Белозеро
— Он зовет всех, — сказал Егри. — Тебя, твоих сыновей, твоих данников. Всех. Придете?
— Возможно, боярин, — Стемид изучающе разглядывал посла.
Они сидели в горнице, в которой Стемид принимал самых важных гостей. В слюдяное окно сочился скудный свет зимнего солнца. Жаровня на полу источала тепло. На столе — две искусно вырезанные чаши из рыбьей[3] кости с изображениями зверей. Сбитень в чашах парил травяным ароматом. Слабым, потому что остыл. Оба, князь белозерский и боярин киевский, забыли о нем за разговором.
— Да, возможно, — князь поворошил угли в жаровне огрубевшими пальцами. Стряхнул пепел. — Зависит от доли, которую выделит нам Хельгу. И от того, кто еще пойдет.
— Твои сыновья уже сходили на ромеев однажды, — заметил Егри. — И сходили неплохо.
— Как сказать, — возразил Стемид. — Мой старший сын потерял корабль и едва не сгорел.
— Ну не сгорел же! — в свою очередь возразил Егри. — И вернулся удачно, не пешком с пустым кошелем.
— То была не его удача! — отрезал Стемид. — И не удача Хельгу. Мой названый сын Вартислав спас его!
— Вартислав… — мечтательно произнес Егри. — Я помню его вот таким… — Ладонь Егри повисла примерно в сажени от пола. — Знаешь… Это я дал ему прозвище. Все думают, что это был Харальд-конунг, потому что Дерзкий носит кольцо его матери, но это не так. Я слыхал, что ты принял его в род. Очень разумно. О его удаче много говорят в Киеве. Если он пойдет с тобой и твоими сыновьями, слава и добыча вам обеспечены.
— Он пойдет, — сказал Стемид.
Он знал, что Вартислав пойдет с Хельгу в любом случае. Но Егри знать об этом не обязательно. Пусть думает, что Вартислав — почтительный сын.
— Мой князь будет рад, — кивнул Егри. — Он любит твоего сына как собственного. Ничего не жалеет. Поселил на Горе, рядом с собой.
Стемид потянулся к чаше. Наклонясь, смочил усы в еле теплом сбитне, чтобы Егри не заметил его усмешки. Историю приобретения Вартиславом киевского подворья ему рассказал Рёрех, которому в свою очередь рассказал ее Машег. Олег в приобретении не поучаствовал никак. И это хорошо. Они с Хельгу, конечно, родичи, но не такие уж близкие. А Вартислав, он будто чудесный конь из сказов. Где ударит копытом, там золотые монеты зазвенят. Уже не только его отроки, но и Рёреховы в шелках ходят и бронях лучших, чем Стемидова гридь. Но это пока. Так что да, он, Стемид, в большой Олегов поход пойдет непременно. Но Егри знать об этом пока рано. Пусть постарается, поуговаривает…
— Когда? — спросил Сергей.
— Восемнадцать дней назад, — ответил Фудря.
Выглядел он виноватым. Ему погост доверили, а он не уберег.
— Почему сразу ко мне не послал?
— Думал, управлюсь, — Фудря глядел в пол. — Это ж лесовики…
— Лесовики тоже разные бывают, — сказал Сергей. — Не знал?
— Не знал.
Теперь бывший гридень выглядел совсем убитым.
И правильно.
Его ограбили. А заодно с ним и Сергея. Хорошо хоть, разведка сработала и люди успели уйти. Налегке. Погост, острог и все, что было в нем, трофеями отошло к захватчикам.
— Не знал. Теперь знаешь.
Да, Фудря виноват. Надо было сразу же, как ультиматум предъявили, за помощью посылать. А там запереться за стенами и ждать подмоги. Нехорошо вышло. И острог потеряли, и дали основание врагу почувствовать себя сильным. Теперь будет сложнее.
— Что делать будем, княжич? — не выдержал Войст.
Фудря его родич и его ставленник. Тоже себя виноватым чувствует. И это правильно. Расслабились. Неуязвимыми себя возомнили. Варяги, блин. Один однорукий, боится, что слабым сочтут. Второй просто привык к тому, что белозерских все боятся.
Выходит, не все.
— Ты сказал им, что ты — мой человек?
Фудря замотал головой:
— Не подумал я. Не знал…
Конечно, не подумал. Потому что он и не был человеком Сергея. Он был партнером. И партнером неплохим. Острог на собственные средства построил, людей набрал. С лета уже ему прибыль пошла. Войст у него товары брал по хорошим ценам, не как у сборщиков и добытчиков.
— Теперь знаешь, — повторил Сергей.
— Да.
— Послезавтра выходим.
— Острог наш отбивать? — оживился Войст.
— Да. Только не наш уже, а мой.
Подождал: не будет ли возражений? Возражений не было. Что с воза упало, то уже не твоя собственность.
— Ты, Войст, с нами не пойдешь. Только ты, Фудря. Сдюжишь? Мы быстро пойдем. По-нурмански.
— Сдюжу.
А куда ты денешься, голубчик.
— Сегодня, завтра отдыхай, — разрешил Сергей. — Из своих людей подбери, кто потолковее и пошустрее. Тоже пойдут. Но без спешки. Что сказать хочешь?
— О тех лесовиках, — пробормотал Фудря. — Их много, и они опасны. Луки хорошие. Даже бронь у иных. Мои видели.
Да уж. Жалкое зрелище: здоровенный матерый варяг, бывший гридень, пусть и однорукий, виноватится.
— Тех, кто видел, — ко мне. Поговорю с ними сам. — И, решив подбодрить: — Не кручинься, Фудря. Не оставлю тебя. Ты теперь мой, а мои головы не роняют. ни на грудь, ни наземь. И спуску никому не дают. Вернем острог, будешь и дальше там властвовать.
«Но уже над моим острогом», — добавил он мысленно.
А лесовиков, в бронях или без, он проучит. Заодно свеженабранный молодняк обкатает по живым целям. Стрелками лесовики всегда были отменными. Но не дальнобойщиками. На зверушках пушных кольчуг нет, и берут их шагов с сорока-пятидесяти. Так что, если у этих и впрямь хорошие луки, будет интересно. И познавательно. Потому что не уважать противника — это существенный минус, а дружина Сергея после многочисленных побед изрядно обнахалилась.
Отчасти это касалось и самого Сергея. Забыл, что сам только что сказал: лесовики бывают разные.
Карелия. Острог Черноозерный
Шли на лыжах, по-волчьи. Это значит, молодые пробивают дорогу по сугробам, а матерые — в арьергарде. Если проблемы — старшие подтянутся, а так пусть отрочи трудятся. Тем более день хороший: солнышко, морозец приемлемый, ветра, считай, нет. В такую погоду можно и по лесу пройтись. Заодно и скрытный подход обеспечить, а если по зимнику через замерзшее озеро, то какая скрытность?
Для пробного рейда Сергей отобрал полторы сотни бойцов. Еще три десятка остались при обозе. Нагрузились рейдовые прилично: одних только стрел по сотне на человека. А это пять кило вместе с упаковкой. Но шли бодро и к полудню добрались до места.
Острог торчал черным зубом над расчерченным следами замерзшим озером. Посад перед ним выглядел нежилым. Дымов нет, дворы завалены снегом. Расчищена только дорога к воротам. У ворот — одинокие сани, запряженные лошадкой. Над самим острогом дым поднимается, следовательно, защитники внутри есть. Жаль.
— Со стороны леса не взять, — сказал Дёрруд. — Снег глубокий. Подойти подойдем, на лыжах, но лестницы не подвести. А без лестниц никак: стены обледенели, отсюда вижу.
— Со стороны озера еще сложнее, — возразил Сергей. — Берег высокий, камни. Небось их тоже водой облили. Ноги переломать — запросто.
— Значит, ворота, — сделал вывод Грейп. — Вырубим таран, сарай для него. На сарай шкуры нужны. Я лосиные следы видел.
— Сначала надо узнать, кто и что внутри, — резонно заметил ромей Лука. — И я даже знаю, кто нам скажет.
Сергей тоже знал. Сани, стоявшие у ворот, обзавелись возницей и неторопливо покатили вниз, на лед.
— На озере перехватывать нельзя, — сказал Фудря, озабоченно глядя на острог. — Увидят, задумаются.
— Можем по берегу лесом пройти и перехватить, — предложил Нарви.
— Ни к чему, — уронил Дёрруд, даже не глянув на советчиков. — Пусть задумываются.
Вся командная верхушка, кроме Убийцы и Машега, дружно сосредоточила взгляды на Сергее.
Дёрруд уже все решил, а хузарина такие мелочи, как взятие острога площадью чуть больше княжеской конюшни, вообще не интересовали.
— Действуй, — кивнул Дёрруду Сергей.
Тот в свою очередь кивнул Грейпу, Грейп подозвал Лодура и отдал команду.
Через пару минут три молодых бойца съехали с крутого берега и заскользили по озеру на перехват саней.
Со стен острога их заметили, позже разглядели шлемы на головах, и щиты на спинах, сообразили, что к чему, и предупреждающе завопили
Звук по открытому пространству разносится неплохо, так что человек на санях предупреждение услышал. И поторопил лошадку. Ненадолго. Когда он оглянулся еще раз, то увидел, что преследователи встали на след саней и постепенно настигают. Возница испугался. И поступил неправильно: соскочил с саней и припустил к берегу. Надо полагать, решил, что охота идет на сани.
Догнали его быстро. Допрос занял еще меньше времени. Но его хватило, чтобы из крепости выбежал отряд человек в десять и поспешил на помощь. В хорошем таком темпе поспешил. Сразу видно: умели бойцы на лыжах гонять.
Лодур с остальными ждать противника не стали. Прикончили возницу и по широкой дуге рванули к месту дислокации основного отряда.
Преследователи сошли с зимника и побежали наперерез. Удачно получилось. Набор источников информации с доставкой.
— Грейп, доставь мне парочку языков, — сказал Сергей. — А лучше три. Дёрруд, выдвигаемся к воротам. Быстро. Может, успеем.
Не успели. Захватившие острог быстренько затворили ворота. И заняли позиции на стенах. Побежавшие спасать возницу разделились: кто-то кинулся к острогу, кто-то к лесу, а часть решила гордо принять бой и умереть, не запыхавшись. Грейп взял живьем троих, тех, кто активнее сопротивлялся. Еще двое угодили в объятья основного отряда. Остальных догнали стрелы. Логично. Пусть новость о том, что к острогу подошли прежние хозяева, до времени останется тайной для инициаторов захвата. Раз из острога не вышло многочисленное войско, значит внутри только гарнизон.
Через полчаса картина прояснилась. Острог и верно прибрали к рукам лесовики. Три кирьяльских племени, объединившихся под общим управлением военного вождя. Численность противника — примерно две сотни бойцов с упором на дистанционные атаки. По словам опрошенных, на этой земле им не было равных.
— Теперь есть, — порадовал допрашиваемых Траин.
И привел неопровержимое доказательство: будь иначе, то это его пятки подвергались бы температурной обработке, а не наоборот.
Убедил.
В настоящий момент в остроге два десятка этих самых великих бойцов и примерно столько же обслуживающего персонала. В том числе пленных работников Фудри Однорукого. Получается во время вылазки лесовики потеряли треть гарнизона.
Сергей узнал, что хотел. Можно выдвигаться и требовать сдачи.
— Идите прочь! Это наша земля!
Лесовик на забороле выглядел серьезно. Для лесовика. По крайней мере, шлем у него был. И у двоих других — тоже.
— Глупости говорите! — крикнул Наслав, ведший переговоры. — Здесь Вартислав, княжич белозерский! Это его острог! И он очень рассердился, когда перед ним затворили ворота! Хотите жить — сдавайтесь! Тогда вас не убьют!
Весьма разумное предложение. Строй дружинников в полутора сотнях шагов от крепости выглядел внушительно. А это ведь еще не все, а только потенциальные штурмовики.
Защитники не вняли.
— Прочь! — рявкнул кирьял.
Один из лучников подкрепил его слова. Стрела воткнулась в снег. И не перед Наславом, а перед строем.
Не соврал источник информации. Неплохие у них стрелки. Для лесовиков.
— Машег, убери стрелка! — попросил Сергей.
— Только его? — уточнил хузарин.
— Всех. Не стесняйся.
Машег скинул белую меховую рукавицу, отсигналил круговым движением подопечным: разбор целей от центра. Затем откинул крышку колчана. Вощеный наконечник стрелы тускло блеснул на солнце.
Залп.
Голова переговорщика дернулась, и он исчез с заборола. Вместе с соседями-лучниками. Вместе с десятком соплеменников, глядевших на варягов с высоты стен.
— Ver! — рявкнул Дёрруд.
— Тhik!.. — рыкнул строй, приходя в движение.
Их не обстреливали. Стены опустели. Когда строй, собравшись черепахой, подошел воротам, никто не сбросил сверху каменюку, не плеснул кипятком…
Пару раз хлопнули тетивы, напоминая новым обитателям острога: не высовывайтесь.
Взлетели вверх топорики. Повисли вдоль стен привязанные к рукоятям веревки. Шустро полезли наверх самые ловкие и грозные: Дёрруд, Грейп, Хрейн Полукровка, Нарви, Ярпи, Наслав…
Никто не встретил их наверху, попытавшись приласкать, пока руки заняты. Воины перемахнули через заостренные колья, и спустя несколько минут створки ворот разошлись и в острог вступили прежние хозяева.
Вскоре стала понятна и причина отсутствия сопротивления. Уцелевшие кирьялы смылись. Бросили недобитых соплеменников, спрыгнули в сугробы с другой стороны крепостицы и дали деру.
— Не подумал, — повинился Дёрруд.
Сергей тоже такой возможности не учел. Но теперь это не так важно. Острог взят, и даже лучше, если противника предупредят. Чем скорее этот вождь лесовиков явится возвращать утраченное, тем лучше.
И вождь пришел. Серьезный мужчина в серьезном обвесе: кольчуге до колен, шлеме с тыльником и бармицей, с мечом на дорогом поясе. Неплохо для лесовика.
И свита у героя оказалась внушительная. Облачение попроще, но тоже недурное. Получше, чем у чуди, которую периодически «воспитывали» белозерские. Численность совпадала: сотни две.
С ходу в драку герой не полез. Сунулся, но воткнувшаяся в снег стрела притормозила. На дистанции примерно шагов двести. Сознательно подпустили в зону эффективной стрельбы. Один из кирьялов извлек стрелу, поднес вождю. Тот изучил, выдал распоряжение, и через пару минут его снабдили хвойной веткой. Переговоры.
Общаться герой пошел в одиночку. Сергей — тоже. Убийца, правда, был недоволен, но особо не спорил. Стрелки прикроют от стрелков, а в драку кирьяльский лидер вряд ли полезет.
— Ты только на единоборство его не вызывай, Варт! — попросил Дёрруд. — Мы все знаем, что ты теперь с железом хорош. Не дело хёвдингу самому с каждым лесным грибоедом рубиться.
Но глянув на «грибоеда» издали, Сергей решил, что с таким можно и порубиться. Урона чести не будет. Можно, но нужно ли?
— Обещай, что не станешь! — потребовал Дёрруд, заступая дорогу. Выражение лица Сергея он истолковал правильно.
— Обещаю, — нехотя проговорил Сергей, осознав, что обойти Убийцу не получится.
— Я — вождь всех племен Корлы Сильный Делом! — на вполне приличном словенском представился герой-кирьял. — Назовись, захвативший мое.
— Вернувший свое, — возразил Сергей. — Это мой острог, и все, что в нем было и есть, — мое. А кто я такой, тебе известно.
Беглецы наверняка рассказали.
— Не так! Острог держал калека из ваших варягов. Он же его и ставил. Тебя никто здесь не видел!
— Теперь видишь, — парировал Сергей. — Фудря Однорукий — мой человек. Он и сейчас со мной, — Сергей махнул в сторону острога.
— Было ваше — стало наше! — ухмыльнулся кирьяльский лидер. — Это наша земля и все, что на ней, тоже. А острог этот мы уже взяли разок, и еще раз возьмем.
— Это лишнее, — качнул головой Сергей. — Если настаиваешь, то мы выйдем и убьем вас тут, на льду. Так быстрее будет, а у меня и без вас, лесных охотников, дел довольно.
— Экий ты наглый, княжич, — прищурился кирьял. — Еще не взял мишку, а полог из его шкуры мастеришь.
— Я не наглый, лесовик. Я — Дерзкий. У меня из таких мишек жира бочек сто натоплено. Хотя по правде сказать те медведи пожирней нынешнего были, — Сергей демонстративно погладил толстую золотую цепь на груди.
— Что-то ты больно молод для многих подвигов, — скептически скривил губы кирьял.
И провел рукавицей по желтым, с вмерзшими льдинками усам. Намекал, поганец.
— Я варяг, — сказал Сергей. — И княжич. А что до усов, так они вырастут. Но ты этого уже не увидишь. И твои люди тоже. Те, что не сбегут. Но мы не будем никого догонять. Чем больше сбежит, тем лучше.
— Почему лучше? — озадачился кирьял.
— Так если всех вас, лесовиков-охотников, перебить, некому будет нам меха добывать, — с добродушной улыбкой пояснил Сергей.
— А если перебить всех вас, беды не будет, — ухмыльнулся в ответ кирьял. — Покупатель на хорошие шкурки всегда отыщется. Вон хоть новгородские.
— Значит, миром не договоримся? — сделал вывод Сергей.
— Вы можете уйти, — разрешил Корлы. — Мы препятствовать не станем.
Как великодушно.
— Вы тоже можете уйти, верегельд за нападение на острог я возьму, но небольшой. Дюжины кип соболей хватит. — И прежде, чем кирьял успел возмутиться, добавил: — Но можно по-другому решить. Поединком.
— С тобой? — оживился Корлы.
— Не могу, — с искренним огорчением отказался Сергей. — Зарок полусотнику своему дал. Бойца выставлю. Ты тоже можешь.
— С другим не стану, — в свою очередь отказался Корлы.
— Твой выбор, — кивнул Сергей. — Иди скажи своим охотникам: кто побежит, догонять не стану.
— Где ты охотников увидел, варяг? — крикнул уже в спину Сергея кирьял. — Мы воины!
— Биться будем, — сообщил Сергей своим.
— На стенах или в поле? — уточнил Грейп.
— В поле.
— На стенах удобнее, — заметил Машег.
— Ты на стене и останешься. И еще два десятка сам отбери. Тоже на стены. Будете бить на выбор, когда сойдемся.
— Не будете, а будем. Тебя уже выбрал! — немедленно сообщил хузарин.
Сергей кивнул. Лезть в ближний бой он сегодня не собирался, а со стены руководить процессом удобнее.
— Сигтрюггсон, — повернулся Сергей к Дёрруду, — судя по тому, что я видел, большая часть лесовиков — стрелки. Потому, как только сойдетесь, сразу иди на прорыв. Задача — добраться до лучников. Это все. Дальше сам управишься. И учти: нам не просто победить надо, а чтобы напрочь пропало желание с нами ратиться.
— Уж как-нибудь, — проворчал Дёрруд. И, по-нурмански: — Грейп, выводи хирд из града.
— Эти уже двинулись, — предупредил Машег спускавшихся с заборола нурманов. — И луки в руках. — И, Сергею: — Проредить их? Я могу.
— Ты да, — согласился Сергей. — А надо, чтобы все. Ждем.
Челядь открыла ворота. Гридь двинула наружу. Не строем, но колонной, шестеро в ряд, щиты наготове.
Правильное решение. Кирьялы не стали ждать, когда пехота выстроится. Сразу начали закидывать стрелами. Хорошо так, часто и кучно. С дистанции примерно ста метров. Очень неплохо для лесовиков.
— Машег! — крикнул Сергей, накладывая стрелу.
Ну, понеслась.
Варяги тоже били кучно и точно. И убойно. В отличие от прикрывшихся щитами гридней, у лесовиков защиты не было. Град вражеских стрел тут же иссяк. Дёрруд, сориентировавшись, развертывать хирд не стал, собрал клин с собой, Грейпом и Тейтом на острие, а затем, с грозным ревом, бегом, по утоптанному снегу — к пытавшимся собрать строй лесовикам.
Надо отдать должное кирьялам: они не запаниковали. Суетящийся, размахивающий руками Корлы поспешно выстраивал линию щитоносцев. Терпящие урон стрелки тоже проявили себя достойно: дали залп «прямой наводкой» в набегающих варягов.
— Крепь! — громогласно рыкнул Дёрруд.
Увидав вскинутые луки, он первым упал на колено, заскользив по снегу. Бегущий за ним Нарви тоже не оплошал: вскинул щит вверх. Да никто не сплоховал: выучка у дружины была безупречная. Сотен пять стрел, выброшенных навстречу атакующим, хрустко ударили в дерево. Некоторые пробили основу щитов насквозь, а парочка даже ухитрилась найти щелки. Одна звякнула по шлему, другая, зацепив оперением край щита, влупила в живот Кочня…
Кочень охнул. Даже через качественную кольчугу и толстый зимний подкольчужник вышел очень сильный удар. Боли не было. Но так часто бывает в первые мгновения, когда еще не понимаешь, насколько тяжело ранен. Страх накрыл. Но не панический. Рука, державшая перекладину щита, не дрогнула.
Брошенный вниз взгляд… И облегченный вздох: не пробила. «Рожки» наконечника торчат. Увяз в двойном плетении.
— Вперед! — взревел Дёрруд.
Команда вымела из головы Кочня недавний испуг и вообще все мысли, бросила вперед: не «отпускать» ведущего — это основа. Кочня толкнули плечом: сосед слева поскользнулся.
А потом — знакомый треск разбитого щита, хрусткий мокрый звук разрубаемой плоти, дикий вопль, на миг перекрывший рев атакующих…
Железный клин врезался в зыбкий строй лесовиков и разорвал его, как охотничий срез разрывает мелкую птичку. Кочень выбросил вправо меч, целя в чью-то меховую шубу… И поразил мертвеца. Кто-то уже успел развалить тому голову.
Следующую команду Кочень скорее угадал, чем услышал. Атакующий клин организованно распадался, разворачиваясь в цепь, охватывая фланги дезорганизованной толпы, в которую превратилось вражеское воинство…
Кочень пинком отбросил топор, лежавший слишком близко к стоявшему на коленях (голова опущена, руки подняты) лесовику. Убивать не стал. Это больше не враг, добыча…
Они победили. Как всегда.
— Что теперь? Убьешь меня? Нурманам своим отдашь? — Корлы кивнул на Убийцу.
В бою кирьяльский вожак почти не пострадал. Так, помяли немного и придушили. Трупами. «Повезло» ему попасть под отвал нурманского клина. Сначала на ногах не устоял, а потом несколько покойников сверху легло, которых утоптала пара десятков ног. Если кто подумает, что это легко, пусть нацепит броньку в пуд совокупного веса и уложит сверху еще десять пудов. Когда «военного вождя всех кирьялов» избавили от гнета, он хоть и дышал еще, но уже даже не через раз.
— Убить тебя… — задумчиво проговорил Сергей. — А смысл? Муж ты крепкий, раз выжил. Гривен пять серебра за тебя можно взять. А если до ромеев довезти, то и двадцать пять.
— Из меня плохой раб, — мрачно возразил Корлы. — Строптивый.
— Точно к ромеям, — одобрительно прогудел Дёрруд. — К веслу или в цирк. Они строптивых да здоровенных ценят.
— А может, за тебя твои выкуп дадут? — поинтересовался Сергей.
— Может, — буркнул Корлы. — А может, и нет. Без меня каждое племя наше само за себя говорить станет. А моя родня важная со мной была, и вы всех побили.
Сказал и пригорюнился.
— Не всех, — возразил Сергей. — Десятка три, да, ушли за Кромку, раненых тоже много, но сотню с лишком мы живьем повязали. Хорошая добыча. Порадовал ты нас, Корлы.
Надо же, воспрял чуть-чуть. Выходит, переживал за своих больше, чем за себя. Плюс ему.
— Ты мне вот что скажи, вождь военный: откуда у вас, кирьялов, луки воинские? — спросил Сергей. — У всех такие есть?
Корлы Сильный Делом не ответил. Сразу. Потом глянул на Дёрруда и решил, что запираться не стоит. Все равно разговорят.
— Не у всех, только у моего рода, — буркнул он. — От дедов остались.
— А у тех откуда?
— Мы и сами луки неплохие строить умеем, но эти в боях взяты были. Добычей. Так отец говорил.
Забавно. Это с кем же они воевали?
— Пускай так, — не стал выяснять детали Сергей.
Ему в голову пришла интересная мысль. Перспективная.
Народ кирьялы многочисленный и своенравный. Во всяком случае, зубки о них обломали многие: и белозерцы, и новгородцы, и иные охотники до чужого, вроде тех же свеев. Тронь одно племя, и другие тут же вступятся. Но это они против чужих такие недружелюбные и монолитные. Если такого вот Корлы немного усилить, то через него можно со всеми кирьялами взаимоотношения выстроить. Не покорить, нет. Союзничать.
— Хочешь, отпущу тебя? — предложил Сергей. — Просто так. Без выкупа. И тебя, и людей твоих.
Дёрруд громко откашлялся. Ну да, кирьялы ж — общая добыча. Дружина не поймет.
— Сигтрюггсон, если ты заболел, пойди горячего хлебни, — отчеканил Сергей по-нурмански. И по-словенски: — Так что ты скажешь, вождь?
— Скажу: что взамен? — Корлы чуял подвох.
Которого не было.
— Дружба, — сказал Сергей. — Мы и вы.
— Что вам в нашей дружбе? Вы нас как юнцов! — проговорил Корлы с горечью. — А мои вои в нашем народе — лучшие!
— И что? — пожал плечами Сергей. — На то она и дружба, чтобы сильный слабому плечо подставлял да помогал, где может. И не такие уж вы слабые. Много вас, и земли ваши обширны и богаты. Торговать будем. Хорошее друг другу делать. Да не по-разбойничьи, а так, чтобы у всех богатства прибывало. И не только в таких вот острогах и погостах, но и в городах. По моему слову хоть прямо в самом Новгороде.
— Пробовали уже наши, — проворчал Корлы. — Мытом обирают, цен хороших не дают.
— Это потому, что без меня, — Сергей похлопал сидящего на полу Корлы по плечу. — Со мной по-другому будет. Тысяцкий Неревского конца — мой друг и многим мне обязан, да и сам я в Новом городе в лучших людях числюсь. Больше того, со мной вы свои меха да меды хоть в сам Киев повезти сможете. Если захотите, конечно. А войско сильное из своих соберешь, я тебя самому князю киевскому представлю. В поход с ним пойдете и добычу возьмете побольше, чем деды ваши, о которых ты говорил.
— Ладно говоришь, — проворчал Корлы. — Ладно, да непонятно.
— И что тебе непонятно? — Сергей с трудом сдержал раздражение. Вот же недоверчивая скотина. Ты ему жизнь, свободу, доход и славу, а он кочевряжится.
Дёрруду тоже не понравилось.
— Дурной он, сам же видишь, хёвдинг, — сказал Убийца по-словенски. — Только ромеям и продать.
— Не надо ромеям! — Корлы мгновенно вспомнил об альтернативе. — Я согласен! Согласен! Не понимаю только: в чем ваша-то выгода?
— Встань! — велел Сергей.
Встал. Поморщился, но встал прямо. Значит, не так уж сильно ему досталось.
Сергей подошел вплотную, роста они были примерно одного, глянул «взглядом воеводы».
— Клятву мне принесешь, — произнес он жестко. — Тайную клятву. Знать будем только ты, я и он, — кивок на Дёрруда. — А за твою верность я сделаю тебя сильным. Тебя и твой народ, если пожелаешь. Ты услышал меня, человек леса?
Сергей увидел, как расширились зрачки Корлы. Кирьял замер на мгновение… Потом опустился на колени. Нет, не опустился, упал. Схватил руку Сергея, положил на склоненную голову:
— Клянусь, господин! Моя жизнь — твоя!
Лаконично. Но искренне.
Сергей сжал спутанные жесткие кудри, запрокинул голову кирьяла, еще раз заглянул в глаза, уронил:
— Быть по сему.
Разжал пальцы.
— Встань, вождь всех кирьялов. Возьми, — Сергей отстегнул от пояса кинжал. Потом повернулся к Дёрруду: не станет ли возражать.
Не стал. Глаза Убийцы сияли, словно он узрел потерянную возлюбленную.
— Сигтрюггсон, проводи его. Пусть освободит своих людей. Сам.
— Да, господин.
Хм. Господин. Не хёвдинг. Ладно. С этим потом разберемся. Как-нибудь.з
— Оружие пусть им тоже вернут, — сказал Сергей. — И готовят пир. Нет выше радости, когда враги становятся друзьями.
Сказал и увидел, как дернулся ухмылкой угол Дёррудова рта, а взгляд стал прежним. Знакомым взглядом Убийцы Берсерков.
Но возражений Сергей все равно не услышал. Хотя отлично понимал, что для его самого верного воина есть радость и повыше. Когда живые враги становятся мертвыми.
Моржового клыка.