***
Сколько раз, сколько мы виделись с сестрой за последние недели — мы не виделись давно. И, честно говоря, у меня уже передоз.
Ира на три года старше. Когда я родилась, она дико ревновала меня к родителям и бабушке. А ещё в детстве мы с ней дрались не на жизнь, а на смерть. По-настоящему. С кулаками. Я была ниже ростом, и давать сдачи получалось плохо — примерно до подросткового возраста. Но как только мы сравнялись, начались потасовки за всё, что только можно: внимание, игрушки, косметику и одежду.
Близкими мы стали, когда Ира уже вышла замуж. Мы повзрослели, поумнели. Ссоры сошли на нет, а обиды постепенно стерлись — будто их и не было.
Помню, я рыдала у неё на свадьбе в три ручья — потому что, какой бы токсичной и невыносимой временами она ни была, это всё равно была моя сестра. А теперь — чья-то проблема на постоянной основе.
У Иры по-прежнему неопределённость с няней, поэтому в субботу утром я забираю старшего племянника погулять в парк, пока Захарку везут на плановый приём к педиатру.
Максу — пять. Он очень умный и замечательный мальчик, но при этом характерный, и за ним нужен глаз да глаз. Я не знаю, какой мамой буду для своих детей, но тётей являюсь — тревожной и предельно ответственной.
— Макс, будешь сладкую вату? — спрашиваю племянника, заглядывая через сетку.
— Не, позже.
Оказывается, в мире полно опасностей, и травму можно получить буквально на ровном месте. За десять оплаченных минут, когда на батутную зону забежала толпа подростков, я чуть не поседела.
— А мороженое?
— Мама сказала, что до лета мне мороженое нельзя, — мгновенно находит ответ Макс, подпрыгивая выше моей головы.
— Когда это ты стал таким послушным?
— Я тренируюсь быть взрослым.
Прилипнув к сетке, я старательно придумываю более безопасное развлечение в парке.
Мне нравятся качели с ограничителями, медленные паровозики по кругу и раскрашивание гипсовых фигурок за столиком. Всё, где никто не носится, не падает и не рискует заехать тебе ногой в висок.
Жаль, что у Макса совсем другое мнение. Он с горящими глазами указывает на мини-картинг, где дети водят как сумасшедшие, с визгами и восторгом врезаясь друг в друга.
Я дружелюбно, но твёрдо сообщаю, что гонки у нас отменяются. Хотя бы до шестилетия. Или до получения прав.
Попивая лимонад из трубочки и стоя в тени, я мысленно подгоняю время и сестру. Она, похоже, интуитивно чувствует, когда у меня намечается встреча с Лексом, и именно в эти дни щедро нагружает меня многосложными задачами. Дети — из этой категории. Я готова быть ответственной тётей, но не в режиме квеста на выживание.
Это утро началось с того, что Саша вежливо поинтересовался, может ли он забрать меня вечером. Он вообще очень вежливый и внимательный. Даже в сексе. Не знаю, какой он в быту, и, возможно, причиной такого поведения является пока не угасшая заинтересованность мной, но если это эффект новизны — я не против ещё немного им насладиться.
На предложение я ответила, что приеду сама в заранее обозначенное время. Он прислал адрес. Я прекрасно знаю этот ЖК — один из самых дорогих в городе, с закрытой территорией, дизайнерскими подъездами и идеально выстриженной зеленью вдоль дорожек.
Это какой-то новый этап наших не-свиданий. Уже не в нейтральном месте в отеле, как раньше. Это его дом. Его район. Его настоящая жизнь, в которую он вдруг впускает меня — будто так и должно быть, хотя изначально мы договаривались совсем о другом.
— Хочу пить, — заявляет Макс, остановившись буквально на секунду. Запыхавшийся и с красными щеками.
— Отлично, давай сходим в ближайший ларёк.
— Я тебя здесь подожду.
— Э, нет, милый. Я тебя тут не брошу. И не доверюсь твоей пятилетней самостоятельности.
Взяв племянника за руку, я медленной походкой прогуливаюсь по переполненному парку, разглядывая лица родителей, катящиеся мимо коляски, яркие шарики и уставших аниматоров в ростовых костюмах.
Мне удаётся ненадолго отвлечь Макса: мы пьём воду, перекусываем карамельным попкорном и приводим себя в порядок у умывальника. После этого он с новыми силами бросается обратно — только теперь не к обычным, а к надувным батутам в виде джунглей: с пальмами, лианами и хищно улыбающимся тигром на входе.
— Будь рядом, — строго предупреждаю племянника. — Пожалуйста, так, чтобы оставался в поле моего зрения.
Как бы там ни было, мне всё равно приходится бегать по периметру, выглядывать его между прыгающими телами, ловить по цвету футболки и проверять — точно ли это мой, а не такой же худощавый мальчик-близнец.
Когда мне звонит Ира с чудесной новостью, что за сыном уже подъезжает Гриша, я испытываю облегчение и тихую радость.
Перед тем как отправиться в гости, я планировала сходить с подругой на расслабляющий массаж и, возможно, заглянуть в салон. Мне ещё никогда не хотелось быть такой красивой для мужчины. Видеть, как Саша прожигает меня взглядом прямо с порога — особый вид удовольствия, который определённо вызывает зависимость.
— Ма-акс! Собирайся, за тобой скоро приедет папа! — как можно громче выкрикиваю в толпу и, бросив телефон в сумку, осознаю, что не вижу племянника.
Это заставляет меня стремительно снять кроссовки и забраться на край надувного батута — туда, где лучше обзор. Детей вокруг — море. Все визжат и мельтешат, и от попыток выцепить среди них Макса начинает рябить в глазах.
Мой крик тонет в общем шуме.
Я поднимаюсь выше, балансируя на мягкой поверхности, и всматриваюсь в толпу, пытаясь различить знакомую светлую макушку.
Это не помогает, поэтому я делаю шаг вперёд, заглядываю за пальму — и в этот момент кто-то из подростков с разбега пролетает мимо, задев меня плечом. Я не успеваю среагировать и теряю равновесие.
В щиколотке что-то хрустит. Нога подворачивается резко, с тупой, мгновенной болью, от которой спирает дыхание.
Я инстинктивно хватаюсь за выступ, замираю и тут же опускаюсь вниз. Сесть на батут — единственный выход, потому что стоять на ступне просто невозможно.
Дальше всё происходит молниеносно. Я звоню сначала сестре, потом Грише. Вместо того чтобы ждать нас на парковке, он заходит прямо в батутную зону. Макс меня жалеет, а муж Иры помогает надеть кроссовки.
Но единственное, что меня по-настоящему тревожит по дороге в травмпункт — намеченные планы, кажется, летят к чертям.