— Значит, зверем меня считаешь? — вполне добродушно поинтересовался Олег.
Сергей выразил удивление. Молча.
Олег прислал за Сергеем отрока. Пригласил к завтраку. Вежливо.
Завтрак у князя — это мероприятие. Застолье.
Не в этот раз. Олег в шатре был один. Если не считать самого завтрака. Даже Ангвлада не было. А ведь Безъязыкий в походе постоянно рядом с князем. Это удивило. Но не меньше того, что великий князь продолжал жить в шатре. На взгляд Сергея, в доме куда удобнее. А домов хватало, причем таких, каких ни у одного князя на севере не было. По уровню удобств точно.
— Ты вчера сказал: ромеи со зверьми переговоров вести не будут, — напомнил Олег.
— И не только ромеи, — уточнил Сергей. — Со зверьми не договариваются. Их убивают, укрощают или прикармливают.
— Или боятся, — так же благодушно добавил великий князь. — Ты ешь, Варт, не стесняйся.
— Благодарю, позавтракал. Хочешь, княже, чтобы тебя боялись?
— Враги? Кто ж не хочет, чтоб его все враги боялись?
— Я, — сказал Сергей.
Вино у великого князя — так себе, угощения простые, походные. Но обстановка уютная. Просторный шатер оборудован на высшем уровне. Роскошь в каждой занавеске. Судя по письменам — хузарской работы походное жилище. А вот подушки — здешние. С вышитыми на шелке мирными сельскохозяйственным сценками. Хотя сама по себе манера византийская вышивки ни о чем не говорит. Могли и рабы постараться. Однако шатер точно хузарский, а они людей не изображают.
— Поясни, — попросил Олег. — Прошу.
Как-то он подозрительно мягок этим утром. Девку ему, что ли, особо качественную вчера в постель положили?
— Есть враги, которые на твое зарятся, — сказал Сергей. — Как печенеги, к примеру. Таким мало силу показать, надо клыки вышибить. А для этого иной раз можно и кусок мяса в стаю бросить, чтоб меж собой разодрались. А есть враги, которые на самом деле и не враги. Просто так вышло, что раздор случился. И от этого раздора всем плохо: и потери людские, и убыток.
— И какой же мне убыток оттого, что я капище христианское сожгу? — осведомился Олег. — Все ценное мои дружинники оттуда вынесли. А что со жрецами позабавились, так и от этого убытка нет. Они ж не умеют ничего, только богу своему на меня жаловаться.
Нет, с этой стороны его разбойничью идеологию не пробьешь, понял Сергей. И зашел с другой стороны.
— Ты зачем нас сюда привел, княже? Только не говори, что за славой, это я уже слышал.
Олег, похоже, как раз это и собирался сказать, потому проглотил заготовленную фразу и ответил только через десяток секунд. Вернее, спросил:
— А сам ты здесь зачем?
— И за славой тоже, — Сергей откинулся на подушки. Надоело сидеть с прямой спиной. — Я — молодой. Это у тебя славы уже столько, что не разгрести, а мне пригодится. Да и что есть настоящая слава?
— К чему ты клонишь, княжич? — благодушно поинтересовался Олег.
— К тому, что слава — это когда люди твои из всякого похода с богатой добычей домой возвращаются. Всегда. Из всякого похода!
— Тут соглашусь, — кивнул великий князь. — И что?
— А то, что самое важное в том, что я сказал, не слова «живые» и «добыча», а «всегда». А с ромеями так не выйдет. Раз, другой, а потом тебя перехватят в море огненосные дромоны. Или те же печенеги — по пути домой. Или булгары. Или угры. С такими, как мы, ромеи сами редко сражаются. Чаще воюет их золото.
— То, которое ты прошлым летом прибрал?
В курсе, значит. Хотя чему удивляться? Разведывательная сеть у Олега куда обширней, чем у Сергея.
— Что с бою взято, то у нас, варягов, никому не отнять, — усмехнулся Сергей и продолжил уже с серьезным выражением лица: — Но я ромейское золото предпочитаю не в бою брать. Мне нравится, когда мне его сами приносят, да еще и благодарят.
— И как же ты собираешься этого добиться?
Вот теперь разговор повернул в правильном направлении.
— Торговать, — сказал Сергей. — Вот только пока нам здесь торговать никто не позволит. А если позволят, то обдерут, как охотник — белку.
— Мы такая белка, которая сама охотника обдерет, — ответно усмехнулся великий князь. — Но ты продолжай, я слушаю…
И Сергей продолжил. Изложил в общих чертах, как именно он видит взаимовыгодные торговые отношения Руси и империи.
И Олег счел это разумным.
Добавил только, что выкуп с византийцев он тоже намерен получить.
— Мы же звери, — ухмыльнулся он. — Нам положен свой кусок мяса. Большой кусок! — И, направив на Сергея острие рога, из которого только что перелил в глотку содержимое, произнес жестко: — А договариваться с ромеями будешь ты! Ты предложил — тебе и делать.
Вот интересно: почему у него такое чувство, что не он Олега вывел на правильные действия, а напротив, Олег — его?
Однако подтвердить или опровергнуть свое предположение немедленно у Сергея не вышло.
Полог шатра откинулся настолько резко, что Сергей вскочил. Но, что характерно, на миг позже Олега, который еще и меч успел обнажить.
Напрасно. Угрозы, во всяком случае немедленной, не было. Но лучше бы была. Немедленная. Потому что…
— Батька! — воскликнул Егри. — Беда! Красные дромоны!
Нервы у Олега железные.
— Как далеко? — спокойно спросил он, убирая меч.
— На окоеме пока, — воевода упер ладони в колени, переводя дыхание. Километра полтора бежал, от самой гавани.
— Со мной, — бросил великий князь Сергею.
Нет, они не побежали. Хватит того, что бегущий воевода всех переполошил.
— Коней нам, — велел Олег охране.
Через пять минут они спустились к берегу. Корабли русов и союзников стояли у берега в несколько рядов. Вот когда стоило огорчиться, что носы кораблей Сергея занимали место в первой от берега линии. Быстро не уйти. Или попробовать? Ветерок вроде слабый, ромейский флот еще довольно далеко… А насколько далеко, стоит уточнить.
— Прастен! — крикнул Сергей кормчему, стоявшему на палубе «Копья Славы». — За нашими старшими пошли кого-нибудь! Пусть срочно сюда!
А сам, развернув коня, снова погнал его наверх, к сторожевой вышке. Следовало самому убедиться, что это действительно дромоны, а не какой-нибудь торговый караван.
К сожалению, дозорный не ошибся. Боевые корабли. Много. И дромоны огненосные среди них тоже имеются. Их красные борта издалека различимы. Боевая флотилия. Пока достаточно далеко, но не настолько, чтобы удалось смыться. У драккаров и боевых лодий с многими веслами и крепкими гребцами еще есть шанс, а у прочих судов — ни малейшего. При попутном ветре крейсерская скорость хеландий повыше, чем даже у драккаров. Тем более под завязку нагруженных.
— Конец нашим кораблям! — мрачно констатировал Дёрруд час спустя.
Теперь, чтобы разглядеть ромейские дромоны и хеландии, уже не требовалось взбираться на вышку. И посчитать теперь их несложно. Больше трех сотен. Выходит, не весь византийский флот нынче сражается в Эгейском море. Часть, к сожалению, оказалась в Мраморном.
Надо что-то делать… Но что?
Олег уже распорядился. Суда союзников начали растаскивать, освобождая проходы боевым кораблям. Но это так, чтоб не спастить, а погибнуть с честью. Своим Сергей никаких команд отдавать не стал. Два-три огненных плевка в это скопление отменно просмоленной древесины — и заполыхает. В прошлой жизни Сергей такое уже видел. Когда дромоны автократора Василия жгли флот бунтовщиков.
Вопрос: можно ли что-то сделать?
Залив, в котором они расположились, весьма удобен для стоянки, но вход в него слишком широк, чтобы его перегородить, затопив часть кораблей. И сам залив достаточно глубок, чтобы низко сидящие дромоны могли подойти к берегу на дистанцию уверенного поражения.
Какие тогда варианты? Посадить стрелков на крайние суда, чтобы те устроили ромеям рукотворный град?
Стрелки имелись. И в достаточном количестве. Но луки большинства били метров на сто. Дальнобойных было от силы сотня. И половина — в дружине Сергея. Вот только бить из луков по кораблям невелик смысл. Защитного оборудования там хватает. И дальнобойные орудия имеются. Которые выигрывают в дальности у стрелков больше, чем стрелки — у средневековых огнеметов. Так что нет, не вариант. На гарантированную смерть Сергей своих не отправит.
Но ничего другого в голову не приходило. Переговоры, на которые он рассчитывал, не состоятся. Переговоры — с равными. С проигравшими — только требование капитуляции.
Минут через сорок руководство русов сообразило, что сбежать точно не успеть, и беготня по палубам прекратилась.
Зато все, у кого была возможность, начали спешно перетаскивать добычу с кораблей не берег. Всё подряд.
На взгляд Сергея — бессмысленное занятие. Если придется пробиваться домой сушей, то брать стоило только самое ценное, а не все, что удалось нахапать.
Наверняка этого же мнения придерживался не он один, но разгрузке не препятствовали. Пусть люди хоть чем-то займутся, чтобы отвлечься от неизбежного.
— Лошадок надо добывать, — заявил Машег. — На лошадках уйдем.
Сергей был с ним согласен. Если приспичит, они точно уйдут. В смысле варяги. Надо только через Фракию пройти, а там уже условно дружественная Булгария, где можно хоть какие-то кораблики приобрести. Ну или продолжать двигаться сушей.
Да, драккаров и набитых добром кнорров жалко. Нестерпимо. Только-только настоящей флотилией обзавелись. Ну да наживное. Главное — людей сохранить. Опыт говорил: с дружиной богатства еще добудешь, а без нее и добытое не сохранишь.
Еще жальче было утерянной возможности договориться с ромеями.
На самом деле это была самая серьезная потеря. Еще не скоро выдастся случай поговорить с ними с позиции если не силы, то прямой угрозы. Пословица «двух небитых за одного битого» в политике не работала. В ней битые, как правило, отправлялись на свалку проигравших.
— Займись, — кивнул Сергей хузарину. — Людей возьми, сколько требуется. И не только лошадей бери: всех тягловых. И повозки, какие найдешь. Можешь и возниц тоже. У нас на упряжки лишних рук не будет.
Машег отбыл, а Сергей нашел взглядом Рёреха. Тот стоял у своих кораблей, глядя, как его бойцы бегают туда-сюда по сходням, а на песке растет гора спасаемого имущества.
Сергей подъехал к нему, спешился, похлопал по плечу:
— Бывало и похуже, брат.
— Угу.
— Но это не повод торчать без дела.
— Ты о чем? — спросил Рёрех, глянув на Сергея сверху вниз. Ростом он все еще был сантиметров на десять повыше названого брата.
— О том, что если ты не поторопишься, то твоим все это придется на своих спинах волочь.
Сообразил.
— Силомир! — гаркнул он. — Сюда!
И поставил задачу, аналогичную Машеговой.
— Думаешь, пропадут корабли? — спросил он Сергея, когда Силомир с сотней дружинников умчались искать замену морским драконам.
Сергей поглядел на море, потом на небо, попробовал прикинуть силу ветра над водной гладью… Вроде усилился немного, но море более-менее спокойное. А в гавани вообще тишь. Идеальный вариант для ромейских сифонов.
— Если ничего не изменится, то да.
— И мы ничего не сможем сделать? — страдальчески проговорил Рёрех.
— Можем, — ответил Сергей. — Богов молить. И отойти подальше. Через пару часов здесь будет жарко, как в нурманском Муспельхейме[15].
То ли молитвы помогли, то ли просто так совпало, но, когда ромейские корабли были уже в нескольких кабельтовых от входа в залив, небо потемнело, ветер внезапно усилился и характер его поменялся: стал порывистым.
В таких условиях дромоны атаковать не рискнули: так и самих себя поджечь можно.
Передышку русь получила. И если более продуманные вожди уже начали готовиться к тяжкому сухопутному переходу, то большая часть воинства вела себя подобно курам, увидевшим в опасной близости рыжую лисью морду. То есть квохтали, хлопали крыльями и спихивали друг друга с насестов.
Белозерские лидеры в этом бедламе были очагом спокойствия. В первую очередь потому, что их дружинники занимались делом, а не тасканием с места на место того, что в любом случае не сохранить. Ну и отыгрываться за собственный страх на пленных ромеях здесь никто не собирался, поэтому количество ромейской челяди в здоровенном загоне увеличилось раза в три, и два имевшихся здесь колодца вычерпали едва ли не досуха, а отхожие ямы заполнялись так быстро, что пленники по собственной инициативе начали копать новые. Никто, однако, не жаловался, и охрана была символической. Лучшим сторожем были с трех сторон окружившие варяжский лагерь станы союзников. Там ромеев резали, как овец на большом празднике. Кого — в жертву, кого — отомстить за неминуемое поражение, кого — просто так. Впрочем, не везде. Там, где стоят белозерские, — нельзя. И в расположении великого князя — тоже. А у Рулава изборского даже вышла стычка с ростовским князем Яктевом. Прихваченные с собой мерянские жрецы, «израсходовавшие» запас жертв, потребовали пополнить запас, аргументируя тем, что поддержка плохой погоды требует новых «подарков».
Возможно, и до боестолкновения дошло бы, но появился Олег и пообещал подарить Перуну и жрецов, и самого Яктева, если тот немедленно не угомонится.
Мерянский лидер оценил настроение великого князя, который прямо-таки мечтал о поводе, чтобы сбросить напряжение, и послушно угомонился. Шаманов своих тоже угомонил. Воспользовался рекомендацией Олега и велел тем отправить к богам пару коллег: мол, их там, наверху, будут слушать лучше, чем ромеев, поскольку говорить с богами шаманы смогут без переводчика и проблемы мерянские знают доподлинно.
Тем временем двор усадьбы, где расположился Сергей, заполнялся трофейными возами, которые тут же проходили проверку качества. Тысячекилометровые переходы — не шутка.
И глядя с балкона виллы на то, как пленные ромеи под руководством варяжских отроков ловко меняют отработавшие ресурс колеса на новые, Сергей внезапно понял, как сделать так, чтобы все эти приготовления оказались лишними. Но продумать детали не успел. Прискакал гонец от Олега. Великий князь киевский собирал вождей на совет.
Ну, не страшно. Идею можно и по дороге додумать.
Согласно скандинавской мифологии Муспельхейм — страна огненных великанов.