ГЛАВА 6
СТЕЛЛА
Я не знала, что ответить на заявление К'веста.
Вероятно, он замечает эту гремучую смесь ошеломительной вины, которая накрывает меня вместе с первым трепетом новых отношений.
И, черт возьми, как же неправильно, что они у меня вообще есть. Но сколько времени должно пройти, чтобы я могла принять их без угрызений? Они неизбежны, несмотря на ту головокружительную скорость, с которой моя жизнь развалилась, а К'вест ворвался в нее.
Если бы этому было позволено произойти естественным образом, в моем собственном темпе…
Что ж, вероятно, этого бы никогда не случилось.
Я не знаю, когда была бы готова рассмотреть возможность отношений с другим мужчиной после Бэрона. Может быть, никогда — и я не драматизирую. Я не хочу никого другого, включая К'веста. Но имеем, что имеем. И хотя я могла бы отравить его вчера, К'вест относится ко мне с таким вниманием, когда берет меня, что я действительно начинаю верить, что он не желает мне зла.
Бэрон любил повторять, что человека определяют не слова, а поступки.
Кажется, К'вест пытается создать для меня наилучшую ситуацию, какую только может, и я наблюдаю за его действиями, как мышь за ястребом.
С его возможностями, если бы он был жестоким человеком, он мог бы пытать меня. Он мог бы пытать меня изнутри и снаружи.
Вместо этого он пошел на многое, чтобы… облегчить мне жизнь.
Я начинаю думать, что со своим логическим складом ума К'вест подготовил список «за» и «против» и решил, что брак — лучший вариант для нас обоих, спланировал, какие шаги предпринять, если я с энтузиазмом соглашусь, а затем спланировал шаги на случай, если я этого не сделаю. Ни разу злой умысел не проник в его мысли. Он просто решает проблемы единственным известным ему способом: немного чуждым и безо всякой деликатности. Он — благонамеренный слон в посудной лавке, слегка невежественный, прямо как в тех случаях, когда Барон смеялся и лишь качал головой.
Пробормотав прощание, К'вест выходит из дома, а я встаю с кровати и семеню в ванную, чтобы еще раз привести себя в порядок. Его сперма цвета «не от мира сего» очень вязкая, и ее исключительно много. Нужно спросить, знает ли он, возможно ли зачать межвидового ребенка. Если я еще не беременна, нам нужно разработать какой-то план, если только он не хочет детей.
Что касается Бэрона, я всегда считала, что если бы мы захотели детей, они бы обязательно у нас были. Втайне я знала, что буду рада им, но мне не хотелось иметь детей, пока нет, ведь у нас было столько времени впереди.
Месячные начались через две недели после того, как Бэрон умер. Все эти четырнадцать дней я отчаянно надеялась — сильнее, чем когда-либо в жизни, — что ношу под сердцем его ребёнка. Маленькую частичку его самого.
Теперь, когда родить от Бэрона невозможно, я снова перестала активно надеяться на беременность. Вчера, когда К'вест впервые кончил в меня, я была не совсем в том положении, чтобы отказать. Не говоря уже о том, чтобы приказать ему использовать какую-то форму защиты. И прошлой ночью, и этим утром… ну? Мне было все равно. Я просто хотела почувствовать себя лучше в тот первый раз, а два следующих были больше похожи на удивительное шоу. Как канатоходец, или кто-то, жонглирующий огнем, или шпагоглотатель. Его выносливость более чем неожиданна, и если бы я хотела его так же, как, я думаю, он начинает хотеть меня, я была бы в восторге.
Уже полдень, когда я слышу, как открывается входная дверь. Сердце подпрыгивает, когда я выглядываю из-за двери гостиной со шваброй в одной руке и лампой в другой на случай, если это не К'вест.
Тем не менее, это он. Сегодня в красной рубашке, остальная одежда в обычных темных тонах, выглядит чистой и хорошо выглаженной. Но его лицо сурово, и он захлопывает за собой дверь с такой силой, что она с грохотом врезается в раму.
Мгновенно забеспокоившись, я спрашиваю:
— Что случилось? — я смотрю на его пустые руки. Меня пронзает острая боль, когда я замечаю обручальное кольцо. Женат. На мне. Бэрон мертв. К'вест теперь здесь.
— Где твоя одежда? Что-нибудь случилось?
— Мои вещи в повозке. Они останутся, — говорит он. — И вот, что не так.
Он хватается за перед брюк, где массивная эрекция обрисовывается с ярчайшим совершенством.