Пока шла в город, уговаривала себя, что все обойдется. Если Дамиан потребовал моего личного присутствия, значит, запрет снят и наказания не будет. А если нет, и все это только хитрая уловка? Способ заманить меня на свою территорию, откуда мне уже не сбежать. Я вспомнила, как он плотоядно улыбался, обещая заставить меня кричать.
По спине пробежал холодок, и я невольно замедлила шаг, малодушно оглядываясь. Но совесть отступить не позволяла. Микола ни в чем не виноват! Разве можно наказывать за какие-то там цветы?!
Болото виднелось далеко позади. Вокруг простирались поля и редкие перелески. Впереди вырисовывались внушительные кирпичные стены города. До них было еще идти и идти, а солнышко уже взошло высоко и припекало. Времени до двенадцати оставалось мало. Нужно было спешить. Я решительно прибавила шаг и плотнее повязала косынку. Волосы начали отрастать, и мне приходилось скрывать светлую макушку.
Меня догнала повозка.
– Пру, – закричал возница притормаживая. – Садись! Отвезу, а то опоздаешь.
Возражать я не стала. Забралась на телегу, и мы продолжили путь.
– Герасим, – представился мужчина.
Я посмотрела на его роскошную кудрявую шевелюру и вспомнила.
– Кузнец?
– Он самый!
От помощи Аглаи и Степана я отказалась. Было невыносимо слушать причитания женщины. У меня и у самой на душе кошки скреблись, а здесь еще она.
Остаток пути мы преодолели в молчании, каждый углубился в собственные мысли. Спрашивать у Герасима, знает ли он, куда меня везти, не имело смысла. В деревне новости разлетались быстрее ветра.
Ближе к городу дорога превратилась из грунтовой в покрытую брусчаткой, а по сторонам появились строения. Деревянные избы постепенно сменились каменными, и очень скоро перед нами выросла башня с часами и изображением дракона над коваными воротами.
Мы въехали внутрь. Небо не разверзлось, люди в ужасе не кричали: “Ведьма!”. И я даже поверила, что все обойдется.
Повозка прогромыхала по центральной улице мимо нарядных домов и богато обставленных витрин. Я невольно загляделась на фрукты в шоколаде, что бойко продавал с лотка загорелый парнишка.
Красивый вроде город, но царило в нем какое-то уныние. Людей на улицах было совсем мало, словно повымерли все, и лица сплошь невеселые.
– Я тебя на главную площадь отвезу и на выезде встану. Если что, ты сразу ко мне беги. Вместе выбираться сподручнее будет, – предупредил меня Герасим тихим голосом.
Разгадка отсутствия жителей ждала нас на главной площади. Около ратуши высился помост, на котором, широко расставив ноги и сложив руки на груди, стоял Дамиан. А рядом с поникшей головой на коленях сидел Микола. Связывать его не стали, но выглядел он неважно. От этого зрелища у меня сжалось сердце.
Вокруг в зловещей тишине толпились люди. Лица у всех были напряженные. Похоже, они не одобряли решение хозяина, но боялись возражать.
Я спрыгнула с повозки и двинулась к помосту. При моем появлении жители испуганно ахали и отшатывались в стороны, освобождая путь.
Дамиан прожигал меня взглядом, но я не смотрела на него, сосредоточив все внимание на парне, который радостно заморгал, заметив меня в толпе.
Мне было страшно. Шутка ли, выступать перед столькими людьми. Я тост-то лишний раз стеснялась сказать. Сердце бешено колотилось в груди. Кровь в висках стучала. Путь в несколько шагов длился целую вечность. Казалось, еще немного и я не выдержу, упаду на мостовую, но я дошла и даже забралась на помост. Встала рядом с Миколой и посмотрела Дамиану в глаза, гордо задрав подбородок.
– В чем обвиняют этого человека? – чеканя слова, так, чтобы услышала вся площадь, спросила я.
– Он похитил магические цветы, чтобы на них заработать!
Дамиан оставался совершенно спокоен, ни один мускул не дрогнул на его равнодушном лице.
– Я сама собрала эти цветы, сварила мыло и отдала Миколе на продажу. Он ни в чем не виноват. Отпустите его!
– Ты подтверждаешь его невиновность, ведьма? – со злорадством в голосе, уточнил мужчина.
– Да! – коротко согласилась я, не почувствовав подвоха.