и душой. Мой визит и небольшой запас энергии из магического зеркала привели мастера в себя, но ни я, ни он не знали, сколько это продлится.
Я даже не был уверен, возможно ли его очистить.
Кабинет не мог выдержать натиска ржавой орды, но здесь не осталось ничего, достойного спасения. По просьбе артефактора, я забрал в переносной карман бронзовый колокольчик — безделушку, встречающую дорогих гостей нежным звоном. В остальном «ненасытному духу распада» тут даже нечем было поживиться, металла едва набралось бы на половину тушки ржавого насекомого. Но оставалась одна проблема — зеркало с душой внутри я должен был нести в открытую. Так, чтобы мастер мог видеть дорогу и указывать путь.
— Вы не могли бы просто объяснить мне, как добраться до тайника?
— Вы же знаете Полночь, лорд Виктор. Она редко оставляет вещи на своих местах.
— Для этого у меня есть поисковый амулет.
— О, я уже оценил его по ауре! Изумительная работа, попросту изумительная. Дело золотых рук Зун’Кай, верно? Но, если я не ошибаюсь, чтобы свериться с ним, надо остановиться секунд на десять…
Артефактор не ошибался. На максимальной скорости я мог несколько опередить рой ржавых тварей, но десятисекундная задержка была попросту непозволительна. На крайняк можно было провернуть уже известный манёвр — запереться в кладовой, чтобы отдышаться и свериться с амулетом, но кто гарантирует, что по дороге окажется достаточно кладовых с уцелевшими дверьми? А прятать и доставать зеркало каждые пять минут казалось чревато — я не знал, как магия двух артефактов наложится друг на друга, при учёте хранения ещё живой души.
И всё-таки, вся эта затея воняла риском на грани безумия.
— Что, если Полночь перенесла этот ваш стабилизатор хрен знает куда? — мрачно спросил я. — Или его кто-то уже нашёл и унёс с тысячу лет назад?
— В таком случае, лорд Виктор, мы с вами обречены, — печально улыбнулся он мне в ответ. — Не уверен, сможете ли вы даже найти мою тень, когда вернётесь сюда после возрождения. Заранее благодарю вас за знакомство и увлекательную беседу, а также благословляю на создание новой мастерской.
— При всём уважении — засуньте… оставьте своё благословение при себе. Мне нужна ваша помощь и ваши знания.
— Польщён. Так как, вы готовы к забегу?
По словам мастера, нужный компонент находился в старых границах мастерской, то есть, в пределах одного этажа. Раньше он хранился неподалёку от «надёжного места» с ещё не осквернённой версией магического доспеха, но эта информация устарела минимум на тысячу лет. И всё-таки, артефактор был уверен, что сможет обнаружить след ауры своего творения и найти его в кратчайшие сроки.
Желательно — не более, чем за восемнадцать минут.
На долгой дистанции я не мог тягаться с проклятым артефактом в состязании на преобразование — это мы уже выяснили. Но краткосрочное усиление «Метаморфа» препаратом Терры гарантировало мне практически абсолютный контроль над телом в течение двадцати минут. При желании под его воздействием я мог бы обратиться чем-то вроде огромной змеи без конечностей, либо наконец перестроить организм для полноценного полёта. Но сейчас мне требовались только скорость и устойчивость — никаких экспериментов, проверенные переменные.
Не знаю, умели ли ржавые жуки удивляться — скорее всего, нет. Но вряд ли они ожидали, что почти прогрызенная ими дверь вдруг распахнётся настежь, и в них с размаху влетит старый, но всё ещё крепкий и надёжный рабочий стол. Стол, на котором создавалась оригинальная версия породившего жуков артефакта.
Следом за столом в коридор вырвался я — уже в форме «Зверя», но с дополнительной костяной бронёй и на гораздо более мощных и длинных ногах. Выхватив из кобуры Райнигун, я приметил ближайших четырёх ржавых тварей, и вскинул оружие.
БАХ! БАХ! БАХ-БАХ!
Две особи разлетелись в мельчайшую ржавую пыль, третья потеряла «голову», четвёртая осталась без крыла. Капля в море, но я потратил драгоценные патроны не для того, чтобы слегка уменьшить массу своего почти бесконечного противника. Райнигун отправился в левую руку, а правая опустилась на патронташ, замораживая время вокруг меня.
Первый патрон.
За те минут двадцать, пока мы общались с артефактором, сюда налетел целый рой жуков. Манёвр с дверью и столом слегка расчистил пространство, но просвет для побега оставался невелик.
Второй патрон.
По мою душу явились не только жуки. Стена «баобаба» уже перегораживала один из ближайших коридоров. К счастью, не оба — иначе бы наш план сходу накрылся ржавым тазом.
Третий патрон.
Зеркало с душой артефактора было укреплено у меня на груди, аккуратно зажатое между двумя костяными пластинами. К счастью, темнота не представляла для него особых проблем.
Четвёртый патрон.
Если враг всё-таки решит перекрыть все пути, придётся идти напролом — с непредсказуемыми последствиями.
Пятый патрон.
Резкий нырок влево. Схватить и отбросить к стене двух тварей, которые могут вцепиться в спину и замедлить. Набрать скорость, добраться до ближайшего поворота — а дальше по указаниям голоса из зеркала. Если повезёт, насекомые слетелись сюда со всех окрестностей, и им понадобится время, чтобы меня настигнуть.
Шестой патрон.
Вперёд.
Перезаряженный Райнигун отправился в кобуру, а я рванул в сторону по заранее намеченному маршруту. Ржавая орда сообразила, что жертва ведёт себя не по плану, но меня уже не было на том месте, куда они бросились. Я летел вперёд со скоростью звука, едва успев затормозить и вписаться в поворот. Повезло, коридор чист. «Дух распада» получил новые силы, но с тактикой у него всё-таки был солидный напряг.
— Прямо, — коротко сказал мой новый спутник из зеркала на груди. — Не сворачивайте.
Я не считал минуты и не считал повороты — просто молча слушался старого артефактора, когда тот говорил, какой путь из развилки следует выбрать. Скрип и скрежет преследующих тварей то нарастал, то утихал — я здорово от них оторвался со старта, но с их точки зрения бежать мне было некуда. Ожившие ржавые стены перекрыли все выходы с этажа, и теперь пытались сжаться вокруг меня, пока насекомые выполняли функцию гончих псов. Но голос из зеркала продолжал вести нас вперёд — пока в какой-то момент я не услышал от него кое-что новое.
— Стойте.
Резкое торможение — с такой силой, что под когтями волчьих лап сверкнули высеченные из камня искры. Мы стояли посреди небольшого зала — где-то в одну треть от тронного. Одна из ведущих сюда дверей уцелела, а на стенах даже горело три «вечных» факела. Я бы не удивился, если бы встретил тут засаду безголовых латников, — но те, видать, свалили с этого этажа с концами. Их можно понять, никому не хочется стать частью проклятой ржавчины.
— Это… здесь?.. — спросил я, восстанавливая дыхание.
— Здесь, — эхом отозвался мастер. — Где-то… здесь.
— Времени в обрез, — напомнил я, вслушиваясь в скрежет и жужжание, эхом доносящиеся со стороны коридора.
— Прекрасно понимаю, — мягко сказал он. — Проверьте третий блок слева от вашей левой ноги. Теперь четвёртый.
Нужный блок оказался шестым, но в свёртке под ним из артефактов лежал только хорошенько потрёпанный жезл, увенчанный сапфиром средних размеров. Звуки роя за спиной усилились. Удивительно, но в голосе артефактора я не слышал ни капли паники.
— Не совсем то, но тоже сгодится. Скажите, вы знакомы с правилами использования подобных вещей?
— Примерно, — буркнул я, разворачиваясь и указывая навершием жезла на дверной проём.
Мощный ледяной луч заморозил в воздухе самую шуструю из ржавых особей и отбросил назад в коридор. Та врезалась в стену, разлетевшись на сотни осколков — уж не знаю, удастся ли ей после такого собраться в кокон. Следующие три луча намертво закрыли проход толстой ледяной коркой, которую почти тут же начали царапать и грызть новые твари. На какое-то время это их займёт.
— Прекрасная работа. Будьте добры, теперь проверьте основание колонны по правую руку от вас…
Всего в зале оказалось целых четыре тайника, в трёх из которых находились артефакты. Не слишком ценные — вроде этого почти разряженного жезла ледяных лучей, но вполне рабочие. До них не добралась Полночь, чтобы раскидать по другим местам, и не добрался «дух распада», чтобы присоединить к своей массе.
Но что самое главное — в последнем тайнике лежал невзрачный на вид веретенообразный кусок необработанного чёрного камня. Я взял его в руки и невольно поморщился — на ощупь тот оказался совсем холодным, и неприятно покалывал ладонь, словно сквозь него пропустили слабый заряд тока.
— Сердечник, — тихо сказал мастер. — Вы помните инструкции?
— Помню.
— Вы готовы к тому, что произойдёт?
— Готов.
— Да хранит вас Полночь, лорд Виктор.
Ледяная корка, закрывающая дверной проём, треснула и осыпалась, впуская внутрь зала ненасытную ржавую орду. Больше нельзя было медлить — я полоснул когтем левой лапы правую ладонь наискосок и крепко сжал чёрный камень в окровавленном кулаке.
Это было… болезненно. Такую боль Полночь не могла заглушить — добровольную, необходимую для сотворения магии. Холодный камень у меня в руке стал совсем ледяным, а лёгкое покалывание превратилось в полноценные удары током. Правая рука парадоксальным образом одновременно ощущалась полностью онемевшей, и болела так, что хотелось выть и скрежетать зубами.
Но артефактор не соврал — ритуал работал.
Ржавые насекомые, только что мечтающие впиться мне в лицо, шею и прочие незащищённые места, вдруг зависли в воздухе, развернулись и попытались спастись бегством. Бесполезно. Незримая сила ловила их на лету, скручивала, сплющивала и притягивала ко мне, как магнитом. Каждая тварь, лишившись ржавых кусков, превращалась в аккуратную металлическую чешуйку, накрывающую мой сжатый кулак. Спустя полминуты правая кисть оказалась скрыта под стильной металлической перчаткой. Спустя пять минут — вся правая рука сияла, закованная в латный доспех.
Но это было только начало.
Я зарычал, заставляя себя сдвинуться с места, и пошёл в сторону выхода, набирая скорость с каждым шагом. Радиус действия сердечника был велик, но всё-таки ограничен, а ни одной частицы проклятого артефакта не должно было спастись. Пытаясь загнать меня в угол, он стянул сюда все свои силы, всю массу — и не успевал вовремя отвести её назад.
Ещё несколько десятков ржавых насекомых обратились в блестящую нагрудную пластину.
Первая ржавая стена рухнула, очищаясь от скверны и праха, и осела в виде латных поножей.
Вторая и третья превратились в доспех для левой руки и шлем — изнутри я не мог рассмотреть его форму, но тот удобно сидел и почти не мешал обзору.
Мне понадобилось не менее часа, чтобы обойти все уголки громадного пространства бывшего этажа артефактов, подчищая забившуюся в щели ржавую мелочь. Под конец я едва не терял сознание от боли, так что даже не сразу сообразил, когда боли вдруг не стало. Ни боли, ни холода, ни ударов током — а что, так можно было?
— Всё в порядке, лорд Виктор, — приглушённый голос мастера доносился со стороны груди, но само зеркало было скрыто под бронёй. — Можете разжать кулак.
— Точно? — прохрипел я, пытаясь понять, могу ли я вообще пошевелить правой конечностью.
— Точно. Мы победили. Вы победили. Для дальнейшей работы понадобится драконья кузня, но напитанный силой сердечник способен удержать артефакт в единой форме как минимум следующие полвека, так что…
Признаюсь — я перестал слушать, пользуясь возможностью привалиться к ближайшей стене и немного отдохнуть. Главное — не засыпать, Жнец только этого и ждёт. Зато в руку в самом деле начали возвращаться ощущения, а «ненасытный дух распада» смиренно оставался на мне в виде потрясающе стильных полных лат. Одной угрозой Полуночи меньше — хотя бы на какое-то время.
— Как вас зовут? — наконец спросил я, кое-как умудрившись достать зеркало из-под нагрудника. До этого на столь простой вопрос как-то не нашлось свободной минуты.
— Вы уже знаете правила Полуночи, лорд Виктор. Здесь ни у кого нет своего имени, особенно у забытых теней.
— Обычно я давал имена после очищения.
— С этим… могут возникнуть проблемы, — вежливо сказал он после паузы. — Но, если вы будете звать меня именем, напоминающим мой род деятельности, я буду не против.
Род деятельности? Артефактор? Что у нас по именам самое близкое…
— Как насчёт Арчибальда?
— Благодарю, лорд Виктор.