— Ты мелкий подлый неблагодарный засранец! — пророкотал Степан, швырнув в полукровку книгу. Веце вильнул вправо и продолжил убегать, ха, хотел бы господин, давно б уже его прибил, а сейчас просто запугивает.
— Могу сказать про вас то же самое! — передразнил вампира Веце, снова уклоняясь, — Хоть бы жалкое «спасибо» сказали! — крикнул через плечо и с разбегу врезался в стену.
— Я столько мог успеть за эти три дня. — рассерженно посетовал попаданец, схватив пацана за ворот и потащив в сторону кабинета, — А теперь времени толком не осталось, и вообще, кто дал тебе право так самовольно распоряжаться моим графиком⁈
— Вы пустоголовый болван. — слезливо прогундосил Веце, зажимая разбитый нос, — Даже о своем здоровье позаботится не можете, какое вам графство?
— А ты, значит, можешь? — ехидно процедил вампир, закинув язвительную тушку Веце на кресло, — Ещё раз подобное повторится, и спать будешь на улице.
— Вы бессовестная бесчеловечная тварь! — сообщил Веце, меняя платок. Кровь из носа почему-то не спешила останавливаться.
— Вот и не забывай об этом, когда в следующий раз будешь причинять «добро». — пыхнул граф, садясь за стол, — Мне теперь всё оставшееся время придется беспрерывно разгребать дела. — и мрачно кивнул на почти пустой стол, где сиротливо лежало три письма и невысокая стопка бумаг.
— Я вел документацию и в ваше отсутствие, и пока вы спали. — оскорбленно вздернул подбородок Веце, — И посему не вижу никакой проблемы в текущей ситуации. — высморкался кровью и продолжил обличающую речь, — На послезавтра у вас уже назначено посещение Лишьенских, я получил официальное разрешение. Проверил всю документацию по ресторану, движение денег на ваших счетах, отправил в аукционный дом три новые партии этих ваших бомбочек для ванн и той алхимической капустной бумаги, дважды прибрался, пополнил запасы крови и посетил с инспекцией четыре поселения. Я работал вместо вас как проклятый, а вы вместо благодарности…
— Веце, — граф подпер голову рукой, — Из-за тебя качество нашего товара упало, ты смешал порошок для бомбочек в неправильных пропорциях, и теперь мы теряем постоянных покупателей, они разочарованы в моем товаре. Уже одно это меня невероятно злит. — осуждающе зыркнул на полукровку, — Поступивший отчет от ресторана был испорчен, когда ты сломал прошлый стол и все здесь залило чернилами. Поэтому тебе пришлось… а, нет, ты, полный гордости и нежелания признавать ошибку затребовал все отчеты за год, прикрывшись сверкой и налогами. И теперь у нас нет и этих документов, ведь ты случайно растопил ими камин. И Веце, я даже не знаю, какого хрена ты вообще огонь разжигал? И где в замке камин нашел тоже! Только с Лишьенскими не накосячил, и то лишь потому, что просто отправил им уже готовое и написанное мною письмо.
— Всё не так плохо, как вы говорите. — слабо возразил Веце, но спеси явно поубавилось, — По крайней мере, я нашел для вас новый хороший стол. Гм, ну не совсем новый, но очень хороший!
— Раздражаешь. — произнес вампир, кривясь. И махнул рукой, мол, проваливай и не мозоль глаза. Полукровка надулся и нехотя покинул кабинет.
Прошло наверно часа три, граф снова нахмурился от тупой головной боли. И кто бы мог подумать, что за каких-то трое суток пацан может столько испортить. А самое паршивое — нагадил Веце исключительно с благими намерениями!
Вампир чуть пригубил кровь из бокала и задумчиво посмотрел на письма. Поверх вдруг упало ещё одно — без родовой печати, скромно подписанное в нижнем уголке.
Степан узнал ее почерк сразу, сам не заметил, как пальцы спешно раскрыли письмо, а глаза встревоженно заскользили по строчкам.
Ее буквы дрожали, угловато соскальзывали со строк и уже в неловко виноватом приветствии чувствовались ее неуверенность и страх.
Граф минут пятнадцать бездумно смотрел на письмо, давно уже дочитав. Как Маниэр и писала — он не обязан, никто не упрекнет его в рассудительном малодушии, но разве может он, поклявшись считать клан своей семьей, бросить другого вампира в Риюте, осознанно оставить на верную смерть?
В голове отчего-то даже мысли о том, что идти туда он решительно не хочет, не промелькнуло. Степан грузно поднялся, умылся холодной водой и начал собираться. В этот раз он придет подготовленным.
Веце всегда знал, что он невероятно удачливый малый — когда жил с прежним хозяином, доставалось ему меньше остальных, должность кормушки получил, а сейчас так вообще стал слугой самого графа, главы рода, и ни какого-нибудь там, а самого Кифена Вальдернеского, признанного Кровавым Герцогом Касаром. То бишь место занял лучшее из всех возможных.
Да вот незадача, его жизнерадостный господин-переселенец постоянно норовил сдохнуть, и способ находил всегда разный!
Полукровка скомкал письмо Маниэр в руке, зайди он на пять минут позже, граф бы уже свалил родственничков этой кровососки спасать. Не поженились даже ещё, а эта девчонка уже на него обязанности по охране клана перекладывает. Интересно, знает ли об этом старейшина Доллир?
— Господи-и-ин! — истерично рявкнул Веце, ворвавшись в комнату. Степан лениво поднял брови, мол, чего хотел, и продолжил крепить броню на левую руку, — Вы не обязаны! — и гневно затряс письмом.
— Знаю. Это мое личное решение. — спокойно произнес попаданец, достав посох, осматривая. Как новенький, не соврал дракон, мастера постарались на славу.
Все же в чем-то Ибениру доверять можно, мастерам клана граф посох бы на ремонт не понес — в гнезде чернокнижник, и возможно не один, так что не стоит судьбу лишний раз испытывать.
— У вас память помутилась? — разъярённо прошипел Веце, — Или мне напомнить вам, каким вы с Априоша вернулись⁈
— С моей памятью все в порядке. — хмуро ответил вампир. Да, опасно, очевидно, есть шанс, что кто-то мог подделать почерк Маниэр и устроить западню, но… Степан шумно выдохнул. Разве он сможет себе простить бездействие, когда поклялся любить семью Маниэр так же, как ее? Равнодушие будет равносильно намеренному вреду, а ранить свою невесту попаданец не хотел.
Да и рано или поздно, ему, главе рода, все равно пришлось бы иметь дело с Риютом. Так что это столкновение было неизвестно с самого начала.
— там опасно, вы же понимаете это?
— Раз так переживаешь, то расскажи что-то дельное, а не ори попусту. — шикнул вампир. Что-то ремни на наплечниках разболтались, сейчас уже нет времени чинить, займется этим, как вернется.
— Вы-ы-ы! — провыл рассержено полукровка, тыча в господина пальцем. Да как можно столь небрежно к своей жизни относиться? Хозяин не понимает, сколько людей и вампиров от него зависят? Не осознает, что может повлечь за собой его гибель?
В это смутное время смерть Степана, которого Вальдернеские ждали тысячелетия, равносильна вымиранию всех вампиров. И любименькой Маниэр, над которой граф так трясется, тоже! Так что кое-какому переселенцу не помешает включить мозги и забыть про глупые эмоции.
— Так и думал, тебе ничего не известно. — фыркнул граф, туже затянув шнуровку на сапогах, — Тогда я пошел. — махнул на прощанье, и прежде чем Веце успел опомниться, исчез в портале.
Полукровка зло ударил по стене. И когда господин успел так хорошо освоить порталы?
Нет, не это сейчас важно. Зачесал длинную челку пятерней и скрипнул зубами, что граф, что Маниэр, два сапога пара. Головой вообще не пользуются.
Ничего, раз они такие решительные и отважные, глава совета старейшин тоже пусть знает! Молчать Веце не намерен. Если хозяин снова пострадает, выхаживать и зельями обеспечивать их будет Доллир, так что надо заранее старика предупредить. Где там хозяин печать для писем хранит?
Степан глухо ухнул и болезненно прикусил язык. Вот же ж как не повезло! И почему портал открылся в десяти метрах над землей?
Дернулся и свалился с дерева. Ребра заныли с новой силой, когда он попытался вдохнуть поглубже. Да уж, хорош спасатель! Самому бы кто помог сейчас.
Вампир с трудом сел, прислонившись к дереву, раскрыл маскирующий купол и сплел исцеляющее заклинание. Посидит минут десять и пойдет.
Развернул карту и сердито нахмурился, странно, на этом месте раньше был высокий пригорок, это карта ошиблась или местные постарались, чтоб хорошее обзорное место исчезло?
Что-то внутри противно подсказывало, что местные могли специально целый холм снести, чтоб вокруг селения осталась лишь открытая местность. И высокая смотровая башня только подтверждала неприятные догадки.
Степан хлопнул себя по ребрам, уже почти не больно, можно идти. Натянул капюшон посильнее, пряча алые глаза, и вышел из пролеска. На окраине было тихо, почти все жители на другую сторону — шум и хохот было слышно даже здесь. Вампир бесшумно прокрался в первый сарай, пока все на празднике, нужно успеть найти ребенка.
Впрочем, сейчас осень, так что празднование дня жатвы может затянуться до поздней ночи, так что переживать не о чем. Но с каждым осмотренным домом надежда таяла, Риют почти в пять раз меньше Априоша, совсем крохотный, домов на двести, и почти неуловимый запах крови, казалось, пропитал каждый дом, воздух и всё селение.
Граф остановился в тени одного из домов, напряженно обдумывая ситуацию. До небольшой поляны, где собрались жители — метров сто, и он уже осмотрел все дома, кроме тех, что расположились почти вплотную к месту гуляний.
Ни в подвалах, ни в сараях, ни на чердаках — нигде не было следа другого вампира.
Удары топора и шумное улюлюканье отвлекли на секунду, Степан бросил взгляд в сторону людей и беззвучно выругался. На высоком столбе в подвесной клетке сидел вампиреныш лет шести, и граф впервые испытал мимолетное облегчение, что когда-то испортил себе зрение — видеть больше и четче, что сейчас, было до странного больно.
Он в чем-то понимал вампироненавистников, убивающих Вальдернеских, он всегда считал несправедливым столь предвзятое отношение из-за расы, потому что вампир вампиру рознь. Но когда смотришь на избитого ребенка в клетке все эти чертовы оправдания и тупое «я понимаю» теряли всякий смысл.
Одно дело охотится на взрослого вампира, но на беззащитное дитя, которому ещё даже кровь пить нельзя⁈
Попаданец достал посох и снова оглядел толпу. Получиться ли прорваться?
Удары топора стали звонче, столб накренился и с треском упал, у Степана на миг потемнело перед глазами и дыхание сперло, клетку покорёжило, и ребенок с тихим писком пытался сжаться в комок.
Мужик с топором вытер пот со лба и кивнул другому. Жаль, клетка испортилась, а этот уродец-кровосос не пострадал толком, только испугался. С клетки сняли замок и насильно вытащили сопротивляющегося вампиреныша. Тот слабо отбрыкивался и пытался укусить, но после нескольких ударов по голове затих, вздрагивая от ветра и всхлипов.
Степан судорожно выстраивал стратегию. Ребенок жив — что само по себе чудо, но как вытащить его отсюда, никого не убив? Вряд ли местных проймет вежливое «Пожалуйста», на которое у него сейчас совершенно нет сил, или разъярённое «Слушайтесь, если сдохнуть не хотите».
Но он граф, если снова кто-то пострадать из-за него, то это сулит огромные проблемы для всего графства… Только вот и бросить вампиреныша во благо большинства попаданец не мог.
И мерзкое липкое чувство, необходимость сурового выбора, знакомая ещё с Априоша, покрывала сердце холодной коркой. Или он позволит жителям деревни убить вампиреныша, или убьет их, чтобы его спасти.
Пожертвует всего одним, ради того, чтоб обезопасит свои земли и жителей в грядущей войне. Или спасет всего-то одного ребенка и обречет почти все графство на погибель. Степан прикрыл глаза. Как ни думай, а он все равно по итогу окажется в заднице. Тогда лучше уж выбрать то, что правильно сейчас, а с остальным разберется позже.
Ребенка привязывали к столбу, скидывали под ноги дрова, радостно кидали камни и тыкали вилами. Граф вышел из тени, крепко сжимая рукоять посоха, придется постараться никого не убить.
В ушах все ещё раздавался звук глухого удара и звон цепи, когда клетка упала вместе со столбом. Степана уже не волновало, почему люди так поступили, не волновали их давние обиды и прочие психологические травмы, плевать, как эти сволочи оправдываются в своем сердце. Преступление всегда остается преступлением.
Даже если совершено из мести, если было лишь самозащитой или несчастным случаем. И в мире, где быть вампиром — ужа само по себе грех, никто не встанет на сторону Вальдернеского.
Лезвие задвинулось внутрь посоха, оставив лишь тупой металлический конец, графу всегда раньше казалось, что он ближе к людям, неделю назад считал, что застрял посередине между вампиром и человеком — хотел быть близок и к тем, и к тем. Сейчас же накрыло едкое осознание, что сколько ни барахтайся, а правда останется неизменной — принять он может лишь одну сторону. Ничего между. И быть как все, быть не вампиром попросту невозможно.
Занес посох с заклинанием и выпустил магию. Всех не вырубит, но большинство он обезвредит.
Люди начали падать без сознания, и попаданец, продолжая поддерживать заклинание, шел напрямик к ещё не разожженному кострищу. Он вампир, он не должен жалеть людей, он обязан позаботится о своем клане.
Заклинание потухло, около пятидесяти человек остались на ногах, Степан сжал губы. После сражения с темным архимагом с расходом маны стоило быть осторожнее — магядро немного задело и теперь при любом резком выплеске силы под ребрами начинало нестерпимо жечь. Да и резерв временно ужался в десять раз.
На портал ещё хватит, но на второе такое же мощное заклинание — нет. Ладно, прорвется, попаданец он или кто?
— Вампир! — проверещал мужик, завидев графа, — Говорил же, придут за детёнышем! Надо было взрослого красть, за ними никогда не приходят! — в резко поредевшей толпе темная фигура рослого Кифена выделялась особенно ярко, и внимание всех бодрствующих мгновенно сосредоточилось на неожиданном госте.
— Чего развопился. — прикрикнул староста, стукнув мужика клюкой по спине, — Один вампир, два, да хоть десять, в Риюте каждого из них ждет лишь погибель! Давайте забьем его, братцы! — и жители, воодушевленные и взбудораженные, с криками понеслись на Степана.
Граф вырубил первых трех ударом по голове, уклонился от пролетевшего справа топора и поморщился, когда кто-то истошно закричал — не шибко умные здесь люди, видать. Когда швыряешься оружием, стоит не забывать, что на земле ещё двести пятьдесят человек спит и прилететь может не только вампиру, в которого целились.
— Чернокнижник поганый, отвел от себя смерть, невинного загубил! — гневно прорычал мужик, мгновенье назад метнувший топор, вампир вырубил его коротким ударом и продолжил пробираться к кострищу. Он не виноват, что точно так же хочет жить. Если взял в руки оружие — будь готов, что кто-то может умереть. Так что винить кого-либо в произошедшем только что — бессмысленно.
Староста запоздало смекнул, что у вторженца лишь одна цель — забрать ребенка. Вампир не нападал, лишь отбивался и обезвреживал противников. Айш, никакого криминала, да и кто поверит, что из всей толпы одну лишь бабу топором зашибли?
Если все продолжиться так же, то они даже прижучить потом вампиров не смогут, нет жертв — нет повода для жалобы герцогу. А коли жертвы будут… это во благо. И каждый в Риюте готов пожертвовать собой во благо высшей цели — истребления вампиров!
— Полная боеготовность! — гаркнул староста, и мелко рассыпанные кучками люди поменялись на глазах, вампиру захотелось звучно проматериться. Чертов магический мир.
Заклинания полетели со всех сторон, и кажущиеся прежде неуклюжими селяне словно вмиг посуровели, медленно пробуждались те, кого Степан усыпил заклинанием, и ситуация из неприятной превращалась в отстойную. Просто сказочное везение, что тут сказать.
У людей из оружия были лишь топоры да вилы с лопатами. Артефакт пока защищал от магических атак, но надолго его не хватит.
Попаданец поднялся по куче дров к столбу, веревки развязать не успел — сзади подло воткнули в спину вилы. Гха, да что ж за люди здесь живу, что даже сквозь броню пару сантиметров прошло? Вампир резко развернулся, отмахнулся посохом и хотел было как прежде просто вырубить противника, но тот плавно ушел от удара, нахально улыбаясь. И направил вилы уже на привязанного к столбу вампиреныша.
— Ты или он, выбирай. — бросил с усмешкой, глядя прямо в ледяные глаза графа.
— Убери вилы. Тронешь его и лишишься головы. — предупредил Степан, придерживая рукой основание зубьев.
— Чтоб я поганого вампира послушал? — договорить мужик не успел, попаданец вырвал вилы из его рук и отшвырнул в сторону. Человека перекосило от злости, проиграть вампиру, что может быть позорнее в Риюте? И достав короткий кинжал, бросился на графа.
С тихим лязгом выдвинулось лезвие посоха, таких упрямцев пара тумаков не остановят. Взмах, и мужик уже лежит на земле, не в силах подняться на раненые ноги. Степан неприязненно морщится, пусть и не убил, а все равно неприятно. Но лучше, чем если б этот сумасшедший его ранил.
Минута промедления, потраченная на короткую перепалку с этим мужиком, обошлась попаданцу дорого. Все жители стянулись к кострищу, защитный артефакт почти разрядился и уже пропустил пару огненных шаров. Дрова с треском начинали разгораться под ногами, а люди, словно дурманенные, забирались прямо по горящим бревнам наверх, пытаясь убить вампира.
Степан разрубил посохом веревки на столбе и закинул на плечо тощее тельце вампиреныша на плечо. Чужие непрерывные атаки искажали магический фон вокруг него и граф, увернувшись от очередного топора и чуть не напоровшись на мило подставленные вилы, забил на всякую тактику и стратегию.
Магией шарахнул по ближайшим людям и снес деревянный столб посохом. Короткое замешательство противников позволило открыть портал. Секунда — и он уже в десяти километрах от Риюта. Не зря все же возился с картой, прежде чем отправиться, телепортироваться сразу в свой замок или гнездо сейчас бы не вышло. Мана почти кончилась.
Степан потер ноющую спину, помятая броня неприятно давила. Даже монстры так его защиту не корёжили, как простые деревенские. Тц, и ущерб ведь никто не возместит. Граф снял ребенка с плеча и усадил на землю, племянник Маниэр пристально смотрел на него алыми глазами и молчал.
Попаданец повертел его так и сяк — руки-ноги на месте, ногти и пальцы тоже, пару ожогов и выбиты клыки, пока ничего серьезного.
— Что-то болит? — уточнил на всякий случай, пока собирал оставшиеся крохи магии в заклинание. Лучше проверить состояние вампиреныша, вдруг ему требуется неотложная помощь.
Ребенок не ответил, потянул край плаща графа на себя и накрыл тканью голову, прячась. Уткнулся холодным носом куда-то вбок, и замер. На темном плаще остались маленькие мокрые пятна от пальцев. Взрослого вампира он не боялся — свои никогда не обидят.
Степан решил не акцентировать на этом внимание — сейчас куда большее волнение вызывал отклик заклинания. Магия буквально вопила, что на детеныше нет живого места, но вампиреныш выглядел почти здоровым, только одежда потрепана и кровью провоняла.
— Эй, покажи-ка рот. — сказал попаданец, вытягивая ребенка из-под плаща. Мальчик послушно раскрыл рот, и граф хмуро потянул его за кончик языка. Что за выродки эти твари из Риюта⁈
Вырезали иллюзионное заклинание прямо на языке перед началом пыток. Фух, нет, не время поддаваться эмоциям, нужно подумать, как эту дрянь убрать, чтоб увидеть настоящее состояние вампиреныша.
Кифен достал из пространственного хранилища три разных зелья для восстановления.
— Пей. — приказал ребенку, когда тот неохотно завертел головой. Наверно в Риюте вампиреныша заставили наглотаться всякой дряни, раз мелкий так боится, — Это лекарство. Его сделала твоя тетя Маниэр. — соврал Степан, но на знакомое имя мальчик тут же встрепенулся и с легкой опаской взял первое зелье, — Родители очень тебя ждут, поэтому давай подлечим тебя немного, чтоб их не пугать. Как у меня резерв восполнится, сразу отправимся к ним.
Вампиреныш выпил зелья и снова хотел спрятаться в плащ, но граф не дал. Встал, отстегнул ткань от наплечников и снял, накинув на ребенка. Пусть лучше так сидит.