— Пора работать. Приступай.
Старая госпожа торопливо загнала Маомао в довольно роскошную карету. Сегодняшнее задание, похоже, было банкетом для какого-то дворянина. Маомао могла только вздохнуть, когда они прибыли в большой особняк на севере столицы. Она была всего лишь одной из множества людей, сопровождающих своих "сестер" на банкет. Все были одеты в великолепную одежду и нарядно покрашены. Когда она осознала, что выглядит так же, как они, Маомао почувствовала странную тошноту.
Их компанию провели по длинному коридору, вверх по винтовой лестнице и в большую комнату. Фонари висели с потолка, а праздничные красные бахромы везде маячили.
«Кто-то явно имел деньги, чтобы их тратить».
В комнате сидели пять человек в ряд. Они оказались моложе, чем она ожидала. Пайрин облизнула губы, увидев молодых людей в мерцающем свете лампы. За это она получила легкий укол в бок от Джока. Когда ей хотелось, "сестра" Маомао могла быть очень быстрой в действиях, даже настолько, что даже Госпожа сдавала руки.
«Хотелось бы, чтобы он сделал эти представления раньше!»
Люди на этом банкете, по слухам, были высокопоставленными чиновниками из дворца; Рихаку был посредником. И с его участием, по крайней мере, часть прибыли должна пойти на погашение долгов Маомао. Если ничего другого, Маомао была предоставлена значительная сумма выходных пособий, больше, чем она рассчитывала, так что она избежала вынужденной продажи своего тела, но мадам все равно ставила ее на такие странные работы.
«Старая ведьма. Как она щелкала языком, услышав...»
Старушка действительно хотела сделать Маомао куртизанкой. Она готовилась к этому уже много лет. Она постоянно говорила Маомао бросить тратить время на медицину, но это никогда не случится. Что, она просто собирается заменить свой интерес к фармацевтике пением и танцами? Ни за что.
Пока Маомао осматривала комнату, она увидела, что все было чрезвычайно изысканно: каждая бутылка вина и каждый сидячий коврик были высочайшего качества.
«Наверняка они не заметила бы, если бы я взяла предмет мебели в качестве сувенира», — подумала она, но потом покачала головой. Нет, нет, так нельзя было делать.
Приглашение куртизанок в свой частный дом обходилось гораздо дороже, чем устраивать банкет в борделе. Тем более, когда куртизанки, которых ты приглашал, могли взять за один вечер зарплату в серебре на целый год. Попросить всех трех "принцесс" из Малахитового дома, Мэймэй, Пайрин и Джока, быть присутствующими одновременно было равносильно объявлению, что деньги не имеют значения.
Маомао была одной из тех, кто был привлечен в поддержку трех звезд этого вечера. Она научилась быть вежливой, но не умела петь, не умела играть на эрху. А танцевать? Это было исключено. Лучшее, на что она могла надеяться, — это пристально следить за напитками гостей и убедиться, что они никогда не кончаются.
Маомао вынужденно улыбнулась, начиная наливать вино в чью-то пустую чашку. Единственным спасением Маомао было то, что все были так поглощены пением и танцами её сестер, что они даже не бросали на нее взгляда. Один человек даже начал игру в Го с одним из сотрудников поддержки.
В то время как все остальные смеялись, пили и наслаждались шоу, она заметила, что один человек смотрит вниз.
«Что, скучает?»
Это был молодой человек, одетый в шелк; он опирался на одно колено и время от времени пил из маленькой чашки вина. На нём висела серая унылость.
«Они подумают, что я не выполняю свою работу», — подумала Маомао, которая всегда относилась серьезно к любому делу, что выполняла. Она взяла полную бутылку вина и села рядом с печальным молодым человеком. Его гладкие темные челки скрывали большую часть его лица. Она не могла увидеть его выражение.
— Оставь меня в покое, — сказал он.
Маомао была озадачена: его голос был странно знакомым. Ее рука двинулась почти прежде, чем она успела подумать; любые мысли о приличии или вежливости исчезли из ее головы. Осторожно, не касаясь щеки молодого человека, она подняла его волосы.
Её встретило великолепное лицо. Ее сдержанное выражение мгновенно сменилось полным изумлением.
— Господин Джинши?
На его лице уже не было сверкающей улыбки, нет сладкого меда в его голосе, но она все равно узнала бы его где угодно.
Джинши несколько раз моргнул, изучил ее на секунду, затем с некоторым беспокойством сказал:
— Кто... Кто ты?
— Вопрос, который мне часто задают.
— Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что ты выглядишь совершенно иначе с макияжем?
— Часто.
Этот разговор вызвал у неё ощущение дежа вю. Она отпустила его волосы, и они упали на его лицо. Джинши протянул руку и попытался схватить ее за запястье.
— Почему ты убегаешь?
Теперь он выглядел угрюмо.
— Пожалуйста, не трогай развлечение, — сказала она. Это не было ее решением — это были правила. Им придется взять дополнительную плату.
— Черт возьми, почему ты выглядишь так?
Маомао отказалась встретить его глаза, говоря неловко:
— Это... временная работа.
— В борделе? Подожди... Не говори мне, что ты...
Маомао бросила Джинши яростный взгляд. Так ему нравилось сомневаться в чистоте людей?
— Я сама не принимаю клиентов, — сообщила она ему. — Пока.
— Пока...
Маомао не раскрыла подробности. Что она могла сказать? Конечно, не исключено, что хозяйка наконец-то сможет заставить ее принять клиента, прежде чем она сможет погасить свой долг. Хотя, к счастью, под влиянием ее отца и сестер это пока не произошло.
— А что, если я куплю тебя? — произнес Джинши с насмешкой.
— Что?
Маомао собиралась сказать ему, чтобы не шутил, когда в ее голове вспыхнула идея.
— Знаешь, это может быть неплохо.
Джинши задержал дыхание, испуганно. Это было лицо испуганного голубя.
По-видимому, отсутствие блеска открыло дверь к богатству выражений. Прекрасная, хотя и эфирная улыбка, почти не выглядела человеческой. Это было достаточно, чтобы убедить Маомао, что внутри одного духа по есть два духа хун: две мимолетные янь души для одного, материального инь духа.
— Не так уж плохо было бы снова работать в заднем дворце, — сказала она.
Плечи Джинши опустились. Маомао посмотрела на него, задаваясь вопросом, что могло быть дело.
— Я думал, ты ушла из заднего дворца. Потому что тебе он не нравился.
— Разве я когда-либо говорила такое?
На самом деле, Маомао была уверена, что она почти умоляла остаться, чтобы погасить свой долг, и это был Джинши, кто уволил её. Место имело свои проблемы и трудности, несомненно, но фрейлины Гёкуё были хорошими женщинами. И роль дегустатора пищи была необычной, не той, к которой большинство людей могли бы или хотели бы стремиться.
— Если есть что-то, что мне не нравится в этом, — сказала Маомао, — я полагаю, что это то, что я не могла проводить свои ядовитые эксперименты.
— Ты вообще не должна этим заниматься.
Джинши опустил подбородок на колено вместо чашки. Его выражение откровенного раздражения спонтанно сменилось ироничной улыбкой.
— Хе. Я знаю, я знаю. Это то, кто ты есть.
— Боюсь, я не понимаю вас.
— Тебе когда-нибудь говорили, что ты женщина немногих слов? Слишком немногих?
— Да, — ответила Маомао через мгновение. — Часто.
Улыбка Джинши постепенно стала более наивной. В этот раз Маомао начала раздражаться. Джинши снова протянул руку.
— Я сказал, почему ты бежишь?
— Это правила, господин.
Информация, казалось, не отговорила Джинши, чья рука не двигалась. Он уставился на Маомао. У нее начало складываться плохое предчувствие.
— Наверное, одно касание ничего страшного.
— Нет, господин.
— После этого тебя не станет меньше.
— Это отнимает мою энергию.
— Просто одна рука. Просто кончик пальца. Наверняка это нормально.
Маомао не знала, что ответить. Он был настойчивым. Она знала его; знала, что он не сдается. Маомао, беспомощная, закрыла глаза и глубоко вздохнула.
— Просто кончик пальца.
В тот момент, как слова покинули ее губы, она почувствовала, как что-то прижалось к ее губам. Она открыла глаза и увидела каплю своей красной помады на изящном кончике пальца Джинши. Он отдернул руку почти мгновенно, прежде чем она осознала, что произошло. Затем, к ее удивлению, он прикоснулся пальцем к своим губам.
«Этот хитрый малыш...»
Когда он отвел пальцы от рта, на его изящных губах осталась капля алого цвета. Его лицо немного расслабилось, а улыбка стала еще более наивной. На его щеках появился румянец, словно капля помады попала на его лицо.
Плечи Маомао дрожали, но улыбка Джинши выглядела такой глубоко юношеской, почти детской, что она не смогла его осудить. Вместо этого она сосредоточилась на земле.
«Черт, это заразно...»
Рот Маомао стал туго сжат, и её собственные щёки покраснели. Она знала, что не наносила румян. Затем она поняла, что слышит смех, хохот мужчин и девушек, и обнаружила, что все смотрят на них. Её сестры открыто ухмылялись. Маомао испугалась представить, что произойдет дальше. Внезапно ей захотелось быть где-то в другом месте.
Гаошун появился, словно из ниоткуда, с перекрещенными руками, как бы говоря: "Наконец-то. Одно дело сделано."
Все это было достаточно, чтобы голова Маомао закружилась, и позже она едва помнила остаток вечера. Однако она никогда не забыла, как её сестры преследовали ее после этого.
Несколько дней спустя в столичном районе удовольствий появился великолепный гость-дворянин. Он пришел с достаточным количеством денег, чтобы даже старую госпожу заинтересовать, и по какой-то причине с собой принес необычное растение, выращенное из насекомого. И ему особенно хотелось одной молодой женщины.