Не знаю, как долго я был в отключке, но этот ужасный лес мы покинули по внутреннему ощущению примерно часов через шесть, после того как я пришёл в себя. Никаких привалов или коротких остановок не было. Уродцы, упрямые как бараны, шли вперёд, даже почти не общаясь между собой. Но ситуация заметно изменилась, когда мы наконец покинули лес и почти сразу вошли в густые трёхметровые заросли какого–то бело–жёлтого растения, целые поля которых я заметил ещё с того скального уступа. К этому моменту солнце уже клонилась к закату, хотя… ч–чёрт! О каком «клонилось» можно говорить, если яркое солнечное пятно, что несколько часов безустанно висело над нашими головами, не двигаясь, вдруг стало медленно тускнеть. Я списывал увиденное на оптические иллюзии из–за возможно горячей атмосферы, или на пышные кроны деревьев, что заслоняли почти всё нёбо, но внутри меня постепенно росла уверенность, что вокруг всё гораздо более «не так», чём мне могло показаться изначально. И тем не менее, солнце погасло, погружая мир вокруг в настоящую ночь. Если бы не невероятно яркие звёзды, что появились на нёбе после этого, то было бы ни зги не видно, а так… это можно было сравнить даже со светом луны в полнолуние. Но это оказалось не так важно, как моё следующее открытие.
Растение это (в заросли которого мы вошли и отдалённо похожее на зелёный лук переросток) оказалось само по себе излучало слабый биолюминисцентный свет. Именно благодаря этому я сумел определить его цвет. Мои пленители, когда переступили край леса и входили в непроглядные заросли, заметно успокоились, повесили ружья на плечи и даже стали негромко перерыкиваться между собой. Мне это казалось бредом. Да я потерял память, но ведь не здравый рассудок! Вести себя так расслабленно в месте, где прямая видимость не просто два–три метра, а тридцать чёртовых сантиметров! Это было невероятно глупо! Но моим конвоирам было плевать на моё удивление, да и я дураком не был, чтобы его высказывать… Я просто заворожённо разглядывал никогда ранее не виданное светящиеся растение и старался не думать о том, что или кто их создал и для чего. Единственное, что я отметил краем глаза помимо уже всего упомянутого, это то, как бережно и осторожно эти, казалось, исчадия Ада, относятся к светящимся стеблям. Никто не шёл как баран по прямой, всё бережно обходили гигантские пучки «лука», не топтались по ним. К моим конвоирам даже подошло несколько существ для помощи с клеткой со мной внутри, чтобы так же осторожно нести меня сквозь заросли. Движение из–за этого сильно замедлилось, но я не ощутил какого бы то ни было возмущения. Казалось, всё принимали это как должное. Во что же я вляпался…?
Наверное, я всё же уснул. Ведь из зарослей светящегося’лука' я вдруг очутился посреди гудящей толпы, совсем не помня, как это произошло. Клетку со мной небрежно скинули на землю, и я испуганно закричал, сначала от удивления, а потом уже от боли. Чём вызвал несколько довольных рыков вокруг. «Смеётесь, твари? Ну смейтесь, смейтесь, уроды…», — думал я обозлённо, стараясь не смотреть никому в глаза.
Примерно через полчаса любопытная толпа надо мной стала редеть, и я наконец смог понять, где очутился. Что–то похожее на посёлок или может быть даже целый город…? Сложно сказать точно. Надо мной был деревянный навес, подомной что–то, что напоминало обычную солому. Напротив меня полукругом вокруг небольшой площади, уложенной камнем, стояли дома (или хижины…). Почти всё они были построены в форме гексагона, одноэтажные с крышей из огромного натянутого куска кожи, из которой ещё деревянные палки торчали, и, кажется, даже чьи–то внушающие уважения большие белые кости. С учётом всего увиденного мною за прошедший день, мне было страшно даже пытаться представить, какому существу это всё могло принадлежать…
Но, не смотря на кажущуюся первобытность всего вокруг, площадь, как и всё остальное в поле моего зрения освещали электрические фонари на деревянных столбах. Не скажу, что мог бы с уверенностью узнать звук работающего генератора, но, мне кажется, я слышал гул чего–то механического где–то позади себя. Значит, в этом мире всё же есть какие–то технологии… Помимо тех, что падают с небес.
Следующий час я с нескрываемым любопытством разглядывал всё, что происходило передо мной. Исчадья Ада откровенно забили на меня болт и больше даже не обращали внимания. Меня это полностью устраивало. В какой–то момент на безлюдную площадь вышло одно из существ с настоящей метлой в руках и начало меланхолично без всякого интереса выметать с камней всю грязь. Я не видел особой разницы во внешности, но этот уродец был немного меньше ростом тех, что я уже встречал. «Возможно ли, что это могла быть женщина их вида?» — Думал я отстранённо. Хотя, о чём это я, конечно же, возможно. Как–то ведь они должны размножаться? Наверняка тут где–то и дети должны быть…
Именно за такими глупыми и несвоевременными мыслями я снова уснул. И не удивительно. Человеческая психика невероятно пластична. Особенно это заметно в детском возрасте, когда ребёнок, казалось, переживший невероятные ужасы потери или физической боли, на следующий день уже мог спокойно во что–то играть или разговаривать с другими людьми. Во взрослых тоже осталась такая функция хоть она и была сильно ослаблена, но всё же присутствовала. Поэтому, не смотря на всё, что я пережил за сегодня, перегружённый мозг и физическая усталость сделали своё дело — я снова уснул.
Четвёртое моё пробуждение в этом мире оказалось на удивление спокойным. Вернее сказать, относительно спокойным. Меня никто не пугал, не бил и не ронял с почти двухметровой высоты, но чувствовал я себя при этом значительно хуже, чём вчера. Моё тело нещадно ныло и болело в каждой точке, куда не ткни пальцем. Ночь, проведённая в позе зародыша, явно не прибавила мне здоровья. Хорошо хоть не было холодного ветра, и я не околел…
Мне ужасно хотелось есть, но больше всего я мучался от вспыхнувшей в теле жажды. Эти гротескные твари не удосужились дать мне даже капли воды. Уроды! Но было в этом и позитивный нюанс, как бы дико это не звучало. Будучи голодным и обезвоженным, за всё это время мне ни разу не приспичило справить свою естественную нужду. Понимая реалии своего положения, вряд ли бы меня для этого выпустили из клетки. А писаться и какаться под себя — это был бы край моего психологического здравомыслия. Поэтому нет худа без добра, как говориться. Хотя… я бы с радостью поменялся своим местом и положением с тем, кто выдумал эту фразу. Интересно было бы посмотреть, какое добро он бы вынес из моей ситуации. Козёл!
А тем временем, пока я бесился в немой ярости, на площади передо мной постепенно собирались существа. На меня всё продолжали не обращать внимания, чему я был искренне рад. Примерно полчаса уродцы стягивались со всех окрестностей, и я потерял им счёт на трёхсотой особи. Просто решил, что дальше считать уже бесполезно. Сколько бы их точно здесь ни было, их явно было до фига! И когда места на площади не осталось, некоторые из них стали заходить ко мне под навес, частично перекрывая мой шикарный вид, но, к счастью, я всё ещё мог что–то разглядеть между их ног. Они–то были здоровые, больше двух метров в высоту.
Когда всё собрались, из толпы уродов вышел главный урод весь расфуфыренный разноцветными перьями и кусочками ткани. Ещё и с каким–то венком на лысой голове. «Шаман что ли…», — пронеслась у меня в голове мысль и вдруг быстро куда–то исчезла, когда это существо повернулось к своим собратьям и внезапно что–то запело невероятно низким, грудным голосом. От этого звука у меня по всему телу пробежали мурашки. Настолько он был пугающе завораживающим. Но, слава богу, песня оказалась короткой.
И как только последняя низкая волна растворилась в моей грудной клетке, толпа уродцев вновь расступилась, и на площадь к рукам шамана вынесли какой–то обугленный кусок металла. С моего расстояния было плохо… Стоп! Это же обломок той серебряной сферы! Ну точно! Вон и часть внешней обшивки сохранилась вся испачканная в копоти.
Шаман бережно принял осколок сферы, никак не показав окружающим, что ему тяжело, а весить эта хреновина должна была не мало! И аккуратно, почти с любовью, поставил его на землю. Потом немного покрутил перёд собой, как будто бы что–то выискивая и, наконец засунул в недра металла свою огромную трёхпалую лапу, чтобы спустя мгновение, словно фокусник из шляпы, вытянуть на свет большую серебряную капсулу под характерный звук «чпок».
Толпа существ вокруг яростно взревела и у меня из–за этого чуть сердце не встало. Настолько неожиданным это оказалось. Но, прикрыв уши руками, я с горем пополам пережил эту бурю эмоций, с неподдельным интересом ожидая, что же будет происходить дальше.
А дальше к шаману из общей толпы вышел невероятный гигант, даже по меркам этих существ, что уж говорить обо мне. Он возвышался над своими сородичами не меньше чём на голову. И выглядел тоже куда как эффектней чём они. Кожа его выглядела прочной словно гранит, мышцы под ней заметно сокращались при каждом малейшем движении. На нём была одета разгрузка цвета хаки и плотная набедренная повязка до середины бёдра. Если бы не ужас, который он мне внушал, я бы, вероятно, сумел им восхититься, а так… Я лишь посильнее съёжился в своей клетке, молясь неизвестным мне богам, чтобы он не посмотрел в мою сторону.
Тём временем, гигант подошёл к шаману, снял со своего плеча черноматовое длинное оружие (я решил называть его винтовкой) и, присев перёд ним на одно колено, положил эту винтовку на чистый камень рядом с собой. Картинно выждав мгновение, он глубоко вздохнул и поднял голову вверх, встретившись с шаманом взглядом. Примерно с минуту они выясняли, кто из них круче, а затем гигант добровольно отвёл свой взгляд в сторону. Всё так. Именно что отвёл, а не испугался. Он сознательно признал за шаманом право собой повелевать. Толпа перёд ним и за его спиной одобрительно зарычала.
Шаман тоже благосклонно кивнул. Медленно поднёс капсулу к лицу гиганта и начал что–то ритмично напевать на грани моей слышимости. Не удивлюсь, если это было что–то рядом с ультразвуком. И когда песня закончилась, главный урод вдруг открыл крышку капсулы и направил её в лицо гиганту. Всё вокруг замерли. Кажется даже лёгкий ветерок, что гулял то тут, то там, насторожённо остановился.
Моих ушей достиг тихий металлический цокот десяток тонких лапок и через мгновение на свет из капсулы выползла пугающая хрень, отдалённо похожая на смесь скорпиона с многоножкой, вся покрытая тёмно–зелёным маслянистым гелем. У меня глаза полезли на лоб от удивления, когда гигант, вместо того чтобы бежать с криком ужаса от этого существа куда глаза глядят, покорно открыл свой рот и замер.
Существо перёд ним задумчиво подвигало длинными усиками, словно настоящее насекомое, а затем, наткнувшись одним из них на открытый рот уродца, вдруг молниеносно запрыгнула ему туда внутрь!
Первое время гигант честно держался. Он замер в преклонной позе перёд шаманом и ничто в нём не выдавало того, что он только что проглотил «сколопендру» размером с банан. Но затем его тело пробила судорога, и он повалился на землю, страшно извиваясь и громко крича. Его сородичи не мешкали, и, быстро подхватив извивающееся тело их соплеменника, понесли его куда–то прочь с площади.
Шаман же вслед гиганту начал ритмично ухать.
— Ух! Ух! Ух!
Его радостно поддержала толпа вокруг. Земля задрожала, когда всё они в такт ритма ещё и начали отплясывать на месте. А затем всё вдруг так же резко прекратилось, как и началось. Шаман махнул повелительно рукой, и всё угомонились. В сопровождении своей свиты он вошёл в толпу и быстро растворился в ней. Остальные существа тоже стали неспешно покидать площадь. Судя по всему, я только что стал свидетелем какого–то ритуала или праздника… Вот только я пока затруднялся понять, что всё это значило в общем, и, в частности, для меня.
Следующие несколько часов были откровенным мучением. Я невероятно сильно хотел пить, на фоне этого желания, чувство голода куда–то исчезло, видимо даже не решаясь вступать в соревнование за первенство в хотелках. Моё тело ныло, ссадины зудели. Спина и, в частности, поясница уже давно попрощались со своим здоровьем. Мысль о том, что так я и встречу свою смерть всё чаще и чаще меня навещала. Я хотел бы плакать от жалости к себе, но, увы, влаги для слёз в моём теле больше не было…
Когда интенсивность света от неизвестной мне звёзды стала напоминать полдень, на площади передо мной началось оживление. Снова кто–то был вызван для уборки аккуратно выложенного камня. А когда с этим закончили, в центр площади вынесли здоровенный котёл чёрного цвета на четырёх ножках. Я обречённо взвыл, когда увидел его и существа, что принесли котёл, услышали это. Они обернулись ко мне и глумливо зарычали, явно демонстрируя своё призрение. Они пялились на меня, скалились и что–то обсуждали на своём ублюдском языке, когда остальные подкладывали под котёл топливо в виде сухого дерева. Затем постепенно разгорелся огонь, моего носа коснулся запах дыма. Я уткнулся лицом в металлический пол моей клетки и едва слышно скулил от поглотившего меня с головой первобытного ужаса, вздрагивая каждый раз, когда слышал, как в котёл заливают воду. Глубоко в душе я был противен сам себе. Я понимал, что настоящий мужчина должен перёд лицом смерти вести себя иначе, как–то не так… Но кто из этих настоящих мужчин умирал так, как было суждено сегодня умереть мне? Единственно на что мне хватало самообладания это на то, чтобы надеяться, что прежде, чём меня бросят в кипящую воду, меня хотя бы убьют.
Затем раздался звук неспешных шагов, приближающихся ко мне. Мою клетку слегка приподняли, прозвучал очередной ненавистный мне рык и прутья решётки передо мной вдруг исчезли. Не успел я удивиться этому, как меня безжалостно подхватили под руки двое уродцев, отпихнули ногой клетку в сторону и понесли куда–то вглубь настила, чтобы через секунду бросить на огромный деревянный стол. Я спинной ощутил мерзкую влагу поверхности, она была немного липкой… носа коснулся лёгкий запах гниения.
— Пожалуйста, молю вас, не надо! — Прохрипел я невнятно из–за пересохшего горла. — Пожалуйста…
Но моим мучителям было плевать. Один из них схватил меня за живот и сильно прижал к столу, а второй оторвал мою руку от груди (моё отчаянное сопротивление ему таким не показалось) и, вытянув, тоже прижал к столу. Во второй его лапе на солнце блеснул металлом здоровенный тесак и я онемел от сковавшего меня ужаса, прекрасно понимая, что сейчас произойдёт. И в тот же миг это произошло.
Огромный тесак воткнулся в поверхность стола, даже не заметив на своём пути преграды в виде моей руки, и я отчаянно закричал от пронзившей тело боли. Я взглянул на руку воспалёнными глазами и с ужасом увидел, что мясник отсёк её по локоть. Обезображенная культя истекала кровью, а существо в этот момент явно издеваясь надо мной, помахало мне моим предплечьем и, подставив свою мерзкую пасть под стекающую с обрубка кровь, жадно начало её глотать. Но, кажется, что–то пошло не так…
Весь задор ублюдка куда–то исчез, когда он попробовал на вкус мою кровь. Вместо того чтобы выпить её всю, он вдруг страшно зарычал и выплюнул всё на покрытый соломой пол. Между двумя существами начался разъярённый диалог. Моё отсечённое предплечье полетело куда–то вглубь помещения, а я не понимал, что происходит, продолжая безучастно и в полубреду разглядывать потолок надо мной.
Внезапно кто–то с силой схватил меня за ногу и потянул со стола на пол. Удара я почти не почувствовал из–за сильного шока, в котором перебывал. Меня вытянули из–под навеса под ослепительное солнце и стали ощупывать. Всего. С головы до ног. Грубые толстые пальцы особо не заботились о моей комфорте, но мне было плевать на это. Я молчал и отстранённо терпел это, уже распрощавшись со своей жизнью. Но вдруг экзекуция прекратилась. Одно из существ взяло мою правую ногу и подтянуло поближе к себе, к чему–то принюхиваясь. Я безразлично посмотрел на то, что оно там делает и сразу же заметил странный синяк возле лодыжки, от которого по коже тянулись посиневшие капилляры и вены, сильно напоминающие мне узор паучьей паутины.
«Чёрная субстанция!», — внезапно осенило меня. Она ужалила именно туда. «Так вот в чём дело, да?», — мысленно хмыкнул я. « Я стал вдруг невкусный, да? Надеюсь, тот урод, что попробовал мою кровь тоже сдохнет!»
За этими размышлениеми я и не заметил, что существ надо мной значительно прибавилось, и среди них оказался даже сам шаман. Я его быстро узнал по попугайским цветам, что он носил. Шаман с умным видом осмотрел место укуса, затем брезгливо отпустил мою ногу и поспешил протереть руки чём–то влажным. Он рыкнул что–то кому–то вне поля моего зрения и замолчал, одновременно с интересом и отвращением, изучая моё лицо. Но, не заставляя высокое начальство долго ждать, кто–то из уродцев быстро вернулся к нам. Шаман кивнул и в тот же миг моего предплечья коснулось что–то невероятно горячее. Раздался звук горящей плоти и треск плавления жира, моего носа коснулся ядовитый запах чёрного дыма и меня чуть было не вывернуло на изнанку. Я даже не успел закричать от боли, когда вдруг всё закончилось, и раскалённый предмет убрали. Двое существ взяли меня под подмышки и рывком поставили на ноги, но от такой быстрой смены положения впервые за сутки, голова моя закружилась, и я поспешил потерять сознание.
Но пробыть в спасительном «ничто» мне долго не позволили. В себя я пришёл уже после первой же оплеухи, что мне отвесили от всей души, да так сильно, что кажется даже мозг в черепной коробке зашевелился. Меня вновь рывком поставили на ноги и небрежно толкнули в спину. Сделав несколько шагов, я не удержался и свалился на землю как куль с дерьмом, подняв в воздух облачко пыли.
Сзади раздались издевательские уханья и рыки. Я с трудом обернулся и увидел натуральный частокол из толстых стволов деревьев, что возвышался надо мной, наверное, метров на десять. Ворота были открыты. В них стояло трое всём сердцем ненавистных мне существ, и они целились в меня из своих винтовок. Я не мог поверить в происходящее… Что это значит? Всего пять минут назад меня хотели заживо разделать и сварить в котле как какую–то курицу. А сейчас, угрожая оружием, выгоняли из своего посёлка?
Я попытался подняться на ноги, но с дуру решил опереться на правую руку и, не нащупав опоры, уткнулся обрубком культи в землю от чего сознание прошибла дикая боль и я страшно закричал. Чём вызывал только новую волну смеха и издевательского рыка позади себя. Но, стоило признать, эта вспышка боли слегка привела меня в чувство. Жадно отдышавшись уткнувшимся носом в землю, я снова предпринял попытку подняться на ноги и у меня получилось! Но не успел я этому обрадоваться, как раздался вдруг громкий щелчок выстрела и у меня над ухом что–то прожужжало. Я с ужасом посмотрел на троих уродцев позади себя и понял, что это они по мне выстрелили! Один из них что–то громко рыкнул мне и поднял свою винтовку, нацелив её ствол мне в грудь. Ну что ж… Даже незнающий языка поймёт, что ему пытались сказать.
Кивнув своим мучителям, я развернулся на месте и как мог, быстро заковылял прочь, каждое мгновение, представляя, как услышу звук очередного выстрела и как пуля вонзиться мне в спину. Поселение существ было на пригорке, вокруг были бескрайние поля и где–то вдалеке чернела полоса густого леса, из которого, судя по всему, меня и принесли. По левую руку изгибались холмы с той высокой светящейся травой, а по правую в низине среди зелёных лугов виднелась небольшая рощица. Я поспешил повернуть направо, чтобы таким образом максимально быстро скрыться за перепадами высоты. Мельком взглянув на свою культю, убедился, что она не кровоточит и, стараясь не споткнуться об покрывшуюся сухой коркой землю, побежал вперёд.
Хватило меня от силы минуты на три. Уже после первой я перестал бежать, а после третей начал задыхаться уже только от того, что шёл. И тем не менее, я добился того, чего хотел. Поселение с его высоким частоколом и страшными существами скрылось за холмом. Теперь можно не бояться, что мне выстрелят в спину, разве что только это не была фора для будущей охоты… Но честно сказать, мне было плевать, даже будь это так. Мне нужно было прилечь и отдохнуть. И вон та зелёная полянка с очень мягкой на вид травой как нельзя кстати для этого подходила. Глядишь меня даже и не заметят в ней.
Мне оставался всего шаг до вожделенной зоны отдыха, как вдруг я наткнулся на какую–то невидимую преграду. Больно ударившись пахом обо что–то, я словно попрыгунчик отпружинил назад, сделав пару неуверенных шагов, и остановился, поражённо замерев.
— Что за… — попытался я удивиться вслух, но не успел.
То, на что я натолкнулся, вдруг покрылось рябью изменения и у меня на глазах из неоткуда сперва проступили очертания огромного существа с восьмью, словно у кузнечика сложёнными лапками, и массивным, размером с автобус телом, а затем оно появилось передо мной целиком. Во всей своей, так сказать, красе.
Бояться у меня уже не было сил. Я просто тупо смотрел на возникшую передо мной преграду, а преграда смотрела на меня. «Стоп, это же машина…», — дошло до меня вдруг, когда я разглядел под бронированной дугой тёмного цвета хаки (как и всё остальное его тело) целый кластер из нескольких линз и объективов.
Одна из двух сомкнутых до этого клешнёй под толстой бронёй вдруг быстро разогнулась и меня за шею крепко схватили развитые манипуляторы. Дышать всё ещё было можно, но с трудом. Я при этом даже не пикнул и более того, даже не думал сопротивляться. А какой смысл? Меня почти аккуратно подтянули поближе к своим камерам и по глазам вдруг больно ударил яркий свет, который прошёлся по мне от макушки до кончиков пальцев на ногах, отдельно задержавшись на лбу.
Закончив со сканированием (а это было оно, я был в этом уверен), машина какое–то время думала и затем вдруг отпустила меня. Освобождённый я на несколько шагов отошёл назад, а механический гигант бесшумно повернулся ко мне боком и снова покрылся рябью невидимой трансформации. Уже перёд самим окончательным исчезновением мне показалось, что он медленно крался к поселению тех существ. Что ж… что бы или кто бы это ни был, но в гости по дружбе в состоянии невидимости явно не ходят. Мысль об этом заставила меня улыбнуться. Впервые за долгое время. Во мне даже появилось немного сил. И, глянув на ту небольшую рощицу внизу лугов, я решил всё же продолжить свой путь. Отдохну в тени деревьев…
Всё же, каким бы развитым не считал себя человек, он всегда и везде оставался животным. Разница и отличие от остальных животных была лишь в небольшом налёте социума, который если необходимо исчезает так же быстро, как и представление о морали. К чему это я? Да к тому, что идти в сторону небольшой рощицы подсказали мне инстинкты, животные инстинкты. И как же хорошо, что я был слишком уставшим и морально измотанным, что двигался буквально на автопилоте. Будь во мне хоть немного сил, я бы наверняка решил идти к лесу, надеясь скрыться в густых зарослях. И там бы я и умер. Но роща в низовье оказалась, выросла не на ровном месте, здесь был небольшой родник.
Как я оказался в обжигающе холодной воде, я не помнил. В себя я пришёл уже, когда начал захлёбываться. Я вынырнул на свежий воздух, благо ноги быстро нащупали илистое дно и сделал глубокий вдох, чтобы опять уйти под воду с головой и пить, пить, пить…
Мне было плевать на возможные химикаты или бактерии, которые могли расплодиться в стоячей воде, да и на возможных хищников, что могли устроить здесь водопой, тоже было плевать. Вкуснее воды я в своей жизни не пил. Правда… чёрт его знает, что было в моей прошлой жизни, но я был уверен, что это так. Напившись до первых признаков тошноты, я подгрёб одной рукой к каменистому берегу, где сквозь деревья пробивался яркий луч света и лёг на спину. Снизу была ледяная вода, которая в том числе гасила жар в культе, а сверху грело тёплое солнышко… Боже мой, так хорошо мне ещё ни разу не было, с тех пор как я очутился в этом мире. Хотя… вероятно всё познаётся в сравнении. Я бы с радость променял этот кайф на не отрубленную по локоть руку. Но что имеем, то имеем.
Очень клонило в сон, но засыпать в ледяной воде было нельзя, а вставать было лень. Ещё немного, уверял я себя. Десять минут и буду вставать… Но мир вокруг меня жил своей жизнью, и ему было плевать на планы и хотелки какой–то голой, лысой обезьянены, которая даже имени своего не помнила.
Где–то на противоположном краю водоёма, где из поваленных в груду камней и бил родник, раздалось негромкое жужжание. Пожалуй, его можно было бы списать на жужжание большого шмеля, но уж слишком далёко был источник шума. Не один шмель не был таким громким, да и водились ли они тут…?
Я открыл глаза и приподнял голову. Метрах в пяти от меня вдоль бережка медленно летело, словно колышась на невидимых потоках воздуха, нечто. «Нечто», потому что у этого гостя не было определённой знакомой формы и, вот так сразу было невозможно сказать, на что оно похоже. Тут было скорее объединение образов. К сетчатой как будто надутой полупрозрачной мембране в форме чего–то, что напомнило мне цветок, снизу крепился белоснежный модуль, по форме похожий на прямоугольную коробочку примерно восемь на двенадцать сантиметров. Этот странный «воздушный шарик» не обращая на меня никакого внимания, медленно подлетел к небольшому пятачку из красивых ярких цветов синего цвета и плавно остановился рядом с ними, не прекращая жужжать. При этом я вот так сразу и не мог сказать, что поддерживает этот «шарик» в воздухе и где у него находятся движители. А тем временем из коробки под мембранной на свет показались тоненькие и невероятно подвижные манипуляторы, они нежно и максимально деликатно потрогали каждый лепесток на цветке, каждый пестик с тычинкой и напоследок опрыскав подопечных какой–то жидкостью, медленно полетел вверх.
— Опять какой–то механизм, — уверенно заявил я в пустоту как уже бывалый боец. — Вот бы познакомиться с их создателями… — протянул я задумчиво. — Может хотя бы они объяснили мне, какого хера здесь творится?!?!?! — Во всю силу лёгких заорал я.
Но ответом мне был шелест листьев надо мной, удаляющееся жужжания того «воздушного шарика» и чириканье, спрятавшихся среди веток неизвестных мне птиц.
— Да пошли вы! — Озлобленно выкрикнул я и поднялся на ноги. Кайф вместе с настроение куда–то улетучился, остался лишь холод, влага и боль…
Нужно было поспать, иначе никак. Конечно, хотелось бежать и день и ночь и ночь и день, как можно дальше от этих диких тварей, но здравый рассудок говорил, что мне необходим отдых, как физический, так и моральный. Тём более что необходимое местечко для отдыха я себе присмотрел почти сразу, как только оказался здесь. Сверху груды камней, из которой бил родник лежал большой относительно плоский валун. Идея моя была в том, что за день он сильно и глубоко прогревался, а значит, должен был излучать тепло и ночью. О том, что этот камень твёрдый, я даже на секунду не задумывался, после всего, что я пережил, это меня волновало в самый последний момент. Так и оказалось, как только я принял горизонтальное положение и тепло камня начало медленно пробираться под кожу, я мгновенно уснул.
Проснулся я резко, с разрывающим грудь тяжёлым дыханием. Со лба струями лился пот. Культя горела адским пламенем, а нога, в которую меня ужалила та чёрная дрянь почти не шевелилась, сильно онемев. Была ночь.
Внезапно со стороны посёлка ненавистных мне существ раздался закладывающий уши грохот. Луга и холмы вокруг на несколько секунд осветились ярким оранжевым светом, а в нёбо поднялось огромное облако дыма. Раздались уже знакомые хлёсткие звуки выстрелов, нёбо передо мной зажило своей жизнью, словно уродцы запустили салют. Прогрохотал ещё один взрыв, а затем ещё… Земля подомной зашевелилась, словно началось землетрясение, и я поспешил сползти с валуна вниз. Не хватало ещё, чтобы меня опрокинуло вместе с камнями. В нёбо внезапно ударил яркий луч красного лазера, словно кто–то баловался лазерной указкой, только в миллионы раз мощнее, а затем раздался громкий хлопок и свет угас. Десятки, а то и сотни выстрелов из тех длинных винтовок вновь затрещали нескончаемым напором.
Я честно боролся с собой, но одолеть своё любопытство и желание увидеть, как гибнут те мерзкие твари не мог. Не нужно было быть гением, чтобы догадаться, что шорох в их посёлке устроила та невидимка. Я, правда, даже представить себе не мог, что это был за механизм и почему он вдруг напал на них, но меньшего удовольствия из этого я испытывать точно не стану. Поэтому, не теряя зря времени, я поспешил вверх по холму. Возможно, это последнее прекрасное, что я увижу в этом мире. Ведь я себя не обманывал. Культя, неизвестное заражение, от которого уже онемела правая нога. Я всё ещё был жив лишь благодаря чуду. Но оно отнюдь не вечное…