После такого «горячего» приветствия, маги Волконских, которые до этого момента, видимо, считали себя пупами земли, наконец-то поняли, что прогулка отменяется. Они попытались «расчистить путь» своим подопечным с помощью «огня и меча», то есть, огненных шаров и прочих разрушительных «магических конструкций». Но не тут-то было!
Елисей и Влас, уступали им в «сырой мощи», зато действовали из укрытий и, что самое главное, по моему плану. Я им сразу сказал: «Никаких вам тут рыцарских дуэлей 'один на один». Мы не на турнире. Наша задача — «вывести из строя» как можно больше вражеских «боевых единиц» с минимальными для себя «энергозатратами».
И они сработались. Елисей, используя свои «генераторы ложных теней» и «мерцающие маячки», создавал такую «какофонию» в «эфире», что вражеские маги просто не могли нормально «прицелиться». Их «огненные шары» летели куда попало — в скалы, в деревья, в собственных же солдат, которые шарахались от них, как от чумы. А Влас, маг Шуйских, который поначалу скептически относился к моим «нестандартным» методам, теперь, кажется, вошел во вкус. Он, как опытный снайпер, выцеливал самых активных вражеских колдунов и бил по ним короткими, точными «энергетическими импульсами», стараясь «вырубить» их «систему», «перегрузить» их «магические схемы».
А еще нас были те самые «зоны подавления». Участки, где мы разместили наш «чудо-минерал». И, о чудо, это работало! Некоторые вражеские заклинания, попадая в эти «аномальные зоны», либо ослабевали, превращаясь из смертоносных «снарядов» в безобидные «хлопушки», либо вообще «рассыпались», не достигнув цели. Влас, когда заметил это, снова посмотрел на меня с таким выражением, будто я демон преисподней. Он что-то пробормотал про «темную магию» и «искажение законов природы», благо времени на теологические диспуты у нас не было. Главное — это работало!
Пока наши маги устраивали «диверсии» в «магическом эфире», наша пехота — мои «ополченцы» и воины Шуйских, засев за нашими «улучшенными» баррикадами, в неглубоких окопах, которые мы успели вырыть, и используя естественные укрытия — валуны, поваленные деревья, — они встречали прущих на них Волконских градом стрел (шуйские воины оказались неплохими лучниками), камней (мои крестьяне в этом деле были мастера), и копий (коротких, метательных, которые мы тоже наделали на скорую руку).
Они дрались отчаянно. Дед Остап, со своим ржавым грозным мечом, в одиночку сдерживает натиск двоих вражеских пехотинцев. Никифор-конюх, размахивая тяжелым топором, помогал товарищу. Я видел, как мои крестьяне, с яростью в глазах бьются за каждый камень этой проклятой земли.
А я старался везде успеть. Появлялся на самых опасных участках, где враг начинал теснить наших. Отдавал четкие, спокойные приказы. Подбадривал, ругался, хвалил. Мое присутствие, хладнокровие и уверенность (пусть и немного показная) — вселяло мужество в моих воинов. Я как будто видел все поле боя сверху, как на тактической карте. Предугадывал ходы противника, перебрасывал резервы (если это можно было так назвать) на угрожаемые направления, затыкал «дыры» в нашей обороне. Узкое пространство не давало особого простора для тактических перестроений. Мой мозг работал, как суперкомпьютер, просчитывая варианты, анализируя ситуацию, принимая решения в доли секунды. «Безумный барон»? Может быть. Сейчас это «безумие» было нашей единственной надеждой.
Битва достигла своего пика. Волконские, несли потери и яростно рвались вперед. Они лезли на наши баррикады, как саранча. Их маги, понеся урон от наших «помех», продолжали швыряться своими «файерболами». Казалось, еще немного — и наша оборона будет прорвана. В какой-то момент мне казалось, что наши «улучшенные» баррикады, «магические мины», «зоны подавления» — не смогут сдержать этот неудержимый поток.
Я работал «насосом» для Елисея, «впитывая» энергию своих врагов. Елисей аж светился от избытка энергии. А еще я заметил, что с вражеских магов не получается «выкачать» манну, меня буквально обжигало, когда я пытался прикоснуться к ним в магическом зрении.
И тут случился первый по-настоящему критический момент. Маг Шуйских, который до этого момента весьма успешно «глушил» атаки вражеских колдунов, вдруг как-то странно пошатнулся. Он пристально смотрел на меня, в его глазах мелькнул страх, какое-то понимание или даже узнавание. Он что-то прохрипел, указывая на меня дрожащей рукой:
— Это… это запретная… ты…
И в этот самый момент в него ударил шальной огненный шар, который прорвался сквозь наши «помехи». Влас вскрикнул и мешком осел на землю. Его тело охватило пламя. Все. Минус один маг. И минус один свидетель моих… э-э-э… «неостандартных» методов использования энергии.
Черт, вот это называется «не вовремя». Хотя… может, оно и к лучшему?
Но времени на размышления не было. Смерть Власа заметно ослабила нашу «магическую оборону». Елисей один не мог справиться с натиском вражеских колдунов. И Волконские, почувствовав это, полезли вперед с удвоенной яростью. Наши ряды начали редеть. Мои люди начали редеть, враги прорывались через первую линию баррикад. Еще немного — и все будет кончено.
Именно в этот момент я и решил применить свою главную тактическую уловку, которую я готовил втайне, как последний козырь в рукаве.
Я посмотрел на Ратмира, который со своими шуйскими воинами сдерживал натиск на самом опасном участке. Он тоже видел, что дело плохо. Я кивнул ему — он понял меня без слов.
С фланга, с нависающего утеса с диким, леденящим душу воем выскочил небольшой, хорошо обученный отряд — самые отчаянные и ловкие воины Шуйских, и несколько моих «ополченцев», тех, что помоложе и побыстрее. Они, по моему приказу, еще ночью, скрытно обошли перевал по еле заметной козьей тропе, о которой знал только я (спасибо угасающей памяти реципиента и моей личной разведке). И теперь они ударили во фланг, сверху, по основной массе войск Волконского, где их меньше всего ожидали.
Эффект был ошеломляющим. Волконские, которые уже предвкушали победу, сосредоточившие все свои силы на прорыве нашей основной линии обороны, совершенно не были готовы к такому удару. В их рядах снова началась суматоха.
Крики «Засада! Нас обошли!» смешались с воплями раненых и предсмертными хрипами. Строй рассыпался. Они не понимали, откуда взялся новый враг, сколько их, что происходит.
А мои «партизаны» из обходного отряда, не давая им опомниться, врезались в их ряды, как нож в масло. Они сеяли смерть и разрушение, работая слаженно, как единый организм. Это была резня.
— Ну что, Волконский, — прошептал я, глядя на этот хаос. — Ты хотел битвы? Ты ее получил. Только вот… не совсем такую, как ты ожидал, правда?
Елисей, собрав последние силы (и немного «подпитавшись» от меня), напитал несколько «ослепляющих» заклинаний малого радиуса. Уловка сработала. Сработала идеально.
Армия Волконских, которая еще перла на нас, как стадо разъяренных бизонов, дрогнула. Сначала это было какое-то замешательство, недоумение. Потом — страх. А потом началось бегство.
Их строй окончательно сломался. Воины, забыв про приказы командиров, про честь, про славу, про все на свете, кроме желания спасти свою шкуру, начали беспорядочно отступать. Вернее, не отступать, а бежать, как крысы с тонущего корабля. Они бросали оружие, щиты, особо ушлые сбрасывали тяжелые доспехи, чтобы только унести ноги. Они натыкались друг на друга, падали, топтали своих же раненых. Это была не армия, это была обезумевшая, деморализованная толпа.
— Вперед! — заорал я, с радостью от победы. — Дави их, ребята! Не дайте им опомниться!
И мои «орлы», которые сдерживали себя из последних сил, с яростным ревом перешли в контратаку. Они выскочили из-за своих баррикад, и лавиной накинулись на бегущего врага. Теперь уже не было никакой тактики, никакой стратегии. Осталась только ярость людей, которые хотели отомстить за свой страх и за своих павших товарищей.
Они преследовали и уничтожали деморализованного врага, который уже не оказывал практически никакого сопротивления. Это было страшно. И в то же время как-то по-особенному опьяняюще. Мои вчерашние крестьяне, вооруженные вилами и топорами, с первобытной жестокостью добивали поверженных врагов. Воины Шуйских методично и хладнокровно прореживали ряды бегущих.
На краю сознания, вслед окончательно угасшей личности реципиента возникла мысль о том, чтосейчас рождается легенда о «Безумном бароне» Рокотове и его «непобедимых» воинах.
А что же сам барон Волконский? Главгад, который так грозно ревел и обещал стереть нас с лица земли? Его судьба была незавидной. Он, окруженный остатками своей личной гвардии и магов, пытался остановить бегство своих людей. Он орал, размахивал мечом, даже зарубил нескольких паникеров. Но это было все равно, что пытаться остановить цунами с помощью совковой лопаты. Его уже никто не слушал.
Зато его заметил Ратмир, командир шуйского отряда. Он в этой битве потерял своего мага и нескольких лучших воинов. Ратмир был зол. Он, с несколькими своими самыми отчаянными рубаками, прорвался сквозь толпу бегущих и сошелся с Волконским в короткой схватке. Мечи звенели, искры летели во все стороны. Я не видел всех деталей этого поединка, потому что сам был занят — накачивал Елисея, который блокировал остатки магов врага. Когда я, наконец, с помощью Елисея подавил вражеских магов, я увидел, что все кончено.
Рыжебородый самодур барон Игнат Волконский, лежал на земле, в луже собственной крови. Рядом с ним, тяжело дыша, стоял Ратмир, и вытирал меч о плащ поверженного врага.
Победа. Безоговорочная.
Весть о невероятной победе у перевала, о том, как горстка Рокотовых и их немногочисленные союзники смогли разбить огромную армию Волконского, — разнеслась по всей округе со скоростью лесного пожара. Люди шептались, не веря своим ушам. Рассказывали друг другу небылицы о «магических ловушках», о «невидимых воинах», о «таинственной силе» молодого барона Рокотова.
Именно тогда, я думаю, за мной окончательно и закрепилось это прозвище — «Безумный Барон». В этом прозвище было восхищение. И страх. Да, пожалуй, и страха тоже. Потому что люди начали понимать, что этот «мальчишка-барон» — не так прост, как кажется, с ним лучше не связываться.
В замке, конечно же, устроили пир. Скромный, по нашим меркам. Жратвы было немного, выпивки — еще меньше. Но это было неважно. Главное — мы победили! Мы выжили! И это чувство — чувство общего триумфа — опьяняло сильнее любого вина.
Я, конечно же, был героем дня. Меня поздравляли, мне жали руку, на меня смотрели с обожанием, что я даже немного смущался. Прибыла и леди Вероника (чего только уходила?). Местные знатные дамы (оказалось, леди Вероника приехала не одна, а с небольшой свитой, в которой были и другие представительницы Рода Шуйских, видимо, для «оценки ситуации на месте») бросали на меня такие многозначительные взгляды, что я чувствовал себя рок-звездой после удачного концерта. Даже суровые воительницы из отряда Шуйских (а среди них, к моему удивлению, оказалось несколько весьма привлекательных особ, которые владели мечом не хуже мужчин) нет-нет, да и стрельнут в мою сторону заинтересованным глазком.
Леди Вероника подошла ко мне с бокалом вина в руке.
— А вы, барон, — заметила она, — превзошли все мои ожидания. Я знала, что вы не так просты, как кажетесь. Но чтобы настолько… Мой господин будет в восторге. И не только он.
Она посмотрела на меня так, что у меня по спине пробежали мурашки.
Я, измотанный битвой, испытывающий невероятный подъем от победы, позволил себе легкий ответный флирт. Сказал ей какой-то комплимент, улыбнулся своей самой обаятельной улыбкой. Но мысли были далеко. Эта победа — не конец. Это только начало чего-то нового. И это «новое» может принести славу и уважение, новые, гораздо более сложные, проблемы.
И предчувствия меня не обманули. Когда мы осматривали поле боя, собирая трофеи (а их было немало — оружие, доспехи, даже несколько боевых коней Волконского достались нам в качестве «компенсации за моральный ущерб») и подсчитывая потери (наши, к счастью, были невелики, но все же были, и это омрачало радость победы), мы наткнулись на кое-что странное.
У нескольких убитых высокопоставленных командиров Волконского, и даже у одного из его магов, мы нашли необычные амулеты. Маленькие, из темного металла, с какими-то незнакомыми, зловещими символами. Они явно не принадлежали Роду Волконских. И не были похожи ни на один из известных моим новым союзникам артефактов этого региона.
А потом, когда мы допрашивали пленных (а их мы взяли немало, включая нескольких легкораненых магов), один из них, находясь то ли под пыткой (Ратмир, надо сказать, не отличался особой гуманностью в этом вопросе), то ли просто в бреду от ран и пережитого ужаса, начал бормотать что-то странное. О неких могущественных «Хозяевах». О «Покровителях», которым тайно служил барон Волконский. О том, что они обещали ему власть и могущество в обмен на… на что? Пленный не успел договорить. Он захрипел и умер. Или его слова были настолько обрывочны и непонятны, что мы так и не смогли сложить их в единую картину.
Но эта деталь бросила тень на нашу только что одержанную победу. Получается, Волконский был чьей-то марионеткой? И если это так, то кто эти «Хозяева» и чего они хотят? И не станем ли мы следующей их целью, после того как так «неудачно» убрали с доски их «фигуру»?
Кажется «Безумному барону» Рокотову еще не раз придется доказывать, что он не зря носит свое прозвище.