«Разговорить» его оказалось делом непростым. Точнее, не так. «Разговорить» его было задачей с четким алгоритмом, просто требовало времени и правильного приложения силы — не физической, психологической.
Сначала был стон, потом дерганье век. Наш «гость» вернулся с того света, куда его чуть не отправил Ратмир рукоятью меча. Он ошарашенно заморгал, пытаясь сфокусировать взгляд в полумраке нашего импровизированного «допросного пункта» — вонючего сарая при таверне.
— Где… где я? — прохрипел он, пытаясь сесть, но связанные руки и ноги не позволили. — Кто вы такие? Вы не имеете права! Я простой торговец!
Я усмехнулся и вышел из тени, присев перед ним на корточки. Ратмир остался стоять сзади, молчаливая гора мышц и шрамов — этот фон давил на психику лучше любых угроз.
— Торговец? — я покачал головой. — Плохая легенда, дружище. Очень плохая. Торговцы не носят под плащами вороненые клинки и не нападают на баронов в темных переулках. Они торгуют. Логично, правда?
Его глаза забегали.
— Это недоразумение! Я защищался! Вы сами на меня напали!
— О, конечно, — я развел руками. — Мы, труппа бродячих артистов, решили напасть на бедного торговца. Просто так, от скуки. Ты вообще себя слышишь? Давай пропустим эту часть программы под названием «я не я, и лошадь не моя». Сэкономим и твое, и мое время.
Он злобно засопел. Ратмир, не говоря ни слова, с глухим стуком бросил на земляной пол перед пленником две вещи. Его собственный амулет и тот самый крошечный осколок, который я нашел на месте убийства.
Наш «торговец» посмотрел на эти два куска металла, и его лицо изменилось. Вся напускная бравада слетела с него, как шелуха. Он сник, понял, что мы знаем гораздо больше, чем он предполагал.
— Я не стану прибегать к пыткам, — сказал я тихо, так, чтобы каждое слово впивалось в его мозг. — Не потому, что я такой гуманист. Упаси Единый. А потому, что это неэффективно. Под пыткой ты наговоришь мне сказок про драконов и летающие замки, лишь бы я прекратил. А мне нужна правда. Или хотя бы что-то, что можно за нее продать.
Я поднялся и начал медленно ходить вокруг него. Ратмир достал свой кинжал и с тихим, методичным скрежетом принялся точить его о камень. Ш-ш-шорк… ш-ш-шорк… Этот звук в тишине сарая действовал на нервы похлеще криков.
— Так что слушай сюда, друг мой безымянный, — я остановился за его спиной. — Вариантов у тебя два, как у витязя на распутье, только оба ведут в задницу, вопрос лишь в глубине погружения.
Он вздрогнул.
— Вариант первый: «сотрудничество». Ты начинаешь говорить. Честно и подробно. Кто такие твои «Хозяева». Кто заказал Шуйского. Где их искать. В общем, полный отчет о проделанной работе. Если твоя информация окажется полезной, и я в этом не буду сомневаться, то, возможно, я сохраню тебе жизнь. Может, даже отпущу. Дам пару монет на дорогу, чтобы ты исчез и больше никогда не появлялся в этих краях. Это «пряник». Он, конечно, черствый и с гвоздями, но это какая-никакая — жизнь.
Я обошел его и снова посмотрел ему в лицо.
— А есть вариант второй: «упорное молчание». Ты продолжаешь играть в «героя», хранишь верность своим «Хозяевам», которые, я тебя уверяю, уже списали тебя со счетов как «неизбежные потери». Они не придут тебя спасать. Они уже ищут тебе замену. А мы с Ратмиром устроим тебе такую экскурсию по всем кругам ада, что ты будешь умолять нас убить тебя. Можешь предположить, что это идет в разрез с тем, что мы не будем тебя пытать, чтобы не услышать вранье, но тут есть заковыка. Мы не будем тебя слушать в течении нескольких дней. И только на второй или третий день постоянных пыток, мы начнем слушать что ты будешь петь. Мы не будем спешить. О, нет. Мы очень терпеливые. И когда ты, наконец, сломаешься и начнешь говорить, будет уже слишком поздно. Это «кнут». И, поверь, он у нас очень длинный и очень злой.
Я замолчал. Только мерное «шорк-шорк» от кинжала Ратмира нарушало тишину.
Он долго колебался. Я видел, как на его лице борются страх перед нами и страх перед его нанимателями. По его лбу катилась капля пота, оставляя на слое грязи чистую дорожку. Он тяжело, рвано дышал, как загнанный зверь. Он смотрел на меня, на Ратмира, на амулет, валяющийся в пыли…
Наконец, он судорожно сглотнул и медленно, почти незаметно, кивнул. Один раз.
Сломался.
И он заговорил. Слова цедились из него, как вода сквозь треснувший камень — неохотно, с опаской. Он съежился, втянул голову в плечи и постоянно косился на темные углы сарая, будто ждал, что оттуда выскочит его личный кошмар с предписанием на аннигиляцию.
— Имя, — я не стал ходить вокруг да около. — Мне нужно имя заказчика.
— Я… я не знаю… — пролепетал он, начиная старую песню.
Ратмир резко поднял голову. Одного его взгляда хватило, чтобы пленник заткнулся на полуслове.
— Вспоминай, — мой голос был почти дружелюбным. — Напряги память. Иначе Ратмир поможет тебе ее освежить. У него очень своеобразные мнемонические техники. Очень болезненные.
Он судорожно сглотнул, и наконец, из его горла вырвался сдавленный шепот:
— Орловы…
Я нахмурился. Запрос в мою дырявую базу данных, состоящую из остатков памяти покойного барона, выдал слабый пинг. Название знакомое, но без конкретики. Как будто пролистал заголовок в старой газете. Что-то про амбиции, про влияние, но не более.
Ратмир, заметив мое секундное замешательство, пояснил.
— Пауки, барон, — пророкотал он, и презрительно. — Орловы — это пауки. Их герб — орел, но им больше подошел бы паук. Один из самых богатых и влиятельных Родов на севере. Плетут интриги, как старуха вяжет носок. У них лазутчики в каждом замке, должники в каждом городе. А с Шуйскими у них давняя тихая, подковерная вражда. Как два волка, что кружат друг вокруг друга, ожидая, кто первый покажет слабость.
Картинка начала складываться. Я прямо видел эту блок-схему у себя в голове. Входные данные: давняя вражда, жажда власти, торговый тракт. Катализатор: появление третьей силы, то есть нас, которая ломает хрупкий баланс. Выход — идеальный шторм.
— Значит, это они, — я снова посмотрел на пленника, и он вздрогнул. — Они давно хотели сожрать Шуйских, но силенок не хватало. А тут мы… Мы убираем Волконского, который, как я понимаю, тоже был их марионеткой. Заключаем союз с их главным конкурентом. Ваш план летит к чертям. И вы решаете… обнулить доску. Убить Шуйского, подставить меня, и пока мы будем резать друг друга, прийти и забрать все. Я правильно понимаю логику вашей операции?
Пленник смотрел на меня с благоговейным ужасом, будто я только что прочитал его мысли. Он лихорадочно закивал.
— Да… барон… все так… Орловы… они заключили сделку… с Орденом.
— Что за Орден? — это снова был Ратмир.
— Правда… правда не знаю, — прошептал пленник, окончательно теряя остатки самообладания.
— Мы знаем, что ты нам расскажешь, — отрезал я. — Что за сделка? Что они пообещали вашему Ордену взамен на помощь в таком деликатном деле? Золото? Земли?
Он покачал головой, и его глаза наполнились животным страхом.
— Души, — выдохнул он, и от этого слова даже мне стало не по себе. — Ордену не нужно золото. Они пообещали им души всех, кто погибнет в этой войне. Всех… Они… они питаются этим.
Елисей, сидевший в углу, громко ахнул и начал что-то бормотать, похожее на защитное заклинание. О как. Это уже какая-то сатанинская секта с очень специфическим рационом.
— Кто главный в этом вашем клубе любителей душ? — спросил я, чувствуя, как мы погружаемся все глубже в это болото.
— Лорд, — прошептал пленник, его взгляд стал пустым. — У него нет имени. Только титул. Лорд. Его воля — закон для всех.
Ясно. Так банально? Все так просто? Есть кукловоды, есть исполнители, и есть мы — еда и расходный материал. Прекрасный расклад. Я посмотрел на пленника, который выложил все и теперь сидел, обмякнув, как тряпичная кукла. Он был абсолютно бесполезен. И смертельно опасен как свидетель.
— Что с ним делать, барон? — тихо спросил Ратмир, и в его голосе не было и тени сомнения.
Я посмотрел на убийцу. Он все понял.
— Его коллеги его бросили, — ответил я Ратмиру, не отводя взгляда от пленника. — А я своих не бросаю. Даже если они — временные.
Пленника связали покрепче и бросили в телегу, под охрану Тимохи. Сами же с Ратмиром и Елисеем направились в угол сарайчика, который мы сняли у таверны в рамках легенды о труппе. В этом закутке был стол со стульями, видать местный конюх тут отдыхал порой.
Итак, пешки были разоблачены. Род Орловых. Пауки, плетущие свои сети в тени. Внутри закипает холодная, расчетливая ярость. Ненависть — плохой советчик, но хороший мотиватор. И сейчас у меня был отличный мотиватор.
— Значит, Орловы, — я постучал пальцами по столу, на котором мы бросили улики: амулет и осколок. — Это наши непосредственные оппоненты. Но они — всего лишь инструмент. Как нож в руках лекаря. А сам «лекарь» — этот ваш Орден. С их таинственным Лордом во главе.
— Они не лекари, барон, — пророкотал Ратмир. — Они — чума. Где бы они ни появлялись, за ними остаются только смерть и разруха. Я слышал о них, когда служил на южных границах. Там они целые города выжигали под предлогом борьбы с ересью.
— Питаются душами, значит, — я посмотрел на Елисея, который все еще выглядел так, будто увидел призрака. — Елисей, это вообще как? С точки зрения твоей «магической науки»?
Он вздрогнул от моего вопроса.
— Я… я не знаю, ваше благородие. В древних текстах есть упоминания о… пожирателях жизненной силы. Но это считалось… сказками. Запретными, темными сказками, чтобы пугать детей. Никто не думал, что это возможно в таких масштабах… Это… это противоестественно. Это нарушение самого баланса мира!
Пожиратель жизненной силы? Это почти как у меня, но я же как проводник был. Ни разу не пробовал «сожрать» эту силу. Попробовать? Думаю, что не стоит этого делать, пока не пойму к чему приведет подобный поступок.
— Вот именно, — кивнул я. — Мы имеем дело с системной угрозой.
Моя намерение бороться с этими «кукловодами» только крепло. Это было уже было делом выживания. Эти «Хозяева» — это не интриганы, а концентрированное, системное зло, которое хочет превратить этот мир в свою кормушку. Или все же не все так просто и однозначно? Ну не верю я в абсолютные материи.
— И что дальше, барон? — спросил Елисей. — Дадим им бой?
— Обязательно, — усмехнулся я. — Но сначала — дипломатия. Очень специфическая дипломатия, с элементами шантажа и ультиматума.
У меня был рискованный, наглый, безумный план — в общем, в моем стиле.
— Тимоха, отправишься гонцом к наследникам Шуйских, — я посмотрел на своего юного шпиона, сторожившего пленника в другом углу сарая. — Возьмешь с собой этого… — я кивнул на пленника, — … «аргумента». И вот это, — я постучал пальцем по амулету. — Твоя задача — прорваться к леди Веронике. Только к ней. Никаким горячим братьям и дядьям ты ничего не показываешь. Передашь ей наши «подарки» и мое личное послание.
— А что в послании, барон? — с любопытством спросил он.
— Предложение, от которого невозможно отказаться, — я улыбнулся хищной улыбкой. — Я предложу им выбор. Либо они верят нам, и мы вместе бьем Орловых, а потом и их «Хозяев». Либо они продолжают верить тем, кто убил их отца, и тогда, после того как мы разберемся с Орловыми, мы придем за ними. И заберем у них все. Потому что я не намерен оставлять у себя за спиной врага, который готов ударить в любой момент.
Самонадеянно наверное, но с Искрой мне было как-то спокойнее рассуждать. Кстати, надо бы научиться владению мечом.
Ратмир одобрительно хмыкнул. Ему такой подход был явно по душе.
— Но поверят ли они, барон? — с сомнением спросил Елисей. — Их же сейчас накручивают со всех сторон.
— Поверят, — уверенно сказал я. — Потому что в моем предложении будет выгода. А еще — угроза. А леди Вероника, я уверен, умная женщина. Она умеет считать. И она поймет, что лучше иметь в союзниках «Безумного Барона», который хоть и безумен, но держит слово, чем в врагах. Особенно когда у нее под боком такие «друзья», как Орловы.
Это была игра ва-банк. Я ставил все на то, что смогу переиграть этих «кукловодов» на их же поле. Я не знал, успеет ли Тимоха. Не знал, поверит ли мне Вероника. Не знал, нападут ли на нас Орловы, как только поймут, что их раскрыли.
— Готовьтесь, господа, — я обвел взглядом свою команду. — Скоро будет очень шумно. Орловы — это только первая костяшка домино. А я собираюсь обрушить всю эту конструкцию. До самого Лорда. Я готов идти по этой цепи до конца. Даже если этот конец окажется для меня… последним.
— Барон, — Ратмир замялся, — лучше будет, если к Шуйским поедет свой человек, из их Рода.
Я повернулся к Ратмиру. Суровый вояка смотрел на меня.
— Хочешь сам поехать, Ратмир, — поинтересовался я. — В целом, я не против. Твое слово для них будет весить больше, чем слова сотни гонцов. Ты доставишь им нашего «языка» и амулет. И мое послание. Пробьешься к леди Веронике и к тем, кто еще не потерял голову от жажды мести. Объяснишь им расклад. Без прикрас. Скажи, что они стоят на краю пропасти, и если они сделают неверный шаг, то полетят вниз вместе с нами.
Ратмир молча кивнул. Для него это было непростое решение — ехать к своим, по сути, с ультиматумом от их нового врага.
Через час Ратмир, в сопровождении небольшого отряда верных бойцов, уже скакал по дороге к замку Шуйских, увозя с собой связанного убийцу и судьбу нашего хрупкого, еще не родившегося, союза.
Замок Шуйских в эти дни напоминал растревоженный улей. Весть, принесенная Ратмиром, взорвалась там, как магическая бомба, вызвав хаос, смятение и раскол.
Представьте себе картину: огромный зал, затянутый черным крепом. Посередине — пустой трон покойного барона. А вокруг — кипящий котел из ярости, страха и амбиций. Доказательства, представленные Ратмиром, разделили Род на два непримиримых лагеря.
С одной стороны — «партия войны». В основном, это были старшие братья и дядья покойного. Консервативные, пузатые аристократы, которые привыкли решать все проблемы с помощью меча и громкого крика. Они, подогреваемые «советниками» Орловых, которые уже не скрывались, а открыто нашептывали им на ухо, ревели, как раненые медведи.
— Фальшивка! — орал один из них, тряся седой бородой. — Этот выскочка Рокотов, «Безумный Барон», убил нашего брата, а теперь пытается свалить все на Орловых! Он просто тянет время, чтобы укрепить свой замок! Немедленно в поход! Стереть его с лица земли!
Ему вторили другие: «Месть! Кровь за кровь! Не посрамим честь Рода!» В общем, полный набор лозунгов из методички «как начать войну и быстро в ней проиграть (особенно, если нападаешь не на истинного врага)».
С другой стороны была «партия разума». К ней, как я и ожидал, примкнула леди Вероника. Ее поддерживали более молодые и прагматичные члены Рода — кузены, младшие командиры, кто понимал в экономике и политике больше, чем в махании мечом. Они видели в моих доказательствах возможность одним ударом избавиться от давнего и опасного конкурента — Орловых.
— А вы не думали, дядюшка, — ледяным голосом парировала Вероника, обращаясь к главному «ястребу», — что Рокотову это было совершенно невыгодно? Он только что заключил с нами союз! Зачем ему убивать того, кто был его единственной надеждой? А вот Орловы давно точат на нас зуб. И этот «подарок» — идеальный способ столкнуть нас лбами с Рокотовым.
Ее аргументы были логичны. Правда, логика плохо работает, когда в головах у людей кипит ярость, подогреваемая умелыми провокаторами. Силы были примерно равны. Замок Шуйских оказался на грани гражданской войны.
Когда Ратмир все это рассказывал, было все предсказуемо до определенного момента.
На сцену вышла третья сила. Вернее, не сила, а фигура. Молодая наследница. Арина. Дочь покойного барона. Девушка лет восемнадцати, которую до этого момента никто всерьез не воспринимал. Тихая, скромная, всегда в тени своего могущественного отца. Зато теперь, после его смерти, она, по законам этого мира, становилась ключевой фигурой. Тот, кто женится на ней, получит контроль над всем Родом Шуйских.
И «партия разума», видя, что одними аргументами им не победить, сделала свой ход. Хитроумный, неожиданный и поставивший меня в крайне неудобное положение.
Ратмир вернулся от них с новым посланием. Не от всего Рода, а лично от леди Вероники и ее сторонников.
— Барон, — сказал он, когда мы остались наедине, вид у него был такой, будто он только что съел лимон. — Они верят вам. Но им нужна помощь, чтобы убедить остальных. Им нужен сильный союзник. Очень сильный.
— Я готов им помочь, — кивнул я (хотя я не такой уж и «сильный», но слух — да, ходят). — Мы можем ударить по Орловым вместе.
— Они предлагают другой способ, — Ратмир помолчал, подбирая слова. — Более… надежный. Они предлагают вам… э-э-э… заключить династический брак. С леди Ариной.
Я поперхнулся.
Что, простите? Жениться? На какой-то незнакомой девице? Сейчас? Когда у меня тут война на носу и таинственный Орден на хвосте?
— Они с ума сошли? — вырвалось у меня.
— Это политика, барон, — вздохнул Ратмир. — Если вы женитесь на наследнице, вы станете частью их Рода. Вы легитимизируете власть «партии разума». Вы объедините наши силы кровными узами. И тогда никто не посмеет ослушаться. Это будет самый мощный союз, который когда-либо видела эта округа. И самый быстрый способ заткнуть рты «ястребам».
Я потер виски. План, конечно, гениальный в своем цинизме. Но я не хотел жениться! Не так, не по расчету. Я не хотел ввязываться в эти их внутренние дрязги, становиться марионеткой в руках Вероники и ее сторонников.
С другой стороны, прямой отказ мог оттолкнуть от меня единственных потенциальных союзников. Они могли счесть это за оскорбление, за слабость. И тогда я точно останусь один на один с Орловыми и их «Хозяевами».
Это был классический цугцванг. Любой мой ход ухудшал мою позицию.
— Ратмир, — после долгого молчания я вздохнул. — Передай леди Веронике мой ответ. Я… польщен. И понимаю всю глубину и мудрость ее предложения. Но я не могу дать ответ сейчас, когда над нашими головами нависла угроза. Скажи ей, что сначала мы должны разобраться с нашим общим врагом. С Орловыми. Давайте сначала победим, а потом уже будем делить шкуру неубитого медведя и решать матримониальные вопросы. Пусть это будет моим условием. Сначала — совместная победа. Потом — разговоры о свадьбе.
Это была отсрочка, попытка выиграть время. Я надеялся, что Вероника поймет мой намек. Что я готов к союзу, но не готов становиться пешкой в их игре.
Теперь мяч был на их стороне. На самом деле у меня появилась идея получше, надо просто чуть затянуть переговоры и оттянуть время атаки на мои владения.