Три часа дня.
На кладбище при церкви Святых Петра и Марии, под ласковым солнцем, собрались люди – женщины и мужчины. Смотрят, ждут.
Море сегодня так же неподвижно, как поверхность мельничного пруда, а болота покрыты ковром весенних цветов. Сине-зеленая вода с белыми барашками от легкого бриза сверкает на солнце. Головки рогоза – словно изнанка бархотки. Терновник и боярышник красуются белыми цветами. В зарослях кустов вокруг мелькают красная лебеда, дикий серпник и золотистый ранний чистотел.
Превосходный весенний полдень.
В церкви все окна украшены нежно-зеленым мхом, букетиками диких первоцветов и колокольчиков и фиолетовыми южными болотными орхидеями. Деревянные скамьи недавно отполированы. Запах пчелиного воска носится в воздухе. Плиточный пол отмыт. Нет никаких следов разрушений, оставленных прошлогодними бурями, насилия и смерти, обрушившихся на эту мирную живописную деревню.
Рука Конни тянется к Гарри и касается его пальцев. Он поворачивается к ней и улыбается, а затем снова переводит взгляд вперед.
Две маленькие подружки невесты ерзают и переминаются с ноги на ногу, держа перед собой букеты цветов. Белые ленты, красивые юбочки из тюля и кружев, завитые волосы. Их рано разбудили утром, к тому же они слишком переволновались и к торжественному моменту так устали, что уже не в силах радоваться.
– Мейси, стой смирно, – шипит Мэри.
Пастор улыбается мужчине и женщине, стоящим перед ним. На лице жениха – следы пережитых горестей, но выражение спокойное, глаза ясные. Невеста в фате и кружевах безмятежно сияет. Это не первая свадьба, которую настоятель проводит в этой уютной деревенской церкви, но до сих пор еще ни одна не доставляла ему такого удовольствия.
Он начинает церемонию.
– Возлюбленные о Господе, мы собрались здесь в храме Божьем, чтобы свидетельствовать о соединении в браке…
В Фишборне нет никого, кто не знал бы, что несколько человек погибло во время сильнейшего за сотни лет наводнения, обрушившегося на деревню. Немногие остались равнодушными. Знают они и о том, что что-то еще произошло на дамбе неподалеку от Апулдрамского леса.
И вот теперь, через год, пришло время закончить эту историю.
Конни оглядывает церковь и видит улыбающиеся лица тех, кого она любит, и тех, кто любит ее. Дэйви, который вытянулся уже на добрых три дюйма, стоит, неловко ежась в пиджаке и накрахмаленном воротничке, рядом с сержантом Пенникоттом, готовясь встать в коридор почета, когда молодожены будут выходить.
Свадебный прием пройдет в Блэкторн-хаус, отремонтированном и выкрашенном, готовом к новой жизни в качестве семейного гнезда.
Конни снова смотрит на Гарри: она понимает, что он думает о своем отце и жалеет, что того нет рядом. Он, очевидно, чувствует ее взгляд, потому что оборачивается и улыбается ей. Конни вздыхает. Конечно, он догадывается, о чем она думает: о несчастной, так несправедливо погубленной Касси. Она тоже жалеет, что Касси нет рядом.
Конечно, на самом деле это к лучшему, что их нет. То, что они сделали, их такие разные преступления слишком громко говорят сами за себя. Даже теперь Конни все еще не может совместить то, что предстало перед ней в коттедже «Фемида», с той умной, живой девочкой, которая смеялась, пела и танцевала в классной комнате. Только им с Гарри известны истинные масштабы того, что совершила Касси. Коттедж, стоявший у самой кромки воды, снесло наводнением до основания. Поэтому, хоть там и обнаружили три трупа, перья и маски были уже сорваны, а тела так изуродованы волнами, бушевавшими на нижнем этаже, что их было трудно даже опознать, не говоря уже о том, чтобы определить характер травм.
В тот день погибло много людей – в Селси, Пагаме, Бошаме, и в Фишборне тоже. Лучше других погибших был известен Чарльз Кроутер, владелец большого поместья в Суррее и дачного домика в Фишборне. Его тело выбросило на берег Делл-Куэй, но нашли его только через несколько дней. К тому времени вороны – по крайней мере, такие ходили слухи – ободрали всю плоть с его костей и выклевали ему глаза. Огромная стая птиц, как говорили – целая черная туча над водой.
Они всегда слетаются на мертвые тела.
Конни прочитала то, что написала Касси в ее дневнике, и нашла там обещанное объяснение. Не история мести, а история торжества правосудия. Конни до сих пор не может примириться с тем, как Касси вершила свое возмездие, но она понимает почему.
Кровь за кровь.
Смерть Касси подкосила Гиффорда, но Конни уничтожила те страницы из своего дневника, чтобы отец не узнал самого страшного. Все лето и осень они вели долгие разговоры до поздней ночи. Иногда вместе с Гарри. Пока, наконец, в преддверии Нового года, не собрали все свои воспоминания в одно целое. Теперь Касси может упокоиться с миром.
– Согласно гражданским законам и установлениям Церкви Христовой…
Голос пастора возвращает Конни в настоящее. Она вздыхает. Этот день не для мрачных воспоминаний, это день счастья и начала новой жизни.
– Я объявляю вас, Кроули и Дженнифер, мужем и женой, во имя Отца и Сына, и Святого Духа. Пусть тех, кого соединил Господь, никто не разлучит. Отныне вы вместе идете по жизненному пути, и пусть Отец наш милосердный, по милости Своей призвавший вас к этому священному браку, свяжет вас истинной любовью и верностью и дарует вам свое благословение.
Глядя на сияющее лицо отца, на котором написана гордость за стоящую рядом невесту, Конни чувствует, как слезы наворачиваются на глаза.
– Да проживут они вместе много лет, и в смертный час да расстанутся в блаженной надежде праздновать вечно со всеми угодниками Божиими брак Христа и Церкви, которую Он возлюбил.
Прихожане стоят, а новоиспеченные мистер и миссис Гиффорд идут по проходу и выходят навстречу послеполуденному солнцу. Хор начинает петь, и искреннее воодушевление певцов возмещает недостаток репетиций.
Конни оборачивается и видит, как в арке церковного входа сыплется дождь из белого риса и розового конфетти. Раздается колокольный звон.
Наконец прихожане оказываются за дверью, и их толпой встречают те, кто пришел пожелать счастья молодоженам.
Конни смотрит на отца. Остался еще один, последний сюрприз, который он приготовил для своей невесты. Конни смотрит на Дэйви и подает ему знак. Мальчик скрывается за углом церкви, затем неторопливо возвращается и поднимает большой палец вверх.
Две белые птицы вспархивают с крыльца. Все аплодируют, а миссис Кристи – Дженни, как Конни должна теперь называть ее, – краснеет от удовольствия. Мейси с Полли визжат и роняют корзины с цветами. На этот раз даже Мэри смеется.
Конни смотрит, как голуби парят над тополями, а потом поднимаются все выше, пока не исчезают из виду. Она чувствует, как Гарри подносит ее руку к губам и целует.
– Пойдем домой? – говорит он.
Она смотрит на болота. Шипастый птицемлечник в этом году рано расцвел на лугах. Живые изгороди пестрят пурпурноглазой вероникой и колокольчиками. На дальнем берегу Фишборн-Крик красуется на солнце Блэкторн-хаус.
Конни не может представить себе ни одного места в мире, на которое она могла бы все это променять.