До сих пор я ни разу не слышал, что существуют миры, на которых сходятся тени нескольких замков. Оно и понятно — мне никто не потрудился этого объяснить, а в библиотеке я провёл недостаточно времени. Всё на бегу, всё второпях, подхватывая то, что успеваешь подхватить, латая самые крупные дыры в ткани реальности. А потом стоишь столбом на важной дипломатической встрече, впервые услышав о спорных территориях на просторах великой паутины.
— Она права! — подала голос проекция Литы, нарушая повисшую паузу. — Этого не было заметно сразу, но данные фона сходятся. Исанкару укрывает тень Полудня!
— Час от часу не легче, — проворчал я, сразу отвечая жрице и паучишке. — Выходит, вы хотите сменить одного союзника на другого?
— Зун’Кай не заключали союза с Полуднем, — поправила меня Имаани. — Нашим караванам не нужна его тень, чтобы оставаться в безопасности. Даже наоборот…
— Вам грозит опасность?
Жрица молчала пару секунд, явно формулируя мысль.
— Двести лет и ещё полвека Полдень укрывал Исанкару, не прося ничего взамен. Но затем всё изменилось. Его хозяйка, его посланники, его эмиссары хотят одного — уничтожить Зун’Кай.
— Полдень пошёл на вас войной? — недоверчиво переспросил я.
— Не мне вам объяснять, лорд Виктор, как можно уничтожить народ без войны, — горько сказала она. — Разрушить традиции, исказить путь, втоптать культуру в грязь. Разжечь старую ненависть у соседей, внушать юнцам лживые мечты о величии. Мы боремся с этим, но наших сил недостаточно.
— Боюсь спросить, чем же вы ему так насолили.
Имаани качнула головой.
— Мы просто хотим жить, как указывают нам боги. Мы едины с пустыней и ветром, едины с океаном и Пресветлыми Близнецами над нами. Наши караваны пересекают пески от берега ветров к берегу приливов, а затем движутся обратно, замыкая цикл. Мы никому не желаем зла.
Её голос, низкий и звучный, заполнял всё пространство шатра, открывая передо мной картины бескрайних песков с редким вкраплением зелёных пятен оазисов, сквозь которые тянулись длинные вереницы всадников. Путь от одного берега к другому, от оазиса к оазису, жизнь сквозь призму бесконечного путешествия…
Но была в её ответе некоторая недосказанность, пусть и не прямая ложь. Подумав об этом секунду, я отбросил мысль в сторону — погрузиться с головой в тонкости разборок Полудня и Зун’Кай можно и после завершения миссии. Соглашаясь на союз, я рискую вызвать гнев Мелинды, но этот поезд и так уже ушёл, верно? Полночь спасена, а не уничтожена — а именно за это мне была обещана война.
Ключевой вопрос тут в другом, и в первый раз Имаани на него не ответила.
— Так чего вы хотите от союза с Полуночью? Защиты?
Она посмотрела на меня с сомнением.
— Не воспринимайте это на свой счёт, владыка ночи — мне рассказали о вашей победе над Белым Жалом. Но могущество вечного замка не всегда равноценно могуществу его хозяина. Я отправлялась в паломничество к Полуночи в том числе чтобы оценить, можем ли мы получить помощь. Сделать намёк…
Имаани вежливо замолчала, но я прекрасно закончил за неё остальное. Паломники явились в дышащий на ладан замок с зелёным новичком на троне, даже не знающем толком, какую функцию выполняют «тени», отбрасываемые замками. До сих пор, кстати, не до конца уверен. Вроде тень Полуночи позволяла проходить по неким тайным маршрутам, свободным от опасностей, но вживую я этого не наблюдал ни разу.
В общем, жрица тогда вежливо вручила дары, попросила о ничего не значащем благословении, получила его и отправилась назад, в родной караван. Кто же знал, что подаренный амулет лорд Виктор одновременно и сломает, и потеряет, как в старом анекдоте. Для хорошего дела, конечно, но по факту.
Какую защиту я мог обеспечить этим людям? Телепортироваться к их караванам раз в неделю и лично патрулировать местность? Ждать, когда они пошлют гонцов с просьбой о помощи и после этого выдвигаться? Направить на охрану часть и без того малочисленной гвардии?
И всё-таки, идею союза подбросила Имаани, не я.
— Союз, — терпеливо напомнил я в третий раз. — От которого я получаю нужный мне амулет. Что получаете вы?
— Осколок прошлого.
Карта, которую верховная жрица расстелила передо мной, казалось, могла занять всё немалое пространство шатра. На ней была изображена столица Зун’Кай, в том виде, в котором её представлял неизвестный писарь для «Краткого описания миров». То ли этой карте исполнилось восемь веков и её хранила неведомая магия, то ли её старательно перерисовывали раз в пару десятков лет — неизвестно. Но мастерство изначального художника и точность деталей попросту поражали.
— Мы проходим сквозь старый город лишь раз в год, — сказала Имаани, проводя короткой сандаловой указкой маршрут каравана с северной окраины до восточных ворот. — Мы останавливаемся здесь, дабы вознести хвалу Близнецам, а затем спуститься в недра великой кузни и сотворить тайное ремесло. Время бурь безжалостно, оно несёт гибель тем, кто замешкался и запоздало пустился в путь. Если Зун’Кай и Полночь заключат союз, нам придётся пережидать здесь.
— Это безопасно?
— Это… допустимо. В исключительных случаях.
Она вновь указала на карту.
— Старый город пал много веков назад, но в нём всё ещё теплится древняя магия. Магия, частица которой может помочь Зун’Кай, укрыть от чужого взгляда.
— Дайте угадаю. Сами вы не можете добыть эту частицу.
— Вы пробыли в старом городе совсем недолго, владыка ночи, и сами столкнулись с Белым Жалом, — сказала Имаани с лёгким укором. — Для вас этот бой едва ли стал вызовом, но нам понадобилось бы два десятка воинов, дабы одолеть мантикору.
— Могу расчистить для вас округу.
— В этом нет нужды. Но только вы способны добраться до центра и проникнуть в большую башню…
Если я что-то понял за следующие полчаса объяснений, то империя Зун’Кай предпочитала творить серьёзную магию методом крайностей. В глубинах города располагались кузни артефактов, где и создавались знаменитые ювелирные украшения. В нынешние времена — в год по чайной ложке, но тем не менее. А вот на вершинах самых высоких башен некогда активировали «потайные камни», укрывающие целые участки столицы от посторонних глаз, когда многочисленные враги империи подводили свои армии слишком близко. И если сегодня в распоряжении Зун’Кай осталась минимум одна крупная подземная кузня, то доступ к башням и потайным камням был бесповоротно потерян. Большая часть из них обрушилась под натиском времени, на пути к уцелевшим свили логова опасные чудовища, из которых мантикоры были даже не худшими. Но что важнее — в самих башнях были установлены многочисленные защитные механизмы, не позволяющие чужакам похитить потайные камни и узнать их секрет. В роли чужаков в данном случае выступали и потомки империи, давно забывшие пароли и подходы к собственным башням.
О потайных камнях слагали легенды, но в конце концов жрецы Близнецов запретили вылазки за древними артефактами — слишком много людей пропадало без вести. А вот для хозяина Полуночи… это выглядело посильной задачей.
От меня требовалось принести единственный потайной камень, по слухам уцелевший на вершине «большой башни». На карте нужное здание напоминало классический четырёхгранный минарет, но, если верить пропорциям рисунка, высотой с современный небоскрёб. По словам Имаани, устойчивость башни сквозь века являлась косвенным доказательством наличия на вершине того самого древнего артефакта.
Если же его там не было, вся затея летела мантикоре под хвост.
Верховная жрица принесла клятву, без малейших напоминаний с моей стороны. Имаани клялась, что если я принесу потайной камень, то от лица Зун’Кай она немедленно заключит союз с Полуночью и приступит к изготовлению нового поискового амулета. С меня клятв брать не стали — не справлюсь с задачей, значит, так тому и быть. Воля Близнецов, все дела. Зато перед новым походом плотно накормили — филе мантикоры не хватило надолго — и дали запасы с собой в дорогу. Путь до центра города занимал не более двух часов по прямой, но пролегал через самые опасные места.
Заново отрастив белоснежную чешую и «пескоступы», не обращая внимания на поражённые взгляды зун’кайцев, я выдвинулся к цели.
— Лита?
— Я здесь, Вик!
— Кажется, я начинаю понимать, почему местные решили отсюда свалить.
— Я думаю, восемьсот лет назад здесь было поменьше чудовищ…
— А вот я вовсе в этом не уверен!
Говоря об «опасных местах» Имаани скорее преуменьшила проблему, а не преувеличила её. Спустя час, когда контуры большой башни только замаячили в мареве впереди, на меня успели поохотиться все, кому не лень. Две мантикоры, явно помоложе и менее опытные, чем Белое Жало, зато атакующие одновременно и с разных сторон. Одну даже пришлось испепелить, после чего вторая в ужасе свалила. Никакого мне перекуса на этот раз. Целая стая «черве-пиявок», выбравшаяся из песка, когда я пробирался по затенённому участку под рухнувшим участком храма. Похожие твари недавно охраняли подступы к сокровищнице Полуночи со стороны механической души, и скорее вызывали омерзение, чем представляли серьёзную угрозу. А вот «песчаный удильщик» оказался для меня в новинку — монстр, в основном состоящий из огромной зубастой пасти, которая едва не оттяпала мне правую ногу.
Пасть я разорвал надвое, но осадочек, как говорится, остался.
— На кого они обычно охотятся? Зун’кайцы в эти места не заходят, живность тут не водится. Жрут друг друга?
— «Единый бестиарий» гласит, что некоторым пустынным чудовищам требуется пища лишь раз в несколько недель.
— И все они посчитали, что я стану отличным главным блюдом?
— Как по мне, так вы очень вкусный на вид, — смущённо хихикнула паучишка.
— И ты, Брут⁈
— Кто такой Брут?
Два часа дороги незаметно превратились в четыре. Я достиг башни, когда «Близнецы» на небе уже заходили за горизонт, окрашивая руины цветом крови. На последнем отрезке пути концентрация монстров начала превышать все границы приличия, и я на автомате накинул «Вуаль» после очередной стычки. К моему огромному удивлению, способность сработала даже несмотря на активный «Метаморф» — чего раньше никогда не удавалось. Кажется, визит к сердцу Полуночи оказал больший эффект, чем казалось сперва. Я получил лучший контроль над своими способностями, и каждая из них работала сильнее.
Под покровом невидимости оставшиеся пятнадцать минут прошли в относительном спокойствии. Теперь понятно, зачем Имаани хочет получить потайной камень — если не от Полудня прятать караваны, то хотя бы от пустынных тварей.
Большая башня была в самом деле исключительно большой. Сто метров в высоту? Сто пятьдесят? Огромный каменный перст, бросающий вызов темнеющим небесам, ветру и песку, что поглотили город вокруг. Даже жаль лишать это чудо архитектуры артефакта, который скорее всего защищал башню столетиями. Но я по жизни придерживался принципа, что вещи должны служить живым людям в настоящем, а не оставаться воспоминаниями о далёком прошлом.
Теперь полная ерунда — найти вход в здание, в котором отсутствовал видимый вход.
Полупрозрачная проекция паучка спрыгнула с моего плеча на стену башни и задумчиво по ней потопталась, разворачиваясь то к вершине, то к основанию.
— Каков вердикт? — спросил я. — Копаем?
— Похоже, что нет, — протянула она. — Видите, башня стоит на возвышении, основание почти не засыпано… Возможно, это тоже воздействие артефакта.
— Допустим. Тогда лезем до ближайшего окна?
— Окна защищены магией. Считайте, что там глухая стена.
— Да ты шутишь.
— Хотела бы я!
На пробу я легонько пнул стену передо мной. С тем же успехом можно было бы пинать каменные блоки, из которых была сложена сама Полночь — прочные, надёжные, идеально подогнанные друг к другу. Строили не то, что на века — на грёбаные тысячелетия. Нет, конечно, если приложить силушку богатырскую, да ещё и «Траву, что крушит камни» подрубить, авось что и выйдет. Но это очень грубый, очень долгий и утомительный способ — а ведь мне ещё потребуется разбираться с тем, что ждёт внутри.
Вход наверняка имелся — для избранных, владеющих тайным знанием. Будь это видеоигра, я бы быстренько решил головоломку из светящихся под луной плит или чего-нибудь в таком духе, и дверь бы открылась. Но последний носитель нужного знания скончался столетия назад. Имаани явно не была в курсе, иначе бы предупредила заранее.
И всё-таки, что-то тут не сходилось.
— Сколько там народу пропало без вести, пытаясь добыть потайной камень?
— По словам жрицы, не менее ста человек за три года, а что?
— Они не могли все стать пищей для мантикор и прочей дряни. Кто-то бы обязательно добрался до башни, не нашёл входа и вернулся назад, чтобы об этом рассказать.
— Может, не хотели признавать неудачу?
— Может быть. Или же это мы долбимся в глаза. У тебя есть ритуал для снятия иллюзии?
— Есть, но…
— Давай без «но». Сколько нужно времени, чтобы ему научиться?
— Пожалуй, вас возьму обучить за пару часов, — сдалась Лита. — Вы помните основы охранного круга Сив? Рунный мел с вами?
— Всегда с собой таскаю в последнее время.
— И правильно делаете! Значит так, сперва рисуйте круг, но не добавляйте охранные руны…
Луна, в отличие от солнц, в Исанкаре была только одна — меньше размером, чем на Земле и в Полуночи, но всё равно наполнившая моё уставшее тело бодрящей силой. У Литы ушло не два, а три с половиной часа, чтобы терпеливо внушить мне основы заклятья рассеивания морока, и в этом было некого винить, кроме меня. Похоже, что у тела с генетической предрасположенностью к изучению магии всё же имелись ограничения.
Тем не менее, с девятой попытки ритуал удался. Магический круг вспыхнул сиреневым, башню окутала лёгкая дымка. Когда она схлынула, проекция Литы радостно засуетилась и вернулась ко мне на плечо.
— С другой стороны! Справа!
Я завернул за угол, поднял глаза и увидел то, что скрывал морок — здоровенную трещину на высоте трёх-четырёх метров. Как будто что-то очень тяжёлое с размаху врезалось в древнюю стену, пробив её насквозь. Пролом был не слишком впечатляющим, но вполне достаточным, чтобы туда пролез кто-то очень худой.
Или же кто-то, способный менять своё тело по желанию.
— Вик, есть ещё кое-что, — сказала паучишка, когда я начал примеряться к стене.
— М?
— За вами следят.
— Ничего себе новости. Давно?
— Только что! Нет, не так… Начали следить, когда вы дрались с двумя мантикорами, но прекратили, когда вы накинули «Вуаль». Я не стала докладывать, поскольку это просто могло быть одно из чудовищ.
— А теперь, значит, начали снова?
— Боюсь, что так.
— Источник слежки один и тот же?
— Он держится на расстоянии, не могу засечь! Но я бы предположила, что да.
Это могло означать только одно — неизвестный преследователь знал, куда я направляюсь, и без труда возобновил слежку возле башни. Кто это мог быть? Кто-то из Зун’Кай, чтобы убедиться, что хозяин Полуночи исполняет своё слово? Маловероятно. Представитель враждебного им народа, один из шпионов Полудня? Уже ближе к делу, но как ему удалось выследить меня изначально?
Я обернулся, до рези в глазах всматриваясь в окрестные руины. Но даже с взошедшей луной мне не удалось рассмотреть ничего необычного — сказывалось отсутствие зрения в темноте. Преследователь мог таиться в любой тени, и раз уж его не засекла Лита…
— Продолжаем миссию, — наконец сказал я. — Решит подобраться поближе, допустит ошибку — схватим тёпленького. Попытается подкараулить на выходе — отучим устраивать засады.
Щель оказалась ровно настолько неудобной, чтобы причинить дискомфорт даже при использовании «Метаморфа». Те зун’кайцы, что проникали в башню раньше, должно быть, не ели перед этим неделю.
И сгинули внутри, все до единого.