Момент нашего, так сказать, триумфа, когда я, окруженный новыми союзниками, уже мысленно примерял лавровый венок и прикидывал, какого цвета будут статуи в мою честь, закончился быстро.
Когда глашатай, сверкая золотым шитьем, отбыл, я обвел взглядом свой новоиспеченный «Союз». Мать честная. Таких вытянутых и побелевших рож я не видел даже у тех генералов в Сирии, когда им намекнул, что их «непобедимые» танки горят, как свечки на торте. Мои союзники, еще пять минут назад готовые идти за мной в огонь и в воду, теперь смотрели на меня, как на прокаженного. Герой сдулся. Остался еретик.
— Ну, это… того… — первым нашелся барон Быков, мужик с лицом, похожим на недопеченный блин, и с таким же рыхлым характером. Он попятился к выходу, стараясь не встречаться со мной взглядом. — Дела, знаете ли… Неотложные. Сено не кошено, свиньи не кормлены…
— Куда ж ты, сокол? — я посмотрел на него в упор. — Сено подождет. Тут дела поважнее нарисовались.
— Не-не, барон, ты уж извини, — Быков уже практически боком протискивался к двери, его немногочисленная свита жалась за его спиной, как цыплята под крылом мокрой курицы. — С Империей мы не тягаемся. И с Инквизицией… Сам понимаешь. Союз наш… того… аннулируется. По обоюдному, так сказать, согласию.
Я хмыкнул. Обоюдное согласие, надо же. Я-то думал, в средневековье с дипломатией туго.
— Что ж, вольному воля, — я пожал плечами. — Ступай, барон. Корми свиней. Только смотри, чтобы Орловы не пришли и не накормили острым клинком тебя и твою семью. Они, знаешь ли, не очень разборчивы в кормах.
Быков побледнел, что-то пролепетал и вывалился за дверь. За ним потянулись и другие, самые трусливые. Моя хрупкая коалиция начала трещать по швам. Кривозубов смотрел то на меня, то на пустеющие места за столом.
— И что теперь, Рокотов? — пробасил он, и в его голосе слышалась неприкрытая растерянность. — Все? Конец?
Я подошел к столу, налил себе в кружку воды. Сделал глоток. Спокойно. Главное — спокойствие. Паника — это как ржавчина, сожрет изнутри быстрее любого врага.
— Конец? — я усмехнулся. — Барон, ты меня удивляешь. Это не конец. Это только начало настоящего веселья.
Я оперся о стол и посмотрел на оставшихся. Их было немного. Кривозубов, еще пара-тройка самых упертых, кто уже успел натерпеться от Орловых и понимал, что пути назад нет. И, конечно, моя команда — Ратмир, с каменным лицом, Елисей, который выглядел так, будто сейчас в обморок хлопнется, и Тимоха, который смотрел на меня с немым обожанием.
— Думаете, этот ваш Инквизитор едет сюда вершить правосудие? — я обвел их взглядом. — Как бы не так. Он едет исполнять уже подписанный приговор. Орловы наверняка подсуетились. Еще не припомню, чтобы бюрократическая машина так быстро заработала. Еще не успел труп остыть, а со столицы уже судья бежит. Не верю я в это. Этот суд — спектакль. Фарс, где нам с вами отведена роль козлов отпущения. Они думают, что мы сейчас, как вы, барон Быков, разбежимся по норам, поджав хвосты, и будем ждать, пока за нами придут.
Ага. Щас, разбежался. Прямо шнурки глажу.
— Так вот, хрен им по всей морде, а не Рокотова в кандалах, — я чуть поднял голос. — Мы не будем ждать, мы перевернем эту игру.
Я ткнул пальцем в карту.
— Они думают, что мы будем обороняться. Оправдываться. Молить о пощаде. А мы — нападем. Словом. Законом. Интригой. Мы завалим столицу такими жалобами и доказательствами против Орловых, что они там ошалеют. Мы вывернем все их грязное белье наружу. Мы превратим этот суд надо мной в суд над ними!
Кривозубов слушал, и его мутные от страха глаза начали проясняться. В них появился интерес.
— И как ты это собираешься делать? — проворчал он. — Против тебя — Указ Императора.
— А против них — правда. И свидетели, — я кивнул в сторону, где мои ребята держали пленного ассасина. — Плюс, у меня есть еще пара козырей в рукаве. Я предлагаю вам выбор, господа. Простой. Те, кто ушел, — они свой выбор сделали. Они будут ждать, пока Орловы придут и сожрут их. А те, кто останется со мной, получат шанс не просто выжить. А стать основателями нового, мать его, Северного Союза! Сильного, единого, с которым в столице будут считаться! Мы заставим их уважать нас! Так что выбирайте: сдохнуть поодиночке в своих норах или рискнуть и построить то, о чем ваши деды и мечтать не могли.
Я замолчал. Кривозубов смотрел на меня, тяжело дыша. Потом он с грохотом опустил свою кружку на стол.
— Черта с два я отдам свой замок этим паукам! — рявкнул он. — Я с тобой, Рокотов. Будь что будет.
За ним, неуверенно, но все же поднялись и остальные. Раскол остановился. Моя коалиция, поредевшая, но закаленная, была готова к бою.
— Отлично, — я кивнул. — Тогда за дело. Времени у нас в обрез.
Что? Страшно? — раздался в моей голове тихий, почти безэмоциональный голос Искры.
«Есть немного, — мысленно ответил я мечу, который висел у меня на поясе, невидимый под плащом. — Ставки высоки, как никогда».
Концепция «страх»… неэффективна. Снижает производительность. Рекомендую переключиться на режим «расчетливая ярость». Коэффициент полезного действия выше.
Я чуть не рассмеялся в голос. Вот же железяка с замашками психотерапевта. А ведь он прав, чертяка.
— Тимоха! — позвал я. — Собирай своих самых быстрых гонцов. Один — к леди Веронике. С моим личным посланием и предложением, от которого она не сможет отказаться. Второй — в столицу. С официальной жалобой на Орловых. Приложишь к ней показания этого, — я кивком указал на пленника, — и амулет. Пусть в Императорской Канцелярии почешут репу. Ратмир, Елисей, вы со мной. Нам предстоит подготовить пару «сюрпризов» для наших дорогих соседей. Они ведь думают, что мы будем сидеть и ждать Инквизитора? Ну-ну. Пусть думают. Мы устроим им такую «горячую встречу», что они забудут, как их звали. Пора показать этим паукам, что бывает, когда дергаешь за усы медведя, который только что проснулся. И очень, очень не в духе.
Пока мои гонцы, взмыливая лошадей, неслись по трактам, развозя мои «любезные» послания, мы не сидели сложа руки. Ждать у моря погоды — это не по-нашему. Особенно, когда это море вот-вот превратится в огненный шторм. Тимоха подтвердил мои худшие опасения. Его сеть, сплетенная из таких же незаметных мальчишек, зашуршала тревожными вестями. Орловы не стали дожидаться, пока я соберусь с мыслями. Они собирали небольшой, но, судя по всему, очень злой, отряд. Эдакий хирургический скальпель, чтобы быстро и без лишнего шума вырезать у нас самый главный орган — волю к сопротивлению.
Сведения о их магах были скудными. Быстрые. Разрушительные. Бьют точно в цель, как хороший снайпер. Никаких тебе многочасовых ритуалов с песнопениями и танцами с бубном. Их магия была похожа на армейскую дисциплину: четкая, эффективная и смертоносная.
А потом пришло известие, которое отрезвило даже самых оптимистичных из моих новых союзников. Один из «воробьев» Тимохи, пацаненок лет четырнадцати по имени Васька, которого заслали в лагерь Орловых под видом сына бродячего торговца, едва унес оттуда ноги. Его засекли. Не поймали, парень был верткий, как уж на сковородке, но его хорошо приложили каким-то заклинанием. Притащили его к нам почти бездыханного, с ожогом на плече, который выглядел так, будто к нему приложили раскаленную кочергу.
Я склонился над ним. Искра в моих руках тихо загудела.
Объект: человек. Структура: органическая. Состояние: повреждено. Внедрение чужеродной энергетической субстанции. Тип: некротический, разрушающий.
Я приложил лезвие к ране. Золотистый свет, теплый и мягкий, окутал плечо мальчишки. Я видел, как черные, похожие на паутину, нити чужой магии съеживаются, растворяются под целительной силой Искры. Васька застонал, но уже от облегчения. Рана на глазах начала затягиваться.
— Жить будет, — сказал я, вытирая пот со лба. Искра была мощным инструментом, но не бесконечным. Каждая такая «операция» отнимала у нее часть заряда. — Но это был звоночек, громкий, как церковный колокол. Они не шутят. И они очень, очень хороши в своем деле.
Нужно было что-то противопоставить их «снайперской» магии. Что-то, что сведет на нет их главное преимущество. Идея «Энергетического Демпфера» родилась у меня в голове еще после стычки с Волконским. Но тогда это было на уровне «а что, если?». Теперь же это стало жизненной необходимостью.
Мы с Елисеем заперлись в моей «лаборатории», которая больше походила на смесь кузницы, алхимической лавки и гаража безумного изобретателя.
— Итак, мастер Елисей, — я ткнул углем в пергамент, на котором уже был набросан чертеж. — Задача ясна. Нам нужно создать болото, в котором их «стрелы» будут вязнуть и терять свою убойную силу.
Елисей, который после наших прошлых «экспериментов» уже начал мыслить моими категориями, кивнул.
— То есть, нам нужно создать поле с высоким… э-э-э… как его… «сопротивлением»? Чтобы энергия их заклинаний рассеивалась, не достигая цели?
— Именно! — я хлопнул его по плечу. — Растешь, рыжий! Но не просто рассеивалась. Мы ее еще и «съедим». А потом, если повезет, «выплюнем» обратно.
И мы принялись за работу. Это был адский труд. Для создания даже одного портативного «Демпфера» требовались такие ресурсы, что у меня волосы на голове шевелились. Наш «чудо-минерал», который я поначалу считал неиссякаемым источником, таял на глазах. Каждый грамм был на счету. Пришлось буквально выскребать остатки из шахты. А еще нужны были какие-то редкие алхимические компоненты — «лунный камень», «драконья чешуя в порошке», «слезы мантикоры»… Бред какой-то. Я даже не знал, существуют ли эти твари на самом деле. Но Елисей заверил, что именно эти компорненты отвечают за узлы в структуре заклинаний.
Пришлось отправлять Ратмира с небольшим отрядом к заезжим купцам, которые, прослышав о наших «экономических успехах», теперь крутились у наших границ, как стервятники. Торговля была жесткой. Мы меняли трофейные мечи и доспехи, которые могли бы усилить нашу собственную армию, на какие-то непонятные порошки и камушки. Мои новые союзники, особенно Кривозубов, смотрели на это с неодобрением.
— Ты что творишь, Рокотов? — ворчал он. — Оружие на пыль меняешь! Зачем?
— Не пыль, барон, — отвечал я. — А детали для нового оружия. Такого, которого у них нет. Поверь, оно того стоит.
Первый прототип мы собрали через три дня. Это было громоздкое сооружение из металлических пластин, рун и кристаллов, соединенное в единую, как мне казалось, логичную схему. Я назвал его ласково — «Глушилка-1».
— Ну что, Елисей, давай попробуем, — я отошел на безопасное расстояние. — Дай небольшой импульс. Самый слабенький.
Елисей, зажмурившись, вытянул руку и прошептал какое-то простое заклинание. В его сторону полетел небольшой, размером с яблоко, сгусток света. Он коснулся нашего «Демпфера» и…
БА-БАХ!
Взрыв был такой силы, что нас с Елисеем отбросило к стене. Лабораторию заволокло едким, вонючим дымом. Когда дым рассеялся, мы увидели, что от нашего «прототипа» осталась только куча оплавленного, дымящегося металла. А вместе с ним сгорели и почти все наши драгоценные реагенты.
— М-да, — я откашлялся, выплевывая сажу. — Похоже, с «сопротивлением» мы немного переборщили. Получилась не «глушилка», а мина-ловушка. Тоже полезно, конечно, но не то, что нам нужно.
Елисей смотрел на остатки нашего творения с таким видом, будто у него на глазах умер любимый хомячок.
— Все пропало, ваше благородие… — прошептал он. — Все наши труды…
— Ничего не пропало, — я поднялся, отряхиваясь. — Мы получили ценный опыт. И теперь знаем, как делать не надо.
Я понял свою ошибку. Я пытался «собрать» магическое устройство, как обычный прибор, по чертежу. Но магия здесь работала иначе. Это была механика, помноженная на что-то еще. На намерение, на волю, на саму структуру этого мира. Простая руническая схема не работала. Секрет был не в «железе», а в «программном коде».
Следующие несколько дней я провел, как в трансе. Я не спал, почти не ел. Я сидел над обломками нашего первого «Демпфера», держа в руках Искру, и пытался «увидеть». Я вглядывался в потоки энергии, в переплетение силовых линий, в саму ткань реальности. Я пытался понять «язык», на котором говорит этот мир.
И потихоньку, шаг за шагом, я начал его понимать. Это было похоже на настройку сложного музыкального инструмента. Я «чувствовал» их. Я вплетал в них свою волю, свое намерение. Я «калибровал» каждый контур и связь, добиваясь идеальной гармонии. Я стал «программистом», пишущим код на языке магии.
Это было невероятно изнурительно. После каждого такого «сеанса» я чувствовал себя выжатым, как лимон. Голова гудела, тело ломило. Но это работало.
Ценой бессонных ночей, почти всех наших ресурсов и остатков моих нервных клеток, нам удалось создать три рабочих «Демпфера». Они были меньше, изящнее, и от них исходила тонкая, вибрирующая сила. Я знал, что они нестабильны. Минерал, который служил «сердцем» устройства, не был рассчитан на такие нагрузки. После одного, максимум двух, мощных ударов он «выгорит», и «Демпфер» превратится в бесполезную железку.
Это было оружие одного боя. У нас не будет второго шанса. И я очень надеялся, что этого одного шанса нам хватит.
Орловы оказались хитрее, чем я думал. Они не полезли на рожон, не стали изображать из себя тупых вояк, как Волконский. Нет, эти гады решили сыграть по-тонкому. Их отряд, который мы засекли, не поперся сломя голову на наши земли. Он свернул к владениям барона Кривозубова. И не просто свернул. Он начал жечь.
Деревня за деревней. Методично, хладнокровно, без лишней жестокости, но с пугающей эффективностью. Они не устраивали резню. Они просто выгоняли крестьян из домов, а потом поджигали крыши. Дымные столбы, поднимавшиеся к небу, были не просто сигналами бедствия. Это был ультиматум. И он был адресован мне.
Логика их действий была простой и циничной. Они создавали гуманитарную катастрофу. Толпы беженцев, голодных, злых, напуганных, хлынули в замок Кривозубова. Они требовали от своего барона защиты. А тот, в свою очередь, смотрел на меня. Я был лидером этого их «Союза». И теперь мне нужно было либо действовать, либо потерять лицо и весь свой хрупкий авторитет. Орловы вынуждали меня вступить в бой. В открытый бой, на их условиях, на территории моего союзника. Чтобы потом, когда прибудет инквизитор, можно было сказать: «А мы что? Мы ничего. Мы порядок наводили. А этот ваш „Безумный Барон“ — агрессор, напал на нас, пока мы мирным делом занимались». Делов на копейку, а вони на всю Империю. Красиво, сволочи, играют.
— Ну что, Рокотов, — пробасил Кривозубов, когда мы стояли на стене его замка и смотрели на зарево на горизонте. Рожа у него была чернее тучи. — Что делать будем? Мои люди волнуются. Еще пара дней, и они меня самого на вилы поднимут.
— Воевать будем, барон, — я спокойно посмотрел на него. — Чего они, собственно, и добиваются. Но воевать будем по моим правилам.
Место для «урока арифметики» я выбрал заранее. Долина Кровавого Ручья. Ироничное название, ничего не скажешь. Узкая, извилистая, с лесистыми склонами, которые нависали над дорогой, как две зеленые челюсти. Идеальное место, чтобы загнать туда врага и устроить ему веселую жизнь.
Мой план состоял из трех частей. Трех актов пьесы под названием «Как отучить соседа гадить под твоим забором».
Акт первый: «Размягчение».
Когда отряд Орловых, возглавляемый их младшеньким отпрыском, Всеволодом — напыщенным индюком с лицом, которое так и просило кирпича, — втянулся в долину, их встретила тишина. Слишком глубокая, слишком зловещая тишина. Они ехали осторожно, выслав вперед разведку. Но разведка ничего не нашла. Мои люди, как тени, растворились в лесу.
Первыми «поздоровались» с ними мои ловушки. Не «волчьи ямы», нет, это было бы слишком грубо. Замаскированные растяжки, которые приводили в действие простые, но эффективные механизмы. Где-то на колонну обрушивался град мелких, острых камней, заставляя воинов закрываться щитами. Где-то дорогу перегораживало внезапно упавшее дерево. Мелочи. Уколы. Которые заставляли их нервничать, замедляться, растягивать строй.
А потом в дело вступили маги. Их было около десятка, и они, видя, что пехота увязла, решили «расчистить» дорогу. Первый же залп огненных шаров и каких-то свистящих энергетических «болванок» устремился к тем кустам, где, по их мнению, засели наши лучники.
И вот тут-то их и ждал главный сюрприз. Три моих «Демпфера», установленные Елисеем и его помощниками в ключевых точках, ожили. Вражеские заклинания, входя в зону их действия, вели себя странно. Они теряли скорость, тускнели, их траектория искажалась. Огненные шары, вместо того чтобы взорваться, превращались в безобидные дымные облака. «Болванки» просто шлепались о землю, не причиняя вреда.
Я видел с наблюдательного пункта, как вытянулись лица у орловских колдунов. Их глаза, размером с два пятака, уставились на свои руки. Что за чертовщина? Их отлаженная, смертоносная магия вдруг превратилась в детские фокусы. Они, как настоящие профессионалы, не запаниковали. Они начали методично «прощупывать» нашу защиту. Увеличили мощность, изменили частоту заклинаний. Один из «Демпферов», не выдержав концентрированного удара трех магов, вспыхнул, как бенгальский огонь, и сгорел, оставив в нашей обороне брешь. Но свою задачу он выполнил. Он выиграл нам время и посеял в головах врага сомнение.
Акт второй: «Проверка на прочность».
Пока их маги пытались понять, с каким таким «ноу-хау» они столкнулись, я дал сигнал. Ратмир во главе своего ударного отряда — сотня моих лучших бойцов и его собственные ветераны — как нож в масло, врезался во фланг растянувшейся колонны Орловых.
Началась рубка. Жестокая, вязкая, на ближней дистанции. Звенела сталь, хрустели кости, в воздухе стоял густой запах пота и крови. Но Орловы были готовы. Они не зря считались одними из лучших воинов Севера. Из-за поворота дороги тут же вынырнул их резерв, и атака Ратмира захлебнулась. Завязался тяжелый, позиционный бой.
Я наблюдал за битвой, и сердце мое колотилось, как отбойный молоток. Мой план работал. Но цена была высокой. Я видел, как падают мои люди. Как их протыкают копьями, рубят мечами. Каждый павший — как удар под дых. Они верили мне. А я послал их на смерть.
— Держись, — шептал я, глядя на Ратмира, который, как берсерк, рубился в самой гуще схватки. — Держись, старый волк. Еще немного.
Акт третий: «Финальный аккорд».
Бой достиг своего пика. Силы были почти равны. Исход висел на волоске. И в этот самый момент я ввел в игру свой последний резерв.
С тыла, с дикими, леденящими душу воплями, на которые я потратил полдня, обучая их правильно орать, на лагерь Орловых обрушилась толпа. Человек пятьдесят. Крестьяне, вооруженные вилами и косами. Старики, женщины, подростки. Во главе этой «армии» несся Тимоха, размахивая горящим факелом. В руках у них были мои «шумовые камни» и связки пропитанной смолой пакли (и еще один ингридиент — иллюзия могучего воина перед каждым человеком).
Это был чистый блеф. Психологическая атака. Она сработала. Орловские тыловики, не ожидавшие удара сзади, видя несущуюся на них орущую, горящую толпу, поддались панике. Они бросились врассыпную, крича: «Нас обошли! Засада!».
А я дал Елисею команду. Он, под моей личной «подкачкой» энергии, доведенной до предела, направил всю мощь оставшихся двух «Демпферов» на атаку. Он создал импульс. Короткий, беззвучный, но невероятно мощный выброс чистой, концентрированной энергии. Эдакий «электромагнитный удар» местного разлива.
Он прокатился по долине, и на несколько секунд все магические артефакты в радиусе его действия просто «погасли». Амулеты на шеях орловских магов перестали светиться. Их посохи, заряженные силой, превратились в обычные палки. Они вдруг стали голыми, беспомощными, лишенными своей главной силы.
Этого мгновения хватило. В возникшем хаосе Ратмир, который только и ждал этого момента, совершил свой главный бросок. Он, как разъяренный бык, протаранил ряды вражеской охраны и, сбив с ног двух телохранителей, оказался лицом к лицу с молодым Всеволодом Орловым. Короткая схватка. Звон мечей. И вот уже надменный наследничек, лежит на земле, а у его горла — острие меча Ратмира.
Шах и мат. По крайней мере, в этой партии.
От автора: Количество ❤️ влияет на выкладку внеочередной главы 📚