Так или иначе, но моё обучение началось уже на следующий день. Настоятель Рут самолично взвалил на себя эти обязанности. Он не пытался быть милым и не скрывал своё недовольство, показательно поджимая тонкие губы на любое моё высказывание. Я же старалась подавить эмоции, преследуя свои интересы. Он сопроводил меня в библиотеку, усадил за стол и грохнул передо мной толстенную книгу, велев для начала переписать её содержимое:
— Я бы хотел, чтобы вы с помощью этих инструментов аккуратно перерисовали схемы, изображённые здесь. Умея считать и используя пропорции, вы легко можете использовать их в дальнейшем, усиливая те или иные предметы. Если наложить пентаграмму на предмет, то он станет магическим, — сказал он, ничего толком не поясняя.
— Я думала, что нужны будут заклинания… — озадаченно пробормотала я.
— Когда достигнете определённого уровня, можно сделать всё, рисуя схемы в уме и запоминания начальные слова. К любому заклинанию необходима подготовка, — настоятель Рут поджал губы: — Магия — это не искусство создания из ничего. Это создание чего-то из чего-либо. В любом случае, магическая схема не сработает, если у вас нет способностей.
Не знаю, умышленно ли, но мне казалось, что именно так. Он лил поток непонятных слов и понятий. На мои вопросы и уточнения, порождённые желанием внести ясность, прожигал меня недовольным взглядом:
— Если не хотите учиться, то так и скажите, иначе не перебивайте и слушайте внимательно.
Я честно старалась слушать. Но было ощущение, что я студентка на факультете заочного образования, которая прогуляла добрую половину учебного материала. Словом, я не понимала ни-че-го. Окончательно недовольный нерадивой ученицей, настоятель Рут велел заняться перерисовкой. И когда я добьюсь в этом увспехов, доказав свою старательность и прилежность, он будет готов продолжать.
Целую неделю с утра до самого вечера я выводила круги, а затем вписывала крохотные буковки и значки. И вот сейчас, глядя на то, как, чуть задержав перо на одном месте, на желтоватом листе расплывается неаккуратная клякса, стало понятно, что я израсходовала всю стопку бумаги, выделенной мне для тренировки. Писать пером оказалось не так уж легко. Не стоит забывать о непривычных мне буквах, которые стоило писать в зеркальном их отражении. Мне вообще было непонятно, зачем я этим занимаюсь.
Разглядывая кляксу, похожую на ворона со сложенными крыльями, меня всё больше охватывало чувство бессмысленно потраченного времени. Я прикусила кончик пера и задумчиво уставилась в окно, в котором виднелась синь голубого неба. Странным было и то, что всё это время Сервиан, всегда старающийся быть где-то поблизости, избегал меня. Я видела его лишь мимолетом. Мы с ним даже не разговаривали. Сейчас это уже не казалось пустыми домыслами. Меня пронзила догадка: он спрятал меня за барьером. Барьер могли пройти только чистокровные Госсеты.
Верит в меня? Как же! Такая злость пробрала меня, что нестерпимо захотелось ударить Сервиана. Я выскочила из-за стола и, подгоняемая обидой от обмана, понеслась на розыск «возлюбленного».
— Дорогая! — передразнила я и бросила в никуда.
«Да, милый, соскучился? А я по тебе безумно!» — в нетерпении вела мысленный диалог, яростно чеканя шаги, собираясь устроить Сервиану настоящий скандал.
Стражи у дверей в монастыре не было, и никто не помешал мне вломиться в келью, открыв дверь с ноги.
— А ну, давай-ка поговорим, дорогой! — объявила я и натолкнулась на Мариан застывшую около стола.
Она выронила из рук бумаги и с изумлением глядела на меня, замерев, как и я. На долю секунды мне подумалось, что я ошиблась и ворвалась в свою же келью. Чуть неудобный момент успокоил, вернув способность здраво мыслить:
— Что ты тут делаешь?
Вряд ли, ей велели прислуживать и Сервиану.
— Я…? Я… — растерянно пробормотала Мариан, подтверждая мои догадки, что её тут быть не должно.
Я прикрыла дверь за собой:
— Так понимаю, Его Высочества нет?
— Нет.
— Что за бумаги? — поинтересовалась я, подойдя к столу, заставленному стопками листов. Я встретилась с Мариан взглядом и намекнула: — Ты же их читала до того, как я побеспокоила тебя.
— Это карточки заключённых в подземелье, — пояснила она.
«Сервиан зачем-то их изучал?» — подумала я, а вслух спросила:
— Искала кого-то определённого?
— Да. Брата Кира, Луку, — к ней вернулась былая откровенность, которую она не позволяла себе все предыдущие дни. — Он виноват только в том, что попросил у дяди разрешения на мне жениться. Я говорила Луке, что это полная глупость, но он не стал меня слушать. Думал, раз он правая рука настоятеля и первый маг в монастыре, то получит согласие. Ну, его и наградили первым рангом с колодками. Могу я хотя бы узнать, насколько его заточили? — в её глазах блестели невыплаканные слёзы.
Столь честное признание подкупало и одновременно пугало. Мариан внушала доверие. Поэтому вооружившись зеркалом, притороченным к поясу, я улыбнулась:
— Я помогу тебе. Не думаю, что в этом есть что-то противозаконное.
— Почему? — растерялась Мариан.
— Я так хочу. У меня ощущение, будто я тебя и твою сестру откуда-то знаю. Странно, правда? — Мариан кивнула, соглашаясь. — К тому же я очень зла не Сервиана. Случайно не знаешь, где он?
— Вместе с настоятелем поехал на объезд поселений.
Меня не удивляла её осведомлённость. Расстраивало, что Сервиан спокойно оставил меня одну, ничего не сказав.
— Вот же бесстыжий! — воскликнула я не сдержавшись: — Устроил мне фиктивное обучение для отвода глаз! Кого ищем, подруга?
— Лука Агюс, — уточнила она и заметила, указав на моё зеркальце: — Интересное приспособление.
— В Тианском королевстве все так читают.
— Врёшь?
Меня едва не прорвало рассказать мою историю, кто я и откуда. Когда секрет хранится внутри слишком долго, он превращается в бомбу. Появляется необъяснимое желание поделиться тайной. И чем тайна удивительнее, тем больше хочется. Она лежала тяжёлым камнем в душе. Я много раз думала рассказать Сервиану, когда становилось трудно нести его одной, но каждый раз что-то останавливало. Я боялась его реакции, боялась, что он откажется от меня. В итоге подавила столь импульсивное желание и решила пошутить:
— Твоё второе имя не Догада?
Она рассмеялась. Я тоже улыбнулась. Бывают такие люди располагают к себе с первого взгляда. Мариан была одной из них. Перебирая в памяти лица, я никак не могла понять, кого же она мне напоминает. Внезапно Мариан побледнела, а улыбку словно смыло дождём. Зажав в дрожащей руке слегка измятый лист, она заметила:
— Жениться на мне оказывается нелепица.
— Что? — я перехватила найденную запись и пристроила зеркальце, чтобы прочитать: — Содержать вечно? Что это за обвинения такие? Это вообще законно?!
— Законом в Империи является император и только его подпись имеет значение.
— А сын императора имеет вес?
Она с сомнением взглянула на меня, но ничего не сказала.
— Я знаю, я уже обещала с ним поговорить, — сказала я и зло добавила: — И я обязательно поговорю. Когда его поймаю, он точно не уйдёт от разговора со мной. Уж поверь мне. Понимаю, сколь неубедительно это звучит, но он сам обещал выполнять все мои желания. Я потребую освободить твоего жениха.
Мариан забрала у меня лист, бережно свернула и спрятала в кармане фартука.
— Ты говорила, тебе угрожает маг? — окончательно перейдя на ты, спросила Мариан и, не дожидаясь ответа, рассудила: — Возможно, Его Высочество спрятал тебя от него в этом монастыре. Барьер никто не способен преодолеть, кроме Госсетов.
— А если это сильнейший маг Кругорома?
— Он разве существует? Даже боги не определили, кто из них самый сильный. Куда уж нам. Мы хотели сбежать с Лукой. У меня не получилось преодолеть барьер.
— Не получилось? — переспросила я. — Ты владеешь магией?
Попала точно в цель, но Мариан лишь улыбнулась:
— Что ты за принцесса такая, что ничего о благословениях королей не знаешь?
— Что ты за служанка такая, что с королевскими особами на короткой ноге держишься?
— Мы обе с тобой странные, — загадочно улыбнулась Мариан. — Скажи, в Тианском королевстве существует сердце силы? Или тебя не посветили?
— Не посветили, — призналась я. — Иначе меня не ввели в заблуждение этими лживыми рисуночками.
— А что ты скажешь на то, если я возьму на себя наглость просветить тебя?
В глубинах её морских глаз прятались ответы на интересующие меня вопросы.
— Хочу, — невпопад ответила я, но она меня поняла.
— Идём!
Мариан повела меня коридорами, скрытыми за проходами стен, по которым стекала вода.
— Я не бывала в других королевствах, поэтому не могу знать, отличаются ли их сердца силы от нашего и как оно повлияет на тебя. В этом месте ты ближе всего к скрытой в тебе силе. Она пробуждает спящую кровь. Тебе нужно заглянуть в своё сердце и найти её. В твоих жилах течёт благословенная кровь. Дашь ей волю, и она проявит себя. Вот управлять придётся учиться всю дальнейшую жизнь. Ты готова? — спросила Мариан после пояснений, в своей ясности не сильно отличавшихся от рассказов настоятеля Рута.
— К чему именно мне готовиться-то?
Мариан стояла у очередной водной завесы.
— Сама поймёшь, — уверила она. — Ты зайдёшь одна. Там находится постамент. Взойди на него, загляни в себя в поисках силы. Позови её и жди, когда она ответит.
— Знаешь ли, это не совсем понятно, — пробормотала я.
— Иди. Сейчас самое удобное время. Настоятель Рут не сможет нам помешать.
Я кивнула. Мариан раздвинула завесу. Переступив проход, сразу попала в неописуемый красоты грот. После узких коридоров, по которым мы шли, огромный круглый зал в несколько десятков метров шириной и высотой потолка под стать, поражал своим величием. С потолка свисали тонкие трубочки сталактитов, подсвеченные голубоватыми огоньками. В тёмных разломах, защищенных барьером, виднелась толща океанских вод, сквозь которую проникали рассеянные отблески лучей солнца с поверхности. То там, то здесь проносились стайки блестящих рыб. Это походило на подводные океанариум в его естественной среде. Хотя настолько ли он естественен, я не знала.
В центре, в метрах десяти от меня, находилась некая плоская плита, видимо и являющейся постаментом. Единственной проблемой было то, что подход к ней со всех сторон окружала вода. Я вгляделась. Через мерцающую неясным светом кристально-прозрачную воду просматривалось ровное дно. Казалось, не глубоко. Чуть поразмыслив, сделала шаг и тут же с головой погрузилась в ледяную воду. Я вынырнула, отчаянно хватая ртом воздух, и вцепилась в каменную площадку, на которой недавно стояла. Холодная вода пробирала до костей. В моём случае поздно пить боржоми, когда почки отказали. Я оттолкнулась и поплыла к постаменту.
Когда я выбралась на поверхность, теплее не стало. Меня только затрясло. Из всех сил я старалась расслабиться, но это не помогало. Кого вообще так обучают магии? Иди туда, найди то, не знаю что. Как заглянуть-то в своё сердце? Захотелось быстрее вернуться в келью и с головою залезть под одеяло. А потом на ум пришло такое скучное и унылое времяпрепровождение, как медитация. Никогда не практиковала, но это единственное, что я придумала. Подогнув ступни под себя, я опустилась на пятки, выпрямила спину, расправила плечи и прикрыла глаза, стараясь дышать ровно и не обращать внимания на дрожь, сотрясающую тело. Как же чертовски тяжело держать голову пустой. Особенно плохо получалось не думать о том, как отсюда выйти, если у меня ничего не получится, и не фантазировать о собственной силе. Какой она будет? И как это будет?
Медитировать у меня получалось из рук вон плохо. Только моего лица коснулся ветерок, я распахнула глаза. Взгляд уткнулся во что-то коричневое и ворсистое. Я приподняла голову и наткнулась на два темно-коричневых глаза, пристально наблюдающих за мной, и торчком поднятые уши. Взвизгнув, отскочила назад, едва не свалившись с постамента. В ужасе замерев на самом краю, я уставилась на лося из моего недавнего сна и видения. Сердце стучало так, словно я увидела нечто потустороннее.
Учитывая тот факт, что он стоял прямо на водной глади, где ещё совсем недавно мне пришлось плыть. До несуразности странным казалось его нахождение здесь. Пронзила внезапная догадка — лось ненастоящий. Нет, он настоящий…, но лось ли это? Мариан сказала, что я сама пойму. Вот в этом была загвоздка. Я не знала, что делать.
— Привет, — робко произнесла я.
И он ответил. Его ответ был ошеломляющим. Лось вытянул морду по направлению ко мне и, раскрыв пасть, выдал утробное «Оу-оу-оу» чем-то схожее на звук горна с громогласием сирены. Я с трудом выдержала первый вой, но он повторил и уже не останавливался. Уши резануло от боли. Я зажала их ладонями. Не помогало. В глазах всё задрожало. Я зажмурилась. Темнота поглотила меня.
В чувства привела Мариан. Она трясла меня за плечи, приговаривая:
— Ваше Высочество. Клодель. Кло.
Я с трудом разлепила глаза, понимая, что околела настолько, что просто не чувствую рук и ног.
— Ох, идёмте скорее! У вас губы синие, — заметила она, помогая мне подняться.
— С-сколько в-времени прошло?
— Не меньше двух часов. Но у тебя же всё получилось? — она снова прыгала по обращениям, выказывая крайнюю взволнованность: — Я не могла войти.
Мариан потянула меня с постамента к воде, я упёрлась.
— Не волнуйся. Я тебя проведу. Мне надо было об этом подумать заранее. Тогда бы ты не промочила одежду. Ты ведь не водный маг.
Я доверилась ей и на этот раз не погрузилась в воду с головой, а осталась стоять на поверхности.
— Т-ты т-тоже?
— Да, — улыбнулась она. — Ты её чувствуешь?
Я поняла о чём она спрашивает, но точного ответа у меня не было.
— Т-там был лось.
— Лось?
— Ч-что ты так удивляешься? Ч-что было у тебя?
— Водный элементаль.
— П-почему у меня лось?! — пораженно воскликнула я, на секунду позабыв о холоде.
— Не знаю. Каждый сам воплощает свою силу.
Позже, валяясь на лежаке в купели и бесконечно наслаждаясь теплом, я любовалась звёздами через прозрачный купол. Они были другими, непохожими. Я теперь была иной. Магия ощущалась внутри, словно простуда. Когда ещё нет явных симптомов, но ты уже знаешь, что болен. Что-то неуловимое, еле осязаемое. Этим вирусом меня заразил лось? Нет, лишь разбудил. Маги тианской крови всегда была внутри, как палочка туберкулеза. Стоит организму дать слабину, и болезнь захватит тело. Но в этом случае это не слабость, а сила. И познать её только предстояло…
Дверь ведущая в келью Сервиана распахнулась. Он не сразу разглядел меня в полумраке. Приметив, замер, размышляя оставаться или нет.
— Не уходи, — попросила я. — Нам нужно поговорить.
Он постоял секунду-другую, поправил полы халата и направился в мою сторону.
— Как твоё обучение? — сказал он, опускаясь на соседний лежак.
— О! Не спрашивай! Будто ты не знаешь, что это полная чушь. Мне потребовалась неделя, чтобы это понять. Ты не представляешь как я была на тебя зла!
— Значит, мне повезло, что меня не было здесь, — улыбнулся он.
— Это точно! — я тоже улыбнулась.
Всю мою злость уже давно развеяло ветром и унесло за горизонт вместе с заходом солнца.
— Так зачем мы прибыли в монастырь? Из-за барьера?
— Думаешь, я спрятал тебя от мага?
— Не знаю, ты мне скажи.
— Я не полагаюсь на барьер. Раз мой отец нашёл способ преодолеть его, то и ещё кто-то найдёт. Все зависит от силы желания. Одна из причин, почему мы здесь, в следующем: долгое время мне поступают донесения, что настоятель Рут скупает артефакты. Попросту обменивая их на невест, в чьих жилах течёт благословенная кровь королевства Лир, а их родственников, смеющих что-то возразить отправляет в казематы. Мой отец считал принца Рут Лира трусливым и жадным до власти, но полезным в отношении того, что касается магии. Я думаю, он заблуждается. Он задумал нечто более глобальное. Ты же читала предсказание Кругорома: мир будет подарен сильнейшему магу. Он хочет стать им благодаря артефактам. Отец подарил ему контроль над людьми королевства Лир, но он явно недооценил его запросы.
— Не зря мне этот мерзкий человек с самого начала не понравился. Предавший однажды, предаст и дважды. Но и ты хорош! Мог бы сразу всё рассказать, — горячо воскликнула я.
— Вторая причина лежит у меня на столе.
— И что же это?
— Ванс поделился с тобой, что считает меня убийцей нашей матери? — внезапно спросил Сервиан.
Я не хотя кивнула. Внутри меня всё замерло и напряглось. Это была опасная правда и я была не уверена, хочу ли её знать.
— Я стал забывать лицо матери, когда мне было двенадцать. Тогда отпросился у отца какое-то время пожить в Сорсте. Я не ожидал застать мать в объятиях другого мужчины. Слуги пытались меня остановить. Отреагировал так, как отреагировал. Вернулся к Императору и всё доложил. Знаешь, я даже и не подумал о последствиях, — он замолчал.
Я притронулась к его руке, нашла пальцы и сжала:
— Ты не виноват.
— Сейчас это уже неважно, — сухо ответил он, но руку всё-таки сжал в ответ: — Тот мужчина был магом королевства Лир. Дом Презренных она построила специально для него. Не знаю, как долго длились их отношения, но он пытался её учить магии, считая, что водная магия должна быть сильнее у женщин, но наша мать оказалась абсолютно неспособной. После недавно произошедшего в Доме Презренных, мне стало известно, что он бежал сюда, прежде чем его настигла кара моего отца. В своём доме он спрятал книгу с заклинаниями. Я нашёл её.
Он верил в меня. Я посмотрела в столь любимые мной глаза. Сейчас они казались совершенно тёмными. И меня пронзила мысль:
— О, господи боже! — вырвалось у меня, старое и привычное. — Имена! Я должна была догадаться. Мариан и Лилиан твои сёстры?! А я всё думала, кого они мне напоминают. Ты поэтому избегал меня? Увидь я вас вместе, сразу бы поняла.
— Я не избегал тебя, — он прикрыл глаза рукой, словно не хотел быть свидетелем своих же слов: — Меня пугало встретиться с ними лицом к лицу. А ты чаще всего находилась в их компании. Отец сослал их сюда и велел о них позабыть. Он признал только меня и Ванса. Цвет наших глаз, бесспорно, указывает на принадлежность к Госсетам. Сёстры больше похожи на мать. Я не видел их семнадцать лет. Что я им скажу?
— Я поговорю с ними. Вашему семейству давно пора объединиться. У тебя прекрасные сестры, — заверила я, а потом вспомнила: — Я видела, ты пересматривал документы заключённых. За одного могу с уверенностью сказать, что его держат ни за что.
Сервиан приподнял бровь:
— Лука Агюс. Он хотел жениться на Мариан. Ты должен его освободить. Вот наипростейший путь к примирению, — я с радостностью смотрела на Сервиана и улыбалась.
Он улыбнулся в ответ. А ведь я помню, раньше он не улыбался. Его изменила я. Я не объяснимым образом меняла людей, окружающих меня. А перемены в них, меняли реальность. Я ещё не ведала о своей фактической силе, но её пассивная функция была мне по душе. Школы магии в Кругороме не такая уж плохая идея. В купели стало заметно светлее, я посмотрела на небо:
— Луна.
— Лу́на, — поправил Сервиан и заметил: — Почему-то, мне кажется, ты не слышала это предание.
— Какое?
— Говорят, однажды один из богов влюбился в своё творение в принцессу по имени Лу́на. Он не мерился силой с другими богами, предпочитая бродить по Кругорому из города в город. В миру он носил довольно скромное имя Творец. Принцесса Лу́на любила посещать рынок и выбирать яблоки самолично. Красные, сочные, наливные. В тот момент, когда она встретила Творца корзинка выпала из её рук, и румяные плоды покатились по дороге. Существует такая примета: если думаешь, что нашёл своё счастье, раздели этот плод со своей избранницей, и небо подарит ночь только для вас. Стоило принцессе Лу́не и Творцу увидеть друг друга, и они не могли отвести глаз. Они долго стояли недвижно, будто одни в целом мире.
Лу́на с Творцом, в тот краткий, но бесконечный миг на дороге, были счастливы. Это не могло длится вечно, ибо в мире нет ничего вечного. Он был Творцом и великим зодчим, а она смертной. Он выстроил сотни небесных чертогов. Выстроил замок и для неё прямо в небе. Этот чудесный замок сделал принцессу Лу́ну бессмертной, как и положено чертогам.
Но из-за того, что она остается тем, кем была, только одну ночь в месяц они могут провести вместе. Лу́на отмеряет время до встречи открывая штору на окне понемногу каждую ночь. А затем закрывая. Когда тяжёлая штора полностью закрывает окно её дворца, тогда они и встречаются. И они счастливы. А когда они не вместе, Лу́на смотрит вниз и стремится помогать влюблённым, чьи чувства заслуживают лучшей доли.
Это было грустно и безумно романтично. Даже не верилось, что такую историю мне рассказал Сервиан. Мне захотелось его поцеловать, но я боялась в очередной раз спугнуть его своим напором.
— Возможно, мне стоит подарить тебе красное яблоко? — пошутила я.
— Ты плохо слушала. Его дарят возлюбленной.
— Какой шовинизм, — вздохнула я, крепче переплетая с ним пальцы и ощущая необычную близость с моим пурпурноглазым принцем.
Больше я ничего не сказала. Молчал и Сервиан. Нам обоим не хотелось нарушать покой нашего уединения. Глядя на Лу́ну я думала о любви, и надеялась, что Сервиан разделяет мои мысли.