Буднично и незаметно прошло возвращение на грешную Землю. Мир, погружённый в привычную рутину, дремал, не замечая появления одного из предвестников грядущей бури. Страна не встречала своего героя хлебом-солью и толпами журналистов, желающих получить эксклюзивное интервью. Небольшой городок где-то близ южной границы остался к нему равнодушен. Да и сам он не стремился оповещать всех и каждого о своих «подвигах» и о том, что грядёт. Баланс пока ещё не был нарушен, и его... То есть, меня, всё абсолютно устраивало.
Лишь только на точке выхода случилась немного неприятная, но вполне ожидаемая заминка. В целом всё обошлось, и внезапное появление в толпе людей, стоящих в очереди на кассу, странным образом прошло практически незамеченным. Отделался ударом деревянной клюкой по спине от какой-то малахольной бабки да строгим взглядом охранника. Ну да, я ведь так ничего и не купил. Последние деньги сыграли в ящик при инициации, вместе со всей гражданской одеждой, стареньким телефоном и документами. А комплект игрока малость выделялся на общем фоне и выглядел, пожалуй, излишне экстравагантно.
В целом могло быть и хуже. В этот раз пронесло, но неизвестная переменная в виде системы наблюдения торгового зала так никуда и не делась. Камеры, которые не то засняли мои загадочные исчезновения и появления, не то каким-то образом пропустили, могли ещё сыграть свою гнусную роль. Фактор, на который, по здравому размышлению, у меня практически не имелось влияния. Разве только в стиле агента Бонда проникнуть в служебные помещения и изъять компрометирующие меня записи, попутно обезвредив парочку суперзлодеев-охранников.
Но это я так, в порядке бреда. В реальности подобный демарш не решит проблемы, а только привлечёт ещё больше внимания, поэтому и думать не стоит. Я, собственно, и не думал. Просто крутились мысли на фоне, пока немного рассеянный взгляд довольного жизнью человека блуждал по строкам системного интерфейса. После непрерывной адреналиновой бури длиной почти в целые сутки, относительная безопасность и непривычный уровень комфорта навевали расслабленно-философский настрой. Настрой, располагающий к ленивой рефлексии о том, что было, чего не было, но могло бы быть, а чего и быть не могло, но тем не менее, было.
«Филактерия»
Описание:
– Трансцендентный пространственный артефакт, имеющий множество способов применения. В случае смерти физической оболочки даёт шанс на сохранение души и воскрешение тела. Часть обязательной награды за успешное завершение первой миссии Игрока.
– Вероятность притянуть душу погибшего Игрока: 1%. Неактивно, требует привязки... Привязка невозможна! (Бездушный)
– Вероятность воскрешения Игрока: 0,0001%. Неактивно, требует привязки... Привязка невозможна! (Бездушный)
Особенности:
«Источник Власти». Заполненная филактерия может быть посвящена одному из богов.
«Хрупкий сосуд». Уничтожение заполненной филактерии со значительной вероятностью приведёт к повреждениям разума Игрока. Со средней вероятностью приведёт к смерти. С незначительной вероятностью повлечёт за собой уничтожение души.
Владелец: отсутствует, требуется привязка.
Как и было указано, филактерия, в числе прочего, полагалась в награду за первую миссию. Только в тексте задания она называлась иначе – камень души. Но если бы не своевременное сообщение от Неизвестного, этот малоприметный камушек размером с перепелиное яйцо и вовсе рисковал остаться незамеченным. Не поленившись, я потратил последние на сегодня «молитвы», дабы прояснить у Покровителя пару любопытных моментов.
Предполагалось, что, отщипнув часть души, игрок превращал камень души в филактерию, которую и вручал затем избранному покровителю, в чьих руках та снова мутировала, становясь осколком алтаря, источника божественной силы. Мог и не вручать, оставив в укромном месте, например, в Личной Комнате, на свой страх и риск. Тогда в случае смерти, с каким-то мизерным шансом на грани статистической погрешности, малая часть души притянет большую, и произойдёт чудо воскрешения. Или не произойдёт, и неудачник навечно останется заперт там, куда нет хода даже богам. Не мёртвый и не живой – бессмертный, как муха в куске янтаря.
Для последователей богов действовали совсем другие тарифы, ведь их воскрешением заведовал не слепой случай, а само божество. Здесь же крылись и недостатки подобного метода. В конечном итоге судьба доверившегося покровителю игрока будет зависеть не от шансов и цифр в его интерфейсе, а от таких эфемерных вещей, как божественная благосклонность и целесообразность затрат энергии на возвращение его обратно к жизни. Слишком ненадёжный фундамент для запасного аэродрома. Отдать часть души в руки бога – всё равно, что вручить ему шипованный поводок, застёгнутый на собственной шее. Особенности филактерии говорят об этом более чем красноречиво.
И хотя, надо думать, мне второго шанса и вовсе не светит, имелись в этом также и свои плюсы. Маска стала частью меня, а моя душа – частью Маски. Я стал как будто бы хранителем того, что мне больше не принадлежит, хотя всё ещё формально при мне. Такой вот душевный каламбур. «Душа – это самое ценное, что может быть у того, кто её имеет, и самое желанное для тех, кто знает её истинную ценность», – послужило мне последним напутствием. Прямо как в сказке о Кощее, только смерть моя не в яйце, а в Маске Пересмешника, намертво прилипшей к лицу. Какое время, такие, видать, и Кощеи.
Возвращаясь от мыслей душеспасительных к делам более приземлённым, надо сказать, что на игру я вчера всё же пошёл. Система, боги, интерфейс – это всё очень здорово, только денег пока не приносит, а кушать хочется прямо сейчас, а не когда-нибудь в безусловно светлом, но далёком будущем. Вот и вложения в ловкость и интуицию вкупе с восприятием неожиданно хорошо показали себя даже в таком сугубо мирном амплуа. Оппонентов я читал, словно открытую книгу, а карты порхали в руках... именно с той скоростью и изяществом, которые требовались для создания верного впечатления. Целью являлось заработать, а не победить, как бы противоречиво это ни звучало для обывателя, не знакомого с теневой стороной игорного бизнеса.
Уютный полумрак перестроенной под просторную студию трёшки, облако сигаретного дыма под потолком, море доступного алкоголя и компания заядлых любителей, которые, в очередной раз просадив деньги, обязательно вернутся через неделю, чтобы сделать то же самое вновь. И даже то, что на частную квартирку, где собиралась игра, я заявился в странной одежде и без единого гроша на кармане, не стало проблемой. Правильный человек за столом пришёлся как нельзя кстати, сразу заручившись полной поддержкой и небольшим кредитом от администрации.
Повеселился я на славу и вышел из-за стола с достойным прибытком, сохранив реноме удачливого новичка. После расчёта с админом к рукам прилипло порядка десяти тысяч рублей мятыми банкнотами. Там же, в зале полулегального казино, мне с радостью подсказали пару адресочков, где можно снять девочку на ночь вместе с жилплощадью. Что я впоследствии успешно проделал, вместе с тем закрыв ещё один из наболевших гештальтов. И, кажется, даже не один раз. Всё-таки вторая бутылка ликера за вечер была однозначно лишней. Времени до следующей миссии: 219 часов...
Тем не менее, несмотря на положительные в целом итоги прошедшей игры и отлично проведённый остаток ночи, продолжать пробавляться мелочью больше не вариант. Тогда как зайти в большую игру и, главное, сорвать банк мне попросту не позволят. В серьёзных казино давно всё поделено, новых людей проверяют долго и со всем тщанием, и одними только знакомствами здесь не отделаться. Не того полёта птица. К тому же серьёзных казино в городе не имелось. За этим пришлось бы ехать в областной центр, а там уже свои расклады, и гастролёрам точно рады не будут.
Затереться в доверие, постепенно заслужить авторитет, войти в долю... Таковыми были планы до момента, когда Система смешала все карты. Однако мир изменился. Я изменился. Продолжать мыслить старыми категориями означало уподобиться куче дерьма, несомого быстрым течением прямиком к водопаду. Мертворождённая по своей сути стратегия, ведущая в никуда.
Коротать время от игры до игры, перебиваясь полулегальными заработками, спать в дешёвых клоповниках или проводить ночи у шлюх? Нет, это не про меня. Уж лучше зарезать какого-нибудь коммерса, жиреющего на золотодобыче, и, вычистив его закрома до кристального блеска, просто сбросить личину. А вместе с ней и всякие шансы оказаться настигнутым взбешёнными братками или прикормленными следаками местного УВД. Что, впрочем, вещи почти что тождественные. Сильно сомневаюсь, что за время моего отсутствия в обществе честь мундира так уж сильно подорожала. Не в этих местах.
К тому же на самом верху наверняка уже известно о приходе Системы. Пусть первую миссию завершило не так много людей, но то, что знают двое, знает и товарищ майор. Даже с точки зрения грубой статистики, распределив две сотни вернувшихся более-менее ровно по земному шарику, получим два десятка игроков, доставшихся моей необъятной Родине, что само по себе существенно снижало шансы оставить происходящее в тайне.
Да и стоит ли? Шила в мешке не утаить – тут дело в другом. Пока ещё вертикаль власти окончательно убедится, что всё это не бред шизофреника и не коллективное помешательство. Пока будет выработана линия поведения, согласованы позиции, составлены методички и отданы распоряжения на местах. Пока государственная машина раскачается, пройдёт время. Время, за которое нужно по максимуму монетизировать собственное преимущество и подготовить варианты на случай... На случай, если новоявленных супергероев начнут отлавливать, стерилизовать и помечать биркой, как бродячих собак.
Что так всё и будет, особых сомнений не имелось. Принцип «кто не с нами, тот против нас» слишком глубоко засел в головы вскормленных на ура-патриотизме людей. А присяга отечеству, в отличие от присяги вполне реальному божеству – всего лишь слова. Слова, которые обязательно войдут в противоречие, стоит столкнуться интересам Новых Богов, сидящих в своих небесных доменах, и старых, занимающих высокие кабинеты правительств. Нет, на долгие расшаркивания больше не оставалось времени. Мне нужны были деньги. Много и быстро.
Размышляя о всяком, не заметил, как перестала шуметь вода в душе и в спальню впорхнул рыженький ангелочек довольно стервозного склада характера, в тонкой майке на голое тело и головой, укрытой застиранным полотенцем. Я довольно прищурился, любуясь изгибами молодого и бесстыжего тела. Нужно было ловить момент, пока ангелочек не открыл рот и не начал извергать водопады ироничных колкостей и саркастичных насмешек. Ну вот, всё, кажется, началось.
– Вань, у нас, конечно, любовь и всё такое, но ты доплачивать собираешься? – забавно сморщив мордашку, возмутилась она. И по-деловому упёрла руки в бока, отчего майка натянулась ещё сильнее, оказав эффект строго противоположный желаемому. А может, она того и добивалась? Как бы там ни было, большую часть её слов я успешно пропустил мимо ушей. Но, к сожалению, это было только начало:
– Если не будешь доплачивать, то веди сразу в ЗАГС или выметайся, любовничек. А то все вы на словах дартаньяны... – И да, я представился другим именем, но кто меня осудит за это? В конце концов – и она проворковала что-то не то про Меланию, не то про Милену. Когда два человека спят друг с другом за деньги, подобные ролевые игры – лишь шалость, часть ни к чему не обязывающего флирта, добавляющая пошлой обыденности пикантное послевкусие неразгаданной тайны.
– Я вас любил. Любовь ещё, быть может, в душе моей угасла не совсем... – продекламировал я, с лёгкостью пресекая попытки столкнуть меня с широкой и удобной кровати. А следом перешёл в решительное контрнаступление, переводя схватку в партер.
– Да ясно всё с тобой, кобелина! – пропищала она возмущенно, продолжая оказывать яростное сопротивление. – От скромности точно не умрёшь. Думаешь, я хоть одному твоему слову поверила? Да слезь ты с меня! Платить будешь? – Получив подлый удар кулачком в живот, я всё же оставил в покое прожжённую жрицу любви, скрывающуюся под личиной юного ангела. Такая маленькая девчушка и такая меркантильная су... щество. Какая всё-таки вселенская несправедливость в том, что средневековые инквизиторы все как один канули в лету, а ведьмы живут и здравствуют и поныне. И моя сегодняшняя пассия не исключение. Сжёг бы на костре, да денег на дрова уже не осталось.
– Обязательно, милая, – немного разочарованно произнёс я, в чём мать родила, направляясь в сторону освободившейся душевой. – И любовь, и в ЗАГС и доплачу... но потом. А пока сделай мне кофе.
– Не буду я... – тут же вспыхнула она праведным гневом, но я уже практически потерял к ней интерес. А вместе с тем и к её словам, желаниям и всему прочему тоже.
– В большой чашке и с тремя ложками сахара. Давай, шевели полушариями. Утром кофе, вечером деньги.
– Да сам себя...
– Ничего не слышу, вода шумит, – крикнул я напоследок. Дверь закрывать на задвижку не стал, предоставив девке последний шанс заработать чаевые. Ну а на нет, и суда нет – не в том я возрасте, чтобы без памяти влюбляться в шлюх. А потом открыл воду и на время думать забыл о рыжеволосой вертихвостке, отдавшись на волю простым человеческим радостям, с момента становления игроком неожиданно заигравшим новыми красками.
Минут десять с наслаждением отмокал под горячими струями душа, смывая въевшуюся с потом и кровью грязь Лакконы. Конечно, ощущения въевшейся грязи были не более чем дорассудочной кажемостью. Пот на мне если и присутствовал, то самый обычный, а крови и вовсе неоткуда было взяться. Всё лишнее Система заботливо оставила на той стороне, да и сам я принимал водные процедуры уже не впервые. Но посттравматическое расстройство, оно такое.
Обтершись первым попавшимся полотенцем, им же протёр запотевшее зеркало с длинной горизонтальной трещиной, заклеенной скотчем. Не то, чтобы я позабыл, как выгляжу, но некоторые изменения в «нулевом слепке» всё же наличествовали. В частности, к застарелому шраму, кривым рубцом протянувшемуся от нижней челюсти до середины щеки, добавился новый, над бровью: розовый, словно попка младенца. Тоже с левой стороны, что не удивительно, учитывая схожие обстоятельства их получения. Милостью Неизвестного хотя бы с этим вопросом возиться не пришлось. После того ракетного топлива, которым он меня давеча попотчевал, от былых ушибов и порезов один только шрам и остался. Остальное зажило без следа, да ещё и с прибытком в живучести, которая прибавила единицу, сэкономив мне, таким образом, драгоценное очко параметра.
Жить хорошо и жизнь хороша, успел подумать я, прежде чем, выйдя из душа, стал свидетелем неожиданного преображения. Такая бедовая совсем недавно девчонка, с растрёпанной головой и расширенными, как два блюдца, глазами пятилась задом, пытаясь нащупать ближайший путь к отступлению. Дрожащие пальцы до побелевших костяшек сжимали металлический корпус перцового баллончика. И надо полагать, причиной её поведения, а она казалась достаточно сильно напуганной, отчего-то был именно я.
Первая мысль: «Забыл сменить личину», тут же разбилась о железобетонную стену реальности. Маска Пересмешника теперь часть меня, а значит, подобное было попросту невозможно и на лице по-прежнему старый добрый нулевой слепок, с которым эта рыжеволосая курва спала всю вторую половину ночи. И не только спала, а ещё активно дружила телами. Так с чего бы теперь в ней проснулся испуганный дикий зверёныш? Но долго теряться в догадках мне не пришлось. Бубнящий встревоженным голосом диктора телевизор быстро расставил всё на свои места:
– ...признана террористической. При встрече с людьми, одетыми подобно тому, что вы сейчас видите на своих экранах, следует немедленно удалиться на безопасное расстояние и сообщить по телефону Единой горячей линии... – телевизор продолжал бубнить, предостерегая, увещевая, запугивая, взывая к гражданскому долгу, совести и добропорядочности. А я, глядя на раскиданную в порыве страсти одежду, всё глубже и глубже проникался осознанием наступившего пи... сца. Полярного, белого и пушистого. Медленно повернув голову, перевёл взгляд на девушку.
Человек. Женщина. Вне Системы. Нейтрально-серый цвет информационной панели отражал, как нетрудно догадаться, нейтральность объекта по отношению к субъекту, то есть ко мне. Не зелёный союзник, не красный противник, а так, серость. Гражданский, всё ещё живущий по старым правилам, когда подснежники нового мира, мира Системы уже вовсю прорастают из-под снежного плена.
– Не подходи ко мне, я закричу! – вжавшись в стену, срывающимся голосом пропищала она. Учитывая, что вокруг были тонкие перегородки обыкновенного многоквартирного дома, угроза не казалась такой уж пустяковой. С другой стороны, по той же причине соседи не могли не знать, чем промышляет это «непорочное» создание, пока другие вкалывают на двух работах. Так что некоторый кредит не-доверия к раздающимся крикам обязательно должен возникнуть, что сыграет мне на руку. Тем не менее, пороть горячку не стоило. Подняв руки в общеизвестном жесте благих намерений, я сделал небольшой шаг навстречу, готовясь в любой момент уклоняться от перцовой струи.
– Это просто недоразумение, милая. Я выиграл эти шмотки в карты вчера. Представляешь, у того парня совсем не осталось денег, а он так хотел отыграться... – начал вдохновенно врать я.
– Они сказали... Они...
– Тебе ничего не угрожает, поверь. Можешь вызвать полицию, если хочешь. Но давай лучше обсудим всё без этих сцен, хорошо?
– Да. Конечно. Прости, я просто... – она уже почти взяла себя в руки, когда прямо под окнами спальни завыла сигналкой какая-то бесова колымага. Девушка испуганно вскрикнула, судорожно вдавливая кнопку распылителя слезоточивой гадости. И видимо, испугавшись возмездия, как была, в одной майке, бросилась в коридор, надо думать, намереваясь выскочить из квартиры. Чертыхнувшись, я отбросил мешающее полотенце и, в один прыжок перемахнув кровать, бросился следом.
Кто бы мог подумать, что всё завертится так стремительно. И ведь я всерьёз рассчитывал на отсрочку хотя бы в пару деньков, а не статус международного террориста на второй день после славного возвращения. Как бы только не позволить малахольной девице поднять шум, – размышляла моя «светлая» сторона. В то время как «тёмная» уже решала проблему моей безопасности наиболее простым и эффективным способом из тех, что придуманы человечеством. Когда я, прикрыв на всякий случай глаза, выскочил в коридор, всё уже было кончено.
Девушка лежала в метре от входной двери, заливая потёртый линолеум кровью, толчками вытекающей из глубокой раны на шее. В руке Заступника чёрным дымом истаивал длинный и тонкий кухонный нож. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, подумал я, осознав, что стал свидетелем первого, но, чувствую, не последнего проявления свободной воли теневого двойника. Однако, учитывая, что действовал он в целом верно, а отчитывать собственную тень в сложившихся обстоятельствах попахивало не только шизофренией, но и откровенным маразмом, вслух произнёс совсем другое:
– Ты почище не мог? – В ответ он лишь окинул взглядом учинённый в прихожей бардак и, беспечно пожав плечами, исчез, погрузившись в продолговатую тень от вешалки. Мавр сделал своё дело, мавр может уходить... оставив белому человеку сомнительную честь разгребать всё это дерьмо в одиночку.
Прислушавшись к звукам за стенами и никакого подозрительного шевеления не обнаружив, я удовлетворённо кивнул и, наконец, взялся за дело. Любишь кататься, люби, как говорится, и саночки возить. Ну, или мёртвых шлюх в системной сумке на горбу таскать, как в моём случае. По-прежнему голый (к чему пачкать одежду) я погрузил тело хрупкой и лёгкой девушки в Бездонную сумку (F), а ту в свою очередь, в Сумку мародёра (E). Таким нехитрым образом удалось снизить итоговый вес груза в две сотни раз, практически до исчезающих величин.
Думал ли я, что наше знакомство завершится на столь минорной ноте? Конечно же, нет. Просто не стоило ей включать телевизор. Во многих знаниях многие печали. И в данном случае эта сентенция вошла в свою терминальную стадию, опечалив глупую девочку до состояния, несовместимого с жизнью, только и всего. К тому же, хоть убей, не помню, как её звали: Мелиса? Мелисандра?.. Да какая теперь разница.
Сходил на кухню за тряпкой, заодно подхватив со стола исходящую паром чашку. Отхлебнул и поморщился. Сладкий. Гадость какая. Нет, всё-таки добавлять сахар в кофе – форменное извращение.