О, Боже! Я грешна!
А ведь всегда думала, что я хороший человек. Хотя вам доводилось встречать кого-нибудь, кто считал бы себя плохим? Чтобы люди не делали всё самое ужасное, всё самое жестокое. Они всё равно это оправдывают. А преследующего их зверя под названием «совесть» запирают в тёмном подвале, чтобы никогда туда не ходить.
Стоя перед витриной книжного магазина, я испытывала целую гамму чувств: досаду, раздражение и отчасти злость. Из-за несправедливости мира болезненно ныло ущемлённое самолюбие. Всеми силами я пыталась подавить один из самых постыдных грехов, стараясь, как и большинство, запихать это чувство в потаённый уголок своей души. Не хочу себе врать. Я отчаянно желала того, что имел другой человек, и даже более, жаждала его превзойти. Я мечтала затмить Яну Алмазную.
Впервые я пересеклась с ней в чате издательства три года назад. Несмотря на то, что писательством мы занялись приблизительно в одно время, у Алмазной вышло более десяти книг, а я с трудом договорилась о выпуске третьей. Вторая книга тиражом в две тысячи экземпляров продавалась с трудом, и издательство долго думало, заключать ли со мной контракт на третью. Не помогало ни продвижение в социальных сетях, ни вложение в рекламу. Даже подключение книжных блогеров не давало результата.
Словно вторя моему настроению, с пасмурных небес сегодняшнего дня заморосил холодный и неприятный дождь. Я поёжилась. Порог книжного магазина я переступила в подавленном настроении, отчего весело звякнувший колокольчик на двери вызвал лёгкое раздражение. А ведь когда сообщили, что моя книга поступила в продажу, я была безмерно счастлива. Поэтому решила заскочить и полюбоваться своим творением на полке. Кто бы мог знать, что выход новой книги Алмазной запланирован на эту же дату? А кто знал, не собирался сообщать об это мне.
— Вам что-нибудь подсказать? — обратился ко мне продавец, ухоженная интеллигентная женщина средних лет.
Я внезапно осознала, что, задумавшись, замерла едва войдя в магазин. Почувствовав себя глупо, произнесла первое, что пришло в голову:
— Я ищу книгу Жанны Орловой.
Женщина опустила взгляд вбивая запрос в компьютер. Нелепо было предполагать, что моя фамилия окажется ей известной. Интересно, а как бы она отреагировала узнав, что я и есть автор?
— «Непокорная незабудка»? Ромфан?
— Мгм, — я согласно кивнула.
Женщина с лёгкой улыбкой на губах энергично встала, выходя из-за стойки:
— Книга только вчера поступила в магазин. Идёмте, я вам покажу нужный стеллаж. Кстати, у нас ещё одна новинка в подобном жанре, — произнесла она, чуть приостановившись и указав в сторону: — Вы только посмотрите какое потрясающее представление.
Я глянула в том направлении, куда указала женщина, и обомлела, чувствуя, как заворочался уж, сжимающий моё сердце. Мало было выделить Яне Алмазной витрину, так ещё внутри организовали целый уголок, откуда на меня смотрели ростовые фигуры главных героев её книги. Невозможно было отрицать великолепие проделанной работы. Создатель инсталляции явно вдохновлялся «Поцелуем» Густава Климта. Жёлтые оттенки королевского штандарта с ненавязчивым рисунком несли в себе отголосок первоисточника. Но больше всего привлекал внимание взгляд мужчины в лёгких доспехах, что одной рукой обнимал девушку с белоснежными волосами и неясной внешностью, а другой опирался на меч и смотрел на меня потрясающе выразительным взглядом пурпурных глаз. Кто бы ни был художник, он превосходно прорисовал идеальные черты лица главного героя. Узкое лицо с чёрными тонкими бровями, небольшой узкий нос, высокие скулы и с заметным волевым подбородком. Вот он — мужчина моей мечты, воплощённый на обложке книги под незамысловатым названием «Герой не моего романа». Его глаза завораживали.
— Умопомрачительный красавец, — рядом раздался голос продавца. Я вздрогнула, осознав, что стою, пораженно уставившись на нарисованного героя книги Яны Алмазной. — Таким и должен быть главный герой романтической истории.
С досады я едва не скрипнула зубами:
— Романтической истории? Никакой радости от чтения её книг.
— Отнюдь! — горячо возразила женщина. — Когда читаю, у меня сердце разрывается от переживаний за главную героиню.
Я едва сдержала вздох. Это же надо! Натолкнулась на одну из её фанаток. Резко развернувшись, я последовала по маршруту, указанному женщиной ранее, и была рада, что она за мной не последовала. Мне потребовалось некоторое время, чтобы отыскать свою книгу среди множества подобных. Я с грустью посмотрела на обложку, не особо выделявшуюся среди остальных. Перед глазами возникло лицо пурпурноглазого принца.
Вновь поднимало голову чувство, превращающее меня в жертву и палача одновременно. Все хотят, чтобы им завидовали, но никто не желает признаваться в зависти: это всё равно, что признаться в собственной несостоятельности. Внутри себя я вела соперничество за призрачное счастье с человеком, который об этом даже не подозревал. Наблюдая за успехом Яны Алмазной, я ещё сильнее желала стать столь же популярной.
Зависть — отвратительное, постыдное чувство и я не хотела быть порабощённой им. Странное дело, но несмотря на неприятные ощущения, оно же придавало мне сил.
«Я тоже так могу!» — с вызовом миру подумала я.
Мне следовало лучше изучить книги Яны Алмазной, чтобы понять причины её триумфа. Я должна разгадать используемые сюжетные ходы, выловить крючки, вычленить художественные приёмы, отыскать скрытые тропы. Возможно, даже повторить стиль… Я чуть поморщилась. А затем поспешно сунув свою книгу на полку, решительно направилась к инсталляции конкурентки. Ухватив довольно увесистый томик, я двинула к кассе, где меня ждало очередное потрясение. Книга Яны Алмазной стоила в три раза дороже моей.
Расплачиваясь, я старалась игнорировать восхваление и одобрение моего выбора со стороны продавца, но, как назло, в пустой магазин заскочила стайка молодых девушек.
— Уиии… — Завизжала одна из них: — Вы только гляньте!
— Какова красота, — пропела другая.
— Я бы такому дала, — дополнила третья и они расхохотались.
Не стоило оборачиваться, чтобы понять, кто именно привел их в восторг.
«И неудивительно, я бы сама такому дала» — мысленно согласилась я.
Но меня ждал ещё один удар, когда девушки принялись щебетать, обсуждая сюжеты предыдущих книг и строя догадки на новую. Едва только пикнул платёжный терминал, принимая оплату, я тут же поспешила к выходу.
— Ого! Ты посмотри какое королевство на срезе страниц, — раздался очередной возглас за спиной. — Потрясающая книга!
Я выскочила из магазина и удручённо потащила за собой упавшее на мокрый тротуар настроение. Книжный находился с обратной стороны моего дома, так что возвращаться в место, где лечат даже стены было недолго.
Моя крепость находилась на пятнадцатом этаже и имела довольно странную планировку, что вызывало удивление у гостей, переступающих мой порог. Сначала они попадали в небольшой коридор, а продвигаясь дальше по проходу вдоль стены, за которой скрывалась уборная комната, на пол пути слева их ожидало углубление в девять квадратных метров, где притаилась двухспальная кровать и раздвижной шкаф у дальней стены. А кухня, совмещенная с гостиной, находилась за стеной, куда можно попасть, пройдя мимо окна. Я жила одна. Поэтому, организовывая свой быт, всё делала под себя. И это единственный разумный вариант при таком расположении комнат, потому что соседнее помещение при ширине в три метра имело длину восемь, спальня без окна меня не устраивала.
Я прошлёпала до кухонной стойки, что зонировала комнату, взобралась на барный стул и щёлкнула чайником. Затем сняла кружку, подвешенную над столом, кинула в неё ложку кофе, две сахара и уставилась на обложку книги Яны Алмазной. Чего уж кривить душой, обложка, как и изображённый на ней герой, были потрясающими. Я задумчиво провела пальцем по лицу пурпурноглазого.
«Да. Таких в реальной жизни не встретишь» — мысленно вздохнула я.
В свои двадцать семь лет моё сердце так и не похитил ни один принц. Можно было сказать, что я любила, меня любили, но это часто не совпадало по времени. Но не скажу. Симпатичная, общительная, энергичная, я вызывала интерес. Беда в том, что меня мало кто интересовал. В своё оправдание перед подругами придумала отличную шутку, что звучала приблизительно так: чтобы привлечь меня при первом знакомстве, необходимо сделать сальто. Иначе меня быстро одолевала скука. Меня привлекали немного недоступные, чуть холодноватые мужчины, на которых я обрушивалась смелым напором. Но стоило им ответить взаимностью, и интерес угасал. Мягко говоря, я была странноватой и не умела выстраивать близкие отношения. Всегда можно придумать сотни оправданий, что во всём виноват он, но я не любила заниматься самообманом.
Я была одинока, но одиночество никогда не мучило меня. В этом и была одна из проблем. Стоит только посмотреть на стеллаж, что растянулся вдоль стены кухни-гостиной. Помимо книг на нём теснилось всё для кондитерского, парикмахерского и маникюрного дела, а также для изготовления украшений, шитья, формы для эпоксидной смолы, бутыли с эпоксидной смолой, керамика для шарнирных кукол, скрапбукинга, рисования. Я занималась изготовлением бумаги из хлопка, самодельными книгами, делала свечи, мыло, шампунь. Рядом скучали синтезатор, гитара, мольберт и гончарный круг. А ведь о каком-то хобби я могла и позабыть!
Как и с отношениями, во всех моих увлечениях я не добилась успеха. Лишь писательство и спорт сопровождали меня на протяжении всей моей жизни. Но если в спорте я всё-таки заслужила КМС, то в писательстве, видимо, ожидал провал?
Чайник щелкнул. Крики пузырьков воды стали затихать. Я спрыгнула со стула, залила кофе, и прихватив книгу, направилась в спальню. Примостив чашку с напитком на прикроватную тумбу, грохнулась на кровать, головой в сторону окна. Было радостно наблюдать, как летнее солнышко всё же пробивается сквозь серые тучи и разгоняет их прочь.
Я упустила самое важное. Примечательным в моей квартире было огромное панорамное окно, растянувшееся сразу на две комнаты и открывающее прекрасный вид на город. Ничего не перекрывало обзор. Мой дом был единственной многоэтажкой в этом районе. Эту квартиру в новостройке мне подарил отец на восемнадцатилетие, будто расплачиваясь за те годы невыплаченных алиментов после развода с моей матерью. Сверкнувший лучик солнца где-то далеко на куполе церкви заставил меня улыбнуться, и я погрузилась в чтение.
Но, не осилив и пары страниц, я вспомнила, что меня раздражало в каждой книге Яны Алмазной. Признаю, у меня их было уже две, и ни одну я не дочитала до конца. У неё словно был талант подбирать ужаснейшие имена героям. Откуда она только их брала?
По сути, вся серия представляла собой истории одной девушки, конечно, принцессы. Каждая книга начиналась с одного и того же и вела читателя по линии новых событий. В книгах частенько повторялись персонажи из других книг, но уже на иных ролях. Я понимаю, автором было задумано показать читателю, как изменяется всё в зависимости от выбора героини. Но как читатели осиливали практически идентичное начало в каждой?
Так вот! Главную героиню звали Клодель. Мне кажется, в параде редких имён именно оно займёт первое место! Лично меня всегда мучил вопрос: Кло́дель или Клоде́ль? А главный герой Сервиан? Уж больно созвучен был серверу.
Я перелистнула с десяток страниц, не читая. Учитывая популярность этой серии, о том, с чего всё начинается, можно знать, даже не читая, кругом и всюду это обсуждалось. И так Кло́дель или Клоде́ль выдают замуж.
Я прочитала еще немного, и у меня, как говорится, загорелась *опа! Автор словно испытывала особую любовь к предложениям, где нужно было что-то перечислять. Вот главная героиня пошла в сад и увидела там деревцо, кустик, палочку, веточку, цветочек, ягодку. Она пришла в беседку, постояла рядом, посидела на лавке, обошла вокруг беседки, снова посидела. Я три страницы вместе с ней брожу по саду! Что дальше? Лично мне хотелось утопиться в озере, на берегу которого и стояла беседка.
Но самым большим минусом были бесконечные повторы информации на протяжении всей книги. Возможно, Яна Алмазная считала, что у её читателей старческая деменция или склероз? Это раздражало. А само повествование приводило в дикий ужас:
«Она поспешно кивнула, опасаясь, что эта древесина в его руках, ударит её ещё раз. Герцог губы которого подёргивались так, будто желали вылить ещё яду, замер, услышав стук в дверь»
Ошибки, опечатки, пропущенные запятые были меньшим из зол. Надо понимать, что основной упор делался на красавца героя:
«Самоуничтожающие мысли смешались в её голове. Несмотря на свой низкий статус Сервиан Госсет был мужчиной потрясающей красоты. Даже Роздель, насмехающаяся над его происхождением, покраснела при его виде»
Но и тут автор, предвосхищая мои ожидания, превратила его в злодея-садиста. Никчемность и глупость героини приводили меня в бешенство.
Ко времени, когда солнце стало клониться к закату, отбрасывая вечерние сумерки, две трети книги были осилены. И это было пыткой. Чтобы продолжить чтение нужно встать и включить свет. Я до сих пор не понимала, почему людям нравится читать такое? Я уронила голову на кровать, а книгу бросила разворотом рядом. Продолжая одним глазом любоваться мужчиной на обложке, я размышляла.
Трагедия Кло́дель или Клоде́ль заключалась в следующем: в вымышленном мире Яны Алмазной была магия, но передавалась она довольно странным образом, как и престол. Магия не переходила от отца к сыну, переносчиком магии были дочери. Дочь рожала сына, обладающего полным потенциалом, и именно он становился наследником Тианского королевства. Получается, наследником будет внук короля, рождённый от старшей дочери, то есть Клодель.
Но вроде бы магия не везде работала так, но именно в Тианском королевстве всё обстояло таким образом. Женщины там не имели никаких прав и свобод. Отцы словно бы торговали своими дочерями, заключая браки. Беда Клодель была в том, что она родила сына, не обладающего даже зачатком к магии. Сервиан Госсет, посчитав это умышленным обманом, отобрал у последней ребёнка и выгнал принцессу на улицу, где с ней случились ужаснейшие вещи, описанные во всех подробностях автором. Затем, всё-таки сжалившись он вернул её, после чего она родила ещё одного ребёнка, не наследующего магию. И всё повторилось вновь.
Хотя я не уверена, было ли это жалостью, когда Сервиан Госсет разрешил Клодель вернуться к нему. Алмазная совершенно не раскрывала мотивы его поступков. Он так и оставался загадочным, скрытным и равнодушным. Просто красивая картинка на фоне всего происходящего. Вот что-что, а на описание его красоты она не скупилась. Очень жаль, что такого чаровника обратили истинным злом.
«И в чём тут романтика?» — подумала я, вспомнив слова продавца из книжного магазина.
Читать дальше не хотелось. На душе скребли кошки. Я тяжело вздохнула и закрыла глаза.