Сергей продолжал жить у Пиперата. И не из экономии (подарки обошлись дороже), а из стратегических соображений.
Во-первых, есть где своих расположить и ни у кого претензий не возникнет, почему внутри городских стен обитает куча варваров без официального присмотра, да еще и соплеменных тем злодеям, что нынче кошмарят городские предместья.
Во-вторых, в доме патрикия имелась очень неплохая библиотека. И при ней весьма эрудированный раб-секретарь. Причем эрудированный не только как библиотекарь, но и вообще во всех областях. Честолюбивый невольник писал хронику. С позволения хозяина, само собой. Настоящий кладезь актуальной информации.
А информация была нужна, потому что в прошлой жизни Сергей интересовался главным образом экономикой и только отчасти — политикой. В той части, где она с экономикой связана непосредственно. Для решения социальных, общественных и юридических вопросов у спафария Сергия имелись специально подготовленные люди. Причем с «перекрестным опылением», то есть с взаимной слежкой и непременными премиями за уличенных коллег. Последний пункт Сергей ввел, когда оказалось, что его систематически грабит собственный управляющий.
Сейчас подручных профессионалов под рукой не было, зато имелось время, чтобы восполнить пробелы образования. И начал Сергей с основополагающего, то есть с истории. Причем военной. В частности, с имевших место в прошлом осад византийской столицы и с записей о том, как эти осады разруливались прошлыми правителями. Разруливали однообразно. Во всех случаях город был неприступен.
Надо отметить, обкладывали великий город не так уж редко. Те же арабы развлекались подобным несколько раз. И первая осада едва не увенчалась удачей. Но ромеи поднатужились, забыли о «традициях» и изобрели корабельные огнеметы. А затем устроили арабам армагеддон и спасли «второй Рим» от участи первого.
В следующий раз осада была организована основательнее и длилась почти год. Но тоже закончилась ничем. Точнее, полным разгромом вражеской группировки, как морской, так и сухопутной. При участии союзных в то время булгар.
Вывод напрашивался сам: взятие стен Феодосия, возведенных полтысячи лет назад при императоре того же имени, — задача неразрешимая. Даже если кто-то мог самонадеянно усомниться в этом, глядя на линии стен и десятки, а пожалуй, и сотни оборонительных башен, то история выносила однозначный вердикт.
Возможность блокады Константинополя тоже исключалась. Город имел прямой выход к морю, перекрыть который никак не получится из-за абсолютного превосходства огненосных дромонов.
От истории военной Сергей перешел к плотно связанной с ней истории дипломатической. Имперская дипломатия была на высоте. Если бы не периодические внутренние катаклизмы, Византия нагнула бы всех. Впрочем, у этих всех тоже имелись внутренние проблемы, так что выходило примерно так на так. Сейчас для Сергея был важен другой вопрос: как реагирует империя, когда на игровом поле появляются новые игроки.
Оказалось, если те появляются на территории противника, то вполне лояльно. Аккуратно проверяют, насколько у нового игрока острые зубки, и встраивают его в собственную систему «разделяй и властвуй».
Это порадовало, поскольку имело прямое отношение к нынешнему противостоянию. Хотя противостоянию — это громко сказано. Силы Руси и Византии были несопоставимы. Имперский лев одной лапой мог прихлопнуть нарождающееся государство Русь. Фишка была в том, что все четыре лапы льва были заняты. И не только сварами с Симеоном болгарским и хузарами, но и агрессивной экспансией того самого ислама, который уже не раз стучался в стены Феодосия.
Это в Черном море византийские дромоны были доминантой. В море Средиземном византийский флот уже давно не был абсолютной силой. Там с ним вполне успешно, и даже, можно сказать, победоносно конкурировали арабы.
Арабы, арабы… К текущему моменту магометане вполне могли бы пожрать три четверти цивилизованного[32] мира… Опять-таки если бы не периодические внутренние разборки.
Нынешний василевс Лев, оправдывая свое прозвище Философ, то есть Мудрый, арабским вопросом занялся вплотную. И надо отметить, изрядно преуспел. Не лично, само собой. Покидать столицу надолго василевсам противопоказано. Запросто можно оказаться бывшим василевсом. Арабами занимался его военачальник, некто Имерий, талантливый адмирал-флотоводец.
Преуспел Имерий не сразу. Поначалу для Византии все обстояло не радужно. Тезка василевса Лев Триполит, христианин в прошлом, а ныне ярый мусульманин и гонитель христиан, захватил богатейший город Солунь[33].
Вышеупомянутый Имерий, тогда еще даже не полный адмирал-друнгарий, а всего лишь протасикрит, мог вмешаться в конфликт и помочь отстоять ключевую позицию…
Но не вмешался. Не захотел повторить ошибку античного царя Пирра[34].
Зато сохранил флот.
И впоследствии неплохо вломил арабам.
Дела Византии на «восточном фронте» сразу пошли в гору. И в Греции, и в Италии, и на Сицилии. Но вопрос все еще оставался открытым и оттягивал изрядную часть имперских сил…
…Что, в свою очередь, существенно усиливало позиции русов в выторговывании преференций. Не только русов, разумеется. Всех соседей. Булгар, хузар…
Пусть символами империи и значились всякие львы и орлы, но на самом деле таких хитрых и двуличных тварей, как имперские внешние политики, в природе не существовало. Этим суперпрофессионалам удавалось не только хузар и печенегов перессорить, но даже и в среду арабов-мусульман внести раздор.
Качества, которым стоило завидовать. И перенимать. Когда твои враги режут друг друга, а всякое полезное для резни задорого покупают у тебя — это высший дипломатический пилотаж.
Руси до этого еще ой как далеко.
Хотя, может, и не так далеко, как кажется? Олег в этом отношении — кадр перспективный.
Разобравшись в общих чертах с текущей внешней политикой империи, Сергей занялся внутренней. В первую очередь юриспруденцией. В империи вовсю действовало прецедентное право. Причем не только в юриспруденции, а во всем. Тут и влияние церкви сказывалось, чьи служители постоянно цитировали Писание, усопших вероучителей и друг друга, и общая культурная традиция. Наследники первого Великого Рима считали необходимым постоянно напоминать о корнях и о том, что именно они и есть правильные ромеи. Не чета каким-нибудь там германским нациям[35]. Также Сергею пришлось изучить договоры, которые заключались императорами ромеев с соседями. Пусть нынешний василевс и считался новатором, но традиция есть традиция.
Договор, который Сергей намеревался протолкнуть, в общих чертах был ему известен. Но по-хорошему следовало привязать его к «великому прошлому». Потому первым делом и взялся за осады Константинополя.
У Сергея сейчас какая главная цель? Правильный юридический документ составить. На базе имперских законов. Чтобы никакой лазейки для похеривания не нашлось.
Итак, lex et ordo[36] Византийской империи.
Недавно Сергей наблюдал его в действии. Понравилось.
Василевс Лев Мудрый в очередной раз подтвердил свое прозвище.
Это выяснилось, когда Сергей поглубже зарылся в имперские юридические документы. Благо у Пиперата имелись списки множества установлений и законодательных актов. Включая новейшие. Последнее важно, поскольку говорило о личности василевса, который и будет решать, завизировать договор с россами или нет.
Не будь у Сергея в прошлой жизни опыта изучения всех этих прохир, эклог и эпинагогов византийского права, тут бы у него мозг и сломался. Но кое-какой опыт имелся, и потому бывший имперский спафарий довольно успешно продирался сквозь тексты законов, многие из которых мало отличались от уже известных ему. Попутно выяснилось, что именно нынешний василевс заложил основы многих будущих изменений. В частности, основы законов крестьянских общин, долженствующих защищать эти самые общины от произвола богатеев, скупавших земли крестьян[37]. Нельзя сказать, что эти законы сработали в полной мере, но пользу определенно принесли. Лев Мудрый был настоящим реформатором.
Какой из этого вывод? Позитивный. Данный Автократор вполне договороспособен. Вот только как к нему подобраться?
Об этом Сергей и завел речь на очередном застолье «для своих», где с его стороны присутствовали он сам, Лука и Убийца, а со стороны Пиперата — пятеро родичей, один из которых был весьма весомым: первым помощником члена Священной консистории[38]. В очень аккуратных выражениях Сергей дал понять: если мирный договор с россами окажется заключен, то от этого выиграет не только империя, но и родственник патрикия лично. И рассыпался в похвалах воинственности россов, а также их верности клятвам. Добавил также, что мирный договор поспособствует увеличению поставок интересных северных товаров. Например, воска, который сейчас уходит по большей части не на восток, а на запад, где в нем тоже имеется острая потребность. Или мехов, которые столь же успешно уходят на восток, в Хазарию. А затем очень прозрачно намекнул, что не прочь организовать здесь, в столице, представительство имени себя, которое и будет заниматься поставкой дорогостоящего дефицита. И нужен для этого сущий пустяк: обоюдовыгодный договор с Русью и расширенное византийское гражданство для самого Сергея. Он уже знал, что подобная схема — вполне рабочая. И не стал скрывать, что с хазарами он по-прежнему будет работать, поскольку эта линия уже отлажена: представитель знатнейшего хазарского рода — его побратим, а посол кагана всех казар в Киеве — сергеев лучший друг. Однако Сергей совсем не против, если у него и здесь, в Константинополе, образуются «лучшие друзья», которые тоже не останутся в минусе.
Закинул, так сказать, удочку с жирным опарышем.
Мелкая рыбка клюнула сразу. Помощник выразил желание помочь в составлении будущего договора. Что ж, помощь юриста из верхнего эшелона лишней не будет.
Рыбка покрупнее клюнула на следующий день. Может, кто-то из вчерашних гостей поспособствовал. Или сам Пиперат, как главное заинтересованное лицо, задействовал связи, форсировал процесс и организовал встречу.
Сергей более-менее представлял цепочку, по которой надо было пройти.
В начале ее находился проэдр Евагрий. Тот самый, который возглавлял второе посольство к россам. Он был, если так можно выразиться, непосредственным начальником и тем, с кем напрямую общался патрикий Николай.
А вот шефом Евагрия (и патрикия Николая, естественно) был уже упомянутый главный палатинский евнух Самонас. Вот с ним Сергей и рассчитывал пообщаться. И договориться.
Судя по характеристике, которую дал Самонасу Пиперат, тот был человеком весьма незаурядным. Человеком, которому не повезло. Или повезло. С какой стороны посмотреть. Начать с того, что Самонас был арабом, причем из весьма аристократической семьи. Неплохое начало жизни. Дальше — хуже. Он попал в плен. К византийцам. И те позаботились, чтобы пленник утратил возможность продолжения рода. Засим евнух-араб оказался в челяди императорского тестя, который весьма огорчился, когда после смерти дочери перестал им, тестем, быть. Огорчился настолько, что решил отправить бывшего зятя, действующего василевса, вслед за покойницей.
Не получилось.
И выдал заговорщиков не кто иной, как Самонас.
Так началась блистательная карьера евнуха-араба благородных кровей при Льве Философе. В итоге натурализовавшийся в Византии аристократ стал одним из тех, кто занимался имперской безопасностью и разведкой. Византийские василевсы доверяли своим кастратам.
Не все, однако, было гладко. Константинопольский двор — та еще паучья нора. Так что взлеты и падения неизбежны. Самонас не стал исключением.
Несколько лет назад араб даже попытался удрать на свою историческую родину.
Неудачно.
Поймали и судили.
Приговор сената: четыре месяца домашнего ареста. Лев по-прежнему любил своего евнуха.
А год назад Самонас даже стал крестным сына и наследника императора Константина. Всё. Выше подниматься некуда.
Вот с таким выдающимся деятелем и надеялся в итоге пересечься Сергей. Договориться с ним означало — договориться с императором.
Но первая ступенька все же Евагрий.
Встреча произошла вне дворца, но неподалеку. В любом случае в полномочиях проэдра можно было не сомневаться.
Евагрий и при первой встрече показался Сергею человеком неглупым. Теперь Сергей в этом убедился. К счастью или к сожалению — трудно сказать. Потому что переиграть высокопоставленного ромея в первом же раунде не получилось.
Евагрий спокойно выслушал все аргументы Сергея, а потом высказал свои. И не аргументы, а требования. Первое: россы должны немедленно прекратить бесчинства — не убивать, не грабить, не разрушать. Второе: переговоры должен вести лично катархонт Олег. Третье…
Довести ультиматум до финала Сергей не дал. Позволить собеседнику поставить себя в позицию побежденного? Вот еще!
— Почитаемый, я целиком на стороне мира и спокойствия! — перебил, а вернее, оборвал он властную речь проэдра. — Но одними словами не укротить ярость десятков тысяч воинов, которых вы сами сравниваете с полчищами гуннов!
Евагрий выдохнул воздух, набранный для продолжения речи. Молча. Выражение одутловатого лица изменилось. С негодующего на задумчивое.
Посыл дошел. И гласил он: «Мы оба знаем, что кроме слов у тебя ничего нет. Может, перейдем к делу?»
— И что же их остановит? — спросил проэдр спокойно.
Так начался второй раунд переговоров.
— Не что, а кто. Катархонт Олег, его личное войско и те союзники, которым предложения империи покажутся более интересными, чем резня.
Еще один прозрачный намек: заинтересуй нас, драгоценный, и мы подобреем.
Проэдр, несомненно, понял, но нашел еще одну лазейку:
— Хочешь сказать, в вашем войске нет единства?
— Когда речь идет о мирном разрешении — нет. Ты же знаешь, почитаемый, мои соратники — варвары. Их языческие души не просветлены, их желания просты и далеки от желаний просвещенной цивилизации… — Сергей сделал паузу и чуть улыбнулся, поскольку отлично знал, что желания язычников не отличаются от желания большинства граждан и неграждан империи, и проэдру это прекрасно известно. — Несомненно, общение с Великим Римом способно смягчить и просветить даже варваров, но, пока этого не случилось, единственное, что объединяет архонтов, пришедших под неприступные стены Феодосия, это война. И добыча.
— Судя по твоей речи, ты не разделяешь намерений своих соплеменников, княжич Сергий? Чего хочешь ты сам?
Взятку предлагаешь? Ну, ты сам напросился.
— Я люблю воевать, — сказал Сергей. — Теми клинками, которые я из уважения к тебе оставил снаружи, я добился многого. Но я никогда не путал время войны и время мира, время разрушения и время созидания. Пока я гостил у благородного Николая, — жест в сторону патрикия, замершего статуей справа от начальства, — у меня была возможность изучить труды благословленного Господом василевса Льва. Не буду отрицать: я впечатлен. Я понял, что мир может быть более щедрым к человеку, чем война. И от всей души желаю донести это знание до всех россов. Однако это непростой путь. И успех его во многом зависит от щедрости Великого Рима. Как все угодные Господу деяния порождают еще большую благость, так и темные сердца язычников, несомненно, смягчатся, если узрят не только величие Рима, но и его щедрость.
Красиво сказал. Но если свести к сути: «изложите ваши финансовые предложения».
Но Евагрий вновь ушел в сторону:
— Ты христианин? Кто тебя крестил, юноша?
— Увы, — вздохнул Сергей. — Этого человека уже нет в живых. Как нет в этом мире и моей родни. Ныне своим отцом я называю могущественного архонта северных земель Стемида, катархонт Олег стал моим родичем по браку, а слова мои имеют вес среди наших вождей.
— И твоя молодость этому не мешает? — поинтересовался Евагрий.
Сергей улыбнулся:
— Я умею быть убедительным. И наш с тобой разговор — тому доказательство.
— Пожалуй, — согласился евнух. — Так с чего же ты посоветуешь начать просвещение твоих соплеменников?
— С насущного! — не задумываясь заявил Сергей. — Прежде всего, как ты очень верно сказал, следует прекратить бессмысленное кровопролитие и разрушение. Но тому есть препятствие, неодолимое без твоего содействия.
— Слушаю тебя, — проэдр насторожился. И не зря.
— Препятствие в том, почитаемый, что воины должны есть каждый день! — сказал Сергей. — И если они перестанут добывать себе питание, что они будут есть? Спрашиваю со всем уважением, — Сергей приложил руку к сердцу, вернее, к посеребренным колечкам брони. — И прости, если повторяю то, что тебе и без того прекрасно известно, но это скифы. Хоть они и сражаются не хуже стратиотов (Евагрий скептически хмыкнул, но Сергей хмык проигнорировал), но они язычники. Варвары. Они повинуются вождям до тех пор, если те обеспечивают их необходимым… Или выбирают новых вождей.
Проэдр задумчиво потер подбородок, потом взял металлический стилос и постучал по колокольчику на столе.
Спустя полминуты в комнату влетел секретарь. Плюхнулся на стул, выхватил из бронзового стаканчика перо и замер, преданно глядя на начальство.
— О какой численности идет речь? — спросил проэдр у Сергея.
Ну наконец-то. Пошел конструктивный разговор.
— Примерно сто банд[39] пеших и вчетверо меньше конных.
Наверняка ромеи уже успели прикинуть численность противника и это перестало быть военной тайной.
Секретарь принялся считать: передвигать стилосом камешки на дощечке. Дело небыстрое, и проэдр результата ждать не стал.
— Провиант будет, — заявил он. — Скажи, а сколько захочет твой катархонт за то, чтобы отдать часть своих воинов внаем?
— Это обсуждаемо, — согласился Сергей. — Зависит от того, какова будет плата наемникам, сколько получит сам катархонт… И что получу я… За содействие.
Не то чтобы Сергею было важно урвать именно от этого куска, но он должен был показать свою личную заинтересованность. Империя время от времени платит тем, кого считает полезными. И постоянно — тем, кого считает своими. Данное правило имеет и обратную силу. Константинополь полагает своими тех, кому платит.
— И сколько номисм ты хочешь, княжич Сергий Вартислеус, которого люди называют хёвдингом Вартом?
Подготовился, значит. Что ж, ожидаемо. И хороший признак. О тех, с кем не собираются взаимодействовать, справки не наводят.
— Я достаточно богат, чтобы не нуждаться в подачках, — высокомерно уронил Сергей, демонстрируя легкую обиду. — Если ты сам этого не заметил, — Сергей тронул золотую цепь на груди, — то благородный Николай это подтвердит. Я не прошу золота. Я прошу большего! — Сергей сделал паузу, дав возможность собеседникам оценить, задуматься и отреагировать.
Отреагировал только писец: замер с открытым ртом. Проэдр и патрикий даже бровью не повели.
— Золото — это важно, — сказал Сергей. — Золото — необходимо. Но есть в империи то, что намного важнее золота.
— И что же это? — спокойно осведомился Евагрий.
— Сама империя! — выпалил Сергей, улыбнувшись во все тридцать два зуба. — Мне нравится здесь! Мне нравится цивилизация! И земля здешняя тоже. Я бы хотел получить немного этой земли. Небольшое поместье с усадьбой, красивый дом, пусть и небольшой, но с теплыми мозаичными полами и фонтаном во дворе… Нет, нет! — Сергей поднял руки, открытыми ладонями к собеседнику, заметив, как нахмурился Евагрий. — Я хочу это не за помощь в нынешних переговорах! И я не собираюсь жить здесь постоянно! Я понимаю, где могу принести наибольшую пользу Риму и василевсу. Но время от времени мне бы хотелось прикоснуться к величию империи, услышать пение хора в Святой Софии… Живя среди язычников, непросто сохранить понимание истинных ценностей, и на землях франков я не найду того, чего жаждет моя душа, — Сергей развел руками, изображая извинение.
— Я понимаю, — покивал Евагрий.
Интересно, он не пропустил мимо ушей упоминание франков? Вряд ли. Дипломат, как-никак.
— Я понимаю тебя, архонт Сергий. Когда чем-то жертвуешь, важно понимать: во имя чего.
Ну да. Очень верно. Особенно если ты евнух.
Вот только вряд ли проэдр имел в виду яички.
И очень сомнительно, что он поверил в искренность Сергея. Хотя почему бы и нет? Вдруг юный вид поспособствовал?
Они поговорили еще минут десять, причем Сергей пообещал обеспечить присутствие на переговорах князя Олега, а проэдр не обещал ничего. Кроме самого важного: дать возможность русам постоять под стенами еще месяц-другой. Одна из главных проблем любого многочисленного войска — как эту орду накормить? В иной ситуации войско могло прокормиться зажитьем, то есть грабежом окрестностей. Но это работало только в том случае, если войско двигалось, причем по территории, где его не ждали. По этой схеме действовали, например, нурманы, когда воевали франков. Стремительно летящие по рекам драккары, затем — высадка, конфискация всех лошадей, геноцид населения, чтоб весть о появлении врага не обогнала самих врагов… Стоя же на месте, войско объедало окрестности почище мигрирующей саранчи. Так что с каждым днем продотрядам приходилось уходить все дальше и дальше от лагеря. А те, кого они грабили, тоже на месте не сидели. Бежали со всех ног, унося с собой что можно унести и пряча то, что унести нельзя.
Так что у Сергея были все основания думать, что он одержал пусть маленькую, но победу. А чуть позже он получил доказательство и того, что сумел пройти тест на «цивилизованность».
Писец-секретарь Евагрия догнал их с Пиператом в коридоре и вручил Сергею небольшой серебряный перстенек-печатку. Пустяшное украшение. Зато с особым значком. Такие, насколько помнил Сергей, выдавали «негласным сотрудникам» дворца. Теперь ни один «нижний чин» в столице не мог докопаться до «гостя столицы». Да и не только «нижний».
Патрикий Николай одобрительно кивнул, когда Сергей надел перстень на палец. И еще раз кивнул, когда Сергей достал из кошеля крупные янтарные четки с янтарным же, оправленным в золото крестом и попросил секретаря передать четки начальнику. Как знак того, насколько он, Сергей, впечатлен его благочестием.
Да, это была взятка. Но данная по всем правилам этикета.
— Безупречный выбор! — похвалил Сергея Пиперат. — Должно быть, тебя настоящий римлянин учил.
Сергей промолчал. И подумал, что уговорить Олега прибыть на переговоры сюда, в город, будет очень непросто. Поскольку взять с собой армию великому князю не позволят, а без войска он уже сам не придет. Но не может быть такого, чтобы стороны, заинтересованные в решении вопроса, не нашли способ договориться. А еще: идея заявить, что войско русов не является монолитным, тоже была удачной. Ромеи куда охотнее подписывают коллективные договоры с теми, кого можно рассорить.
Под словом «цивилизация» подразумевается ее первоначальное значение, то есть — система, состоящая из крупных городов.
Фессалоника.
Царь Эпира Пирр разбил войско древних римлян, потеряв при этом лучшую часть армии, и в результате этой победы проиграл войну, войдя в историю в виде фразеологизма «пиррова победа». Хотя по моему мнению, у Пирра изначально не было шансов. Ресурсы были не те.
Строго говоря Sacrum Imperium Romanum Nationis Germanicae (Teutonicae) была образована спустя полвека после описываемого времени императором Оттоном Первым, но неприятие Византии Западной Европой и ее противостояние с Ватиканом началось значительно раньше.
Закон и порядок.
Желающим подробностей рекомендую ознакомиться с трудами Романа Лакапина. Интересно, что многие положения этого общинного права позже легли в основу законодательства о русской крестьянской общине.
Название «консистория» произошло от слова «консистере», что значит «стоять». Это значило, что они имели право стоять в присутствии императора, а не простираться ниц. Этот орган можно назвать чем-то вроде кабинета министров при императоре. Членов этого органа император выбирал лично.
Банда — военное подразделение численностью в 200 человек.