— Только из-за уважения к тебе…
Тэкуми открыл нижнюю полку шкафа за своей спиной и вытащил десяток небольших бутылочек. Аккуратно расставил их перед рыцарем.
— Зелья здоровья, как ты и просил.
Чечевица взял одну бутылочку и с подозрением покрутил ее в руках:
— Зелье — зеленое. Почему оно зеленое? Обычно зелья здоровья красные.
— Красные — это прошлый век, — пояснил алхимик. — Я готовлю их по уникальному рецепту! Для начала берешь… Хотя нет, если я расскажу рецепт, тебе придется за него заплатить.
— Ладно, плевать на цвет! Меня интересует, работают ли они?
— Само собой! Стал бы я продавать тебе туфту!
— Отлично. Сколько времени им требуется, чтобы я почувствовал эффект?
— Ну-у, — задумался алхимик, — если будешь принимать их три раза в день после еды, поддерживать сбалансированную диету и здоровый сон, много двигаться на воздухе… То почувствуешь изменения уже через четыре недели!
Рыцарь устало прикрыл глаза и отставил пузырек в сторону.
— Ты, как всегда, неподражаем, — процедил он. — Оставь себе и зелья, и деньги, и рецепты… Встретимся на следующей неделе!
Чечевица встал и направился к выходу.
— Хороших приключений! — вслед ему прокричал алхимик и, когда дверь за рыцарем закрылась, облегченно выдохнул: — Наконец-то свалил!
Ру, который подобрал рецепт зелья огнестойкости, подошел к прилавку и положил бумажку на него:
— Тэкуми, я немного не понял, что сейчас произошло… Зачем вы так с ним? Почему ничего не продали?
— Не бери в голову. Это Чечевица… Ну, то есть Чикао. А Чечевица это его прозвище. Он местный дурачок, что возомнил себя рыцарем, которому надо срочно отправиться в поход на какую-нибудь тварь. Вот уже пятнадцать лет как отправляется и все никак! Особенно любит на дракона «ходить»! С головой у него плохо, пришибленный с детства.
— А-а, ясно. Но вы же взяли у него золото…
— Это-то? Не смеши меня, ну какое это золото? Сам глянь, оно в руках переламывается! Откуда у Чикао такие деньги? Он на свои доспехи-то собирал… годами! И то мы помогли! А тут — золото, ага… — Тэкуми махнул рукой.
Парень выдохнул:
— Хорошо. А то по вашему общению с ним я подумал…
— Что я — моральный урод, издевающийся над людьми? — усмехнулся Тэкуми.
— Что-то типа того.
— Нет, я всего лишь скромный…
Алхимик не договорил — дверь распахнулась, и в магазин вбежала зареванная Мияко. Над ее головой билась в истерике целая россыпь облачков: ОТВРАЩЕНИЕ, ОТЧАЯНИЕ, БЕСПОМОЩНОСТЬ…
— Майка! — тут же бросился к подруге Ру. — Что случилось?
— Творец… — сквозь слезы пропищала девушка, — выбрал меня! Меня!
— Выбрал тебя? Что это значит? Майка! Не молчи!
Вместо ответа охотница уткнулась парню в грудь и затряслась, содрогаясь всем телом. Видя, что слов от нее не добиться, Ру перевел взгляд на алхимика:
— Что это значит — творец выбрал ее?
Тэкуми тяжко вздохнул и почесал голову:
— Тебе не понравится мой ответ…
Глава 15
Они сидели за столом в комнате Мияко: девушка пила успокаивающий травяной отвар, алхимик — самогон, а Ру просто задавал вопросы.
— Значит, я правильно понял, что в конце таинства пастор выбирает понравившуюся ему девушку и… занимается с ней физическим сексом?
Тэкуми кивнул.
— Но… как? Я… — Ру заткнулся — говорить отцу подруги, что он видел ее голой, ему не хотелось. — Я слышал, что есть какая-то цензура, которая не дает не то что, например, трогать, а даже смотреть на обнаженное женское тело! И у мужчин… пропадет все при этом. Ну, там! — Он показал взглядом на штаны.
Тэкуми опрокинул стопку:
— Так-то оно так, но есть одна штука…
— Ядро похоти, — перебила отца Мияко. — Помнишь, тогда, у озера, я упоминала, что для физического секса нужно кое-что еще? Вот это оно и нужно. Ядро.
— И как все это происходит?
— После того, как все ушли из церкви, — глотая слезы, продолжила говорить Мияко, — пастор поставил нас на колени и ввел каждой Ядро похоти. Процесс мало чем отличается от погружения того же Ядра жизни… Но после этого цензура больше не действует. Высокие и Средние могут видеть нас обнаженными и заниматься с нами физическим сексом.
— Зато для люминесцентов ничего не поменялось, — перебил Тэкуми. — Представляешь, Ру, мы проживаем жизнь, ни разу не потрогав какую-нибудь деваху за сиську или ущипнув за задницу! Я уж не говорю про… Эх, — со вздохом махнул он и опрокинул в себя еще стопку.
— Папа! Давай без подробностей люминесцентной половой жизни! Я, конечно, понимаю, что ты ищешь у Ру сочувствия… но он же Высокий, ему твои проблемы не грозят!
— И что случилось потом? — видя, что разговор начинает уходить в другое русло, поинтересовался парень. — После того, как пастор тебе… вставил?
Мияко украдкой смахнула слезу — успокаивающий отвар начинал действовать.
— Затем он приказал нам встать и убрать руки… от грудей и… оттуда. Ходил мимо нас, приговаривал разные пошлости, сально шутил…
— Пастор? Сально шутил?
— Да… Затем он приказал повернуться к нему… попками и… и… широко расставить ноги… и прогнуться в спине… Затем он выбрал меня. Сказал, что я идеально подхожу для соития с Творцом… через его, пастора, тело…
— И что, — голос Ру дрогнул, — он тебя?..
— Нет! — замотала головой девушка. — Я должна буду прийти к нему сегодня ночью. Он отпустил меня подготовиться… помыться… побриться… помолиться… В общем, привести себя в порядок.
Ру откинулся на спинку стула:
— Дичь какая-то! И что, это вот все происходящее… это какой-то закон? Который надо неукоснительно соблюдать?
— Да, это распоряжение Творца, — кивнул Тэкуми.
— Папочка, я не хочу! Я избрана для кого-то особенного! Ты же знаешь!
— Знаю, девочка моя. Но — на все воля Творца. Раз он сказал… значит мы должны подчиниться.
— Папочка…
— Прости, я ничего не могу поделать. Тебе лучше начать готовиться.
Мияко вскочила. Лицо ее сначала побледнело, затем покраснело:
— Вот так ты обо мне заботишься⁈ Отдаешь меня какому-то престарелому уроду⁈ Ненавижу тебя! Ненавижу его! Ненавижу Творца!
Она выскочила из комнаты. По лестнице зашлепали удаляющиеся шаги.
— Тэкуми, — чувствуя какой-то подвох во всей этой истории, осторожно начал Ру. — А можно как-то ознакомиться… с этим секс-приказом?
— Нет, увы. Приказ устный. Пастор лично ездил в Верховную Церковь, где ему и дали такое распоряжение Творца.
— И никто не усомнился в его словах?
Глаза алхимика округлились:
— Нет! Он же пастор! Ему не положено врать!
— Какой-то слабый аргумент… — про себя пробормотал Ру. — Ладно, пойду найду Майку и постараюсь ее успокоить. А потом…
Не договорив, он вышел из комнаты.
— Не делай глупостей! — долетел до него голос алхимика.
Ру не ответил и спустился по лестнице вниз.
— Майка! — позвал он.
Тишина.
— Майка? — увидев открытый люк, ведущий в подвал, он аккуратно заглянул внутрь.
Девушка, обхватив колени и уставившись в одну точку, сидела в уголочке.
— Уходи.
Он спустился по лестнице и, обогнув приветственно потрясающего цепями Жуткого-ужаса-из-под-Кровати, направился к ней.
Присев рядом, обнял за плечи:
— Ты как?
Девушка пожала плечами:
— Успокаиваюсь. Спасибо папиному отвару.
— Знаешь, я не в курсе всех нюансов, но, может быть, все не так уж и плохо? Если тебя выбрал сам Творец…
Она подняла на него заплаканные глаза:
— Я буду порченной, понимаешь? Ни один Высокий не посмотрит на порченную Средним! Тут все слишком жестко… Либо моим первым партнером должен быть Высокий, тогда я стану благословенной… Но мы не можем пойти против воли Творца! Поэтому…
Ру встал:
— Я решу. Поверь мне.
Она с недоверием уставилась на него, но, видя твердость в его глазах, вскочила и благодарно прильнула к губам. Их языки неумело сплелись.
— Фу, какая гадость, — прокомментировал Жуткий-ужас-из-под-Кровати. — Ну куда ты язык пихаешь? Подавится же…
— Если они сейчас начнут детишек делать, то отверните меня к стене! — пропищала Демоническая Кукла.
Несмотря на неуместность, Ру не смог сдержать смешок.
— Ты чего? — она с сожалением оторвалась от его губ.
— Ничего, — помотал он головой.
Руки парня робко опустились на ее задницу. На упругую и округлую задницу! Без всякой цензуры.
ЖЕЛАНИЕ.
— Нет, нельзя! — Мияко освободилась от объятий. — Прости, но право первой ночи принадлежит Творцу…
— Я решу…
— Прости.
— Ахтунг! — прошипел Жуткий ужас. — Папка идет!
В люке показалась голова Тэкуми:
— Мияко, ты тут, что ли?
— Да, папочка. — Девушка чмокнула парня в щечку, обошла его и направилась к лестнице. — Извини, что психанула. Ты прав. Мои желания — ничто против воли Творца. Я иду готовиться к сегодняшней ночи!
— Я решу… — вслед ей прошептал Ру и стиснул кулаки.
Глава 16
Ру, прячась в тени деревьев и заборов, словно дрищавый кот-охотник, выслеживающий голубя, тихими короткими перебежками следовал за Мияко. На улице стемнело, и девушка направлялась к церкви. На секс с Творцом…
Одета она была соответствующе — обтягивающее грудь полупрозрачное платье-корсет, длинное, до пят, сзади и настолько короткое спереди, что едва прикрывало маленькие черные трусики, чулки до середины бедра, высокие каблуки, на шее — ошейник с рубиновым сердечком, от ошейника вниз уходили две бретельки, не дающие платью упасть, перчатки почти до подмышек, на распущенных волосах — заколка с розой… Губы накрашены яркой помадой. От вида девушки Ру чувствовал, как к голове и остальным органам приливает кровь.
Мияко, будто зная, что за ней следят, шла, игриво покачивая бедрами. Будь на ночной улице другие мужчины, девушка наверняка услышала бы пошлый свист в свои адрес и предложения поразвлечься.
Остановившись у массивных дверей церкви, она постучалась. Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель вылезла голова пастора. Оглядевшись, святой отец поманил девушку за собой.
Дверь захлопнулась.
— Проклятье! — Ру оторвался от забора и быстрым шагом, почти бегом, припустил к церкви. Подбежав, дернул дверь — заперто.
Как пробраться внутрь, если дверь будет закрыта, он заранее не подумал — голова была забита другим. Например, разговором с пастором. Спокойным обстоятельным разговором с аргументами, почему тот не должен трогать Майку! «Потому что девушка не хочет», звучало, конечно, слабовато… Но вот: «Потому чтоя́не хочу!» Ру почему-то был уверен, что Средний пастор послушается его, Высокого, безо всяких возражений. Впрочем, был еще и третий аргумент…
По обеим сторонам двери были узкие прямоугольные окна, а над самой дверью — горизонтальное декоративное окошко. Фрамуга, вспомнил Ру странное название.
В раздумьях он обошел церковь по периметру. Его внимание привлек свет в окне второго этажа. Точнее, даже не свет, а доносящаяся оттуда музыка. Уже потом он заметил в окне мелькающие тени. Возможно, Мияко там?
Ру осмотрелся. Недалеко от церкви, на другой стороне улицы, росло высокое дерево — отличное место для наблюдательного пункта!
Пусть Ру и не был профессиональным дереволазом, но сейчас, на эмоциях, на адреналине, он и сам не заметил, как, обхватив руками-ногами ствол, вскарабкался почти на самый верх и очутился напротив окна.
Ру оказался прав — в комнате действительно находилась Мияко. Она стояла к окну боком, скромно потупив глаза, а возле нее, довольно щурясь, терся пастор, без всякого смущения запустивший одну руку в декольте девушки, а другую — ей под юбку. Пастор что-то говорил, но из-за музыки разобрать его слова парень не сумел.
— Сволочь!
Ру проворно соскочил на землю, к удивлению своему даже ничего не сломав. Мысли, что прямо сейчас там, наверху, стареющий извращенец лапает Майку, метались в голове, и он решил — была не была!
Окинув взглядом местность, он увидел лавку, что стояла неподалеку, возле соседнего дома. Схватил ее, взвалив на плечи, он бросился к церкви.
Поставив лавку под углом, уперев один ее конец в землю, а второй — в дверь, Ру осторожно забрался по ней и встал, балансируя. А затем рукояткой вытащенного из-за спины увертюра в четыре удара разбил стекло в окошке над дверью.
К счастью, музыка, что доносилась со второго этажа, звучала довольно громко, поэтому звон разбитого стекла не привлек внимания пастора. А Ру, убрав меч, схватился за раму и подтянулся…
Оставляя за собой капельки крови с порезанных ладоней, он взбежал по лестнице на второй этаж и очутился в небольшом коридоре с полудюжиной деревянных дверей. Полоска света из-под одной из дверей на пару с льющейся из-за нее музыкой дали явный намек, где именно находились пастор Даичи и Мияко.
Ру дернул дверь, затем толкнул — заперто. Подумав, что вряд ли ему откроют, если вежливо постучаться и попросить, он вновь вытащил из-за спины увертюр и, примерно определив, где находится замок, встал сбоку от двери. Прицелился…
Уже почти нажав на спусковой крючок, в последний момент он передумал — пуля могла задеть находящуюся в комнате подругу! А план прострелить замок, чтобы потом вынести его с ноги, вдруг неизвестно откуда возникший в его голове, уже не казался таким идеальным.
За спиной скрипнула дверь, и парень резко обернулся. В двух шагах от него, глядя на гостя огромными удивленными глазами, стоял мальчик лет шести.
— Дяденька, а вы что делаете около папиной комнаты? — тихо поинтересовался мальчик.
Вот он, мой шанс, промелькнула мысль в голове Ру и он, шагнув к мальчишке, сгреб его свободной рукой. Подтащил к двери.
— Зови отца!
Мальчик не послушался. Он все так же глядел на Ру глазами, которые стали еще больше и налились слезами.
— Ну же! — встряхнул его Ру, отчего мальчик захлюпал носом.
Поняв, что без радикальных мер не обойтись, Ру наклонился к мелкому:
— Прости!
И, согнув указательный и средний пальцы… сделал мелкому «сливу»!
Тот взвизгнул и, схватившись за нос, заревел во весь голос:
— Па-а-а-а-апа-а-а!
Прошло несколько секунд, прежде чем музыка за дверью стихла и послышались шаги.
— Бо-о-ольна-а-а!
Пастор ругнулся под нос и щелкнул замком. Дверь отворилась.
— Что у тебя слу…
Даичи не договорил. Ру, прижавшийся к стене возле двери, выскочил из своего «убежища» и ударил пастора в грудь.
Легендарное ядро боевых искусств не подвело! Пастор оторвался от земли и взмыл в воздух. Влетев обратно в комнату, он спиной снес пару стульев, обеденный стол, и рухнул возле окна.
— Па… по… чка… — удивленно вылупился мелкий.
— А ну бегом в свою комнату! — прикрикнул на него Ру. — А то… уши надеру!
Мальчишка живо скрылся за дверью. Не за той дверью, откуда выходил, подметил Ру, но не придал этому особого значения и зашел в комнату.
— Майка!
Мияко, в одних трусиках, ошейнике и с кляпом во рту, стояла на коленях с заведенными за спину руками, которые были привязаны к столбу. привязанная к столбу. Девушка дрожала.
ОШАРАШЕННОСТЬ.
БЕСПОМОЩНОСТЬ…
НАДЕЖДА!
Ру аккуратно перерубил веревки, и Мияко выдернула кляп:
— Ру! — В ее голосе смешались облегчение и тревожность. — Ты… что ты наделал⁈ Зачем? У тебя будут неприятности! Ты пошел против Творца…
Он заткнул ее поцелуем.
— Затем, что ты мне нравишься, — оторвавшись от ее губ, сказал он. — Ты когда-то сказала, что ищешь того, кто будет защищать тебя и заботиться. Я хочу стать таким человеком!
Тем временем пастор пришел в себя и сел на задницу.
— А, это ты! Я почему-то совсем не удивлен — вряд ли кто-то еще мог вломиться в дом Творца посреди ночи и устроить… Такое! Да-да, я не удивлен! — повтори он. — Вы, Высокие, думаете только о себе! Ну ничего, завтра я соберу деревенский совет, который…
— Заткнись, чмошник! — внезапно даже для самого себя прикрикнул на пастора Ру.