В начале фон Эйтман перенес всех на главную площадь, а затем открыл для каждого переход в то место, куда они пожелали. Филя попросился домой. Мавка с Майклом отправились в родовое поместье фон Эглессе. Девушке предстояло получить благословение от родителей и представить им своего жениха. А тира Руи попросила, чтобы ее отправили домой, в комнатушку при банке. Слишком много было сегодня переживаний. И ей просто хотелось отдохнуть и все еще раз оценить. Понять тяжесть авантюры, в которую она впуталась.
Рихард согласно кивнул, махнул рукой и открыл переход. Только в итоге Эвка оказалась совсем не там. а в совершенно незнакомом помещении. Правда любимый материализовался в туже секунду у нее за спиной.
— И куда ты меня перенес? — уточнила она, вертя головой в разные стороны, разглядывая богатую обстановку и мысленно восхищаясь его магической силой.
— Компрометирую! — широко улыбнулся этот… дракон. — Чтобы ты точно от меня никуда не делась.
— Дурак ты! — она ткнула уважаемого фона и наследника престола кулаком в грудь. Да только Рихард, казалось, и не заметил этой жалкой попытки. — Если я согласилась умереть за тебя, куда же я сбегу?
— Зато я не согласен! — нахмурился он. — Я не хочу тебя терять никогда и ни при каких обстоятельствах.
— И что ты предлагаешь сделать? — девушка вопросительно посмотрела на собеседника. — Я тоже, как ты догадываешься, умирать не тороплюсь.
— Эв, — он нежно погладил ее по щеке, — а давай поженимся, но наследников заводить не будем? Живут же люди без детей. Ты согласна?
Она посмотрела в глаза мужчины, сияющие темными сапфирами, оценила его грустную улыбку и задохнулась от той нежности, которую он дарил. Затем положила голову на грудь Рихарда и, вздохнув, спросила:
— Я, наверное, согласна. Но только ты же наследник престола. Что будет дальше с вашим родом, с вашим королевством?
— Ты так хочешь стать королевой? — уточнил он, гладя ее по волосам и целуя в макушку.
— Я никогда так далеко не заглядывала, — она вздохнула и крепче обхватила его за талию. — Моими ближайшими целями было обеспечить бабуле достойную старость и разжечь искру, которая лишь тлеет, да не греет. Иначе придется Иррейской академии магии взымать с меня штраф за неустойку. Меня приняли на обучение как перспективную магичку. А в итоге из меня так ничего и не вышло. Я очень хочу жить долго и счастливо. Поэтому как ты скажешь, так оно и будет.
— Бабулю заберем во дворец!
— Боюсь, она не согласится переезжать!
— Тогда отремонтируем ее дом, надстроив мансарду с отдельным входом. Чтобы нам было куда приезжать в гости.
— И купим синее платье в горошек! — добавила Эвка.
— Как скажешь, любимая! — он счастливо прикрыл глаза. Мотаясь из конца в конец огромной планеты, старался не заводить никаких связей или длинных романов, чтобы не обречь несчастную девушку на гибель. Лез в самую гущу событий, в надежде, что сам погибнет в честном бою, и проблема разрешиться сама по себе. И вдруг вот она, нежная и тихая его любовь сейчас стоит и прижимается всем телом. А он просто млеет от счастья.
— Слушай, а что скажут твои мама и сестра? — девушка подняла голову и заглянула в лицо тера фон Эйтмана. — Они, наверное, ждут от тебя наследника?
— Ждут, — вздохнул он, соглашаясь с этим фактом. — Но мама примет мое решение, каким бы оно не было. А вот Эннари, боюсь, не согласится. И что может еще придумать, я даже и не знаю. Я от тебя скрывать не буду, что изначально Эванджелину Руи выбрала на роль жертвы именно она. А затем сделала все возможное и невозможное, чтобы мы встретились и полюбили друг друга.
— Прямо полюбили? — усмехнулась Эвка, не представляя себя в роли великосветской львицы.
— Про «полюбили» не знаю, — поморщился мужчина, — но для того, чтобы я к тебе привязался, она сделала все. Ее ум просчитал любые возможные комбинации. Что-что, а просчитывать она умеет отлично. Не зря же банк «Эйтамн и Ко» один из самых крутых в нашем мире. И если мы объявим то, что не будем заводить детей, она придумает что-то еще. Поэтому, будет лучше, если эту информацию мы оставим в тайне.
Обманывать теру Петролию девушке совершенно не хотелось. Но иногда нужно поступаться со своими принципами, если желаешь остаться в живых. А вот на теру Энн она даже немного обиделась. Прикидывалась ласковой и сочувствующей! А сама же знала, на что толкает. Хотя, какое дело богатым до мыслей и чувств бедняков? И только ее Рихард не такой.
Ее Рихард… Эта мысль теплом разлилась по животу.
— А спальня моего дома тебя устроит? — шепнул он ей на ухо, прикусив осторожно мочку.
Девушка сначала не поняла, о чем он ее просит. А затем коварно улыбнулась и прошептала в ответ:
— Как я могу знать, устроит ил и нет? Сейчас ревизию проведем, тогда и дам ответ!
— Вот и хорошо! — рассмеялся дракон и подхватил Эвку на руки, словно она была не двухметровой девицей плотного телосложения, а легкой и воздушной малышкой, как он ее называл.
Спальня была настоящей королевской спальней. Тер Рихард не пожалел денег на ее обустройство. Огромная кровать с балдахином, выполненная в золотистых тонах. Дюжина маленьких подушечек, разбросанных по покрывалу. Туалетный столик в проеме между окнами.
Туалетный столик? В мозгу Эвки тут же задребезжал тревожный звоночек. Для кого здесь стоит эта принадлежность дамского будуара? И, вообще, сколько женщин перебывало в этой постели до нее? Она верила в чувства мужчины. По тому свету, который лился из его глаз, по той нежности было понятно, что ее не обманывают. И стоило ли все произошедшее между ними таких усилий, чтобы просто затащить девицу тиру Руи в постель?
Он почувствовал, что она напряглась.
— Эва, что случилось? Мы, кажется, договорились, что ты рожать не будешь и останешься живой.
Она лежала на спине по середине кровати. А он сел рядом с ней. Девушка тоже села, подложила подушку под спину, давая ему понять, что сейчас будет время разговоров, а отнюдь не любви.
— Для кого стоит этот туалетный столик? Сколько женщин побывало в этой кровати? — она ткнула пальчиком в ненавистный предмет мебели.
— Это имеет какое-то значение? — перед ней снова сидел тот противный фон Эйтман, со всеми своими великосветскими закидонами.
— Ты может и великий дракон, — усмехнулась девушка. — А я обычный человек. И я совсем не хотела бы находить здесь свидетельства твоего прежнего образа жизни.
— Эв, что ты знаешь о моем образе жизни? — внезапно посерьезнел он. — То, что пишет желтая пресса? О чем сплетничают Вести? А ты не думала, что я настоящий очень сильно отличаюсь от того выдуманного Рихарда фон Эйтмана.
Он сидел перед ней абсолютно беззащитный и открытый с грустной улыбкой на губах:
— То, что было раньше, то было. Я не могу это изменить. Но могу поклясться, что пока сердце бьется в моей груди, ты будешь моей единственной любовью. И если для тебя это действительно важно, то ты первая женщина, которую я сюда привел
— А чей это столик? — Эвка все еще не могла успокоиться.
— Да ни чей! — рассмеялся Рихард. — Его мне предложили дизайнеры. Он очень хорошо вписывается в проем. Можешь проверить, там нет ничьих следов. И он вообще пустой.
Эвка махнула рукой, давая понять, что верит ему на слово. Но романтический настрой был сбит. И в голове родилось множество вопросов, которые необходимо было разрешить здесь и сейчас.
— Тогда ответь мне еще на один вопрос. Почему твоя мама жива и здорова? Или ты ее приемный сын?
— Я тоже задумывался над этим фактом, — вздохнул мужчина. — Секрет в том, что мой отец никогда не был драконом. Да, он бы сильным магом. Но драконом не был. И почему у них родился я, объяснить не может никто. Драконы не рождались уже несколько веков.
— Тогда, возможно, у нас с тобой все получится без трагического конца? — Эванджелина Руи, которая пару месяцев назад вообще не собиралась замуж, вдруг обнаружила, что очень хочет сына с сапфировыми глазами и улыбкой одного очень невыносимого типа.
— Эва, я не хочу и не могу тобой рисковать. Если ты исчезнешь из моей жизни, то я просто сойду с ума, — он махнул рукой в сторону стены. На ней висел огромный портрет. Это был многократно увеличенный магснимок, который драконище своровал в Иррейской академии с доски почета. — Туалетный столик ты увидела. А доказательство того, что посторонние женщины сюда не ходили, нет. Иди сюда!
С последними словами он сел рядом с ней, тоже подложив под спину пару подушек, а затем одним движением перетащил девушку к себе на колени. И, обжигая горячим дыханием, начал тихонько покусывать ее мочку уха и целовать нежную шею.
— Рих, щекотно же! — засмеялась она, отмечая попутно, что по телу побежали миллионы мурашек. Но он не перестал, и щекотка неожиданно сменилась горячими волнами и тысячами иголочек, которые совсем не больно вонзались в тело, когда он к ней прикасался снова и снова. Через какое-то время Эвка обнаружила, что лежит на спине без платья. А чешуйки на ноге дракона скользят по ее голой ноге, приятно царапая кожу. Девушка опять напряглась. Но в этот раз ее мужчина все понял правильно, не стал заостряться и задавать вопросы, а начал ее целовать с еще большим жаром. Когда неожиданная боль пронзила тело, она лишь удивленно вскинула на него глаза.
— Прости, любимая, но без этого никак не обойтись. Клянусь, что причинил тебе боль в первый и последний раз.
Эвка прикрыла веки, которые за секунду до этого широко распахнула и постаралась удержать слезинку, которая выкатилась из глаза. Он снял ее со щеки губами и замер, давая ей успокоиться. Эвка потеряла счет времени, даже не представляя, сколько длились их жаркие объятия. И в какой-то миг поняла, что ей не хватает движения. Она легонько подалась ему навстречу. И в этот же миг у Рихарда снесло крышу.
— Эва! — только и сумел прошептать он, а затем вынырнул из горячей глубины, изливаясь на золотистое покрывало.
— Ой, а это что? — удивилась девушка, показывая на мокрое пятно.
Потом до нее дошло, она сначала покраснела, а затем сдавленно хихикнула. Выросшая в деревне она прекрасна знала, как получаются щенята и жеребята. Рихард ответил ей таким же смешком. И пару минут спустя влюбленные хохотали уже во все горло.
— Ты даже не представляешь, как я счастлив, что встретил тебя! — мужчина скатился в сторону, чтобы не давить на нее своим немалым весом. Натянул на разгоряченные тела пуховое одеяло. И прошептал:
— Все, тера фон Эйтман, вот ты и попалась!
Но она уже не слышала его шепота, сладко уснув на его груди.