Глава 6. Земляные работы с одной стороны и коварные планы – с другой
На стенах круглосуточно дежурили маги. Активация добротной иллюзии Гарра прошла без сучка и задоринки. Новые ворота отображались всего в нескольких метрах от настоящих, скрытых от глаз.
Мне, если честно, слабо верилось в то, что местная машинерия способна на расстоянии нескольких сотен метров вести хоть сколько-нибудь прицельный огонь большими каменными глыбами. Разве что, действительно, их маги сильно уж расстарались и придумали что-то эдакое.
Хотя Гарр говорит, что в других городах с магами дела обстоят еще хуже, чем у нас.
Ну, не знаю, не знаю. Как ругать чужих колдунов, так наша гильдия магов впереди планеты всей, а как содержать пленного шпиона с непонятным потенциалом, так: «занимайтесь сами»!
В любом случае, врага недооценивать не нужно. Раз большие городские головы решили, что враг может с первого же выстрела попасть в ворота, то они имеют на это основания. Лишь бы их контрбатарейная борьба успела разбить вражеский ядрен-батон до того, как он разнесет в щепки настоящие ворота.
А там уж мы посмотрим, чье, как говорится, кунг-фу лучше!
Коварный враг начал с того, что стал разбивать временный лагерь практически в километре от городских стен. Не смотря на все запредельное искусство местных стрелков из лука, бить на такое расстояние не мог никто. Хотя, думаю, если бы Стун захотел, то мог бы попробовать, но подобного лука все равно не было.
С первых же часов своего появления в чистом поле перед стенами, противник принялся за земляные работы. Со стороны их лагерь напоминал настоящий муравейник.
Это же надо: собрать в одном месте не один десяток тысяч людей, организовать их, наладить быт и создать условия для труда…
Что-то я снова начал сомневаться, что все это экономически целесообразно. Все-таки эти Игры действительно местный аналог религии. Все для светлого будущего в другом месте, где каждый навык может стать решающим в освоении новых земель.
А противник все рыл и рыл землю, буквально переделывая ландшафт и насыпая то тут, то там высоченные курганы.
К разрастающемуся лагерю непрестанно тянулись обозные телеги. Если где-то и действовали лесные партизаны, то перехватывали они далеко не все вражеские обозы.
- Как думаешь, они спрячут свои камнеметы за этими холмами земли, или, наоборот, будут собирать их на вершинах, чтобы увеличить дальность? – спросил у меня Флин, когда мы вдвоем наблюдали за тем, как в лучах заходящего солнца кипит работа в стане противника.
- Да кто ж их выдумщиков знает? Сдается мне, что так далеко большой камень, опасный для стены, ни одно деревянное устройство не забросит. Существует же предел прочности даже у самого твердого дерева. Да и какой же высоты должен быть холм, чтобы камень хотя бы просто долетел до стены? Про кучность стрельбы я уж и не говорю…
- Раньше ты был настроен гораздо оптимистичнее, уважаемый Женя, - ехидно подначил меня Флин.
- Ладно тебе зубоскалить! Вам же понравились мои идеи?!
- Очень!
- То-то же! Вот придет время, и их оригинальность оценит наш противник!
Пока что меня больше всего беспокоили работы, ведущиеся на границе предела прицельного огня условными пленными.
С городских стен по ним не стреляли, по той простой причине, что это свои. Они же в рамках правил игр подчинялись воле захватчиков и выполняли для них неквалифицированные работы. Причем работали они, практически не переставая, от рассвета и до заката.
- Это город виноват, - проследил мой хмурый взгляд Флин, - разрешили бы раньше дать оповещение о начале Игр, люди лучше бы подготовились к встрече.
- Мне вообще кажется, что к встрече готовы были только мы одни, - буркнул я.
- Ты просто не видишь всей картины, да и не можешь ее видеть, поскольку ты пока еще чужой и в городе и в мире.
- Хочешь сказать, что если бы мы с тобой не устроили диверсию, ее, пускай и в меньшем масштабе, провели бы городские власти?
- Да. Ты забываешь о том, что у нас есть талантливые мастера акушеры. Не все из них специализируются на людях. Есть и такие, кто помогает животным. В городе есть сразу два очень сильных мастера, которые уже готовы были вступить в Игры. Степняки для разведки и боя предпочитают жеребцов. Так вот наши два мастера уже собрали небольшой табун кобылиц. Один сделал их очень быстрыми, а второй – очень притягательными для кавалеров, что были под седлами к кочевников. Единственной сложностью было вовремя и без опаски вывести их за городские стены. А там бы уж они расстроили ряды неприятелей, будь уверен.
- Думаешь, сильно бы расстроили? – усомнился я.
- Думаю, что нет. Лично я считаю, что через пару минут степняки просто бы перестреляли несчастных животных. И совсем не игровыми стрелами. Но, к счастью, мы этого уже не узнаем.
- А зачем нам нужен был режим тишины перед атакой кочевников? – задал я давно интересующий вопрос. – Не вижу в нем особого смысла. Тем более, что теперь у противника так много невольной рабочей силы.
- Ну, эти люди сами виноваты, что сдались в плен, а не ушли в лес, когда перекрыли сообщение с городом. Как минимум, они должны были удвоить бдительность и быть готовым отражать нападение. А, самое главное, так мы вскрыли всю шпионскую сеть в городе. Ведь всегда же есть опасность, что город будет атакован изнутри.
- Это как?!
Не скрою, мальчишке в этот раз удалось меня удивить!
- Ночью, все враги внутри стен постарались отправить послания в свои города. За стрелами следили все жители города, поэтому шпионы использовали ночных птиц и свои хитроумные устройства, плывущие по воздуху. Все пернатые вестники были перехвачены живыми при помощи специально обученных хищных птиц. И после этого сами привели наших людей к шпионам. Сложнее было с устройствами. До той ночи мы только слышали о них, но ни разу не видели. Зато мы знали, что летят они только по воле ветра. И уже только это давало нам возможность примерно понимать, откуда их можно запускать. При том ветре, что дул ночью, удобных высоких мест было всего пару десятков. В итоге четыре устройства были перехвачены прямо на крышах во время запуска. При этом были захвачены восемь врагов. Два устройства сбили со стен. Предположительно, где-то внутри стен еще ходят на свободе четыре предателя.
- А сколько было поймано птиц? – решил я уточнить масштаб мероприятия.
- Точно не знаю, но меньше десяти. Получается, что в городе орудовало никак не меньше двух десятков врагов. И это даже не считая наших двух убийц и охранников предателя торгаша, которые работали не только на него, но и на какой-то из городов-соперников, как и их хозяин. Такие вот дела…
Да уж, такими темпами им скоро нужно будет свой смерш организовывать.
- Флин, а как на победу в Великих играх работают портные ткачи и вообще все, кто имеет отношение к одежде и тканям? – спросил я, все наблюдая за тем, как наши пленные работают на чужую победу.
- В основном, как и все обычные горожане, - пожал плечами парень, - а что, есть какие-то идеи и на их счет?
- Если у Гарра получится плодотворно побеседовать с нашим пленником, то за идеями дела не станет.
Гарр, правда, большую часть времени проводил на стенах, подпитывая свои иллюзии и мониторя ситуацию с ними во вражеском лагере. Там ничего похожего не наблюдалось. Выходило, что противникам либо нечего скрывать, либо они не собираются тратить энергию попусту. Оставался, конечно, вариант, что в лагере может быть кто-то разбирающийся в этом разделе магии лучше Гарра, но по общему мнению это было крайне маловероятно.
Возвращался в башню маг мастер таким уставшим, что о качественном допросе не могло быть и речи. Пришлось мне звать на помощь Рину и Стуна. Мне бы не помешали на этом мероприятии такие светлые головы, как Хрюн и Флин, но ребят легко может зацепить талантом Рины, поэтому придется обойтись без них.
В общем, сначала в наш филиал опиумного притона пошел Стун с остатками винной корзины.
Пленник встретил здоровяка радушно, заявив, что вино гораздо лучше воды, а компания собутыльника – достойная замена одиночеству.
Нашего худосочного великана подобный философский настрой собеседника вполне устраивал.
Сдобренная вином беседа полилась рекой. Но ушлый шпион охотно общался на любые темы, кроме той единственной шкурной, что так меня интересовала.
Пришлось подключать и Рину. Девушка зашла, пристроилась на небольшом мягком пуфике (в коморке вообще не было ничего твердого, из того, что можно двигать) и начала понемногу очаровывать парня.
Он держался на удивление хорошо.
Пришлось, горестно вздохнув, посмотреть на него магическим зрением. Парень держался из последних сил. Энергии у него было с Гулькин нос, и очевидно было, что эта крепость вот-вот падет.
Но Рина внезапно для всех прекратила свое милое щебетание и, сказав, что нам всем пора идти поманила меня и Стуна к выходу.
Шпион блаженно выдохнул и, кажется, мгновенно заснул.
- В чем дело?! – тут же накинулся я на девушку с расспросами, стоило нам оказаться на улице.
- Все идет по плану, - погрозила мне пальчиком Рина, чтобы не разводил панику, - я его обезоружила. Дело в том, что мой дар при определенной дозировке имеет накопительный эффект длительного действия. Сейчас я пришлю к нему двух подопечных из дома тепла и ласки с вином и игривым настроем. И они оттуда не уйдут, пока не узнают всей необходимой информации. Ты же их проинструктируешь?
- Я-то проинструктирую, а они точно справятся с подобной задачей?
- Эти две справятся: у них даже немой заговорит, если они этого захотят. А раз задание дается во имя победы в Играх, то они захотят, поверьте мне!
Я поверил и стал с нетерпением ждать инструктажа. Мне позарез было нужно знать, почему по мнению шпиона, у нас с Гарром не получалось поменять полярность входа и выхода у порталов?
И вот, наконец, появились присланные Риной «подопечные». Честное слово, если бы не четыре бутылки вина (по одной в каждой руке) я нипочем не узнал бы в них жриц любви экстра-класса. Самые обычные тетеньки чуточку даже старше среднего возраста, без особо выдающихся частей тела или вообще чего-нибудь призывного в облике. Одна рыжая, другая – брюнетка. Обе стройные и неуловимо гибкие. Я бы скорее заподозрил в них ночных убийц, чем бабочек.
Ну, да Рине виднее. Быстренько разъяснив куртизанкам политику партии, я провел их в подвал и, отпирая дверь, поинтересовался, когда за ними прийти.
- Этого не нужно, - как-то покровительственно, что ли, улыбаясь рыжуха, - двери за нами тоже запирать не стоит. Как закончим, сами закроем его тут и поднимемся наверх.
- Вы уверены?
- Клянемся победой в Великих Играх! – хищно блеснула глазами брюнетка.
Почувствовав какую-то внезапную неуверенность в стойкости и монументальности своих коленей после таких улыбок и взглядов, я поспешил ретироваться.
- Вот тебе и специалистки… - бормотал я себе под нос, поднимаясь из подвальных катакомб, - как шпиону, конечно, магу не завидую, но как мужчине…
По пути наверх, заметил небольшую, но массивную дверцу. Поскольку она была приоткрыта, и из щели струился свет, я не нашел в себе сил просто пройти мимо.
Сама дверь изнутри оказалась обита толстым слоем материала больше всего похожего на войлок. Причем приделан этот слой был так, чтобы перекрывать возможные щели между самой дверью и дверным проемом в стене. Вряд ли это просто утеплитель, скорее это сделано для шумоизоляции. И увиденное внутри помещения только подтвердило мои догадки. Это была и мастерская и миниполигон для испытания изобретений нашего повернутого на акустическом оружии библиотекаря. Тут были самые разнообразные станки и инструменты, предназначения большей части которых я даже представить себе не мог. Вот уж никогда бы не подумал, что щуплый, болезненного вида малохольный (на фоне несравненного меня) хлюпик в рамках своего всепоглощающего хобби будет столярничать или слесарничать. Однако ж, вот доказательства. Минут двадцать я рассматривал все это богатство не в силах оторваться от разнообразных диковинных инструментов.
Нет, сам-то я первостатейный рукопоп, но, сдается мне, внутри любого даже самого непрактичного мужчины живет тайная страсть ко всевозможным железкам.
Местами на полу было много опилок и стружки. Смахивая древесную пыль с одного из инструментов, я чихнул и, наконец, пришел в себя. Нужно было поторапливаться, чтобы не заставлять себя ждать целых двух представительниц одной из древнейших профессий!
Выскочив в коридор, я прислушался. Две ночные бабочки все еще были заняты делом, и звуки их труда доносились даже через плотно закрытую дверь. Слегка смутившись того факта, что стал невольным свидетелем их труда, я поспешил наверх.
А наверху самозабвенно ругались. Уставший после смены на стене Флин, пытался спорить с вечно энергичным, когда речь заходит о звуках, Хрюном.
Посыльный, как обладатель одного из двух существующих в мире самокатов был у городских стен нарасхват. Конечно, существовала и звуковая и флажковая система сообщения между башнями и разными участками стены, но для важных сообщений лучше было использовать гонца. Вот Флин и тренировался, параллельно адаптируя инфраструктуру под небольшие колеса самоката. Как же лихо, он скатывался по дубовым доскам со стены!
Но сейчас не об этом.
Спор в библиотеке шел о стратегическом мышлении! Непосредственно перед тем, как стать «уважаемым», я предложил двум своим умникам принять решение о том, как лучше подрывать моральный дух противника.
Один вариант я мог бы курировать сам. Он состоял в том, чтобы денно и ночно воздействовать на противника постоянным неприятным звуком. Враг вынужден был бы затыкать себе уши, и это сказалось бы на скорости получения и выполнения указаний и приказов начальства. Да и вообще сильно бы раздражало людей. Этим предложением я сразу подкупил Хрюна. И его же мастер библиотекарь сейчас и отстаивал.
Флину же больше по душе пришла вторая идея. Где предлагалось вести агитационно-подрывную деятельность. Тут уже нужно было как-то уговаривать Гарра либо подключаться к нам, либо обучать меня. Смысл был в том, что бы задействовать принцип слуховой иллюзии, наложенной на мелкий предмет, например камешек. Собрать несколько сот маленьких камушков и оптом единоразово наложить на них слуховую иллюзию демотивирующей речи. Саму речь легко бы придумал Флин, но я все же предложил упомянуть тонкие моменты. Как то: некоторые отряды кочевников уже увезли награбленное в степь, что пока мужики бесславно роют тут землю, молодые старики и взрослые юнцы там, дома вовсю помогают их женам вести домашнее хозяйство, что сосед по труду из другого города работает хуже тебя, а добычу будут делить поровну…
В общем, замысел был понятен: внести разлад в сборные ряды противников и понизить градус их настроения.
Хрюн давил на то, что для его варианта действий почти все готово и бесхитростные акустические атаки сразу же принесут свои плоды.
Флин же, горячился и призывал оппонента не оглушать солдат противника, а самому перестать быть глухим к его аргументам.
- Как можно быть таким недальновидным? – горячился Флин. – Ты же должен понимать, что сиюминутная выгода не даст серьезного преимущества в дальнейшем развитии Игр. Это просто будет досадной помехой. А вот моя идея (слышали? уже его идея!) будет разрушать их единство изнутри, понижать моральный дух, возможно, даже способствовать дезертирству!
- Так у вас для воплощения плана ничего не готово! – брызгал слюной Хрюн. – Ни с мастером вы не договорились, ни способа доставки камней на такие расстояния у вас нет, и, до кучи, еще неизвестно, возможно ли подобное вообще! О чем при таких раскладах вообще можно спорить?! Нужно начать с моего (опять-таки, заметьте: его!) плана, а твой в это время надо начинать готовить!
- Ты за дурака меня не держи! Ясно же, что после твоей атаки, они все придумают или воском уши заделывать или повязки на голову какие-нибудь. И тогда от моего замысла не будет никакого смысла, поскольку уже будет отработано противодействие такого рода атакам!
- Зато из-за твоего ослиного упрямства мы потеряем время! И мой метод, как подсказывают мне мои синяки и шишки, на людей точно подействует, а вот в твоей болтовне из камешков я сильно сомневаюсь!
Эх, и дорого бы я дал, чтобы повеселиться, наблюдая за беспомощной дракой двух умников! Но планы тут обсуждаются серьезные, к тому же есть возможность немного приложить моего свежеиспеченного босса фейсом об тейбл. Такое упускать вообще грешно!
- Шеф, ты не прав! – влез я в их слюнявый диспут, ослепляя всех блестящей улыбкой на ширину плеч. – Уверен, что Гарр без особого напряга справится с любой иллюзией, завязанной на камень. К тому же, зря ты недооцениваешь силу монотонной пропаганды. Как гласит народная мудрость: если человеку тысячу раз сказать, что он свинья, то на тысяча первый раз он захрюкает!
- Не мудрость, а бред! – фыркнул Хрюн. – Где вообще рассказывают такие бредни?!
Я набрал в грудь побольше воздуха, чтобы вступить в жаркую полемику, но заметил, что больше не нахожусь в центре внимания, а оба восхищенных взгляда направлены мне за спину.
Обернувшись, я мгновенно понял причину восхищения!