Это место не могло стать для меня родным — хотя бы потому, что попадал я сюда не по своей воле. Но бесконечная сумрачная равнина, залитая звёздным светом, больше не вызывала тревоги. Здесь было тихо и спокойно, а дышалось так легко, как нигде на Земле или в Полуночи. Жаль, конечно, что один из Знающих намеренно выбрал этот островок покоя, чтобы усыпить мою бдительность. Но место, строго говоря, было в этом не виновато.
— Альхирет, — спокойно сказал я, даже не пытаясь обернуться.
— Лорд Виктор.
Сложно себе это представить, но мой старый знакомый казался ещё более измотанным, чем во время наших предыдущих двух встреч. Для разнообразия, он не пытался зайти ко мне со спины, а просто стоял на почтительном расстоянии. Сгорбившись, не пытаясь приблизиться, и тяжело опираясь на посох-уас. Мне пришлось напомнить себе, что его человеческий облик был обманкой, продвинутой иллюзией, скрывающей чудовищную суть. К тому же, сумеречная равнина ощущалась реальным местом, но являлась ли таковым на самом деле?
— О чём поговорим? Какие увлекательные предсказания и мудрые советы ждут меня сегодня?
— Вижу, у вас хорошее настроение, — сухо сказал он. — Есть причина?
— Абсолютно без причины. Мне просто кажется, что это тебя раздражает.
Как ни странно, Альхирет не вспылил, а лишь слегка поморщился и нехотя кивнул в ответ.
— Вам не кажется. Но если вы позволите, сегодня я бы предпочёл обойтись без наших дружеских перебранок.
Я бы мог ещё порассуждать на тему, насколько неуместно в нашем общении слово «дружеский», но не стал. Зачем заявлять очевидные вещи? Сложно сказать, получил я от визитов Альхирета больше пользы или вреда, но что самое главное — их не стоило затягивать.
— Тогда к делу? — сказал я.
— К делу, — эхом отозвался он. — Сегодня не будет ни советов, ни предсказаний. Ни сегодня, ни когда-либо ещё, ибо это наша последняя встреча в столь мирной обстановке.
— Любопытно. А что будет дальше? Война?
— Война уже идёт, лорд Виктор, и вы добровольно решили в ней поучаствовать. Впрочем, не смею вас упрекать, поскольку и сам не смог остаться в стороне.
Несложно было догадаться, какую войну Альхирет имеет в виду — безумную затею Конрада, раскидывающего аватары Пожирателя по разным мирам, и ответные действия Полудня. Своё участие я никак не афишировал, но такой прожжённый пророк и сам мог увидеть всё необходимое. Что привлекло моё внимание, так это недовольство в его голосе.
— Мне казалось, всё это началось по воле твоего обожаемого господина.
— «Это всё», — прошипел Альхирет. — Началось по инициативе зазнавшегося юнца, не способного признавать ошибки. После позорного провала на Земле ему следовало сделать выводы, но вместо этого он утроил усилия на других фронтах!
— Я не то что бы одобряю подход лорда Конрада, — сдержанно сказал я. — Но, помнится, кто-то мне однажды рассказывал, что осторожность — сестра трусости, а миром правит храбрость и напор.
— Есть разница между храбростью и безумием. Безумие — удел Йхтилла, путь во мрак и забвение! Всё началось слишком быстро, слишком ожидаемо, слишком много ресурсов потрачено при ничтожном выхлопе. А я должен плестись сзади и подчищать ошибки.
«Ничтожным выхлопом» Альхирет считал сотни тысяч жертв среди множества миров, с перспективой перерасти в миллионы. Ничего другого, правда, я от него и не ожидал.
— Мне нужно поверить в твой праведный гнев? — холодно спросил я.
— Меня не волнует, во что вы верите, — высокомерно ответил он. — Но при всех наших… разногласиях, лорд Виктор, вы доказали, что умеете добиваться своего. А посему я рассчитаюсь с вами куда щедрее, чем планировал изначально.
— Каким-нибудь артефактом? — настороженно спросил я.
— О, гораздо лучше. Своим благословением.
Я не успел ничего возразить или уточнить — поскольку мой собеседник вдруг поперхнулся и зашёлся в жесточайшем приступе сухого грудного кашля! Он кашлял всё сильнее, намертво вцепившись в свой посох, и сгибался так сильно, что казалось, ещё чуть-чуть — и тело переломится пополам.
А затем Альхирет начал расти и меняться — как уже менялся однажды на моих глазах.
Голова-цилиндр с подвижными отростками вместо волос, огромными золотыми буркалами и чёрным провалом рта. Вытянутое сгорбившееся тело с неестественно-длинными конечностями, ростом под три метра. К своему большому сожалению, теперь я мог разглядеть и другие детали — например, что одежда Альхирета, богатые лазурно-золотые одеяния, стали частью его кожи — влажной, складчатой и подвижной. Чудовище нависало надо мной во всём своём невыразимом ужасе… но что, пожалуй, хуже всего — оно продолжало кашлять.
Я сделал шаг назад как раз вовремя — когда после особо мучительного приступа Альхирет выхаркал на землю… что-то. Небольшой золотой шар, размером с крупную виноградину. После этого на пару секунд воцарилась напряжённая тишина.
— Ты всерьёз ожидаешь, что я это… возьму?
— Мне… всё равно, — пробулькало то, что стояло напротив меня. — Без моего дара Закат устоит, затопив кровью всё, до чего сможет дотянуться. Полдень не в силах ему помешать. Никто… не в силах.
— Да? Ну это мы ещё посмотрим.
— Нечего смотреть. Нечего слышать. Нечего думать, говорить и действовать. Всё предопределено и выжжено на ткани мироздания, сквозь переплетение нитей и узлов. Мы… в расчёте, лорд Виктор. Прощайте — и молитесь, чтобы мы не встретились снова.
Стоило мне моргнуть — и Альхирет исчез, как и всегда в этом месте, без шума и спецэффектов, оставив после себя лишь примятую траву — да золотой шар, лежащий на ней. Ради интереса, я осторожно присел рядом и активировал «Взгляд библиотекаря», но не почувствовал от подарка никакой угрозы. Складывалось полное ощущение, что это всего лишь шарик из жёлтого металла, даже не зачарованный, не то, что артефактный. Так или иначе, даже если бы Альхирет поклялся на крови, что его «благословение» безопасно, я бы не стал касаться его хоть десятиметровой палкой. Разве что после полноценной экспертизы всех магов Полуночи, да дополнительной дезинфекции драконьим пламенем…
Я выпрямился, с удовольствием вдыхая запах травы и земли, ощущая прикосновения ветра на лице и руках. В одиночестве здесь было особенно хорошо — особенно когда где-то в отдалении играла музыка высших сфер. Вот что интересно — часть её слышна тут, часть хранится в шкатулке, часть исполняет Шаэль… что там вообще остаётся Шар’Готу, где бы он ни находился?
Когда я открыл глаза, за окном было уже темно, но ночь ещё не полностью вступила в свои права. Как ни странно, обитатели Полуночи в основном просыпались и начинали действовать в районе одиннадцати, а в полночь хозяин символически приступал к исполнению своих обязанностей. Сейчас по ощущению было не больше десяти вечера, но механические часы лежали в кармане штанов, и до них лень было тянуться.
— Вик? — раздался сонный голос по мою левую руку.
Я обернулся на Кас, приподнявшуюся на одном локте и явно проводящую в уме те же вычисления, что и я. Её длинные чёрные волосы умудрялись не спутываться даже после страстного секса и нескольких часов сна после; они ниспадали, едва прикрывая обнажённые плечи и восхитительную упругую грудь. Я смотрел на Кас, и мне уже не хотелось отводить взгляд, а хотелось совершенно другого. А что такого? Даже по меркам Полуночи наши отношения официально зарегистрированы, а до того, как все проснутся, есть целый час…
К моему немалому удивлению, моя возлюбленная наложница не торопилась тянуться ко мне за поцелуем в ответ. Она не сводила напряжённого взгляда с небольшой полки напротив кровати, куда я обычно кидал всякую мелочь.
— Вик, вы ничего не хотите мне рассказать?
Я всмотрелся туда, куда смотрела она — и почувствовал, как каждый волосок на теле поднимается дыбом. Золотой шар, выкашлянный из глотки Альхирета, преспокойно лежал среди горстки серебряных монет и слабого амулета из мастерской, не добравшегося до переработки.
Лежал, будто был там всё это время. Лежал, словно следил за нами.
— Непосредственной угрозы этой вещи я не ощущаю, — сказал Арчибальд после получасового осмотра. — Она не проклята в прямом смысле слова, не может использоваться дли шпионажа и не причинит прямого вреда. Долгосрочного вреда, скорее всего, тоже. Её можно трогать руками и носить с собой. Вернее сказать, лорд Виктор, вам придётся носить её с собой, поскольку сами видите…
— Вижу, — проворчал я.
Дар Альхирета «прицепился» ко мне не хуже, чем в своё время шкатулка из красного дерева. Его было бесполезно оставлять даже в соседней комнате — он тут же перемещался следом. При том, что я не хотел его, не принимал условия получения, не касался его никаким образом. Но выводы старого артефактора подтвердили Лита и Кас, осмотревшие золотой шарик как по раздельности, так и совместно. Что, Макаренко, хотел собрание экспертов Полуночи? Получи и распишись, а заодно и за грёбаную «посылку» прямиком из мира снов.
— От неё можно избавиться?
— Разве что в пламени драконьей кузни. Обычного огня ваших любимцев, боюсь, не хватит.
— Что эта… хрень хотя бы делает?
— Портит вам жизнь, что довольно очевидно, — невесело улыбнулся Арчибальд из зеркала. — Помимо этого — невозможно сказать. Подозреваю, что эффект артефакта проявится в обстановке, которую тот сочтёт «правильной», и почти наверняка он будет безвреден для вас.
— Почти наверняка?
— Это творение Знающих, лорд Виктор, а они не слишком… Они не знамениты тем, что привержены идеалам морали. Но если эта вещь в самом деле досталась вам в уплату старого долга, в ней будет заложено минимум подвоха. Хватает и того, что она без спросу уцепилась за вашу душу. Тот, кто преподнёс вам сей «дар» был абсолютно уверен, что оказывает вам добрую услугу.
Я издал глухой стон, закатывая глаза к потолку. Только этого не хватало — когда и так намечалась тысяча проблем с походом к Авалону.
Придя в себя, Мордред стал… более разговорчивым. Признаться, его новое, почти живое состояние, здорово его отвлекало — он то и дело убеждался, что все пальцы рук на месте, а когда ему принесли обычное зеркало, то завис на полчаса, разглядывая своё лицо. Оно и понятно — мужик провёл несколько тысяч лет в состоянии полуразложившегося трупа, и едва помнил, как выглядел при жизни. Но даже так он умудрился рассказать очень многое — и при этом совершенно ничего хорошего.
По его словам, Авалон был не просто королевством, даже не империей в привычном смысле слова. Величайшее государство в истории, страна, целиком занимающая один из центральных узлов великой паутины и раскинувшая колонии на доброй сотне узлов поменьше. Передовая магия и технологии, справедливое государственное устройство, благородство и сила, мир, порядок и торговля — вот что такое был Авалон в изложении Мордреда. Союз с Зарёй и Рассветом дополнительно укреплял славу и мощь Авалона, и тысячелетиями никто не смел бросить им вызов.
Но всё однажды случается впервые.
Три с половиной тысячи лет назад Авалон атаковали — сперва на пробу, через несколько лет сильнее, затем ещё сильнее. Анонимные армии, состояние из мутантов и живых мертвецов неожиданно возникали из нестабильных порталов возле той или иной колонии, вгрызались в неё, оставляя страшные разрушения и тысячи убитых. Оборона укреплялось в одном месте — твари приходили в другое, словно из ниоткуда, ведомые лишь жаждой крови и тёплого живого мяса. А когда император Артур приказал лучшим магам укрыть колонии мощными защитными полями, сам Авалон ненадолго остался без защиты — и враг немедленно нанёс удар.
Бесчисленные орды тварей ринулись в самое сердце империи, но их встретила профессиональная армия, ведомая могучими рыцарями, а также чародейская подмога из замков-близнецов. Более того, наконец-то удалось захватить несколько вражеских колдунов и выпытать, откуда явилось чёрное полчище. Элитный отряд рыцарей во главе с самим Артуром отправился через портал в чужой мир, чтобы расправиться с врагом — и вскоре вернулся с победой. Все чудовища в Авалоне были уничтожены, и на первый взгляд воцарился мир и покой…
Пока что-то не сразило Зарю и Рассвет — те одновременно лишились хозяев и перестали выходить на связь. Затем на Камелот, столицу Авалона, обрушилась эпидемия колдовской чумы, превращавшая жителей в живых мертвецов. Болезнь распространялась с невероятной скоростью, и никакие карантинные меры не могли её остановить. Авалон, устояв под гнётом внешнего врага, стремительно погибал изнутри, но что хуже всего — чума грозила перекинуться на другие узлы, и пожрать огромный сегмент великой паутины без остатка. Великие маги своей волей закрыли все ведущие из Авалона стабильные порталы, но этого было мало. Чтобы никто не мог унести смертоносную заразу, они пошли на беспрецедентные меры — и обрезали все нити, ведущие в узел Авалона.
Связь планировалось восстановить сразу после исцеления мира от пандемии. Стоит ли говорит, что исцеления не произошло?
— Мы не знали, — негромко говорил Инзор Галандис, переводя лязгающий язык Мордреда. — Что узел, оторванный от великой паутины, ждёт ужасная судьба. Мы жили в кошмаре наяву, и спустя века наш мир стал частью мира кошмаров, иной плоскости мироздания. Я не помню, в какой момент решил вырваться, чтобы вопреки всему найти новых союзников, найти исцеление для моей гибнущей родины. Но я помню путь назад, и готов отвести вас туда.
С этим, разумеется, было несколько проблем.
Самое простое — обеспечить для Мордреда способ выжить не на полторы недели, а хотя бы пару-тройку месяцев вперёд. Кроме того, артефакты с защитой от проклятья понадобятся всем участникам похода — никто не может гарантировать, что оно развеется тысячелетия спустя. Мордред, к примеру, был не заразен, но это могло оказаться счастливым исключением.
Чуть сложнее — обеспечить бесперебойное функционирование и защиту Полуночи на случай вероятного вторжения в моё отсутствие. Да, живой вечный замок нельзя уничтожить, даже слуг было окончательно убить тяжеловато, но некоторые мои враги могли проявить большую изобретательность. Прежде всего требовалось разобраться со Жнецом, как основной «охранной системой» замка, а также нанять дополнительную охрану и усилить магический барьер. Кроме того — исполнить все небольшие долги и решить вопрос с Надзирателем.
Наконец, самое сложное — само путешествие к Авалону сквозь измерение кошмаров. С чего тут вообще начать? Мордред знал, как найти дорогу внутри этого безумного места, но не как попасть внутрь. Впрочем, я уже слышал этот термин раньше, слышал от Анны. Она была ключевым специалистом по «иной плоскости мироздания», как выразился гость из Авалона.
Когда-то Анна отвергла предложение Альхирета научить её погружаться в измерение кошмаров в физической форме, но с тех пор прошёл не один год. Насколько я знал своего единственного эмиссара, она не стала бы просто сидеть на месте, услышав про некую невероятную возможность. Допустим, необходимые знания можно добыть на стороне, восполнить пробелы. Но даже если Анна согласится и сможет помочь, здесь возникала другая загвоздка…
Кас тоже настаивала на своём участии.
— Благородные гости! Перед вами хозяин Полуночи, носитель Райнигуна, очищающий и милосердный, властитель бесчисленных земель! Сжигающий древнее зло, владыка драконов, рыцарь вечности лорд Виктор! Возрадуйтесь, ибо вам дарована аудиенция!
Этот приём гостей был нужен не столько Полуночи, сколько мне самому — успокоиться, разом решить несколько проблем поменьше и после этого сосредоточиться на актуальных задачах. Кажется, я потихоньку пропитывался настроем собственного замка, но не видел в этом ничего плохого. К тому же, кто знает, вдруг у торговцев попадётся подходящий артефакт с неспецифической защитой от высших проклятий, и это разом снимет одну из проблем?
— Достопочтимый лорд Виктор! Позвольте нам выразить своё глубочайшее уважение! Я — Хельга Смелтстоун, и мой брат — Эдвард Смелтстоун, к вашим услугам!
К моему стыду, со всеми последними событиями я начисто забыл про то, что ко мне должны были явиться талантливые отпрыски семейства Смелтстоунов, чтобы подписать строительный подряд на расчистку сокровищницы. Я слегка смущённо поднял глаза на сияющую парочку молодых цвергов, парня и девушку, в самом деле здорово напоминающих своего отца — крепких, смуглых, но не таких суровых. Оба в дублетах из зелёного бархата, у обоих — безупречные манеры, а за плечами толпится обещанная бригада из восьми цвергских рабочих. И все, как на подбор — к моим услугам.
Нечего жаловаться, сам хотел решать проблемы поменьше. И это, будем честны, самая простая из всех.
Цверги остались довольны, пообещав немедленно приступить к работе. Им тоже нужно было обеспечить охрану — всё-таки расчистка проходила в загрязнённой территории, но в теории части гвардии должно было хватить. Следом за бригадирами потянулись обычные посетители — наёмники, купцы, просители всех мастей. Как будто оправдываясь за начало ночи, мне сопутствовала удача — явился знакомый крылатый торговец артефактами, и у него нашлось аж два нужных мне амулета с поглощением проклятий. Цену он за них заломил изуверскую, но спустя пятнадцать минут напряжённой торговли её удалось сбить. Я договорился об оптовой закупке оберегов подобного типа, и ворон просиял. Что-то подсказывало, что проблему массового создания подобных артефактов вскоре решить не удастся, а они весьма пригодятся в недалёком будущем.
Асфар не пришёл, хотя я бы не отказался с ним переговорить по поводу чёрного фламберга и нового «подарка» от Альхирета. Я поймал себя на мысли, что если его Высокий дом будет уничтожен в результате сезонной бойни, я об этом даже не узнаю. Точнее, узнаю, но к тому моменту от моего союзника не останется даже тела, чтобы его похоронить. Надо было как-то исправлять этот недостаток.
Кроме цвергов на сегодня — никаких сюрпризов, да и они-то смогли удивить только из-за моей дырявой памяти. Для разнообразия исключительно спокойный приём, при этом вполне плодотворный. Если больше посетителей не будет…
— Лорд Виктор!
Я где-то слышал этот мелодичный женский голос. Уникальный голос, сложно перепутать с кем-то другим. Но почему он вызывает такие… спорные ассоциации?
— Лорд Виктор, прошу… нет, умоляю вас об аудиенции!
Одинокая просительница передо мной шагнула вперёд и откинула дорожный капюшон, обнажая голову птицы-секретаря. Голову с красивейшими белыми перьями и оранжевой кожей вокруг больших янтарных глаз. Очень, очень знакомую голову.
— Какого… — пробормотал я, но усилием воли проглотил продолжение фразы. — Зури⁈
— Лорд Виктор! — эмиссар Полудня на Исанкаре упала на одно колено и вскинула ко мне пернатые руки-крылья. — Умоляю, простите за то, что случилось в прошлом! Я, Зури Этувана Ка’Тенда прошу вас принять меня в вашем великом замке как первого посла Полудня в стенах Полуночи за последние четыре тысячи лет!
Что я там себе думал по поводу тысячи проблем? Кажется, только что появилась тысяча первая.