— Святой Элмак, Эвка прости! — Рихард прижал девушку к себе крепче и впился в губы поцелуем.
Она в начале замерла от неожиданно нахлынувших чувств. Затем позволила себе признаться, что ей нравится чувствовать его губы на своих губах. И лишь потом пришло осознание, что они падают в бездну.
А падении все длилось и длилось, словно падали они в бесконечный тоннель. А он уже отстранился и с горечью в голосе прошептал:
— Если бы я был настоящим драконом, я бы тебя спас!
И тут до нее дошло, что под ногами уже показались острые пики гор, который располагались внизу этой туманной бездны. Нужно было что-то реально предпринимать. С момента падения прошло секунды две, не больше. Но им обоим показалось, что пролетела целая уйма времени. Мозги тиры Руи заработали в усиленно режиме. Если ничего не предпринять, то через несколько секунд, пусть и очень длинных, их тела окажутся на одной из этих каменных пик. Хуже ничего быть не может. Но можно же все исправить? Все-таки вера в теру Энн девушка совсем не потеряла. Поэтому прикрыла глаза и постаралась отрешиться от горячего тела, к которому ее крепко прижимали.
— Кинетикус марус виргус! Раманель олига вихтор, — онемевшие то ли от страха, то ли от поцелуя губы прошептали заклинание переноса, выученное ей одним из первых. Тера утверждала, что оно должно помочь.
Вздох, взгляд глаза в глаза, и их очень сильно тряхануло. Затем раздался свист в ушах, и они в мгновение ока оказались стоящими… на прежнем месте.
Эвка от разочарования даже застонала:
— Элмак, я думала нас перенесет на другую сторону!
— Хорошо, что нас вообще вынесло наверх! — криво усмехнулся Рихард. — Я уже успел с жизнью распрощаться. А ты ничего, проворная оказалась. А где наш отважный Роттенберг?
Они подняли головы, стараясь разглядеть третьего участника их экспедиции. Он обнаружился на той стороне пропасти. И если до падения, второго берега было не видно, то сейчас он просматривался достаточно отчетливо. Ганс что-то кричал им, подпрыгивал на месте и усиленно махал руками.
— Еще она попытка? — усмешка на губах Рихарда как всегда вышла кривой. Он, казалось, успокоился и принял постоянное пренебрежительно- снисходительное выражение лица. Словно это не он пару минут назад горячо целовал девичьи губы.
Эвка тоже скривилась. Да, целоваться с ним, как ни странно, ей понравилось. Но не сознаваться же, что это произошло с ней в первый раз? Тот случай, когда один из портовых грузчиков прижал ее к стене и обслюнявил Эвкин рот, в расчет она не брала. Ее гораздо больше тогда напугало, что волосатая рука полезла к ней под юбку.Спасение пришло лишь в виде табуретки, стоящей рядом. В тот раз из таверны пришлось уволиться с формулировкой «за ненадлежащие почтение к клиентам». А сейчас с ней рядом стоял мужчина, чьи поцелуи пришлись по душе. И если бы его рука попыталась добраться до ноги, чем Элмак не шутит, возможно она бы ему это и позволила.
Нет, в качестве мужа Рихарда фон Эйтмана Эванджелина ни в коем случае не рассматривала. Дурная слава бежала впереди него, это во-первых. А во-вторых, она просто замуж не собиралась. Но кто сказал, что ей суждено умереть старой девой? Наука шагнула далеко вперед. И на сегодняшний день существовала море различных зелий, позволяющих познать плотскую любовь без последствий.
Но пока перед ними была другая проблема, гораздо более серьезная. Висячая тропа. И если в первый раз девушка шагнула в объятия спутника с глупым отчаянием, то сейчас ей было не по себе.
— Рих, я боюсь! — прошептала она, зажмурившись и впервые в жизни обращаясь к нему не по полному имени и титулу. Но смешно величать тером мужчину, с которым совсем недавно предавалась страстному сумасшествию.
— Это ты брось! — поморщился он. — Переходить все равно придется. Лес обратно нас уже не отпустит. Только в этот раз все будет более предсказуемым. Я знаю расстояние между плитами, а ты точно знаешь, что можешь использовать заклинание переноса.
— Тогда ответь мне, пожалуйста, — она заглянула в его синие глаза, которые сейчас казались почти черными. — Почему ты упал в первый рез?
— Этого больше не случится! — он тряхнул головой, откидывая длинные волосы назад.– Просто…
Фон Эйтман замолчал. Он не знал, как признаться девушке, что его с ума сводит ее запах.
— Потому что! — резюмировал в итоге он.
— Всеобъемлющее объяснение! — у Эвки даже хватило сил рассмеяться.
Тер подхватил ее на руки и вновь шагнул на тропу. Шаг, два, три, пять… Но много ли ты можешь пройти, не дыша? На десятом шаге Рихард не выдержал и вдохнул. Армат ударил в голову и все повторилось. Падение, поцелуй, заклинание.
Когда они отдышались, попав на прежнее место, мужчина вдруг напрягся и тронул девушку за рукав:
— Смотри, мне кажется или Ганс стал к нам ближе?
Она присмотрелась. Роттенберг действительно был виден более отчетливо.
— Похоже, пропасть сужается! — согласилась Эвка с Рихардом. Он снова подхватил ее на руки и шагнул на тропу.
Где-то к десятому разу, когда фон Эйтман уже еле тащил ноги, Ганс оказался на расстоянии вытянутой руки. Все же Эвка пушинкой не была, и прыгать по плитам с ней на руках стало еще той нагрузкой. И поцелуи не способствовали его душевному равновесию, но он упорно целовал мягкие губы, боясь что-то потерять в этой жизни.
— Эванджелина, руку давай! — позвал Роттенберг девушку. — Я тебя смогу просто сюда передернуть!
Она покорно подошла к краю и вложила пальцы в протянутую ладонь. Ганс помог перепрыгнуть на узкую плитку, а затем на другой берег. Развернувшись, неожиданно для себя, она обнаружила, что Рихард сидит, прислонившись к большому камню и переходить на эту сторону совсем не собирается.
Даже не задумавшись, что делает, тира Руи самостоятельно шагнула обратно и встала напротив противного брата боса, который в наглую развалился у камня и теперь смотрел на нее с низу вверх:
— Ты чего разлегся? Вставай и пошли.
— Не пойду, — мужчина обиженно надул губы. — Ты меня, наверное, теперь презираешь.
— За что? — девушка от удивления округлила глаза.
— За то, что я не смог тебя перенести, а он перевел!
— Святой Эламк! Разве можно быть таким идиотом? — она закатила глаза, уже не стесняясь в выражениях. Благо, благодаря прежней работе арсенал их был очень богатым. И годы учебы в академии не стерли эти познания из рыжей головы. — Ганс смог мне помочь только по тому, что мы с тобой вместе сделали тропу уже. И это уже не считается!
Рядом раздался сдавленный смешок. Роттенберг попытался сделать вид, что он не причем и не слышит разговоров этих двух сумасшедших. Хотя упорству девчонки нужно отдать должное. Да и тер, в общем-то, не подкачал.
Когда Эвка все же сумела растормошить Риха и потянула его вперед, пропасть схлопнулась окончательно, полностью исчезнув с их пути.
— Можно выдыхать? — уточнила девушка у мужчин.
— Выдохнуть можно будет лишь тогда, когда мы пересечем кромку леса, — отозвался Ганс. Фон Эйтман на этот раз промолчал.
Она же кивнула, соглашаясь, и украдкой потрогала губы, которые теперь горели от пережитых поцелуев. Но время для чувств и переживаний пока еще не подошло.
Пропасть исчезла. Но остальное осталось прежним. Вечный лес шумел вековыми деревьями, макушки которых подпирали небо. Тропа петляла между крупных стволов. А девушка вглядывалась вдаль, не появится ли просвет, означающий конец их такого непростого путешествия.
— Хочешь край леса увидеть? — с легким смешком поинтересовался у Эвки Рихард. — Бесполезно. Я был уверен, что ты уже поняла: здесь, как нигде в другом месте, работает правило — не верь глазам своим. Лес очень любит обманывать тех, кто непрошенным гостем сунул под его своды любопытный нос с веснушками.
— Про веснушки камень в мой огород? — подавилась смешком Эвка. Раз мужчина позволил себе пошутить, значит все уже не так страшно. В конце концов, она уже точно и неоднократно убедилась, что заклинание переноса отлично может срабатывать.И лишь один маленький нюанс мешал его использовать для того, чтобы перенестись на окраину леса. Место переноса обозначить у нее не получалось. Поэтому никто не давал гИррейтию, что они не окажутся у начальной точки этого перехода.
— Здесь же относительно темно, а они как маленькие солнышки! — лукаво улыбнулся фон Эйтман, искоса глядя на девушку. Ганс же лишь сдавленно хихикнул. Ему похоже, в этом походе вообще весело. Все препятствия преодолевает с легкостью.
Эвка на какой-то миг забыла, что в лесу нельзя ни о чем плохом думать. И лес тут же ответил на ее забывчивость. Дальше все было как в замедленном синемагографе. Слева раздался грозный рык. И важной походкой хозяина леса на тропу вышел огромный саблезубый тигр. Иррейские ученые утверждали, что эти чудовища давно вымерли. Просто они сюда свои носы не казали.
Троица путешественников замерла. В лесу нельзя двигаться назад, это категорически запрещалось, грозило наказанием для оступившихся. Да и от этого полосатого хищника людям не убежать. Даже обычная домашняя кошка быстрее и проворнее человека. А когда такая вот киска, метра три в длину, подавно.
Тигр пригнулся к земле, вытянув вперед огромные лапы, выпустил когти, царапнул ими мягкую землю, оставляя глубокие борозды. А затем неуловимо сжался в пружину и прыгнул вперед прямо на несчастного Ганса.
Девушка замерла от ужаса. Как нарочно ни одного защитного заклинания на ум не приходило. Похоже, в ее арсенал они не входили. И тут Рихард неуловимой тенью проскользнул вперед, закрывая собой главного безопасника. Эвке на миг показалось, что в глазах животного мелькнул страх. И будь его воля, он бы развернул свой полет и передумал прыгать. Да только по законам гравитации это было практически неисполнимо.
Все закончилось в буквально несколько секунд. Тигр неестественно дернулся, изогнулся и упал безжизненной тушей на землю. В его левом боку торчал тонкий стилет с золотой ручкой, выполненной в форме дракона. Девушка облегченно выдохнула. Но затем ее взгляд уловил мужскую фигуру, которая медленно оседала на землю, держась рукой за окровавленный бок. Она сразу отмерла и с криком:
— Рихард, нет! — кинулась к нему.
Ганс побежал следом, приговаривая:
— Ваша светлость, ну как же так!
Рихард приоткрыл глаза и прошептал:
— Меня дома жена и четверо детей не ждут! — и окончательно потерял сознание.
Да, магией Эванджелина Руи обладала минимальной. Но училась всегда на отлично и теоретические знания плотно лежали в ее умненькой головке.
— Нужно промыть его раны и зашить, если они слишком глубокие! — скомандовала Эвка.
— Но, тира… — Ганс замялся. — Видите ли, его светлость никогда и никому не показывался без рубахи. И если мы его сейчас разденем, можем лишиться головы.
— А если ничего не сделаем, то голову потеряет он! — девушка недовольно сверкнула глазами в сторону Роттенберга. — У меня нет жены и четверых детей, поэтому все делать буду я. А ты стой в стороне и подавая то, что я буду просить!
Ганс поджал губы и ничего не ответил, только скинул с плеч рюкзак и вытряхнул на землю все содержимое, ища пакет с аптечкой.
Эвка же присела перед Рихардом, лежащему без сознания на спине, подсунула ему под голову свой рюкзак, чтобы было удобнее и потянулась к застежке равграхового комбинезона, чтобы обнажить тело тера. Порвать ткань у нее при всем желании не получилось бы.
Ганс стоял рядом, готовы подать все, что попросит девушка. Но лицом к теру фон Эйтману он так и не повернулся, чтобы не видеть того, что он от всех скрывал. И лишь, вздохнув, проинформировал Эвку:
— У саблезубых тигров средний коготь ядовитый. И прежде чем зашивать рану, необходимо отсосать яд.
— Да-да, — подтвердила его слова девушка. — Сейчас, миленький, потерпи немножко.
Последний слова относились уже к представителю славного семейства фон Эйтманов. Сопя от усердия, Эванджелина развела полы комбинезона и застыла, как громом пораженная:
— Святой Элмак! — только и смогла она прошептать.