Полы комбинезона медленно расходились в стороны. Он прилегал к коже очень плотно, поэтому стянуть его можно было лишь приложив усилия. И кровь, намочившая шкуру равграха, этому тоже не способствовала.
Эвка предполагала, что там прячется какая-нибудь татуировка, набитая его светлостью по молодости или по глупости. Она сама всегда мечтала о бабочке на правой ягодице. Почему на правой? А бог его знает. Но девушке помешало вначале безденежье, а потом отсутствие времени. И постепенно желание сошло на нет.
Наконец ее усилия увенчались успехом, и рана обнажилась. И вот тут ее жал сюрприз. Что он ожидала увидеть? Разодранную кожу, кровоточившую рану. В худшем случае торчащие кости. Все это они проходили на медицинской магии. И она знала, что нужно делать и как. Маги часто оставались без своего главного оружия в боевых вылазках. Поэтому безмагичные способы первой помощи изучались наравне с магическими.
По раненому боку Рихарда шла полоса из чешуи. Середина была изумрудно зеленая, а по краям были две лазурно-сине полосы. И раны как таковой нее было. А была отодранная чешуйка, которая висела на тонкой полоске кожи. А из образовавшейся дырки ключом била кровь.
Пробежав мысленно по расположению сосудов в человеческом теле, девушка еще раз убедилась, что артерий в этом месте нет. Или тело тера фон Эйтмана не человеческое? А чье? Дракона? Драконоведение в Иррейской академии магии перестали преподавать лет сто назад. Так сказать, за ненадобностью, объявив всем, что драконы давно вымерли. И если где-то и остались, то лишь неразумные, дикие особи.
Почему она решила, что перед ней дракон? Все очень просто. Он это упоминал пару раз, когда они падали в пропасть. Хоть фраза «вот если бы я был настоящим драконом» не подтверждала её теорию, но на определенные мысли наводила.
— Эва, ядовитую кровь нужно отсосать! — озабоченным голосом напомнил ей еще об одной проблеме Ганс. — Только сплевывай чаще!
Она усмехнулась. Заботливый голос мужчины больше не вводил ее в заблуждение. Возможно, он отличный семьянин и отец. Но в разведку бы с Роттенбергом она не пошла.
— Я помню, спасибо! — отозвалась девушка. Вдохнула, зажмурилась, выдохнула и склонилась над раненым боком Рихарда, лежащего без сознания. Ей однажды уже доводилось делать такую манипуляцию, когда Мавку укусила степная гадюка. В памяти лишь остался металлический солоноватый привкус.
Первым впечатлением было то, что Рихард был очень горячим. Да, она же чувствовала его температуру даже через комбинезон, который мощно защищал тело от всяких воздействий извне, даже от теплообмена. Тогда он был жив-здоров. Поэтому она решила, что это нормально. Втянула в себя небольшую порцию чужой крови и уже собиралась ее выплюнуть. Но пришлось замереть от неожиданно нахлынувших ощущений.
Девичье тело словно налилось огнем. Ее сжигало изнутри, затягивая взор разноцветной пеленой. Казалось, что вместо воздуха из легких выходит раскаленная плазма. Драконов она все-таки изучала на ископаемых существах. Так вот там говорилось, что у них во рту есть специальные железы, которые могут поджигать врывавшийся наружу метан, производившийся в желудке. И сейчас ей показалось, что такие железы обнаружились у нее во рту.
Такое состояние длилось недолго. Может секунду, может пять. Затем все пришло в норму. Она смогла выплюнуть зараженную кровь и повторить манипуляцию. Проделав это раз пять или десять, девушка не считала, с удивлением обнаружила, что фонтанчик бить перестал. Решила, что такое действие вызвал яд саблезубого тигра. Приложила чешуйку к тому месту, откуда она оторвалась. И с удивлением обнаружила, что она тут же приросла на место, словно и не отрывалась. Попросила Ганса подать тампон, пропитанный дезинфицирующим средством и протерла остатки крови с кожи Рихарда. Убедившись, что с телом мужчины все в порядке, затянула застежку комбинезона, словно ничего и не произошло.
Успокоившись, что все страшное позади, что он порозовел и стал дышать более глубоко и равномерно, Эвка озаботилась и своей судьбой. Ходить с отрубленной головой ей совсем не хотелось. Не хотелось и проверять, шутил фон Эйтман или говорил это для острастки подчиненных.
Девушка замерла в ожидании, коротко бросив:
— Ганс, я все закончила! — с облегчением затянула застежку комбинезона до конца, словно до этого к ней не прикасалась.
Он кивнул и присоединился к ней, присев рядом с раненым на корточки. Рихард же завозился, невнятно что-то пробормотал. Эвке показалось, что он сказал: «Я нашел свою риани». Она же решила, что это бред больного. Слово «риани» было ей незнакомо. Потом по его телу пробежал крупная дрожь и он открыл глаза. Застонав, присел, опершись на камень и уточнил:
— Что это сейчас было?
— Ваша светлость сильно столкнулись с саблезубым тигром. Он сшиб вас с ног, и вы на какое-то мгновение потеряли сознание, — Ганс соврал, не моргнув газом. Эвка с благодарностью посмотрела на мужчину и кивнула в знак согласия с его словами.
Рихард тряхнул головой, желая проверить ее сохранность, повел плечами и, убедившись, что все в порядке встал на ноги со словами:
— Чего сидим? Скоро день закончится. А нам еще идти и идти!
Тропинка снова запетляла между деревьев. Рихард сейчас шел первым по волчьему принципу. У серых хищников в стае первыми идут старые и больные, в середине самки с детенышами, а замыкают стаю самые сильные самцы. Он, конечно, посопротивлялся, но в этот раз Роттенберг настоял, аргументируя такое решение тем, что тер провел несколько долгих минут без сознания. И кто знает, вдруг обморок настигнет его вновь, а они этого даже не заметят. И хотя Рихарду такие рассуждения не понравились, он был вынужден согласиться. Контраргументов у мужчины не нашлось.
Эвкин взгляд приходился где-то ему между лопаток, упираясь в рюкзак, висящий за спиной. Кожа равграха обтягивала мужскую фигуру плотно, практически не оставляя простора для фантазии. Разве что интимные места, что у мужчин, что и у женщин были покрыты двойным слоем, поэтому в подробностях все же не вырисовывались.
Что греха таить, она шла и любовалась широкими плечами, на которые падали длинные черные волосы. Ленту, стягивающую их в хвост, Рихард потерял в пылу битвы. Искать ее никто не стал. Поэтому прическа представляла сейчас полный художественный беспорядок. Плечи суживались к тонкой талии, чтобы перейти в крепкий зад.
В ее родной Рите уличные мальчишки бывало кричали в след какой-нибудь девице, одевшей слишком обтягивающее платье:
Эта попа как орех,
Так и просится на грех.
Грешить с тером фон Эйтманом она ни в коей мере не собиралась. Но украдкой позволяла себе любоваться. Его упругий широкий шаг не позволял даже вспомнить, что полчаса назад он лежал почти бездыханный, истекая кровью. Регенерация у мужчины была просто фантастической. Так и начнешь в легенды верить. Тем более, если вспомнить эту странную полосу из чешуи. Она прямо стояла у нее перед глазами, маня своими сине-зелеными переливами. Что обидно, и не поделишься ни с кем! Она, наверное, могла бы рассказать о происшествии верной Мавке. Годы дружбы доказали, что тайны фон Эглессе может хранить надежно. Только где сейчас Мавритания, а где она?
Вдруг Рихард затормозил. Девушка чуть не впечаталась в него носом. А он лишь повернул голову вполоборота и отдал команду командирским тоном:
— А сейчас привал! Ганс, костер разожги.
Бзеопасник беспрекословно подчинился, начав стаскивать валежник и складывать его шалашиком. Эвка умом понимала, что Гансу надо бы помочь. Но она так устала, что сил на это не было. Поэтому лениво поинтересовалась:
— А далеко нам идти? Может потерпеть немного до выхода из леса?
Фон Эйтман развернулся уже весь и со смешком оглядел Эвку с ног до головы:
— Идти недалеко, иначе я бы привал не разрешил. Но некоторые тиры очень сильно устали и им нужен отдых.
— Я не устала! — попыталась возразить Эванджелина.
Но он в один шаг оказался рядом с ней, дернул носом, как делал неоднократно, словно анализирую состояние девушки по запаху, покачал головой и с улыбкой сказал:
— Устала, тира, очень устала! Такое ощущение, что ты трупы с того света вытаскивала. А в королевстве неизвестно что нас ждет. Поэтому лучше прибыть сытыми и довольными! — с этими словами он весело подмигнул девушке.
Ганс, услышав его слова, сдавленно закашлялся. Он не понял, были эти слова простым совпадением, или тер все же помнил, что происходило час назад. Эвка предпочла промолчать. Просто молча села к древу, куда ей было велено.
Рихард скинул рюкзак с плеч и начал вытаскивать содержимое, предварительно расстелив скатерть из клетчатой ткани. Чего там только не было, начиная от паштета из гусиной печени, заканчивая ароматными драконовыми фруктами, который росли только за Синими горами и были в Иррейской империи великой редкостью и деликатесом. Венчала весь этот съедобный натюрморт отличное виргинское вино в запотевшей пузатой бутылке. Оно было игристым, поэтому пить его полагалось охлажденным.
— Но как? — это все, что смогла сказать Эвка, тем более что рюкзак, висящий на спине тера казался плоским и пустым.
— Это всего лишь вход в пространственный карман, — он пожал плечами, усмехнувшись. — Сейчас я настроил его на нашу кухню. Главный повар, конечно, поворчит, но сильно ругаться не станет. Хороший аппетит хозяев для него превыше всего!
Ганс обращался к Рихарду как «ваша светлость». И если тира Руи ничего не путала в аристократической иерархии, то Рихард был не иначе, как герцогом. А как ели столь высокопоставленные теры, девушке ни разу пробовать не приходилось. Поэтому она с интересом и удовольствием начала дегустировать высокую кухню.
Рихард же откупорил бутылку вина и разлил его по трем хрустальным фужерам:
— За успешное завершение нашего предприятия! — отсалютовал он остальным и залпом выпил напиток. Компаньоны повторили за ним.
Внезапно Эвке показалось, что она стала легкой как перышко и воспарила к небесам. И так ей там было хорошо, что обратно возвращаться совсем не хотелось. Кожу обдувал легкий теплый ветерок, пахло какими-то цветами, схожими пот аромату с лавандой. А она летала по воздуху, подчиняясь взмаху руки.
Рядом с ней точно также плыл по воздуху Рихард. Что было ужасным, так это полное отсутствие одежды что на ней, так и на нем. Но почему-то стыдно не было совсем. Она с удовольствием разглядывала мужественную фигуру фон Эйтмана, украдкой бросая взгляды на самое сокровенное. Эвка конечно понимала, что это неприлично, но глаза сами туда стремились.
— Странно, ты смотришь туда, куда женщины предпочитают не глядеть! — рассмеялся Рихард. — А тебя ни что в моем теле не смущает?
— А что-то должно? — она запоздала поняла, что он имел в виду полосы из чешуи, которые как оказалось шли не только по бокам, но и по позвоночнику. — Ты очень красивый!
Такое могло привидеться лишь во сне. А во сне можно все. Поэтому стеснение отсутствовало напрочь.
— Ты тоже! — он широко улыбнулся в ответ.
Девушка оглянулась по сторонам и удивленно поинтересовалась:
— А где Ганс?