Как я и подозревал, запала скакать вверх-вниз по застывшим в камне волнам надолго не хватило. Былые резоны о скрытности и осторожности быстро уступили место жестокой реальности, в которой при таких условиях скорее у меня отвалятся ноги, чем выйдет угнаться за прибавившими шаг кобольдами. Подозрительная саванна с её гипотетическими опасностями осталась у нас за спиной, так что, прекратив изображать из себя горного барана, я спустился на равнину, чтобы вскоре снова нагнать мелькающие вдали маленькие фигурки. Извалянный в пыли комплект игрока неплохо сливался с местностью, а кобольды не слишком пристально смотрели по сторонам, так что риски быть обнаруженными оставались в пределах разумного.
А между тем, чем дальше на запад, тем сильнее менялся ставший до боли привычным облик Лакконы. К лучшему, я бы сказал. Хотя до сих пор подобное казалось мне невозможным. Медленно, будто исподволь, застывший во времени каменный пейзаж наливался новыми красками. Воздух становился всё более влажным, всё чаще под ногами мелькали гибкие тела змей, отливающие грязно-янтарной в чёрную крапинку чешуёй. Камень «оживал» на глазах. Голые скалы покрывались сплошным ковром изумрудно-зелёного мха, а обычно приземистые коричники вымахивали на высоту, сравнимую с человеческим ростом. Тучи мелких светлячков маленькими суетливыми фонариками рассекали в воздухе от одной коричной шляпки к другой.
Всеми органами чувств я буквально осязал перемену ключевой парадигмы существования. Будто бы цикл замыкался, и царство смерти сменялось царством новой жизни. Но Лаккона не спешила вскрывать карты, до последнего выдерживая интригу. А потом как-то буднично, без фанфар и долгих прелюдий, за очередным холмом раскинулось море воды. Оазис жизни посреди мёртвой пустыни. Водоём столь обширный, что противоположный берег терялся где-то за подёрнутым дымкой тумана горизонтом. Настоящий Байкал подземного мира. И сотни, тысячи, а может быть, и десятки тысяч змей заполняли пологие каменные спуски шевелящимися телами всех цветов и размеров. Ползучих гадов было так много, что прибрежные воды, казалось, «кипели» ими. Будто лосось на нересте, подумалось мне. Меч глухо рассёк воздух, а вместе с ним и тело очередной верёвки с глазами, уже пятой по счёту... или шестой?
Получено 1 ОС! (16/60)
Простота добычи опыта в окрестностях озера соблазняла плюнуть на кобольдов и вплотную заняться сокращением популяции пресмыкающихся гадов. Обманчивая лёгкость. На безопасном отдалении от берега змей водилось не так уж и много. Причём сплошь мелкие первоуровневые гадюки, добыча которых приносила больше головной боли, нежели системного опыта. Видимо, пометка «минус» в их ранге самым отрицательным образом влияла на итоговое произведение той загадочной «Формулы Опыта», которую Система использовала для награждения своих адептов. Я подметил достаточно закономерностей, чтобы с уверенностью утверждать – она существует. Другое дело, что всё никак не доходили руки эту самую формулу вывести. Так сказать, для наглядности.
Как бы то ни было, неоспоримый факт заключался в том, что очки Системы доставались мне только с каждой второй, а то и третьей твари. Остальные же приносили лишь мимолётное дуновение энергии, никак не меняющее порядок цифр в интерфейсе. Быстро выбив самых наглых и агрессивных, дальше придётся уже самому лезть на рожон, а значит, неминуемо рано или поздно подставиться. У воды же ползали такие левиафаны, что сожрут человека с потрохами и не подавятся. Всё, что мне оставалось – довольствоваться малым и не отсвечивать, пока не привлёк внимание истинных хозяев подземного озера. И где здесь пролегала та тонкая грань между охотником и добычей, одной Системе известно. И, быть может, ещё кобольдам, наверняка идущим на промысел далеко не впервые.
Устремления низкорослых хвостатых ящериц оказались тривиальны до неприличия – они собирались раздобыть себе ужин. Ужин, как это иногда бывает, был против. Впрочем, активистов Гринписа, подозреваю, съели первыми, а потому бороться за свои права змеям приходилось исключительно своими же силами. Что у них не очень-то получалось. Под прикрытием прибрежного тумана и вездесущих кочек буйнорастущего мха я смог, наконец, подобраться поближе.
Процесс охоты у кобольдов был налажен до мелочей. Двузубым ухватом на длинном древке змею зацепляли, особыми движениями накручивали, как макаронину на вилку, и подставляли под удары второй пары. Те, орудуя короткими плоскими палицами, похожими на биту для игры в крикет, оглушали и снимали добычу с крючка. Таким незамысловатым образом змея в два счёта оказывалась обезврежена и помещена под крышку глубокой корзины, в то время как ловцы уже выхватывали из гадюшника новые цели.
Механизм работал, словно часы. И только замыкающий, как и прежде, не принимал никакого участия в промысле. Его взгляд был устремлён в небо, а с пальцев свисали плетёные ремешки пращи. Во всяком случае, я бы поставил на то, что это именно приспособление для метания камней, а не какой-нибудь кнут. Но с чуждой нашему пониманию расой, живущей в условиях тотального дефицита всего на свете, ничего нельзя было утверждать наверняка. С расстояния в полсотни метров справка, наконец, отработала на полную мощность:
«Кобольд (F), уровень 2»
Тип: существо Системы, монстр.
Параметры:
– Сила: 4; Ловкость: 5; Выносливость: 5; Интеллект: 4; Живучесть: ???; Восприятие: ???; Удача: ???; Мудрость: ???; Вера: ???.
Особенности:
«Монстр I». Существо способно поглощать часть жизненной силы жертвы вне зависимости от наличия Оружия Системы.
«Потомок Дракона». Существо является дальним родственником мифического чудовища. При определённых условиях способно пробудить родословную.
«Тщедушный». Существо обладает слабым телосложением. Эффективность некоторых параметров снижена.
Мудрость? Вера? Потомок Дракона? А ведь впечатляет, несмотря на то, что с виду обычный дикарь, на котором из одежды лишь набедренная повязка, котомка через плечо, ожерелье из костей и клыков на груди да тёмно-зелёная чешуя. Но что-то драконье и впрямь проглядывалось в его внешности. В той мере, в которой человек, не встречавший драконов даже в наркотическом бреду, мог вообще проводить какие-либо параллели подобного рода. И всё же вытянутая зубастая морда с ярко выраженными надбровными дугами, маленькие рудиментарные рожки, чешуя, хвост... Теперь, когда Система так жирно на это намекнула, думать о кобольдах иначе, как о карликовых прямоходящих дракончиках, точно не выйдет.
Размеренное течение мыслей нарушил предостерегающий окрик того самого кобольда, чью морфологию я так увлечённо разглядывал. Что-то на неприятно резанувшем слух гортанно-шипящем наречии с примесью щёлкающих звуков, как в языках некоторых самобытных африканских народов. Словно в ответ ему откуда-то сверху донеслись пронзительно громкие крики, отдалённо напоминающие мерзкие голоса морских чаек. Тени от крыльев заскользили по спокойной глади воды.
Кобольды среагировали мгновенно и слаженно, как команда образцовых пожарных-спасателей на международных учениях. А именно – бросились бежать. Но не в сторону опасности, а от неё – под защиту одинокой прибрежной скалы. Теперь я окончательно убедился, что и место для промысла ими выбрано не случайно, а с расчётом именно на такой случай. Засвистела праща, снаряд улетел куда-то вверх и в сторону озера. Кобольд, отстрелявшись, поспешил вслед за остальными, бросившими на берегу даже корзину с добычей. Принимать бой они точно не собирались, и вскоре их резоны стали предельно понятны. Над озером планировали, натужно загребая крыльями, вовсе не чайки – грёбаные птеродактили. Змееголовые перепончатокрылые твари метров шести в поперечнике. Громовой змей (Е), каким-то чудом дотянулась до одного из них справка, впрочем, мало что прояснившая.
Тут я осознал, что сверху меня должно быть неплохо видно, и не мешало бы одному зазнавшемуся пришельцу последовать мудрому примеру аборигенов. До хруста в шейных позвонках вертя головой, я быстро заприметил подходящее место. Вздыбленный и покосившийся холм, изъеденный с одной из сторон, будто надкушенное яблоко, естественным образом образовывал неглубокую рытвину под навесом густого мха. Так себе лёжка для любого существа, крупнее енота, но укрыться от опасности с воздуха в самый раз.
Спустя пару секунд я уже выгонял с насиженного места змеиную семейку в составе одной взрослой особи и бесчисленной мелочёвки. Позиция оказалась удачной. Никто не спикировал мне на голову и даже близко не пролетел, крики крылатых бестий так и остались где-то вдали. Ещё пару минут хлопали крылья, а потом всё затихло. Птеродактили так и не покусились ни на ловцов, ни на оставленное для них угощение. Вскоре кобольды, как ни в чём не бывало, вернулись, чтобы продолжить прерванное занятие, и не останавливались, пока корзина не была заполнена до отказа.
Обратно двинулись тем же порядком: двое с рогатинами в авангарде, двое кряхтят под тяжестью груза, но упорно волочат добычу, а пятый на подстраховке. Тот, что с пращей и вторым уровнем, числился среди кобольдов не то старшим, не то самым зорким и опытным. Представления об иерархии ящериц у игроков не имелось, и во многом я был здесь, что называется, на переднем фланге науки. Настоящий исследователь, изучающий туземное племя, сотни лет живущее в отрыве от цивилизации.
Интересно, кобольды едят людей? Сентинельцы вон до сих пор периодически питаются рыбаками и блогерами, заплывающими на их маленький остров ради горячего материала, в целях браконьерства или просто по ошибке. Так что, как на счёт демократии, кобольд? Ничего, мы научим вас пить кока-колу и уважать права меньшинств, дайте только срок. Следуя за медленно ползущей вереницей охотников на змей, я как раз планировал свои дальнейшие действия, когда Система в очередной раз решила показать, кто главный в этой песочнице:
Внимание! Миссия завершена досрочно! Личная цель выполнена! Получено право на возвращение!
Желаете покинуть локацию? 4:59... 4:58... 4:57...
Я как-то даже опешил. Что за шутки со временем? Ведь оставалось в запасе около двух часов, а то и больше, и... Чёрт, почему опять десятками умирают игроки?! Количество участников: 310... 299... 270... На Лагерь напали? Кобольды вывели армию? Или они просто уходят? Эта мысль, показавшаяся мне довольно правдоподобной, промелькнула и вылетела из головы. Система считала секунды, а я ещё не закончил с делами...
Получено 4 ОС! (20/60)
Размашистый удар, нанесенный в полную силу, не только не перерубил тощую шею, но даже почти не повредил кожу – скорее просто вмял её внутрь тела. По прочности чешуя оказалась сравнима с кольчугой, чего нельзя сказать о кости под ней. Похоже, я сломал кобольду позвоночник. Меньше надо было ворон считать, а больше смотреть по сторонам. Расслабились они тут, в своём уютном мирке. Теперь будет умней. Ну, или не будет.
Завидев моё триумфальное появление, носильщики бросили корзину со змеями и прыснули врассыпную. Одного я успел заколоть в спину, второй юркнул в какую-то дыру. На шум подоспели решительно настроенные кобольды из авангарда, и мне резко стало не до него. Первый метнул рогатину и даже, сволочь, попал. Двузубая вилка больно ткнула по центру груди, но не вошла в плоть, упала под ноги. Защитили карты, которые с этим умыслом и были рассованы по карманам. Тем не менее, времени, пока я пытался ухватить неожиданно покинувший лёгкие воздух, мелким ублюдкам хватило, чтобы развить образовавшееся преимущество.
Короткая дубинка ударила по ноге, ещё одна на излёте зацепила вовремя подставленное предплечье, когти рассекли куртку. Мгновение растерянности сменилось клокочущей яростью. Они, чёрт возьми, меня достали! И этот успех стал для коротышек последним. Двумя точными выпадами я заколол одного. Затем, сломав руку другому, добил его уже на земле, предварительно обезоружив и раскрошив морду каблуком сапога. Это было сражение Гулливера с лилипутами, и только неожиданно крепкая чешуя да толика везения едва не позволила ящерицам спутать мне карты.
Между камней мелькнула спина улепётывающего кобольда-носильщика. С ушибленной ногой я ни за что не смог бы его догнать, но попытаться подбить издалека – почему бы и нет. Дурной пример, как известно, заразительный. Подхватив здоровой правой рукой рогатину, нащупал центр тяжести и метнул на подскоке, ни на что особо не надеясь. И попал. Но не в спину, как метил, а по ногам. И не вилкой, что было бы здорово, а только лишь древком. Кобольд рухнул на землю и громко заверещал, посвистывая и пощёлкивая о своей незавидной судьбе. Но загребать лапами не прекратил, имея все шансы куда-нибудь от меня уползти.
Надо заметить, ушибы саднили просто нещадно, шипел и ругался я даже громче уползающего прочь недобитка. Кроме всего прочего, ещё и потому, что без всякого интерфейса чувствовал, как утекают сквозь пальцы последние секунды отведенных на эту авантюру пяти минут. Засунул руку под куртку. Кровь на ладони, хоть и совсем немного. Повезло, что когти у кобольдов острые, но короткие, а в районе живота тоже имелись карты, смягчившие в итоге удар. Повезло, повезло, повезло... Не будь на руках обратного билета, чёрта с два я решился бы так внаглую... Впрочем, есть время разбрасывать камни, есть время пожинать плоды своих действий.
В спешке посрывал с тел вещевые котомки, выхватил из воздуха наградную карту, и собирался было настигнуть последнего, как... В пяти шагах по ходу движения, буквально из воздуха сгустилась фигура рослого кобольда с иссиня-чёрного цвета чешуёй. Кажется, это конечная...
Кас'Кураш. Дверг (Е). Герой. Уровень неизвестен.
***
Кас'Кураш XIV был последним своего имени и поколения, что для кобольдов являлось понятиями почти что тождественными. Все его братья и сёстры по кладке давно ушли к Раккатошу, а их души переродились молодыми птенцами, утратив память о прошлых жизнях. Кобольды жили довольно долго в сравнении с другими обитателями Лакконы, кроме разве что бессмертных Древесных стражей далеко на Юге. Вернее, они могли жить долго, но жили в среднем десяток лет, погибая от когтей летающих змеев, зубов троглодитов, яда пауков или под обвалами горной породы.
Небесное Оружие, позволяющее собирать больше Священных Очков, после ухода их Бога находилось в огромном дефиците. А собственные клыки и когти приносили жалкие крохи, не давая слабым возвыситься за счёт ещё более слабых. Лишь единицы оказывались настолько везучими, чтобы, достигнуть десятого уровня, получив шанс разорвать этот порочный круг. И ещё меньше было тех, кто всё же решался на рискованную трансформацию. Но старый кобольд во многом был исключением из правил. Кас'Кураш разменял своё восьмое десятилетие, и умирать он вовсе не собирался. Он был двергом – следующей ступенью эволюции кобольдов. Он был одним из парий – свободных охотников, судий и жрецов, стоявших особняком от всех других каст племени кобольдов. Он был сильнейшим... из тех, кто остался.
Кас'Кураш ещё помнил старые времена. Покуда сам Раккатош вёл кобольдов своей волей, дети его процветали. Племена чешуйчатых воинов, ремесленников и жрецов правили Верхними Землями. Их было много тогда – племён. По крайней мере, больше одного, насколько он помнил. Знатоки Камня добывали из Лакконских недр богатую руду, Мастера Огня ковали прекрасные доспехи, оружие и инструменты, освящаемые жрецами на Небесных Алтарях Раккатоша. В то время как воины храбро защищали их общий дом от жадных до крови Гостей. Когда-то и к Серым скалам, где крылатые громовые змеи вьют свои гнёзда, можно было добраться, не замочив ног.
Многое изменилось с тех пор, изменился и сам дверг. С годами Кас'Кураш зачерствел, стал циничен, а не находящие выхода амбиции всё больше отдаляли его от общности кобольдов. Голова полнилась мыслями, многие из которых старейшины назвали бы еретическими, вздумай Кураш поделиться ими. А зрелище гибели младших птенцов и вовсе не трогало его холодное сердце. Один единственный Гость, сумевший как-то просочиться сквозь сеть ловушек и патрулей, не мог нанести вред гнезду. Но Кас'Кураш всё ещё принадлежал к племени, и потому был обязан вмешаться.
На мгновение маскировка ослабла, явив силуэт крупного кобольда с чешуёй благородного иссиня-чёрного цвета. Напитанные магией когти сверкнули во тьме, но поразили лишь воздух. Пришелец ушёл Небесными Путями, и некому было упрекнуть воина-парию в излишней медлительности, ведь выживших птенцов он тут же добил сам. Кураш считал, что многие старые догмы его народа давно изжили себя. Там, где другие видели только угрозу, старый дверг увидел возможность всё изменить.